Тема 2. Историческая периодизация развития техники и закономерности техники. 6 страница

«окажется не в состоянии вернуться к более изначальному раскрытию потаенного и услышать голос более ранней истины».

Иначе говоря, оно может «глухо заслонить собой свет всякого раскрытия тайны, всякую явленность истины», т.е. роковым образом может заслонять собой пойэсис. Но вместе с тем, в сущности (существе) техники одновременно «должны таиться ростки спасительного». Ведь, как категорично утверждает Гельдерлин (с которым полностью солидаризируется М.Хайдеггер) в первых строках своего гимна «Пат-мос», именно там, где есть опасность, как раз «вырастает и спасительное». Если вдуматься в эти слова Гельдерлина, то мы непременно, по мнению М.Хайдеггера, должны понимать спасение не как простое удержание от гибели, а как возвращение чего-либо его существу, его сущности. При этом, говоря в данном контексте о сущности (существе), следует иметь в виду не сущность как родовую общность, как «essentia», а сущность в смысле чего-то, связанного с истиной, т.е. «истинно существующего», «пребывающего», «о-существляющего». Данное обстоятельство следует особо учитывать, когда речь идет и о сущности техники.

Итак, «по-став» как сущность техники представляет собой

«один из способов раскрытия потаенности, на который посылает миссия исторического бытия, а именно производственно-поставляющий способ».

Он таит в себе высший риск. Однако

«чем ближе мы подходим к опасности, тем ярче начинает светиться путь к спасительному...».

Вот так просто и нехитро М.Хайдеггер утешает своего подавленного техногенной цивилизацией современника.

6.6. Техника как «обходной путь» к цели в философии Ханса Заксе.

Ханс Закссе, несомненно, принадлежит к видным философам техники Германии второй половины XX столетия, и поэтому он неслучайно был назван «Нестером немецкой философии техники».

В своих работах, посвященных анализу различных философских аспектов техники и технической деятельности, он подчеркивает мысль о том, что наш современник

«живет в условиях парадоксальной ситуации: он терпеть не может технику, которая составляет основу его существования».

В связи с этим Х.Закссе подвергает сомнению или даже полной ревизии идущую еще от Ж.-Ж.Руссо традицию, согласно которой в обществе постоянно происходит дегуманизация техники, ибо полагает в духе Э.Каппа, что техника

«представляет собой естественную и существенную составную часть человека, так сказать, продолжение его биологических органов, которая умножает его способность накапливать опыт и, действуя, вмешиваться в действительность».

Технику Х.Закссе определяет как такое действие, «которое выбирает обходной путь, поскольку на нем цель достигается легче». А «обходной путь» в данном случае означает «не приступать непосредственно к достижению цели, а сначала ставить между нею и собой средства», которые могут быть самыми различными, начиная с орудия изготовления товаров (включая в эти последние и сами орудия), и кончая разными методами и способами осуществления самого действия. При этом необходимо отметить, что «обходной путь», как более легкое, быстрое и продуктивное средство достижения цели, не есть нечто присущее одному только человеку и характеризующее его образ действия, а представляет собой некую универсальную закономерность, заложенную в основе «фундаментальной физической модели этого мира...». Так, например, хорошо известно, что при помощи подключения дополнительных соединений можно существенно ускорить протекание химических реакций, поэтому

«этот обходной путь через промежуточные соединения становится более легким и быстрым».

Именно данный эффект химики используют при катализе, так что катализаторы оказываются «подлинными посредниками», т.е. промежуточными соединениями, которые «повышают скорость реакции и управляют ею». Тот же, по сути дела, механизм обнаруживается и в процессах биологической эволюции, поскольку они существенно зависят от скорости химических реакций.

«Тот факт, — пишет Х.Закссе, — что органическая природа изменяется намного быстрее, чем камни и земля, основывается на том, что она в виде своих энзимов и ферментов располагает гораздо более эффективными и сложными катализаторами, что она за счет проб и ошибок в процессе эволюции пришла к таким сложным цепочкам реакций, которые оказались более быстрыми».

Не составляет в данном отношении никакого исключения и развитие высших биологических форм, при котором

«также обнаруживается, что более сложный путь, проходящий через промежуточные ступени, может оказаться более быстрым путем».

