Постмодернизм

Постмодернизм, испытавший сильное влияние Фридриха Ницше, последовательно выступает против каждой попытки объяснения изменений в обществе и поведении человека рациональными причинами, как это было свойственно интеллектуальной традиции Просвещения. Он полностью отрицает истину, место которой занимает бесконечное разнообразие «истин». С такими взглядами трудно согласиться, однако следует признать, что постмодернисты часто высказывают интересные и стимулирующие идеи о последствиях развития информации. Вряд ли можно оспаривать мнение, что «в наше время произошел определенный сдвиг в модальностях общения», что возросли разнообразие и «радиус воздействия» СМИ и что в информационную сферу все шире проникают критерии эффективности и рыночные отношения.

Постмодернисты рассматривают роль информации (и коммуникации) как отличительную черту новой эпохи. Ведущие авторы, примыкающие к этому направлению, анализируют понятие «информация» в совершенно иных терминах, нежели другие авторы, которые пишут об информационном обществе. Говоря об информации, они не используют экономические категории, не упоминают об изменениях в структуре занятости, не касаются обмена информацией во времени и пространстве. Информация интересует их как система знаков и символов.

Одним из наиболее известных социологов-постмодернистов является Ж. Бодрийяр. Для обсуждения проблем информационной сферы он применил принципы, выдвинутые такими философами, как Ролан Барт (Roland Barthes).

С точки зрения Бодрийяра, современная культура – это культура знаков. Все, с чем мы сегодня сталкиваемся, так или иначе касается значений, многое связано со стремительным развитием средств массовой коммуникации и при этом влияет на нашу повседневную жизнь, на процессы урбанизации и возросшую мобильность населения. Нас будит радио; мы смотрим телевизор и читаем газеты; большую часть дня проводим под звуки музыки, которые раздаются из проигрывателей и магнитофонов; даже то, как мы бреемся и стрижемся, имеет символическое значение; наша одежда тоже имеет знаковый характер; мы украшаем свое жилище предметами, которые что-то значат; мы используем парфюмерию, чтобы передать окружающим некое послание; на работу мы ездим в автомобилях, которые представляют собой знаки (и начинены системами, которые непрерывно передают нам знаки); мы обедаем значениями (ведь еда может быть китайской, итальянской, вегетарианской, с холестерином или без него); проезжаем мимо символов (банков, магазинов, школ), посещаем их. Кроме того, мы получаем сообщения в любое время и отовсюду посредством газет, книг, радио, плееров, телевидения и интернета.

Констатация такого положения вещей служит для Бодрийяра отправным пунктом: наша жизнь сегодня – это беспрерывная циркуляция знаков о том, что произошло в мире (знаки новостей); какое впечатление вы хотите произвести на окружающих (знаки самого себя); какое положение в обществе вы занимаете (знаки статуса и уважения); какую функцию выполняет данное здание (архитектурные знаки); какие существуют эстетические предпочтения (афиши, сервировка, реклама) и т. д. Как заметил Джон Фиск (John Fiske), критик, разделяющий взгляды Бодрийяра, насыщенность нашего общества знаками представляет собой «фундаментальное отличие нашего общества от предшествующих».

Бодрийяр не стремится к «аутентичности» [35] и даже отрицает возможности ее поиска. Это весьма созвучно современному увлечению технологиями виртуальной реальности, которые позволяют испытать ощущения от полета на самолете или от управления автомобилем. С его точки зрения, поскольку все сводится к значениям, искусственность и неаутентичность неизбежны. Ну, пусть кто-то представит на минуту, что реклама правдиво рассказывает о качествах определенного товара! Даже простые люди понимают, что реклама – это игра, симуляция, и не придают ей особого значения. Она им просто нравится, доставляет удовольствие, и их не особенно заботят ее содержание и смысл. Излюбленная идея постмодернистов, не исключая Бодрийяра, заключается в том, что аудитория в любом случае игнорирует содержательный смысл знаков.

Ярким представителем постмодернизма является французский философ Ж.-Ф. Лиотар. В своих работах он подробно останавливается на том, как развитие постсовременного общества привело к размыванию понятия об истине. Рассматривая эту проблему, ученый ставит в центр внимания тенденции развития информации, считая, что именно эти изменения и привели к характерным для постсовременности сомнениям в том, можно ли вообще отличить истину от лжи.

Лиотар начинает анализ ситуации с изменения роли информации и знания в современном обществе: знание и информация претерпели глубокие взаимосвязанные изменения в двух направлениях. Во-первых, их производство все чаще ограничивается ситуациями, когда заранее известно, что они востребованы и эффективны, или, используя терминологию самого Лиотара, перформативны. Он имеет в виду, что информацию собирают, анализируют и создают вновь лишь тогда, когда это полезно. В этом отношении любая информация приобретает черты компьютерной – при малейшей возможности она действительно преобразуется в машиночитаемую, и тогда ее перформативные характеристики становятся легко измеримыми. Во-вторых, Лиотар утверждает, что информация все чаще и чаще становится товаром. Он настаивает, что в информационной сфере все чаще работают рыночные механизмы, которые помогают оценить степень ее перформативности.

