Движение ТАЛИБАН.

Впервые о движении "Талибан" заговорили в 1994 году, когда его отряды, вскочившие на территорию Афганистана как черти из табакерки, захватили город Кандагар. Впрочем, к тому времени история "Талибана" насчитывала почти 10 лет. В середине 80-х годов МВД Пакистана во главе с Насруллой Бабаром решило создать полностью лояльную пакистанскому режиму генерала Зия уль-Хака организацию. Рекрутов для нее набирали из многочисленных религиозных школ (медресе), где учились тысячи афганских беженцев. Учились не только богословию, но и премудростям военного дела.После вывода советских войск из Афганистана Пакистан стал утрачивать свое влияние на соседнюю страну: моджахеды были настолько увлечены междоусобной войной, что совсем забыли

об интересах Исламабада - спонсора и вдохновителя антисоветского сопротивления.Между тем в начале 90-х годов появилась заманчивая перспектива - протянуть в Пакистан газопровод, по которому "к южным морям" шел бы природный газ с месторождений Туркмении. Реализацией проекта занялся международный консорциум "Сентгаз", первую скрипку в котором играла американская компания "Юнокал". Поэтому, в начале девяностых было естественным предположить, что за расширением экономического присутствия западных компаний неизбежно последует усиление геополитического влияния Запада в регионе. Проникновение Запада в зоны бывшего геополитического влияния России со временем не могло не вызвать сопротивления со стороны части российской политической элиты. В российском общественном мнении преобладали идеи о несостоятельности самостоятельного существования новых независимых государств Центральной Азии, их сохраняющейся зависимости от России. Эти идеи во многом легли в основу “катапультирования в независимость” бывших республик советской Средней Азии и Казахстана. Все время войны Пакистан пользовался преимуществами форпоста западной цивилизации против советской экспансии в Афганистан. Прежде всего, это выражалось в серьезных западных вливаниях в экономику страны, поставках современной военной техники и в целом поддержке пакистанской армии, а также контроле Исламабада над распределением военной и материальной помощи моджахедам и миллионам афганских беженцев. С учетом масштабов и продолжительности афганской войны, количество дивидендов, материальных и геополитических, полученных Пакистаном, было весьма значительно. Во многом благодаря статусу стратегического союзника США во время войны в Афганистане. Весной 1992 года усиление партий Пешаварского альянса в союзе с умеренными пуштунами из просоветской Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) могло бы привести к формированию в стране единого авторитетного правительства, основанного на доминировании этнических пуштунов. Это означало бы завершение войны и преемственность основных государственных институтов и достигнутых результатов модернизации. Однако воссоздание единого государства Афганистан с доминированием пуштунов в 1992 году для Исламабада было нежелательным. Так как в этом случае не обеспечивалось главное условие пакистанской внешней политики в отношении Афганистана - полная подконтрольность Исламабаду любого правительства в Кабуле. Тем более, что в 1991 году самый влиятельный политический деятель Пешаварского альянса, протеже пакистанской армии и разведки Хекматиар дал основания сомневаться в своей лояльности пакистанской внешней политике. С кем следовало вести переговоры в Афганистане и как можно гарантировать политическую стабильность, необходимую для строительства и обслуживания трубопроводов? Тогда-то и пригодились талибы. В 1994 году их отряды во главе с муллой Мохаммадом Омаром пришли в Афганистан. (Кстати, немалую поддержку талибам оказывали США, которые хотели как можно быстрее воплотить в жизнь газовый проект.)

Создание поддержка движения Талибан. Обстоятельства появления в Афганистане нового мощного военно-политического движения Талибан являются предметом длительного обсуждения. Нельзя сказать, что Талибан — студенты, или «талибы» из исламских школ медресе — был просто порождением правительств и интересов капитала.

