Групповое поведение и поведение личности в группе

Групповая психология как объективный фактор. Психология группы не есть лишь сумма ценностей, взглядов и убеждений, присущих каждому члену группы, здесь не действует принцип сложения. Групповую психологию характеризует, скорее, прин­цип умножения, возведения в степень индивидуальных психо­логических категорий, что, во-первых, придает групповой пси­хологии интенсивность, повелительность, намного превосходя­щую влияние индивидуально-психологического воздействия, и, во-вторых, придает групповой психологии объективный, т. е. не зависящий от воли отдельных членов группы, характер. Группо­вые нормы предстают перед индивидом как объективный фак­тор в виде заранее предустановленных критериев оценок, сте­реотипов, образцов поведения.

В ряде исследований отмечалось, что в качестве важной чер­ты процесса социализации следует выделить образование общих норм для группы, от которой зависит отдельная личность, и действие этих норм в качестве факторов саморегулирования группового поведения. Иначе говоря, психологическая зависи­мость отдельного лица от группы является мотивом для приня­тия им норм, общих для всей группы. Это ключевой момент процесса социализации, т. е. процесса усвоения и активного вос­производства индивидом социального опыта, усвоение ценнос­тей, убеждений, общественно значимых форм поведения.

Основные характеристики социальной среды так или иначе воплощаются в людях. Социально-психологические структуры таких социальных групп, как семья, производственная группа, группы совместного проведения досуга, учебная группа, воин­ское подразделение, группы, связанные общностью совмест­ного проживания, и другие формы непосредственного взаимо­действия людей в случае реального включения индивида в сис­тему межличных отношений в таких группах обусловливают возникновение серьезного влияния на соответствующее лицо, влияния, направленного на обеспечение желаемого (с точки зрения данной социальной группы) поведения.

Психологическая структура группы и неформальный лидер. Психологическая структура группы представляет собой сложную сеть психологических взаимосвязей и взаимозависимостей. От­дельными элементами такой структуры являются индивидуаль­ные позиции, занимаемые каждым индивидом в процессе его самоутверждения в группе. В эту структуру включаются также от­дельные мелкие группы, объединяющие индивидов по психоло­гическим признакам.

Психологическая структура выражается также в определен­ных видах взаимоотношений, возникающих между индивидами в повседневном общении. Психологическая структура производна. Ее образование обусловлено рядом объективных и субъективных факторов, но, раз сложившись, она сама явля­ется фактором, оказывающим огромное влияние на личность. В силу этого она требует учета, изучения и вмешательства.

Психологическую структуру неформальных групп характери­зует ряд важных особенностей. В ходе постоянного взаимодей­ствия индивидов их отношения начинают ранжироваться по степени их важности для членов группы; внутригрупповые от­ношения приобретают структуру, основанную на степени пред­почтений, оказываемых друг другу членами такой группы. В каждой группе неизбежно выделяются из своей среды те, кому члены группы отдают наибольшее предпочтение.

Тот из числа членов группы, по отношению к кому проявляет­ся наибольшее число предпочтений, становится лидером социаль­ной группы. На другом полюсе структуры группы располагаются те (или тот), по отношению к кому проявляется наименьшее число предпочтений (отверженные). Структура эта складывает­ся стихийно, но, раз сложившись, начинает во многом опре­делять поведение ее членов. Принципиальную важность приоб­ретает роль лидера социальной группы.

Центральный признак лидерства — способность оказывать влияние на убеждения и деятельность членов группы. Лидер со­циальной группы тот, кто инициирует действия, отдает прика­зы, решает споры между ее членами и выносит по ним обязыва­ющие решения. Лидер одобряет или не одобряет действия членов группы, подбадривает или пресекает такие действия. Члены со­циальной группы действуют, думают и чувствуют так, как этого желает лидер, поддаваясь его влиянию в гораздо большей степе­ни, чем такому же влиянию любого другого члена группы.

Деятельность формальных (признанных обществом, зако­ном) групп становится более эффективной в случае, если не­избежно складывающиеся в их рамках неформальные группы ориентированы на достижение целей своей формальной груп­пы, а неформальный лидер либо поддерживает деятельность формального руководителя группы, либо (что оптимально) сам становится ее официальным руководителем. Антисоциаль­ные, преступные группы — группы неформальные, складыва­ющиеся стихийно, и в этих условиях поведение, значение, роль их лидера («авторитета») имеет особое значение.

Психологическая структура группы служит мощным ката­лизатором индивидуального поведения, однако в зависимости от содержания соответствующих групповых норм — катализа­тором социально полезных либо социально вредных форм по­ведения. Социальную группу могут характеризовать недостатки двоякого рода. Так, возможны дефекты ее внешней структуры. Типичный пример такой ослабленной социальной группы — это семья, где отсутствует один из родителей. Возможны слу­чаи, когда за внешне нормальной структурой социальной нор­мы скрываются серьезные дефекты во взаимоотношениях ее членов. Такие недостатки часто не соответствуют тем социаль­но полезным целям, которые определяют деятельность данной социальной группы, лишают отношения в данной группе их реального содержания, вступают с ними в конфликт.

Поляризация групповой принадлежности. На заре человеческой истории в рамках первых сообществ людей появляется и осозна­ние взаимной принадлежности друг к другу, объединенности, т. е. возникает представление «мы» (мы — племя, мы — род, мы — семья и т. д.). Существенно, однако, что представление «мы» возникало только тогда, когда данное сообщество сталки­валось с другим сообществом и возникала необходимость обосо­биться от каких-либо «они». Осознание себя группой людей в качестве некоторой общности совершается только через проти­вопоставление данной «своей» общности — той, «другой», «чу­жой» общности или группе. Само понятие «мы» возможно толь­ко в связи и по поводу категории «они». «Мы» прежде всего это не «они», а уже за тем происходит осознание и выделение со­держательных характеристик, присущих данному «мы».

