Мануфактурная неокультурная книжность

Палеокультурная рукописная книга – представитель первого поколения книжности, когда в роли книги выступали папирусные свитки, а со II в. до н.э. – пергамен (нем. «пергамент»); мануфактурная книга относится ко второму поколению книжности, начало которому положило изобретение в Европе печатного станка в середине XV века. Обратим внимание на терминологическую тонкость. До появления печатных изданий «книгами» именовались манускрипты, допустим, сочинения Аристотеля, и было известно, что Аристотель – автор 400 книг и 1000 трактатов. После изобретения книгопечатания потребовалось отличать произведения письменности от произведений печати. В настоящее время книга понимается как бумажный документ, прошедший редакционно-издательскую обработку и тиражированный для общественного пользования типографскими средствами. Манускрипт, написанный на бумаге, сброшюрованный и переплетенный в форме кодекса, – это рукопись, а не книга в современном ее понимании.

Мощным импульсом для распространения книгопечатания в Европе явилась эпоха Возрождения с ее гуманистическими идеалами и жаждой знаний. Но справедлив и обратный тезис: книгопечатание послужило толчком для зарождения культуры Возрождения. Не случайно в XV веке «Божественная комедия» Данте издавалась 15 раз, стихи Петрарки 31 раз, «Декамерон» Боккаччо 11 раз. Без книгопечатания вряд бы состоялась церковная Реформация. Переводы «Библии» на немецкий язык, выполненные М. Лютером, издавались при его жизни (1483–1546) не много, не мало 430 раз! Попутно лютеровская «Библия», благодаря ее распространенности, послужила фундаментом для формирования немецкого литературного языка.

Изобретение книгопечатания имело громадное значение для становления неокультуры, поскольку это была технология, которая послужила примером массового производства. Причем, – и это главное, – массового производства в области просвещения, литературы, науки. Честь именоваться «родиной книгопечатания» оспаривают голландцы, бельгийцы, итальянцы, французы, немцы. Чаша весов склоняется в пользу немца Иоганна Гуттенберга (1394 или 1399–1468) из города Майнца, и большинство книговедов согласны с немецкой хроникой, где было записано в 1474 г.: «Замечательное искусство книгопечатания было изобретено в Майнце. Это искусство искусств, наука наук. Его чрезвычайная продуктивность позволила вызволить из мрака сокровища знаний и мудрости, чтобы обогатить и просветить мир»[4]. Однако точной даты замечательного изобретения нет. Первые книги, отпечатанные Гуттенбергом, относятся к 1445 г.

Вторая половина XV века – время триумфального шествия новой технологии книжного производства по странам и городам Западной Европы. В течение 50 лет было основано более 1100 типографий, выпустивших в общей сложности 35–45 тысяч названий первопечатных книг тиражом около 20 млн. экземпляров. Сохранилось от них лишь несколько процентов – порядка 200 тысяч. Книги, вышедшие в свет ранее 1 января 1501 года, называются инкунабулы (кунабулум – лат. колыбель; дословно «в колыбели»), они являются объектом пристального научного исследования со стороны специальной книговедческой дисциплины – инкунабуловедения. Разумеется, все инкунабулы, так же как палеотипы (книги, изданные в 1501–1550 гг.) являются большой культурно-исторической ценностью и гордостью их владельцев.

Характерные черты мануфактурной книжной культуры, господствовавшей в XVI–XVIII вв., видятся в следующем:

1. Мануфактурные книги количественно и качественно отличались от манускриптов. За первые 50 лет книгопечатания европейцы получили в свое распоряжение больше книг, чем за две тысячи лет книжного рукописания. В XVI веке выпущено более 242 тысяч названий, в XVII веке – 972 тысячи, в XVIII веке – около 2 млн. названий; тиражи возросли с 200–300 экз. в XV веке до 1000–1200 в XVII веке. Хотя полиграфическая техника оставалась мануфактурной (печатный стан и словолитная форма Гуттенберга сохранились в типографиях до конца XVIII в.) облик книги изменился неузнаваемо: книги, к оформлению которых привлекались лучшие художники того времени, стали подлинными произведениями искусства. Совершенствовались технологические приемы набора, качество иллюстраций, титульных листов, обложки. Появились книгоиздательские фирмы, поддерживавшие высокие художественные и научные стандарты своей продукции. Мировой известностью пользуются четыре фирмы, которые основали итальянец Альд Мануций, французы Анри Этьенн и Кристоф Плантен, голландец Лодевейк Эльзевир. При этом дешевизна и доступность книги постепенно росли, что означало демократизацию книжного рынка.