Внезапное возникновение этого нового движения в 1994 году и стремительность его роста и успехов являлись результатом двух факторов: во-первых, социального и политического тупика, который создал готовых к действию рекрутов, и, во-вторых, внешней помощи финансированием, вооружением и советниками из Пакистана, Саудовской Аравии и, по всей вероятности, США. Хотя ряд лидеров Талибана участвовал в организованном США «джихаде» против Советского Союза, это движение не отпочковалось от других фракций

моджахедов и не было их объединением. Оно опиралось главным образом на новое поколение тех, кто не был непосредственно замешан в военных событиях1980-х годов. Подобно «красным кхмерам» в Камбодже, Талибан отражал подозрительность и враждебность угнетенных деревенских слоев к городской жизни, образованию, культуре и технике. Его лидеры были полуобразованными деревенскими муллами, а не исламскими богословами, сведущими в священном писании и религиозных комментариях. Они были враждебны к другим исламским сектам, в особенности к шиитам, и по отношению к непуштунским этническим группам. Реакционные социальные нормы Талибана проистекали столько же из пуштунских племенных законов Пуштунвали, сколько и из всякой другой исламской традиции. Постольку, поскольку его идеология имела исламскую основу, это был «деобандизм» — влиятельное в XIX-ом веке реформистское движение — но в форме, которая была лишена чего-либо даже отдаленно прогрессивного.

Талибан появился в опустошенном войной Афганистане как вид клерикального фашизма. Он отражал безысходность и отчаяние лишенных корней и деклассированных слоев сельской мелкой буржуазии — сыновей мулл, мелкихчиновников, мелких земледельцев и торговцев — которые не могли видеть инойальтернативы социальным бедствиям, в огромном количестве обрушившихся на Афганистан, кроме установления диктаторского исламского режима. Собственная интерпретация Талибаном своего происхождения дает понимание его ориентированности. Его лидеры утверждают, что это движение, в отличие от организаций моджахедов, не являлось политической партией и не формировало правительства. Они заявляли, что очищают путь для истинного исламского управления и на этой основе требовали огромных жертв от своих новых членов, которые не получали никакой платы, а только оружие и еду. При создании движения Талибан были использованы объективные обстоятельства, вызванные революцией в Афганистане и войной против советского присутствия. Прежде всего, это фактор наличия лагерей афганских беженцев на территории Северо-западной провинции Пакистана. Система распределения гуманитарной помощи в лагерях беженцев все годы войны в Афганистане почти полностью находилась под контролем пакистанских официальных структур. После падения режима Наджибуллы, новый виток гражданской войны не дал возможности большей части из почти 3 млн. беженцев вернуться в Афганистан. Именно из их числа и было в основном организовано движение Талибан. Большинство членов движения Талибан не имели устойчивых социальных и политических связей в Афганистане. Движение было создано для решения конкретной политической цели - преодоление дефрагментации Афганистана. Для этой цели были использованы люди, оторвавшиеся от традиционной системы организации афганского общества. Давление, которое оказывалось натрадиционные структуры и ценности в ходе процессов ускоренной модернизации в Афганистане, проводимых прокоммунистическим правительством в Кабуле при поддержке СССР, вызвали массовое разрушение организационных структур, обеспечивающих функционирование и преемственность традиционных афганских сообществ. В первую очередь, это касалось общины, семьи, связей с традиционной элитой.

В Афганистане на момент появления движения Талибан в 1994 году практически полностью отсутствовали институты централизованного государства. Это обусловило слабость позиций традиционной элиты. И, впервую очередь, это имело отношение к традиционной пуштунской элите. Крах институтов централизованного афганского государства в ходе гражданской войны 1992-94 гг. объективно задел интересы именно этнических пуштунов. Централизованное государство в Афганистане с момента его образования всегда было государством, где доминировали этнические пуштуны. В то же