Представление о различии между «мы» и «они» может отра­жать либо незначительную степень субстанциональности, со­держательности, либо усиливаться вплоть до приписывания такому различию качественного, сущностного свойства, до полного, кардинального (полярного) противопоставления «нас» «им», до убеждения в существовании полного отличия, абсолютной несовместимости категорий «мы» и «они». Это раз­личие может характеризоваться определенной степенью нега­тивизма по отношению к «ним» — от сравнительно нейтраль­ного до отрицательного и враждебного. В этом крайнем случае категории добра и зла поляризуются, причем, как понятно, добро — это «мы», «наше», а зло — это «они», не «наше», «чужое».

В последнем случае «им» может приписываться роль источ­ника тех бед и лишений, причины которых неизвестны или неясны, или (что очень трудно признать) источником своих бед являемся «мы» сами. В такой ситуации возникает возмож­ность, очень часто реализуемая, возникновения в обществен­ном сознании вымышленных, нереальных, мнимых, но злове­щих «они», на которых взваливается ответственность за все беды. Мнимые «они», завоевывая свое место в общественном сознании, приобретают силу, становятся реальностью в дей­ствиях и устремлениях людей, выполняя свою социальную функцию. Эта функция заключается в подстановке вымышлен­ных «они» там, где недостает действительных «они» для фор­мирования определенных социальных общностей и групп.

Принципиально важно, что общность «мы» формируется путем подражания членов данной группы друг другу, в резуль­тате стремления быть подобными один другому. Представление «они» строится путем выделения черт, приписываемых «им», и такие черты, соответственно, используются для сплочения «нас» путем запрета уподобляться «им». Категория «они» нуж­на, чтобы сформировать и укрепить «нас», чтобы «мы» не по­ступали, как «они». Отличие от тех, кто «не мы», стимулирует подобие «среди нас», отрицание, негативное отношение к «ним», усиливает уподобление среди «нас».

Дезорганизация социальных общностей и групп. Динамика социальных процессов (демографических, миграционных, процессов урбанизации, индустриализации) в качестве неже­лательного результата может оказать деструктивное воздей­ствие на социальные группы и общности, привести к их час­тичной дезорганизации. Явления дезорганизации отражаются как на внешней (формальной) структуре социальных общнос­тей, так и на внутренней, содержательной, функциональной их характеристике.

Так, с внешней стороны социальные процессы типа мигра­ции, развития городов, промышленности и т. д. ведут к распаду больших семей, к невозможности сохранения совместного се­мейного проживания двух или трех поколений, замене традиционной семьи семьей «нуклеарной» (муж, жена, ребенок); в производственных группах — к ослаблению профессиональной солидарности (распад гильдий); в территориальных — к утере социальной, этнической гомогенности, чувства территориаль­ной принадлежности, росту числа мигрантов в составе корен­ного населения, к нарушению естественной- уравновешенной половозрастной структуры.

Дезорганизация функций таких общностей выражается в расшатывании групповых ценностей, противоречивости стан­дартов и образцов поведения, ослаблении нормативной струк­туры группы, что, в свою очередь, ведет к росту отклонений в поведении членов общностей и социальных групп. Так, среди 20 областей России с наивысшим коэффициентом прибытия мигрантов находятся 18 областей с наивысшим коэффициен­том преступности.

Дезорганизация социальных групп ведет к отклонениям в поведении ее членов в случаях:

1) участия индивида в различных социальных группах, ко­торые навязывают ему противоречащие друг другу системы со­циальных ценностей и образцов поведения;

2) участия индивида в дезорганизованных группах, для кото­рых характерна неопределенность социальных ролей, соци­альных требований, предъявляемых к индивиду; отсутствие об­щественного контроля, неясность критериев оценок поведения.

Такого рода явления связаны с ослаблением социально- психологического эффекта общности, который служит сред­ством обеспечения внутригрупповой сплоченности и взаимо­понимания, направленного против тенденций, ведущих к на­рушению общности.

В этих условиях нормальные социальные группы не всегда оказываются в состоянии выполнить ряд своих существенных функций, т. е. снабдить индивида последовательной, внутренне не противоречивой системой стандартов поведения, чувством солидарности и принадлежности к общности, предоставить упорядоченную систему ступеней социального престижа и признания. Степень единства людей в социальных группах, их сплоченности, единство их позиций представляют собой величи­ну, обратно пропорциональную количеству социальных отклоне­ний. Если степень единства (интегрированности) социальной группы (класса, общества) растет, то падает количество отклонений в поведении членов этой группы, и, наоборот, рост числа отклонений в поведении — показатель ослабления ин­тегрированности социальных групп.

В этих условиях неэффективность влияния на индивидуума первичной социальной группы, слабость процесса его социа­лизации (включение человека в систему ценностей и норм по­ведения, характерных для общества в целом) приводят к уси­лению воздействия на него стихийно складывающихся групп, противопоставляющих себя общественно признанным нормам и ценностям, снабжающим индивида чувством принадлежнос­ти и групповой солидарности, за счет включения его в антисо­циальную, преступную активность. Таковы различные преступ­ные группировки, группы потребителей наркотиков и т. д.

Дата добавления: 2014-01-05