В основе «обходного пути» или «опосредствования через промежуточные звенья», по мнению Х.Закссе, лежит тот принцип, который он определяет как функциональное подразделение, специализацию и интеграцию «специализированного во всеохватывающую систему». Именно

данный принцип, а, следовательно, «преимущество дифференцированно-интегрированной системы», как он думает, дают, в частности, объяснение

«тому вызывающему много споров вопросу, почему несмотря на закон возрастания энтропии, вследствие которого неупорядоченное состояние является в природе предпочтительным и более правдоподобным дело доходит до образования высокоорганизованных структур».

Эволюция, с точки зрения Х.Закссе, есть процесс обучения, в ходе которого методом проб и ошибок и «через мутацию и селекцию нащупываются пути реакции». Вслед за О.Шпенглером он считает, что обучение у животных «связано с видом», между тем, как способностью «к индивидуальному обучению», а, следовательно, к использованию накопленного опыта и к «внегенетическому» переносу информации обладают лишь высшие животные. И именно «скачкообразное» развитие данной способности и привело, в конечном итоге, к появлению человека. Дело в том, что «возможность индивидуального обучения» одновременно является и причиной, и следствием двух определяющих моментов становления человека или, как говорит сам Х.Закссе, двух важных направлений развития,

«первым из которых является освобождение рук в результате прямохождения», а вторым - «образование специального органа обучения — мозга».

Однако, по мнению Х.Закссе, «то, что получают в обучении, есть техника», отсюда он делает вывод о том, что именно техника выступает «крестной матерью» того направления эволюции, которое привело к появлению человека. Поэтому можно считать технику

«ответом эволюции на структурный принцип превосходства дифференцированно-интегральных систем...».

Более того, она в дальнейшем приведет к еще большей

«дифференциации: обходный путь, который свойствен техническому действию, делает возможным подразделение всего процесса между различными индивидами для сотрудничества ради достижения одной цели, он делает возможной межиндивидуальную специализацию».

А орудием данной специализации выступает именно язык. В подтверждение этому Х.Закссе ссылается на «интересную теорию эволюции языка» Зерхарда Хеппа, согласно которой язык определяется «в соответствии с его биологической функцией». Данная функция всегда проявляется и осуществляется в форме

«таких звуковых выражений, посредством которых люди взаимно побуждаются к кооперации в надиндивидуальном контексте».

Так, техника оказывается тем «обходным путем», который целиком и полностью прокладывается через сотрудничество, основанное «на разделении труда, на социальном общении». Следовательно, ее практическая значимость и эффективность находятся в непосредственной зависимости от разделения труда, при котором «целое оказывается больше, чем сумма его частей». Поэтому можно определенно утверждать, что «человек с помощью своей техники становится общественным животным». Из сказанного можно сделать вывод и о том, что только благодаря технике возникают так называемые «взаимодополнительные сообщества», т.е. тот тип общества, который основывается на взаимной дополнительности образующих его индивидов друг другу.

Далее Х.Закссе полагает, что своим техническим действием человек лишь «продолжает дело природы по обходному пути, через дифференциацию и интеграцию». Поэтому существенным и верным показателем развития техники можно считать «длину обходного пути». Так, чем длиннее этот путь, а, стало быть, чем больше число промежуточных ступеней (звеньев), т.е. задействованных средств, тем выше уровень технического развития. Следовательно, вместе с поступательным ходом этого развития «обходной путь» через средство к цели становится все длиннее и сложнее. И в самом деле, если

«первое орудие человека — рубило — оказало еще весьма непосредственное влияние на удар», то «высадка на Луну вобрала в себя работу 300 тысяч человек на протяжении почти десятилетия...».

Подытоживая сказанное, Х.Закссе заключает, что

«техническое развитие со своих первых шагов... развертывалось в соответствии с тем же принципом, что неорганическая и биологическая эволюции».

И все же оно имеет ту отличительную особенность, что человек вместе с развитием его способности к индивидуальному обучению и образованием у него

«руки, мозга, гортани и языка оказывается в состоянии осознанно применять эти принципы для всестороннего формирования условий своей жизни, для осуществления своей природы... Человек, как никогда прежде, стал активным участником преобразования своего собственного существования».

В непосредственной связи с этими своими идеями Х.Закссе ставит и пытается по-своему решать две важнейшие социальные проблемы: проблему отчуждения и проблему «пределов роста». Под отчуждением он в самом общем плане понимает «потерю социального контакта». А потеря социального общения, в свою очередь, «рубит техническое сотрудничество под корень...». Дело в том, что техника, как было уже отмечено, основывается на разделении труда, на сотрудничестве и кооперации, словом, на социальном общении. Однако «обходной путь», который она собой представляет, нередко включает в себя целое множество промежуточных звеньев, что, несомненно, мешает неопытному человеку четко проследить и представить себе всю цепь технического действия. Поэтому отдельный человек оказывается

«лишь звеном в цепи, не имея перед глазами подлинной цели и смысла своей работы».