время, исторически пуштунские племена всегда имели высокую степень автономности от центрального правительства в Кабуле. “Племя поступилось частью своей ответственности за поддержание социальной стабильности и обеспечения обороны от влияния извне в пользу центральной власти при сохранении, тем не менее, большей части ответственности за собой”. Многолетняя война в Афганистане и политические эксперименты серьезно ослабили взаимную зависимость самостоятельных пуштунских племен и государства. Разрушение институтов государства в ходе событий 1992-94 гг. сделало самостоятельность пуштунских племен и полевых командиров почти абсолютной в ходе естественных процессов дефрагментации Афганистана. Талибан появилось в 1994 году в южных районах Афганистана, ему пришлось иметь дело только с многочисленными разрозненными военно-политическими и псевдогосударственными объединениями, представлявшими из себя независимые друг от друга отдельные части традиционной системы организации афганского общества. Пуштунская традиционная элита не могла противостоять давлению со стороны движения Талибан. Отсутствие централизованных государственных институтов способствовало деморализации традиционной пуштунской элиты. Движение Талибан несло объективную угрозу традиционным ценностям и власти пуштунской элиты. Однако, в 1994 году противостоять жестко структурированной организации сторонников “чистого ислама” пуштунская традиционная элита не могла. Движение Талибан сравнительно легко захватило город Кандагар, ставший его столицей, и южные районы Афганистана с преимущественно пуштунским населением. Объективные противоречия между традиционной системой организации пуштунского общества и угрозой, которую представляли для нее устремления движения Талибан, заставило почти всех влиятельных пуштунских политиков составить оппозицию движению Талибан. Все пуштунские партии бывшего Пешаварского альянса, Хекматиара, Халеса, Гейлани, Сайяфа, НабиМохаммади, Моджадедди, выступили против движения Талибан. В то же время, пуштунские лидеры на местах не могли противостоять талибам. В большей степени это зависело не от военных возможностей движения Талибан, поддерживаемого Пакистаном. В отличие от пуштунов, в 1992-94 гг. разделенных на множество самостоятельных центров власти, зоны влияния политических организаций национальных меньшинств почти полностью совпадали с территориями их расселением. Высокая степень этнической солидарности была характерна для национальных меньшинств узбеков, таджиков, шиитов-хазарейцев. Их интересы, соответственно, представляли политические организации Джумбиш-Милли(Национальное исламское действие Афганистана, НИДА), во главе с генералом Дустумом, Исламское общество Афганистана (ИОА) во главе с Раббани/Масудом, Хезбе и-Вахдат (Партия исламского единства Афганистана, ПИЕА),возглавляемая Халили. Кроме того, к партии Раббани/Масуда принадлежал и губернатор Герата, в окрестностях которого проживало много этнических

