Каналы и источники влияния

Системы групп интересов

Системы групп интересов – это особенности систематических связей между группами интересов и правительственными институтами. Это плюралистический, демократический корпоративистский, управляемый.

Плюралистическая система. В этой системе разнообразные группы могут представляет единый социетальный интерес, членство в группах является добровольным и ограниченным, группы имеют свободную и децентрализованную организацию, группы интересов и правительство четко отделены друг от друга. В рамках этой системы групп интересов много, они конкурируют между собой, чтобы навязать свой курс бюрократии (США, Канада, Новая Зеландия).

Демократическая корпоративистская система. Каждый социетальный интерес представлен только одной головной организацией, членство часто бывает обязательным, почти всеобщим, головные ассоциации имеют централизованную структуру и направляют действия своих членов, систематически легально и руегулярно участвуют в выработке политического курса. В основном, это касается профсоюзов и предпринимательских ассоциаций, которые совместно с правительством договариваются о поодержании занятости, сдерживании инфляции, увеличении социальных расходов. Это – Австрия, Нидерланды, Норвегия и Швеция, Германия и Дания.

Управляемая система. Каждый сектор общества представлен только одной группой, членство в группах принудительно, каждая группа имеет иерархическую структуру, группы консолидируются правительством в целях мобилизации поддержки политическому курсу правительства. Такая система нужна не для того, чтобы защитить интересы людей, а чтобы их эффективно контролировать. Пример таких систем – социалистические страны, где профсоюзы, молодежные организации, женские организации и др подчинены партии и правительству и подконтрольны им.

Они разные. Группы «защиты» обычно оказывают влияние на бюрократические институты исполнительной власти. Группы «поддержки» оказывают воздействие прежде всего на общественное мнение. Обе стремятся воздействовать на политические партии.

Наиболее очевидным каналом влияния является членство представителя группы в государственном органе. Так, министр обороны СССР состоял в 1970-80-е годы в Политбюро, проводя интересы военных и ВПК в жизнь. Президент США Р. Рейган состоял в Национальной оружейной ассоциации. В некоторых странах эта связь узаконена. Так, верхние палаты парламентов Баварии и Ирландии строятся по принципу представительства организаций, такой же принцип принят в Казахстане и Белоруссии. Однако такой путь эффективен только в авторитарных политических системах, в демократических явная поддержка своей группы может сузить электоральную поддержку политика и привести к поражению на выборах. Поэтому политикам приходиться маскировать свою принадлежность той или иной группе.

Более распространенным способом воздействия является не прямое делегирование «своих» людей, а просто поддержка хороших отношений с правящей элитой. Эти отношения устанавливаются и поддерживаются «под крышей» различных комиссий, комитетов, советов, клубов и лож (Франция).

Ещё одним способом является налаживание хороших отношений с партией. Особенно это эффективно в однопартийных режимах (примеры с СССР и Мексикой уже были приведены выше). Приведу ещё один. Так, ведущие места в профсоюзах Аргентины занимали представители Хустисиалистской партии (перонисты), происходило сращивание профсоюзов с одной из крупнейших партий, что обеспечивало сильное лобби профсоюзам при воздействии на государство (особенно 1946-57, 1972-75 годах, когда перонисты были у власти). Иногда доходит до того, что заинтересованные группы содержат «собственные» партии. Так, группа профсоюзов металлистов Бразилии создала «Партию трудящихся», сыгравшую большую роль в борьбе с военной диктатурой; профсоюзную основу имели обе «Трабальистские» партии Бразилии, возникшие от «Трабальистской» партии Ж. Ваграса. Из тред-юнионов образовалась Лейбористская партия в Англии в 1908 году, которые составляли в ней коллективное членство. Экологи создали свою «зеленую» партию в Германии. А католики и протестанты Германии, объединившись, создали единую христианскую партию – ХДС. Такая же партия долгое время имела гегемонию в Италии. Иногда заинтересованные группы предпочитают «маневрировать» - оказывая поддержку разным партиям в зависимости от поведения. Особенно это эффективно в двухпартийной системе (в США).

Один из самых влиятельнейших каналов воздействия заинтересованных групп – СМИ. Наличие такой связи способно сделать самую небольшую группу интересов самой влиятельнейшей. Так, сильные связи финансовой группы Ф. Коллора с крупнейшим в Бразилии и в Латинской Америке телеканалом «Глобу» позволило никому не известному дотоле бизнесмену, не связанному ни с какой партией, победить на президентских выборах Бразилии и заставить государственные деньги работать на себя (за что, впрочем, он и поплатился импичментов спустя 3 года).