Именно так он попадает в так называемые «социальные сети техники», впервые выявленные во всей остроте К.Марксом, который

«называл отчуждением тот факт, что рабочему продукт его труда может противостоять как самостоятельная, чуждая и враждебная сила».

К.Маркс, как известно, предложил снять отчуждение путем ликвидации частной собственности и обобществления средств производства.

«Однако это предложение по терапии социальных отношении, — утверждает Х. Закссе, — не оправдало себя. При переходе к общественной собственности на совокупность средств производства на место Многочисленных частных владельцев встает государство в качестве единственного гигантского предпринимателя. Из-за этого отдельный человек уже оказывает не большее, а, напротив, меньшее влияние на ставшую сейчас уже всемогущей систему, которая противостоит ему теперь как более чуждая и более угрожающая. Оказалось утопией и то представление Маркса, что с развитием техники разделение труда может исчезнуть».

С подобной оценкой взглядов К.Маркса вряд ли можно согласиться.

Во-первых, К.Маркс не говорил о ликвидации частной собственности на средства производства (представляющей собой, согласно его учению, конечный источник и подлинную причину отчуждения) путем огосударствления этих средств и, тем самым, превращения государства в «единственного гигантского предпринимателя». Как раз наоборот, в своей социально-философской теории он предсказывал отмирание государства как социального института.

Во-вторых, непонятно, почему К.Маркс должен лично нести ответственность за все те извращения и искажения, которые претерпевало его учение у тех его горе последователей, построивших, якобы, в соответствии с данным учением, свой пресловутый «реальный социализм». По отношению к образу мысли и действия этих мнимых сторонников К.Маркса вполне приложимы его слова, некогда высказанные им при оценке взглядов и деяний подобного рода своих «последователей» о том, что он знает только одно, что он «не марксист».

И, наконец, в-третьих, К.Маркс нигде не говорил о том, что вместе «с развитием техники разделение труда может исчезнуть». В «Капитале» и других своих работах он писал лишь об исчезновении «старого разделения труда» в результате революционного преобразования капиталистического общества.

Не устраивает Х. Закссе и предложенное на Западе решение проблемы отчуждения.

«Ходячее мнение на Западе гласит, — заявляет он, — что отчуждение является следствием недостаточной информации. Для защиты от обмана с помощью «хитрости» техники необходимо приобрести соответствующее знание... Но и этого метода оказывается сегодня недостаточно, чтобы снять отчуждение».

Дело в том, что это последнее, по его глубокому убеждению, может быть преодолено только доверием и обучением доверию.

«Специализация техники сделала полностью невозможным, — утверждает он, — чтобы один человек имел квалифицированное, отвечающее сути дела, суждение во всех областях. Это означает, что при техническом сотрудничестве... один человек должен иметь возможность положиться на другого. Отчуждение может быть преодолено только через восстановление доверия, через обучение доверию».

Доверие, по мнению Х. Заксса, бывает двоякого рода: некритическим (ошибочным) и критическим (подлинным). Некритическое или ошибочное доверие основывается на самообмане, «когда охотно верят в то, во что хотят верить».

Поэтому подобного рода доверие «коррумпирует надежность». Истинное же, критическое доверие, наоборот, теснейшим образом связано с надежностью, поскольку находится с ней в отношении взаимообусловленности: «доверие есть плата за надежность, и надежность есть проявление доверия». Оно отличается «трезвым деловым пониманием чужого образа действий» и поэтому представляет собой не только интеллектуальную, но и этическую проблему.

Первое требование к установлению такого рода доверия — это

«скромность, желание узнать о другом, признание, что другой может быть несколько лучше, чем я, что он также может быть образцом».

Вторым требованием, способствующим достижению указанной цели, является «смелость в отношении доверия», поскольку оказание доверия представляет собой «всегда риск, аванс».

И, наконец,

«третье этическое требование для понимания другого человека — постановка себя на его место».

При этом бывает необходимо сделаться «пустым», т.е. полностью отвлечься от своих интересов, чувств, желаний, ибо только в таком случае можно достичь полного и адекватного понимания другого.

Итак, «доверие, — согласно Х.Закссе, — это антропологически заданное дорациональное достижение человека, которое было дискредитировано лишь в недавнее время в результате прогресса техники, а также из-за сложности и автономности отношений».