таджиков, Исмаил-хан. В период с 1994 по 1996 годы степень раздробленность Афганистана сохранялась на прежних позициях, а значит и условия стабильности региональной системы безопасности Центральной Азии, основанные на существовании буферных псевдогосударственных объединений на севере Афганистана, оставались без изменения. Движение Талибан контролировало южные и юго-западные провинции страны, включая крупные города Кандагар и Герат, шииты-хазарейцы провинцию Бамиан в горном Хазарджате, движение генерала Дустума 6 северных провинций, “правительство Афганистана” Раббанистолицу страны Кабул и северо-восточные провинции, примыкающие к Таджикистану. Кроме того, оппозиционные талибам пуштунские полевые командиры продолжали занимать крупный город на юге Афганистана -Джелалабад. Талибы в 1998 г. установили контроль над большинством центральных и северных провинций страны. К началу 1999 г. ДТ контролировало около 80%территории Афганистана, в том числе районы с преимущественно узбекским и хазарейским населением. Лидер талибов мулла М. Омар провозгласил страну «Исламским Эмиратом Афганистан». Вместе с тем формирования правительственных сил Исламского Государства Афганистан (ИГА) во главе с военным руководителем таджикского Исламского общества Афганистана (ИОА) А.Ш. Масудом при поддержке сохранивших боеспособность отрядов других антиталибских группировок, входящих в Объединенный Фронт (ОФ), продолжают в той или иной степени удерживать свои позиции в провинциях Бадахшан, Тахар, Каписа, Парван, Баглан, Кундуз, Сари-Пуль Во второй половине 1999 г. талибы, активно поддерживаемые Пакистаном, предприняли несколько широкомасштабных наступательных операций, попытавшись установить полный контроль над всей территорией Афганистана. С пакистанской стороны в распоряжение движение Талибан было направлено более 10 тыс. пакистанских добровольцев из числа учащихся религиозных школ и боевиков ряда исламских экстремистских организаций, а также более 500 боевиков из некоторых арабских государств, которые подчинялись базирующемуся в Афганистане саудовскому террористу У. бен Ладену. Однако все эти действия талибов, направленные на то, чтобы вытеснить «северян» с занимаемых ими позиций, перекрыть их основные транспортные коммуникации, запереть силы А.Ш. Масуда в его главном опорном пункте – Панджшерской долине и попытаться их там уничтожить, были отбиты, причем со значительными потерями для талибов в живой силе и технике. Организованный А.Ш. Масудом достаточно эффективный отпор талибам выдвинул его на роль фактического военно-политического лидера всей антиталибской коалиции. Он сумел улучшить взаимодействие со многими оппозиционными полевыми командирами, в том числе пуштунскими. Было создано единое командование в лице Высшего военного совета, в который вошли представители практически всех воюющих с талибами афганских группировок. Осенью 1999 г. был реорганизован Руководящий совет Афганистана в составе 45 человек под председательством президента ИГА Б. Раббани, выполняющий роль парламента: 12 наиболее известных и влиятельных членов РСА составляют его президиум, осуществляющий координацию деятельности Совета. Определен новый состав правительства ИГА, в который вошли представители практически всех народностей и национальностей страны. В нем также зарезервированы места за представителями афганской эмиграции. Существенным компонентом в позитивном воздействии на ситуацию в Афганистане остается оказание гуманитарной, донорской, продовольственной, медицинской и другой помощи населению этой страны со стороны ООН и международных гуманитарных учреждений. ООН обратилась к странам-членам с призывом оказать в 2000 году чрезвычайную и гуманитарную помощь Афганистану в объеме 270 млн. долларов. С учетом этого, в интересах адекватного реагирования на исходящие из Афганистана вызовы региональной и международной безопасности мировому сообществу необходимо в ближайшее время предпринять самые

энергичные шаги, чтобы переломить существующую в этой стране трагическую ситуацию в направлении политического урегулирования, помочь афганцам найти взаимоприемлемую, компромиссную формулу практического сосуществования пуштунов и непуштунской части афганского общества в форме создания широкопредставительного и многоэтнического правительства в соответствии с рекомендациями и резолюциями Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН. В противном случае затяжной кризис в Афганистане грозит стать неуправляемым и от его катастрофических последствий не будет застраховано ни одно государство региона.

Экономическое и политическое развитие Афганистана. На протяжении последних трех десятилетий в Афганистане продолжались войны и межэтнические конфликты, что привело страну в число беднейших стран мира. Нестабильная общественно-политическая и социально-экономическая ситуация в стране усугублялась слабостью власти и коррупцией, влиянием радикального религиозного экстремизма и международного терроризма.

При этом в афганской экономике, за последнее время можно проследить следующие тенденции. Важным показателем является повышение доходов населения с 246 долларов на человека в 2006 году до 355 долларов на человека в 2007 году. За этим стоит рост ВВП Афганистана с 5536 млн. долларов в 2006 году до 7987 млн. долларов в 2007 году. Такой темп роста характерен для восстановительной экономики, которая основывается на огромном потребительском спросе рынка, на использовании производственных мощностей и имущества, оставшегося после войны. И пока основные потребности населения Афганистана не будут удовлетворены, подобный рост будет продолжаться. Согласно данным Министерства финансов Афганистана бюджет 2007 года состоит:

Прирост операционного бюджета составил к 2006 году 17%, консолидированного бюджета - 23%. Доля бюджета развития составляет 62,2%. Несмотря на то, что бюджет недополучает сумм от международных доноров, тем не менее, государство вкладывает значительные деньги в развитие страны. Отмечается, что на 2007 год требовалось 2955,5 млн. долларов внешнего финансирования от доноров, но реально поступит только 1425,6 млн. долларов. Недофинансирование составит 51,8%. Афганское правительство сумело весьма существенно увеличить расходы по целому ряду статей. Консолидированный бюджет Афганистана приобрел ярко выраженный характер бюджета развития, когда львиная доля расходов направляется в принципиально важные для экономики страны отрасли. Производство и строительство. По данным Азиатского банка развития ВВП Афганистана в 2006 году складывался следующим образом:

