Руслан, 17 лет

Студент 1 курса одного из северокавказских вузов. Полгода назад женился по сватовству, под давлением родственников. Вскоре почувствовал снижение настроения, потерю прежних интересов в занятиях, общении, стал плохо спать. Расценил свое состояние как реакцию на неудачную женитьбу, вернулся в дом родителей, но самочувствие не улучшалось. Становился все более мрачным, замкнутым, усиливалась бессонница, снизился аппетит. При этом внешне оставался упорядоченным, хотя практически перестал учиться. По совету одного из приятелей сделал себе инъекцию героина, почувствовал некоторое улучшение душевного состояния. В дальнейшем употребление наркотика становилось все более частым (до 2-3 раз в день), но типичных признаков абстиненции не проявлялось. Был привезен в Москву проживающим здесь старшим братом для антинаркотического лечения.

При обследовании: жалуется на постоянно сниженное настроение, возникающую по вечерам беспричинную тревогу, упорную бессонницу, потерю аппетита. Откровенно рассказывает об употреблении наркотика, хочет лечиться, понимает, что его состояние болезненно, опасается формирования наркотической зависимости.

В данном случае диагностируется очевидное депрессивное состояние пограничного уровня, которое возникло как реакция на нежеланную женитьбу, а затем приняло спонтанный характер, временно и не полностью облегчалось наркотическим опьянением. Что касается стадии употребления наркотика, то в данном случае это употребление с вредными последствиями (по МКБ-10), а если говорить о стадии профилактики, то речь идет о профилактике состояния зависимости.

Как хорошо известно детским и подростковым психиатрам из своей практики, в большинстве случаев аддиктивное поведение несовершеннолетних возникает в связи с потребностью компенсировать душевный дискомфорт, возникший как проявление психического расстройства пограничного уровня, а также в связи с девиантным поведением как симптомом такой патологии (мы не можем здесь привести статистику, поскольку не встретили ее в литературе). Совсем не обязательно такие дети имеют врожденные аномалии характера, тем более что до формирования зрелой личности принято говорить лишь о предпосылках к подобным аномалиям. В основной массе группу риска по аддиктивному поведению составляют дети с эмоциональными нарушениями различной природы, в том числе связанными с переживанием острых или хронических психотравмирующих воздействий, дети с тяжелым протеканием возрастных кризовых периодов (с так называемым патологически протекающим пубертатным кризом), дети с различными невротическими расстройствами, вызванными неблагоприятной ситуацией в семье, школе, коллективе сверстников, негативными макросоциальными воздействиями (война, миграция, экологические катастрофы и т. п.), дети с той или иной формой недостаточности психического развития, наконец, дети с начальными мягкими, слабо выраженными проявлениями собственно психических заболеваний. Именно такие подростки составляют большинство пубертатной популяции, страдающей пограничными психическими нарушениями, но именно для них в современной отечественной системе организации психолого-психиатрической помощи нет надлежащего места. Если такие подростки не получат своевременную квалифицированную помощь психотерапевта, психиатра, если их семья не получит поддержки социального педагога и семейного психотерапевта, то все наши усилия по профилактике аддиктивного поведения у детей и подростков окажутся недостаточно эффективными.

Какой здесь может быть роль волонтера, представителя общественной организации? Ясно, что он не в состоянии и не должен подменять квалифицированного специалиста – психиатра, психотерапевта, психолога, педагога, но будучи наиболее близок к детско-подростковой среде, пользующийся в ней доверием и авторитетом, может способствовать разрушению того социально-психологического барьера, который существует в сознании многих подростков и родителей и который препятствует своевременному обращению к специалистам. Неоправданный страх перед вторжением в душевную жизнь, искаженное представление о социальных последствиях специализированной психиатрической, психотерапевтической помощи (в частности, страх социальной дискриминации семьи и ребенка, у которого возникло пристрастие к ПАВ), закрытость российской семьи, боящейся обнаружить свою внутреннюю дисгармоничность, межличностную конфликтность, наконец, просто низкая информированность населения о целесообразности, возможностях и способах получения социально-психологической и психотерапевтической помощи – вот одно из полей воздействия для волонтеров, взявших на себя задачу способствовать профилактике аддиктивного поведения у детей и подростков. В целом, как уже говорилось, волонтер может в определенной мере играть роль социального педагога. Естественно, чтобы действовать на этом поле целесообразно, с предельной деликатностью, с четким пониманием своих возможностей, границ компетенции, нужно обладать необходимым минимумом знаний в области детско-подростковой психологии, психиатрии, организации специализированной помощи, ее правовых основ, обладать необходимыми а также навыками психотерапевтического контакта. Все это требует специального обучения, тренинга, опыта. Одним из вариантов такого обучения и является представленный курс обучения основам детской социальной психиатрии.

Мы принципиально не излагаем в наших лекциях собственно терапию при психических расстройствах. Однако здесь кратко охарактеризуем наиболее агрессивно рекламируемые методы, поскольку, как показывает общение со многими детскими специалистами, им все чаще приходится отвечать на вопросы родителей по поводу лечения наркомании у детей.

Кодирование — формирование условно-рефлекторного страха перед употреблением ПАВ. Суть метода состоит в том, что пациенту внушается, что он подвергнется воздействию, после которого в течение определенного срока употребление ПАВ грозит ему гибелью. Применяются самые разнообразные процедуры и вещества,; суть не в них, а в общей обстановке процедуры; при этом применяемые вещества абсолютно безвредны и нейтральны и никакого отношения к тому или иному ПАВ не имеют (введение в вену никотиновой кислоты, опрыскивание заднепроходного отверстия хлорэтилом и т. д. – в зависимости от возможностей и пристрастий психотерапевта). Необходимым условием кодирования является полное более или менее длительное воздержание от ПАВ (до исчезновения признаков абстиненции) перед применением «кодирования».