Соглашаясь с социологом Никласом Луманном в том, что доверие есть механизм для редуцирования сложности, он полагает, однако, что при этом последнем процессе сложность в целом не исчезает, а ее преодоление просто «распределяется» между индивидами так, что каждый из них «должен преодолеть лишь небольшую часть этой сложности», представляя другому преодолеть другую ее часть. Поэтому можно сказать, что

«взаимодополнительное техническое сообщество сегодня, как никогда прежде, требует отношения доверия и достоинства в качестве соответствующего сути дела отношения индивида в надындивидуальной системе, в которую каждый как специалист вносит свой вклад и из которой каждый извлекает пользу...».

В связи с этим

«мы должны будем отказаться от современной излюбленной идеи автономии и суверенности отдельного индивида», которая «и без того была утопией, но вера в нее, требование или обещание ее осуществления ведут к опасным промахам в межчеловеческих отношениях».

Однако «утопией» в действительности является сама попытка Х.Закссе с помощью такой, в лучшем случае, социально-политической или социально-этической категории как доверие искоренить экономическую и иные формы отчуждения человека. К этому следует добавить и то, что в своей модели «взаимодополнительного технического сообщества» он исходит из некоего единого стандарта человеческого поведения (существования), который как бы «накладывается» на отдельные личности, нивелируя тем самым их отличительные особенности и, стало быть, полностью ликвидируя их индивидуальность и уникальность. Люди во «взаимодополнительном техническом сообществе» Х. Закссе унифицированы, и поэтому это последнее всегда остается похожим скорее на сборище «роботов», нежели на организацию живых, разных, уникальных, суверенных, творчески мыслящих и свободно действующих индивидов (личностей).

Это, в свою очередь, говорит о том, что и в основанном на доверии «взаимодополнительном техническом сообществе» отчуждение, на самом деле, не исчезает, а лишь изменяет свою форму. И действительно, там, где человек лишается суверенности и теряет свою индивидуальность, он, естественно, не может принадлежать самому себе, быть самим собой и реализовать себя в полной мере или, говоря иначе, он там непременно отчуждается от собственной сущности. Следовательно, своим требованием полностью отказаться от «идеи автономии и суверенности отдельного индивида» (фактически означающим полное отрицание индивидуальности (уникальности) человеческого существования) Х. Закссе не просто частично приносит антропологическую составляющую своей технофилософской концепции в жертву своему социологизму, но и делает в принципе невозможным преодоление самого отчуждения. Очевидно, что отчуждение человека не может быть реально преодолено до тех пор, пока не будут созданы все необходимые социальные условия для того, чтобы человеческий индивид мог не просто достойно жить, но и в полной мере реализовать себя, все богатство своего уникального бытия и таким образом самоутвердиться и развиваться в качестве свободной, автономной, а стало быть, и суверенной личности.

Решая столь утопично проблему отчуждения, Х. Закссе переходит к рассмотрению второй выделенной им важной проблемы технического прогресса — проблемы «пределов роста». Техническое развитие действительно наталкивается, по его мнению, на серьезные границы, к которым прежде всего относятся экспоненциальный рост народонаселения, ограниченные размеры нашей планеты, истощаемость запасов сырья. На эти материальные ограничения научно-технического роста указывал в свое время еще «Римский клуб». Однако дело не исчерпывается только этим, поскольку помимо этих ограничений существуют еще «духовные пределы» этого роста. Материальные и духовные пределы технического развития, обозначающие и выражающие собой определенный аспект той угрозы, которая таит в себе современный научно-технический прогресс для будущего человечества, естественно, не могут не вызывать у многих серьезное беспокойство, нередко перерастающее в прямое осуждение техники и требование ее «нулевого роста».

С другой стороны, имеются, однако, и веские аргументы в пользу техники и ее дальнейшего развития, среди которых Х. Закссе особенно выделяет следующие три.

Во-первых, «существует некая неизбежность роста». Дело в том, что серьезное замедление темпов научно-технического прогресса или его остановка привели бы не просто к застою в экономике, но и к ее полному краху.

Во-вторых, выдвигаемые бедными требования улучшить условия их жизни, поскольку выравнивание резких различий между уровнями жизни бедных и богатых может быть осуществлено «только на основе научно-технического роста».

В-третьих, национальное «самоутверждение». Ведь не секрет, что

«самоутверждение наций зависит сегодня почти исключительно от их технико-экономического потенциала», поэтому «кто сегодня в одностороннем порядке остановил бы свой рост, тот обязательно попал бы в зависимость от других».