Действуя совместно, два названных фактора приводят к возникновению ситуации постсовременности. Первый фактор – стремление к перформативности – вызывает снижение уровня, а то и отмирание всех видов знания, которые оказываются невостребованными и неэффективными. Второй фактор – и это можно рассматривать как закат мышления нового времени – заключается в том, что «добыча нового знания», которая традиционно была сосредоточена в университетах, где исследователи были заняты поиском «истины», смещается в иные края. Легкость, с которой исследовательский персонал университетов перемещается в другие исследовательские центры и обратно, свидетельствует, что и система высшего образования изменяется, приспосабливаясь к тем же перформативным критериям. Лиотар считает, что эти критерии могут использоваться не только по отношению к высшему профессиональному образованию, но и к образованию в целом: мотивами его получения становятся слова «как я могу повысить свои возможности зарабатывать?», «как образование повлияет на мою конкурентоспособность?». С его точки зрения, использование таких критериев позволит рассматривать образование не как период жизни, в течение которого на человека обрушивается масса знаний, а как процесс, охватывающий всю жизнь.

Критерии эффективности в применении к знанию, как считает Лиотар, изменяют наше представление о том, кого считать образованным человеком. До определенного времени образованным считался человек, который усвоил определенный объем знаний. Но вместе с процессом компьютеризации важнее стало не удерживать в голове эти знания, а уметь обращаться к соответствующим базам данных. В период постсовременности умение работать с терминалом более важно, чем багаж знаний. Беглое владение клавиатурой или навыки поиска информации приходят на смену традиционным знаниям по мере того, как «банки данных становятся сегодняшними аналогами великой Энциклопедии».

К постмодернистам относится также М. Постер – американский ученый, принадлежащий к французской интеллектуальной традиции структурализма и постструктурализма. Ему принадлежит идея о том, что граница между постсовременностью и предшествующим состоянием общества определяется так называемыми способами, или модусами информации. Он имеет в виду, что само развитие информации привело к фундаментальным изменениям, пытается понять роль тех технических инноваций, которые принесла с собой постсовременность. Постер утверждает, что распространение информационных технологий (следовательно, и электронного способа обмена информацией) оказало глубокое воздействие на наш образ жизни, на то, что мы думаем о самих себе, на нашу «сеть социальных связей». Развивая свою мысль, он предложил собственную модель изменений в обществе, основанную на различных способах (модусах) «обмена символами». Здесь Постер выделяет три этапа: устного общения, письменного общения и электронного обмена сообщениями. Он утверждает, что на третьем этапе знаки только симулируют, подделывают действительность, а личность в таком обществе «децентрализована, диспергирована, размножена и непрерывно изменяется».

Постер соглашается с Беллом в том, что в каком-то смысле знание (или информация) является основной «осью» современного общества. Однако он считает, что Белл, выдвигая идею информационной экономики, неправомерно сводит коммуникацию к экономической метафоре, отодвигая в сторону вопросы культуры; что неправомерно трактовать информацию как экономическую сущность и теоретически оправдывать распространение товарных отношений на информационную сферу. Легкость, с которой информация может воспроизводиться или передаваться, уже разрушает, утверждает Постер, правовую систему, устои которой были сформированы для защиты частной собственности на материальные вещи. Концентрируясь на изменениях в языковом измерении культуры, связанных с электронным письмом, базами данных, компьютерными сетями, Постер предлагает концепцию «способа информации» в качестве шага в создании теории, которая была бы в состоянии «расшифровать» лингвистическое измерение этих новых форм социальных взаимодействий.

Как было сказано выше, наиболее влиятельные социологические концепции, выдвинутые в начальный период формирования идеологии информационного общества, в том числе концепция Белла, подчеркивали ценность научного, теоретического знания и/или достоверной информации, прогнозировали возрастание их роли в обществе с развитием компьютерных и телекоммуникационных технологий. Постер, напротив, настаивает на том, что адекватное социологическое исследование электронно-опосредованных коммуникаций возможно только в том случае, если дискурс науки лишается привилегированного положения среди других видов дискурса.

Один из важных факторов перехода к постсовременности выделяет итальянский философ Джанни Ваттимо (Gianni Vattimo): количественный рост и распространение СМИ. Он считает, что взрывообразный рост медийной сферы, в частности, эфирного и кабельного телевидения, подорвал веру современного общества в истину и реальность, но при этом не демонизирует этот факт. Возражая мыслителям нового времени, сетующим по поводу превращения простых людей в стадо из-за массовой культуры, где пропагандистская похлебка перемешана с примитивными развлечениями, Ваттимо указывает, что благодаря экспансии СМИ доступ к информации получили самые разные группы населения (включая разнообразные меньшинства), регионы и страны. Поскольку для такой обширной аудитории не может существовать одной реальности и одних перспектив, «единая правда для всех» неизбежно коллапсирует. А это, по убеждению Ваттимо, и является условием свободы. В результате потрясения от разнообразия мнений и интерпретаций человек чувствует себя сбитым с толку и более ни в чем не уверенным – и вот возникают сложные условия постсовременности с их чувством освобождения, ощущением «изменчивости, дезориентации и игры».

Ваттимо пришел к выводам, аналогичным бодрийяровским: многообразие знаков парадоксальным образом подрывает способность этих самых знаков что-либо значить, и люди расходятся после пышного спектакля, совершенно не разобравшись в его смысле, зато свободные от необходимости искать истину.

Дата добавления: 2014-01-04