В целом, по отчету банка, можно сказать, что афганское сельское хозяйство практически достигло уровня производства 1988 года. Но, по данным 2002 и 2003 годов видно, что сельскохозяйственное производство неустойчиво. Например, в 2002 году было собрано 2686 тыс. тонн зерна пшеницы, в 2003 – 3480 тысяч, в 2004 – 2390 тысяч тонн. По всей видимости, положение может измениться только при лучшем развитии агротехники и ирригации, что сделает сельскохозяйственное производство менее зависимым от климатических колебаний. На сегодня афганский наркотрафик по-прежнему остается источником дохода основной массы населения, а афганское наркопроизводство достигло масштабов, угрожающих международному сообществу. В то время как в других странах-производителях наркотиков (Лаос, Мьянма и др.) наблюдалось снижение масштабов посевов опийного мака, в Афганистане устойчиво набирал силу обратный процесс. Международные силы содействия безопасности в Афганистане не добились ощутимых результатов в противодействии наркобизнесу. Особенности географического положения и природных условий в совокупности с негативными внешними и внутренними факторами способствовали превращению Афганистана в абсолютного лидера, производящего более 90% всех опиатов в мире. Культивация и производство наркотиков в Афганистане
Масштабы культивирования опийного мака в Афганистане в последние годы неуклонно росли, о чем свидетельствуют статистические данные компетентных органов, международных организаций и ООН. Так, площадь посевов опийного мака в Афганистане в 2007 г. превосходила плантации коки в Колумбии, Перу и Боливии, вместе взятых.
Судя по всему, решить наркопроблему в Афганистане или, по крайней мере, добиться прогресса в ее решении представляется маловероятным без достижения политического урегулирования, нормализации обстановки в стране и восстановления на местах стабильной власти, реально контролирующей ситуацию.

В 2001 г. в стране проводилась операция «Несокрушимая свобода» и были введены военные контингенты США и НАТО. В результате военных действий произошли и политические изменения, существенно повлиявшие на дальнейшее развитие как социально-экономической, так и политической обстановки. 16 января 2002 года новое правительство Афганистана запретило культивирование мака и производство из него наркотиков, их транспортировку и др. Тем не менее, весь последующий период, несмотря на предпринимаемые афганским правительством и международным сообществом меры, объемы урожая опийного мака с каждым годом продолжали расти.

В Афганистане ведется достаточно интенсивное строительство, о котором данных практически не публикуется. Однако есть возможность оценить объемы строительства. Известно, что только из Пакистана Афганистан импортирует около 2 млн. тонн цемента. Если принять, что на 1 кв. метр площади затрачивается 0,4 куб.м. бетона (расходуется 350 кг цемента на 1 куб.м. бетона), то с помощью такого количества цемента можно возвести около 280 тыс. кв. метров площади. За отсутствием более точной статистики, трудно разделить жилое и нежилое строительство, но, судя по всему, жилищное строительство в Афганистане преобладает. Это подтверждается сообщениями об активном жилищном строительстве в разных районах Кабула и даже сдаче под заселение первых частных жилых комплексов. Всего, по данным Агентства по поддержке инвестиций Афганистана, в строительную отрасль было инвестировано около 3 млрд. долларов. По данным Азиатского банка развития, в 2004 году производство электроэнергии составляло 783 млн. кВт/ч, а потребление – 623 млн. кВт/ч. Это тенденция в развитии афганской энергетики, потому что производство превышало потребление в 2002 и 2003 годах. Но при этом, страна страдает от нехватки электроэнергии, потому что пока еще не создано общенациональной системы ЛЭП. Сейчас электрификация представляет собой немногочисленные электрифицированные анклавы среди обширных районов, в которых нет электричества. С помощью российских компаний реконструируется ГЭС «Наглу», на которой устанавливаются 4 гидрогенератора мощностью в 25 МВт каждый. Станция сможет производить 775 млн. кВт/ч в год. Кроме того, со стороны США обещан проект по установке в Кабуле дополнительных энергетических мощностей на 100 МВт в год до 2009 года. Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что Афганская экономика развивается неоднородно, представляя анклавный характер.