2. Манускрипты предназначались для чтения вслух неграмотной аудитории, печатные книги рассчитывались на молчаливое чтение «про себя». Соответственно изменилось оформление текста: появились названия, разбивка на главы и разделы, спуски, поля, пробелы между словами, красочные иллюстрации. Изменился литературный язык и стиль изложения, которые приспосабливались к восприятию зрением, а не слухом. Книгу стали рассматривать не как пособие для устной речи, а как непосредственный источник знания, что вызвало следующие изменения:

• появились понятия оригинальности, ценности, новизны содержания;

• возникло авторское право и понятие «плагиат» (в XVIII в.);

• выработались литературные жанры и стили изложения, нормы литературного языка;

• образовалась читательская массовая совокупность, состоящая из незнакомых друг с другом людей, имеющих общие взгляды и интересы (по оценке М.А. Барга, доля грамотных возросла с 10% в XV в. до 25% в XVII в.);

• тиражированные в сотнях экземпляров книги начали «жить своей жизнью», независимо от автора или переписчика. Они превратились в завершенные и целостные элементы овеществленной и долговременной социальной памяти.

3. Мануфактурная книжность послужила почвой для нормирования и распространения светских литературных языков. Но этого мало. В XVII и XVIII веках, которые по праву считаются временем торжества рационализма, становления науки и светского просвещения (заметим еще раз: все это стало возможным благодаря книгопечатанию!) появилась идея лингвопроектирования, вызвавшая к жизни многочисленные проекты искусственных языков.

Критический разум «гениев XVII века» быстро распознал несовершенство естественных языков, явившихся результатом неконтролируемого и случайного развития. Был сделан вывод о необходимости построения логически выверенного языка, который мог бы послужить для непротиворечивой и однозначной записи научных истин. Идею «философской грамматики» высказал в 1623 г. Ф. Бэкон; в 1629 г. проблемы проектирования всеобщего языка обсуждал Р. Декарт, в 1661 г. проект универсального языка предложил Н. Ньютон, наконец, Г.В. Лейбниц довольно серьезно разрабатывал философский язык в виде математической модели, где всякое рассуждение сводилось к вычислениям. Идея универсального философского лексикона оказалась утопичной, но стремление ученых к логичности, системности, однозначности языка нашло свое выражение в научной символике (особенно – в математике, символической логике, химии) и в терминологии точных и естественных наук, которые стали складываться в XVII–XVIII вв.

4. Свойственная документам сущностная ценностно-ориентационная функция стала использоваться для достижения социально-прагматических целей:

• Печатная книга с самого начала сделалась орудием светского просвещения. Только половина инкунабул относилась к религиозной тематике (гораздо меньше, чем в потоках средневековых манускриптов), четверть – к художественной литературе, 10% – к юриспруденции, прочие – к другим отраслям знания. В XVII в. не менее 2/3 книг были светскими по содержанию, и эта тенденция усилилась в «просвещенном» XVIII веке. Надо заметить, что многие издатели и типографы рассматривали свою деятельность как форму борьбы с невежеством и церковным обскурантизмом.

• Короли и власти нового времени стали использовать печать для пропаганды своих идей и привлечения сторонников: Генрих VIII и его премьер-министр Томас Кромвель издавали памфлеты для утверждения англиканской церкви; Ришелье прибегал к услугам периодической печати.

• Во времена революционных ситуаций в Нидерландах, Англии, Германии, Франции публицистические памфлеты, прокламации, воззвания, издаваемые многотысячными тиражами, революционизировали «третье сословие» и крестьянство.

С XVI века сначала церковные, а затем и светские власти начали ожесточенную борьбу с еретическим вольномыслием. В 1564 г. Ватикан издал «Индекс запрещенных книг», который, постоянно пополняясь, действовал вплоть до XX века; была мобилизована инквизиция. Неблагонадежные книги изымали из библиотек, книжных лавок и публично предавались сожжению. Иногда вместе с книгами сжигали их авторов и издателей (вспомним Джордано Бруно). Цензура, судебные преследования, варварское уничтожение литературы и другие акты коммуникационного насилия стали неизменными спутниками книжной культуры с XVI века до XX века.

5. Переход от рукописания к книгопечатанию углубил и расширил дифференциацию книжного дела; возник ряд специализированных социальных институтов, в том числе: книгоиздательский (редакционная подготовка + полиграфическое размножение документов), книготорговый, библиотечный и библиографический. Началось формирование овеществленной социальной памяти.

Основные изменения в библиотечном деле состояли в следующем: в результате религиозных войн сильно пострадали монастырские библиотеки; на основе конфискованных фондов монастырских библиотек и частных книжных собраний стали возникать городские библиотеки; выполнявшие функции одновременно публичных и университетских; в школах (особенно активно – в Германии) начали организовываться школьные библиотеки; открывались для публики личные книжные собрания королей и дворцовой знати, стремившихся стяжать славу просвещенных и щедрых властителей. Таким образом складывались структуры национальных библиотечных систем, свойственных западной цивилизации.