Приведенные аргументы свидетельствуют о том, что научно-технический рост практически невозможно сегодня остановить, хотя, конечно, его

«темп — хотят того или нет — все же замедляется», по-крайней мере, из-за нехватки сырья. Но может быть, когда-нибудь в будущем научно-технический прогресс «окажется уже изжившим себя...».

Х. Закссе уверяет нас в том, что этого никогда не случится, так как «антропологическая идея техники как существенного признака человека» в принципе не допускает даже возможности подобной ситуации. Поэтому и исходя из ограниченных возможностей «экстенсивного роста» техники, остается только одно:

«дальнейший прогресс техники должен быть поставлен на службу интенсивному повышению уровня жизни».

Еще одна заслуживающая внимания проблема, на которой останавливается Х. Закссе — проблема так называемой альтернативной техники. Она заключается в том, что «современный человек недоволен своей техникой и очень хотел бы иметь другую». Недовольство современной техникой и желание заменить ее на альтернативную проистекают из ряда причин, среди которых Х. Закссе отмечает следующие:

а) разнообразный, наносимый техническими мероприятиями, ущерб, который является достаточно серьезным и принципиально неустранимым. При этом ущерб от нежелательных последствий технической деятельности будет постоянно расти вместе с развитием техники. В свете этих фактов становится понятным, почему

«все методы технической деятельности нуждаются в этическом контроле и ограничении, так как цель не может оправдывать средства»;

б) серьезную опасность, исходящую из возможности злоупотребления техникой. Дело в том, что кто распоряжается мощью техники, тот

«обладает властью, а властью всегда можно злоупотребить, используя ее для эксплуатации и подавления, для притеснения и войны, для обмана и манипулирования».

Правда, здесь мы имеем дело не с сугубо технической, а с общечеловеческой проблемой, с проблемой, связанной с целями технической деятельности, которые, несомненно, имеют внетехническую, общесоциальную природу;

в) власть самой техники, которая бывает настолько великой,

«что человек психически уже не в состоянии противостоять искушению злоупотребить ею...».

Все это, по словам Х. Закссе, приводит к формированию отрицательного отношения к современной технике и требованию заменить ее какой-либо другой альтернативой. Однако альтернативы технике как таковой, технике в целом, не существует, поэтому альтернатива сложившейся сегодня технической ситуации, по его мнению, может существовать и ее следует искать только в самой технике или, говоря иначе,

только «при техническом подходе». Дело в том, что техника в любом случае, как он подчеркивает,

«является средством сделать возможным более легкое достижение цели» и следовательно, «если имеются различные пути или способы для достижения одной и той же цели, то из них тот оказывается лучшим, при котором отношение затрат к получаемой выгоде является наименьшим...».

Данный критерий должен быть, однако, соединен «с установлением этических и юридических границ». Другого способа оценки техники просто не существует. Поэтому «те, кто выдвигает требование «альтернативной техники», в действительности требуют «меньше техники»».

Завершая рассмотрение некоторых аспектов технофилософской концепции Х.Закссе, следует упомянуть и его тезис, согласно которому техника объявляется «носителем не только материального, но также и духовного бытия человека». Ее подлинный смысл он видит в освобождении человека, в предоставлении ему возможности «для сознательного участия в жизни общества, для внутреннего обогащения» путем усвоения представляемой ей информации. Освобожденное с помощью техники время рационально было бы направить, как он полагает, на общее образование человека, на восполнение разрывов в культуре, неизбежные при узкой профессиональной специализациии, и на преодоление морального отставания «из-за одностороннего предпочтения предметного знания».

В заключение необходимо отметить, однако, что реалии сегодняшнего дня далеко не оправдывают ожиданий и надежд Х.Закссе, не подтверждают его социального прогноза. Они свидетельствуют о том, что современная техника или, точнее, сегодняшний способ ее внедрения (использования) и развития по-прежнему производит и воспроизводит безработицу, увеличивая разрыв между бедными и богатыми и соответственно расширяя пропасть между бедным Югом и богатым Севером, еще больше порабощает человека и обостряет не только проблему его отчуждения, но и проблему выживания человечества в целом.

Тема 5. Техника как социальное явление.

1. Техника как трудовой и производственный фактор в философии Карла Маркса.