Военно-политическая ситуация в Афганистане по-прежнему остается нестабильной. Старания сил НАТО и Афганской Национальной Армии повлиять на обстановку в стране приносят в основном нулевой результат. Возможное решение проблемы члены североатлантического альянса видят в увеличении численности своего контингента. По мнению А.Меркель, для Афганистана не нужна никакая иная стратегия, кроме «комбинированной безопасности», состоящей из военных и гражданских мер. Подчеркнув недопустимость попыток навязать нынешнему афганскому обществу западную модель, Меркель предложила изучить вопрос о том, с какими силами в Афганистане НАТО может сотрудничать. Интересным остается тот факт, что во время своего выступления на международной конференции «Диалог религий и цивилизаций» в рамках сессии Генассамблеи ООН Президент Афганистана Хамид Карзай заявил, что в качестве основной причины кризиса в стране выступает ввод советских войск. «Вторжение Советского Союза в Афганистан в 1980-х, последовавшее за этим пагубное использование религии в политических целях и превращение экстремизма в оплот сопротивления советской угрозе стали важными факторами, которые совместно произвели феномен терроризма, с которым мы сталкиваемся сегодня как с врагом. «Аль-Каида» и другие террористические сети– это остатки безответственного прошлого – прошлого, в котором все мы сегодня должны откровенно признаться и ошибки которого должны исправить». Возможно, роль России и стран Центральной Азии в стабилизации ситуации в Афганистане не в полной мере оценена официальным Кабулом. Однако у США на этот счет другие взгляды. Вашингтон проявляет полную готовность сотрудничать с Москвой для стабилизации ситуации в Афганистане, считая это «общим важным делом». Затрагивая вопрос наркопроизводства в стране, министр сельского хозяйства Афганистана Мохаммад Асеф Рахими считает, что «пока не будет покончено с выращиванием мака, мир и стабильность в Афганистане не наступят». По словам чиновника, объемы выращивания мака в спокойных, с точки зрения безопасности, провинциях снизились. «Борьба с производством наркотиков принесет реальные плоды только тогда, когда крестьянам будут созданы благоприятные условия для занятия традиционным земледелием», – отметил министр. Однако, по данным ряда экспертов, беспокойные южные и юго-западные провинции по-прежнему остаются главными поставщиками наркотиков. По словам пресс-секретаря антинаркотического ведомства Афганистана Залмая Афзали, в ряде провинций «террористические группировки» принуждают местных жителей к выращиванию мака. При этом трудно говорить о каких-либо серьезных мерах со стороны сил НАТО по препятствованию производству и распространению наркотических средств. Можно предположить, что отношение администрации США к ситуации с производством и распространением наркотиков связано с признанием того факта, что при всей ее относительности вся политическая и экономическая стабильность Афганистана держится именно на этом криминальном производстве. Как следствие в среднесрочной перспективе в стабилизации обстановки в Афганистане не намечается каких-либо изменений.