Крайним средством влияния заинтересованных групп являются «прямые действия» и даже насилие. Так, на протяжении десятилетий Латинскую Америку сотрясали всеобщие забастовки, организовываемые конфедерациями профсоюзов (например, ВКТ – Всеобщей конфедерацией трудящихся), парализуя экономику страны и приводя к столкновением с полицией и жертвам. Так, в Чили такая забастовка охватила страну по поводу повышения цен на транспорт и привела к большим жертвам. В результате требования были удовлетворены. Всеобщие забастовки приводили к падению авторитарных режимов (Бразилия, Аргентина, Мексика) и даже демократических режимов (Уругвай, 1972, Боливия). А отдельные группы прибегали к явному насилию. Так, индейцы инки в Перу организовали свое террористическое движение «Сендеро Луминосо» под руководством «председателя Гонсало» для защиты традиционного образа жизни индейцев и построение инкского коммунизма – за 13 лет террора погибло до 27 тыс человек, а ущерб составил десятки миллиардов долларов. К вооруженной борьбе прибегли и индейцы майя мексиканского штата Чиапас под руководством субкоманданте Маркоса для защиты своего традиционного образа жизни в условиях невозможности добиться этого легальными методами в полуавторитарной стране.

Тактика действий заинтересованных групп во многом зависит от характера политического режима. При демократических режимах намного выгоднее использовать мирные способы воздействия на политическую систему, насильственные же группы изолируются от политики. Так, в условиях консолидации демократических режимов в Венесуэле, Колумбии, Перу, Никарагуа многие террористические и партизанские организации перешли к мирной деятельности (например, апристы, колумбийский террористический блок 19 апреля, никарагуанский ФНО). Наоборот, в авторитарных и полуавторитарных режимах у групп не остается иных способов воздействия как прямое насилие (майя в Чиапасе, коммунисты в Уругвае) или при помощи нелегального давления.

Источники влияния.

Легитимность. Насколько эта группа популярна в массовом сознании – «Что хорошо для General Motors, то хорошо для Америки».

Наличие реальных санкций, которые они могли бы эффективно применить против правительства и конкурирующих групп. Например, профсоюзы могут организовывать забастовки, которые парализуют экономику и вынуждают предпринимателей и правительство идти им на уступки (как мы это видели выше). А вот группы поддержки таких эффективных инструментов не имеют.

Доступность политических ресурсов. Сюда относится и количество членов, и организованность, и наличие финансовых ресурсов для подкупа чиновников и партийных лидеров и СМИ. Так, американский политолог Джозеф Лаполамбара исследовал различные эвфемизмы, обозначающие взятку – «ла бустарелла» (конвертик) в Италии, «ла мордида» (кусочек) в Испании, «толчок» в Африке, «быстрые деньги» в Индии, «чашечка чаю» в Египте, «налево», «блат», «взятка» в России. Особенно богат этими словами американский английский.

Однако ресурсы у всех разные, а потому группы заведомо неравны в рамках влияния на политический процесс. Это создает проблемы для демократической теории с её «равенством возможностей». Обычно это опасениеустраняют тем, что когда интересы какой-то группы уж очень ущемляются, даже самые незначительные заинтересованные группы приобретают сильное влияние (так произошло с движением за гражданские права в 1960-х годах в США).

Концепция плюралистической демократии Мэдисона – Даля подразумевает, что группы интересов сдерживают друг друга, мешая гегемонии одной из них, и тем самым сохраняется демократия. Однако 1) ресурсы групп неравномерны, 2) они не всегда адекватно выражают социальные интересы.

Эту проблему затронул в своей работе Манкур Олсон (1965) «Логика коллективного действия». Он доказывал, что далеко не всякий реальный социальный интерес ведет к оформлению социальной группы. Он сформулировал так называемую «диллему безбилетника» (freerider’s dilemma). Она состоит в следующем. Допустим у человека есть интерес, к нему подходит представитель заинтересованной группы и предлагает ему поучаствовать в его реализации. Самым рациональным для индивида будет отказаться, потому что если группа не добьется успеха, то время, силы, деньги будут потрачены впустую, а если добьется, то интерес будет удовлетворен без участия индивида. Самый рациональный путь – это воспользоваться услугой, ничего не заплатив за нее. А потому формирование массовых и адекватных реалным социальным интересам групп маловероятно.

Контраргумент – а если все поступят как он? Для этого индивида принять такое мнение – что позиция Смита повлияет на всю группу – крайняя самонадеянность.