По сути метод кодирования является суррогатом психотерапии и малоэффективен, хотя у некоторых пациентов с определенной личностной структурой, с глубокой установкой на излечение, с благоприятным социальным окружением может быть результативным. По истечении срока «“кодирования”», как правило, употребление ПАВ возобновляется, нередко в еще более тяжелой форме, чем до “кодирования”ранее.

Программа «Детокс». Применяется при лечении опиоидной наркомании. Суть программы заключается в быстром (в течение нескольких часов) купировании абстиненции во время наркотического сна, вызываемого препаратами, применяемыми для хирургического наркоза. Одновременно пациенту вводятся опиодные антагонисты (эндорфины), вытесняющие наркотик из нервных клеток и синаптических мембран. Далее вновь вводятся эндорфины, с тем чтобы заблокировать опиоидные рецепторы в головном мозгу и тем самым предотвратить действие наркотика в случае его употребления.

Действительно, какое-то время больной не испытывает наркотического опьянения, принимая наркотик. Однако, это не гарантирует полного пожизненного отказа от наркотиков. Сохраняется потребность в переживании состояний наркотического опьянения с проявлениями психологической зависимости, что чаще всего приводит либо к переходу на другой наркотик, либо к возвращению к прежнему спустя некоторое время, если больной не получает длительной целенаправленной психотерапевтической и социотерапевтической помощи. Кроме того, выход из наркотического состояния без переживания абстиненции («ломки») затрудняет дальнейшую психотерапевтическую коррекцию, т.ак к.ак у больного складывается представление о безопасности наркотизации и легкости ее прерывания в любой момент, что часто способствует возобновлению приема наркотика.

Метадоновый метод (заместительная терапия). Метадон – синтетический опиоидный наркотик, применяемый в таблетках. Суть метода заключается в постепенной замене героина метадоном для облегчения абстиненции с последующим снижением дозы метадона вплоть до полной его отмены. Хотя метадон официально в РФ запрещен, он все более широко используется частнопрактикующими наркологами. В последние годы на Западе все шире в аналогичных целях используется препарат бупренорфин, как будто более эффективный и обладающим меньшими побочными эффектами, чем метадон.

Ясно, что для лечения подростков эти препараты ни в коем случае не должны применяться, т. к. их использование целесообразно лишь у тяжелых наркоманов с большим стажем, с тем чтобы сделать употребление ими наркотика более контролируемым и управляемым (больной по сути становится полностью зависим от врача, снабжающего его заместительными средствами).

Метод Маршака. В программе Я. И. Маршака в его центре «Кундала» вывод из абстиненции под наркозом дополняется особым видом последующей психотерапии, использующей йоговские техники, а также широко практикуемой на Западе, особенно в США, программой «12 шагов».

Метод Назаралиева. Этот метод заключается в применении атропиновых ком (введение доз атропина, вызывающих бессознательное состояние), что облегчает переживание абстиненции и снижает влечение к ПАВ. Метод опасен тем, что атропин имеет малую терапевтическую широту (т.о е.сть очень невелик разрыв между лечебной и смертельной дозами). Кроме того, применение повторных ком приводит к органическому поражению ЦНС (энцефалопатии). В 50-70-е годы ХХ века атропиновые комы достаточно широко применялись для лечения различных психозов, но затем этот метод в психиатрической клинике практически перестал использоваться, поскольку появилось множество эффективных и достаточно безопасных психотропных препаратов.

После купирования абстиненции проводится курс психотерапии и в заключение вводится препарат, якобы не совместимый с наркотиком,. то есть этот метод дополняется эффектом “кодирования”.

В заключение следует сказать, что лечение наркомании в не в государственных учреждениях требует от родителей подростка громадных финансовых жертв. С другой стороны, отечественное государственное здравоохранение, к несчастью, совершенно не соответствует современным потребностям в области детско-подростковой наркомании. Тем не менее следует знать, что ни один из используемых в мировой практике методов не дает более 8-10% (в лучшем случае) эффекта в виде воздержания от наркотика до 1 года. В принципе любое лечение наркомании (и алкоголизма) заключается в купировании абстиненции (а также выведении из психоза) и последующей целенаправленной, долгосрочной психо- и социотерапии. Последнее широко варьируется различными врачами и клиниками, но результат таков, как сказано выше. Следовательно, необходимо все силы и средства направлять на профилактику наркомании.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ Литература:

1. А. Е. Личко. Подростковая психиатрия. – Л.: Медицина. – 1985.

2. В. В. Ковалев. Психиатрия детского возраста. – М.: Медицина. – 1995.

3. Справочник по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста / Под ред. С. Ю. Циркина. Изд. 2-е. – М., СПб, - Нижний Новгород - Воронеж - Ростов-на-Дону - Екатеринбург – Самара - Новосибирск – Киев - Харьков - Минск.: Питер. - 2004.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ Литература:

1. А. Е. Личко А. Е. Подростковая психиатрия. – Л.: Медицина,. – 1985.

2. В. В. Ковалев В. В.. Психиатрия детского возраста. – М.: Медицина,. – 1995.

3. Справочник по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста / Под ред. С. Ю. Циркина. Изд. 2-е изд. – М., —СПб., — Нижний Новгород — Воронеж — Ростов-на-Дону — Екатеринбург – —Самара — Новосибирск – —Киев — Харьков — Минск.: Питер,. — 2004.

Вопросы:

Дата добавления: 2014-01-04