Моджахеды-парламентарии как политически и идеологически разрозненное большинство пока не представляют себе, каковы будут их политические позиции и пристрастия в парламенте. Так, Кази Назир Ахмад, бывший полевой командир Исламского общества Афганистана, один из соратников бывшего губернатора Герата Исмаил-хана, занявший второе место на выборах в Гератской провинции, так излагает свои задачи в парламенте: «Пока еще неясно, что за народ собрался в парламенте. Но наиболее крупные фигуры — это бывшие моджахеды из всех провинций. Надо ожидать, что обсуждение социальных, культурных и религиозных вопросов в парламенте приведет к самым жарким и напряженным дискуссиям. К числу таких острых вопросов уже можно отнести свободу прессы и телевидения, а также роль женщин в обществе. В целом афганские политические партии — это слабые институты, и политическая ориентация их членов зачастую может представлять чрезвычайно широкий спектр взглядов. Например, некоторые партии, такие как «Исламское общество Афганистана» и ее многочисленные фракции, которые изначально были сугубо исламскими фундаменталистскими организациями и связаны с «Братьями-мусульманами», сейчас включают деятелей левого политического спектра. И наоборот, такая светская организация, как Национальное исламское движение, будучи националистической узбекской партией, имеет в своем составе немало исламских фундаменталистов. Частично это обусловлено влиянием электоральной политики и борьбы за места в парламенте.

Еще одним важным потенциальным источником политического размежевания в парламенте может стать этнический фактор. Этническая группа Число мест в парламенте (%) - Пуштуны 118 47,4; Таджики 53 21,3; Хазарейцы 30 12,0; Узбеки 20 8,0; Нехазарейцы-шииты 11 4,4; Туркмены 5 2,0; Арабы 5 2,0. Некоторые аналитики склонны считать, что парламент будет разделен по этническому признаку. Сам Х. Карзай, впрочем, вряд ли будет разыгрывать этническую карту, однако многие из его окружения вполне могут пытаться использовать наличие мощной 47%-ной пуштунской группы депутатов для продвижения своей законодательной программы. В качестве примера приводятся дебаты на заседании Конституционной Лоя джирги конца 2003 – начала 2004 годов, когда по некоторым вопросам, особенно касавшимся использования национальных языков, делегаты джирги разделились на пуштунов и не пуштунов. Тот факт, что ни одна из этнических групп не контролирует больше 50% голосов в парламенте, будет сдерживать попытки продвижения узконационалистических программ. Кстати, во время избирательной кампании большинство кандидатов на первое место выдвигали лозунги национального единства, избегая обращения к этническим и племенным интересам. А многие обвиняли в национализме своих оппонентов. Тем не менее, несмотря на то, что национальные и племенные факторы пропитывают ткань афганской политики, тот факт, что в целом они рассматриваются негативно, послужит мотивацией к отказу от открытого использования этнически окрашенной политики в высшем законодательном органе власти. Есть надежда, что позитивную роль в снижении этнической тональности политических дебатов сыграет телевидение, поскольку люди не захотят говорить с этнических позиций на общенациональных каналах: культура толерантности приходит благодаря телевидению.

Теперь рассмотрим роль политических партий в афганском парламенте. Афганистан, безусловно, нуждается в развитии и укреплении эффективной партийной системы. Большинство нынешних политических партий мало что могут предложить своим членам и сторонникам в плане выдвижения новых политических инициатив. Многие из них имеют ограниченные ресурсы и еще меньше власти, поэтому их возможности мобилизации сторонников весьма лимитированы. Кроме того, политические партии наталкиваются на противодействие правительства Х. Карзая, о чем свидетельствует тот факт, что он избрал такую электоральную систему, которая ухудшает и без того сложную ситуацию, в которой партии вынуждены функционировать. Однако крупнейшим фактором, с которым сталкиваются партии, является их общий имидж — у многих афганцев он ассоциируется с коммунистической (НДПА) или другими политическими партиями эпохи джихада, сыгравшими весьма негативную роль в трагической афганской истории. Обследование, проведенное весной 2005 года в нескольких провинциях Афганистана по вопросам, касающимся выборов, обнаружило «подавляюще негативное» отношение участников опроса к проблеме политических партий. Партии ассоциируются не только с этническим расколом и фракционностью, но и с иностранным влиянием и манипуляциями. Так, на севере страны общим определением партий оказалось то, что это группы людей, объединяющихся на этнической основе, чтобы нанести ущерб другим партиям. На юге и юго-востоке распространенным было мнение, что партии — это группы эгоистичных лиц, которые организуются для обеспечения собственных интересов.