Если библиотечное дело возникло еще в пору рукописной ОКС, то именно мануфактурная книжность вызвала к жизни библиографию – вторичный уровень документной коммуникационной системы (см. 4.3.1). По словам К.Р. Симона, «с распространением книгопечатания закончилась предыстория библиографии и началась ее история»[5]. Действительно, именно с этого времени появилась книготорговая, отраслевая (юридическая и медицинская – прежде всего), национальная библиография, отражающая публикации представителей данной страны (в Германии, Англии, Италии, Франции, Испании, Польше), наконец, универсальная международная библиография, представленная таким величественным памятником европейского Возрождения как «Всеобщая библиотека» К. Геснера (1515–1565). В «Библиотеку» Геснера включены более 15 тысяч книг, принадлежащих почти 5 тысячам авторов. Большая часть описаний снабжена подробными аннотациями, оглавлениями и выдержками. Геснеру удалось подвести итоги развития письменной и мануфактурной книжности в Европе с античности до середины XVI в. Ничего подобного ни один библиограф после Геснера сделать не мог. Правда, не обошлось без курьезов. Будучи несколько старомодным, Геснер признавал в качестве литературных только греческий, латинский и древнееврейский языки и игнорировал «варварские» французский и итальянский. В связи с этим в кратких заметках о Данте и Боккаччо упущены их главные произведения.

6. Помимо библиографии, о созревании книжной культуры свидетельствует зарождение словарно-справочного дела. Если библиографический указатель есть «книга об известных книгах», то энциклопедия (справочник, словарь) – это «книга о том, что мы знаем». В XVII и XVIII вв. в Англии и во Франции публикуется целый ряд словарей, лексиконов, энциклопедий, пользующихся широким спросом. Высшим достижением, одной из духовных вершин «века Просвещения» – XVIII столетия, бесспорно, является знаменитая «Энциклопедия, или толковый словарь наук, искусств и ремесел». Включающая более 60 тысяч статей семнадцатитомная Энциклопедия была подготовлена и выпущена в свет в 1751–1766 гг. Осуществить в крайне неблагоприятных условиях это колоссальное по объему издание стало возможным только благодаря неиссякаемой энергии, таланту, поразительной работоспособности и организаторским дарованиям Дени Дидро (1713–1784), с начала и до конца остававшегося главным идейным вдохновителем и исполнителем всего дела. Известна историческая роль Энциклопедии Д. Диро в идеологической подготовке Великой французской революции 1789–1794 гг.

7. В XVII – начале XVIII века в европейской культуре лидером становится естествознание. В это время жили и творили Г. Галилей (1564–1642), Р. Декарт (1596–1650), Б. Паскаль (1623–1662), У. Гарвей (1578–1657), Г.В. Лейбниц (1646–1716), X. Гюйгенс (1629–1695), И. Ньютон (1642–1727), Л. Эйлер (1707–1783), семья математиков Бернулли и многие другие выдающиеся ученые. Этот период Джон Бернал (1901–1971), основоположник современного науковедения, называл «научной революцией». В результате этой революции образовалось европейское научное сообщество, кровно заинтересованное в оперативной и полной научной коммуникации. Непосредственным откликом на эту потребность стал «Журнал ученых», первый номер которого вышел в свет в Париже в январе 1665 г. Задачей этого журнала, как и подобных ему периодических изданий в Англии, Германии, Нидерландах, было не информирование о новых теориях, открытиях, событиях научной жизни, а сообщение о книгах, в которых об этом говорилось. Другими словами, это были «журналы о книгах», т.е. библиографические, точнее – реферативные (о книгах сообщалось посредством их рефератов) издания.

Дидро в своей Энциклопедии дал следующее определение: «Журнал – периодическое издание, содержащее извлечения из вновь напечатанных книг, с отчетом об открытиях, ежедневно делаемых в науках и искусствах... Он был изобретен для тех, кто слишком занят или слишком ленив для того, чтобы читать книги целиком. Это – способ удовлетворять свою любознательность и стать ученым с малым трудом». Прошло не менее 150 лет пока, наряду с реферативными научными журналами, без обращения к которым не обходится никакая научная работа, появилась современная научная периодика.

8. Свидетельством зрелости второго поколения книжной культуры могут служить не только формирование национальных документальных систем (ДОКС) с развитым книжным производством и распределением (контур обобществления) и совокупностью разных библиотек и библиографических служб (контур обработки, хранения, распространения), но и развитие библиофильства, сопровождаемого библиофильской библиографией, а также формирование теории книговедения и библиографии.

Термин «книговедение» (Bucherkunde) впервые ввел в научный оборот австриец Михаэль Денис (1729–1800), в труде «Введение в книговедение» (Вена, 1777–1778), где он отнес к книговедению историю рукописной и печатной книги, типографское дело, библиотековедение и каталогизацию.

Основоположником библиографической науки, получившей в наше время название «библиографоведение» считается Нэ деля Рошель (1751–1837), опубликовавший в 1779 г. «Рассуждения о библиографической науке». В своих «Рассуждениях...» Нэ пишет: «Библиография есть описание мира письменности и того, что его составляет, подобно тому, как география – описание земного шара; но открытия в области земного шара когда-нибудь найдут свою границу, открытия же в области письменности никогда не будут иметь границы и изучение библиографии станет тем необходимее, чем большее развитие получат искусства и науки»[6]. Известно, что во время Великой Французской революции, когда возникла проблема сохранить и упорядочить книжные собрания, реквизированные республиканцами, был издан декрет, предписывающий читать учебный курс «библиографии» в главных городах всех департаментов.

Дата добавления: 2014-01-05