К.Маркс (1818-1883) несомненно, принадлежит к первым исследователям, которые стремились философски переосмысливать проблемы техники и технической деятельности. К тому же он явился первым профессиональным философом, который фактически превратил технику в объект философского анализа. Поэтому, несомненно, прав Х. Шторк, когда в своей работе «Ведение в философию техники» он, отводя целый раздел К.Марксу и его ранним работам, характеризует его как «пионер» в формировании проблем философии техники. Соглашаясь с этим, другой современный немецкий исследователь Гюнтер Рополь считает необходимым обратить внимание в указанном отношении и на более поздние работы К.Маркса и, в особенности, на «тринадцатую главу его знаменитого «Капитала»» и заключает, что «Маркса никак нельзя недооценивать как философа техники». «...Влиятельным философом техники» называет К.Маркса и современный немецкий философ Ханс Ленк.

И действительно, не только в своих ранних работах К.Маркс рассматривал проблему техники в связи с анализом природы отчужденного труда, но и посвятил ей даже две главы (V и XIII) первого тома своего фундаментального труда «Капитала», который увидел свет, кстати, за целое десятилетие до появления работы Э.Каппа «Основания философии техники», от которого большинство западных специалистов ведут, как уже было отмечено, отсчет времени существования философии техники.

Говоря об исследовании К.Марксом феномена техники, следует прежде всего отметить, что он твердо придерживался развиваемой Ф.Энгельсом и рассмотренной выше трудовой теорией антропосоциогенеза, к разработке которой он, несомненно, имел самое непосредственное отношение. Еще задолго до того, как Ф.Энгельс написал свою работу «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», К.Маркс в V главе «Капитала» был вынужден провести основательный анализ и предметно-содержательное исследование человеческого труда, поскольку этот последний представляет собой не что иное, как потребление одного из важнейших условий процесса производства - рабочей силы.

В данном своем анализе и исследовании К.Маркс приходит к весьма интересной трактовке технического средства как проводника человеческой деятельности, как связующего звена (посредника) между человеком и преследуемой им целью.

«Средство труда есть вещь или комплекс вещей, — говорит он, — которые человек помещает между собой и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействия на этот предмет. Он пользуется механическими, физическими, химическими свойствами вещей для того, чтобы в соответствии со своей целью применить их как орудия воздействия на другие вещи».

Поэтому с определенной долей истины можно полагать, что именно к К.Марксу восходит развиваемая Хансом Закссе и другими концепция, согласно которой техника трактуется как «обходной путь» достижения человеком своей цели, поскольку на таком пути «цель достигается легче». Что же касается самого обходного пути, то по мнению Х.Закссе, он

«состоит в том, чтобы не приступать непосредственно к достижению цели, а сначала ставить между нею и собой средства».

Интересно также заметить, что в указанном анализе и исследовании мы встречаем у К.Маркса высказывания, весьма близкие по своему содержанию и к капповскому принципу «органопроекции». Так, например, мы читаем у него следующее:

«Предмет, которым человек овладевает непосредственно... есть не предмет труда, а средство труда. Так, данное самой природой, становится органом его деятельности, органом, который он присоединяет к органам своего тела, удлиняя, таким образом, вопреки библии, естественные размеры последнего».

В непосредственной связи с этим следует особо подчеркнуть важную мысль К.Маркса, согласно которой машины и сложные технические устройства рассматриваются как природный материал, обращенный человеком в органы своей воли и своего мозга, как овеществленная сила человеческого знания.

«Природа, — говорит он, — не строит ни машин, ни локомотивов, ни железных дорог, ни электирического телеграфа, ни сильфакторов, и т.д. Все это - продукты человеческого труда, природный материал, превращенный в органы человеческой воли, властвующей над природой, или человеческой деятельности в природе. Все это — созданные человеческой рукой органы человеческого мозга, овеществленная сила знания».

Такое понимание машинной техники не просто приложимо, как нам представляется, к технике информационной, но и более точно выражает именно ее собственное существо.

Итак, технические средства, согласно К.Марксу, есть продукты человеческого труда. Труд же определяется им как

«совершающийся между человеком и природой процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой».

Однако, воздействуя на природу при помощи своих естественных органов (рук, ног, головы и пальцев), человек изменяет не только внешнюю, но и собственную природу, развивая при этом «дремлющие в ней силы и подчиняет игру этих сил своей собственной власти». Поэтому можно сказать, что в ходе своей трудовой деятельности человек изменяет, а, стало быть, и создает самого себя. Более того, он в ходе этой деятельности создает многих животных и растений, «которых обыкновенно считают продуктами природы», между тем как «в действительности являются продуктами труда»^.

Дата добавления: 2014-01-04