Почему же они все-таки существуют? Во-первых, потому что кроме основных целей, у вступающих в нее могут быть другие цели (например, бесплатное пиво на вечеринке или дешевая путевка в санаторий от профсоюза). Во-вторых, наличие штрафа за безбилетный проезд (в случае с профсоюзом, это отсутствие помощи от профсоюза в случае увольнения).

Однако рассуждения Олсона имеют отношение не ко всем группам. Например, в «общинных группах» членство автоматическое. А «ассоциативные группы» слишком малочисленны, чтобы «наказать» «зайца» «штрафом». Но в целом для плюралистической модели демократии выводы Олсона губительны. С другой стороны, Олсон поставил вопрос об эффективности институциональных санкций для повышения участия в группах интересов.

Кроме того, последующая практика открыла и другие негативные стороны заинтересованных групп. Так, воздействие на правительство многих заинтересованных групп, при условии примерно равного ресурсного потенциала, может вызвать распыление ресурсов правительства, отсутствие долгосрочной экономической политике в действительно нуждающемся направлении и в конечно счете к экономической стагнации. Так, в США, где роль заинтересованных групп особенно велика, их действия снижают эффективность экономики, на что часто указывают республиканцы (Р. Рейган). Чрезмерное давление заинтересованных групп в Перу в конце 1980-х (прежде всего, профсоюзов) привело к тому, что правительство начало удовлетворять их непомерные требования, что привело к гиперинфляции, большому дефициту бюджета, росту цен и в целом к экономическому обвалу. Неравенство возможностей групп интересов создает проблемы ущемления социальных интересов. В США самыми могущественными являются ассоциации предпринимателей, в Латинской Америке – латифундистское лобби (0,5% имело 60% земли, 80% - 4-5% земли в среднем). Кроме того, засилье групп интересов ведет к невозможности проводить активную социальную политику. «Новый курс» Рузвельта, «Великое общество» Кеннеди были реализованы только при сильном президенте, послушном Конгрессе и лояльном общественном мнении. Социальные преобразования Хуана Доминго Перрона в Аргентине, ИРП в Мексике, Сальвадора Альенде в Чили, прогрессивного военного режима Перу также проводились при сильных популистских режимах, которые при опоре на авторитет лояльности большинства населения сумели отстранить лоббистские группы крупной буржуазии и латифундистов от влияния на процесс принятия решений.

Но главная опасность для демократии в заинтересованных группах состоит в том, что постепенно заинтересованные группы присваивают себе монопольное право представлять определенные социальные интересы и процесс координации с правительственными структурами оборачивается верхушечными сделками двух бюрократий. Этот феномен назван американским политологом Филиппом Шмиттером (1974) неокорпоративизмом. Такая ситуация часто была в странах Латинской Америки, где создается один союз профсоюзов, он постепенно огосударствляется, становится умеренным, и рабочие и крестьяне вынуждены создавать новые профсоюзы взамен огосударствившихся.

Ф. Шмиттер различает «государственную» версию корпоративизма, которая реализована в авторитарных режимах (в Мексике при ИРП и в Аргентине времен Х.Д. Перона, а также в нацистской Германии и фашистской Италии) (где корпорации «официально» представляют групповые интересы) и «социетальную» версию корпоративизма – неокорпоративизм – идущую снизу, от самого общества. Это проявляется в том, что в экономической жизни приобретают силу крупные корпорации, в ответ на это укрупняются профсоюзы, а рядовые члены профсоюзов и предпринимательских ассоциаций утрачивают возможность влиять на решения, постепенно сглаживаются различия по социальному происхожению, уровню образования и идеологическим ориентациям между ведущими бизнесменами, лидерами профсоюзов и государственными служащими, у них формируется одно технократическое мировоззрение, что позволяет им легче договариваться друг с другом, но отдаляет от общества, а роль государства в экономике возрастает. С другой стороный, эти процессы позитивно сказываются на стабильности политической системы, придавая ей прочность и предсказуемость. Особенно высок уровень неокорпоративизма в Скандинавии. Здесь в профсоюзах состоят свыше 70% населения. С 1976 года в Норвегии проводятся ежегодные переговоры между правительством, предпринимательскими организациями и профсоюзами, на которых вырабатываются решения по зарплате, налогам, пенсиям, пособиям на детей, дотациям на сельскохозяйственную продукцию и т.д. При этом число лиц непосредственно вовлеченных в переговоры невелико. Однако такая система не препятствовала Скандинавским странам быть экономически успешными и социально обеспеченными.

Исследования показали, что наибольшую предрасположенность к этой системе демонстрируют культурно однородные общества с организованным и дисциплинированным населением. В других странах (ВК, США) периоды неокорпоративизма сменяются периодами либерализации.

Дата добавления: 2014-01-04