Поэтика рассказов и повестей А.П. Чехова

Глобальная проблема, воплотившаяся в прозе Чехова с начала 1880-х гг. – это проблема культуры как нормы поведения и ориентация на жизненные ценности. Чехов не отождествлял культуру с кодексом воспитанного человека, она включала для него нечто значительно большее. Поначалу он хлестко высмеивал все, в чем проявлялось очевидное бескультурье: пустые претензии («Письмо ученому соседу», «Жалобная книга»), примитивные запросы («Радость», «Каникулярные работы институтки Наденьки Н.»), мелкие чувства («Злой мальчик»). Чехов вступил в литературу как юморист. Юмор молодого Чехова не был бездумным. Такие произведения, как «Канитель», «Злоумышленник», «Баран и барышня», «Дочь Альбиона», «Маска», вскрывали глухое равнодушие службистов-формалистов любого ранга к чувствам и мыслям простого человека; издевательства сытых и властолюбивых господ над достоинством людей незначительных; пресмыкательство образованных господ перед «золотым мешком». Проблематику всех этих рассказов можно свести к главной творческой цели, которую писатель ставил перед собой: «цель моя – убить сразу двух зайцев: правдиво нарисовать жизнь и кстати показать, насколько эта жизнь уклоняется от нормы». Поиск этической нормы побудил Чехова к пересмотру традиционных представлений о добре и зле. Главное зло он усмотрел не в фактах вопиющих и откровенно нелепых, а в мелких отклонениях от нормы: «мир погибает не от разбойников и не от воров, а от скрытой ненависти, от вражды между хорошими людьми, от всех этих мелких дрязг, которых не видят люди…»

Чехов усомнился в добродетелях, традиционно воспеваемых русской литературой, например, в высоких нравственных достоинствах «маленького человека». В рассказах о маленьком человеке: «Толстый и тонкий», «Смерть чиновника», «Винт», «Хамелеон», «Унтер Пришибеев» и др. – Чехов изображает своих героев людьми, не внушающими никакого сочувствия. Их отличает рабская психология: трусость, пассивность, отсутствие протеста. Их важнейшее свойство – чинопочитание. Рассказы весьма искусно построены. Рассказ «Толстый и тонкий» строится на контрасте двух узнаваний. «Хамелеон» – на динамичной смене поведения и интонации квартальным надзирателем Очумеловым в зависимости от того, кому принадлежит укусившая Хрюкина собачонка: простому человеку или генералу Жигалову. Приемы зооморфизма и антропоморфизма: наделение людей «животными» качествами и «очеловечивание» животных. У Чехова ничтожная деталь может стать источником драматического переживания: «Смерть чиновника». Рассказ «Унтер Пришибеев» по типажу и проблеме близок творчеству Щедрина, но Чехова интересует не политический, а нравственный аспект ситуации, и герой его предстает как оригинальное психологическое явление – грубое, нелепое вмешательство не в свое дело.

У Чехова можно встретить немало мотивов, словно позаимствованных у других крупных писателей: Лермонтова, Тургенева, Достоевского, Толстого и Щедрина. Но они всегда неузнаваемо трансформированы применительно к другой художественной системе. И нередко писатель откровенно пародирует хорошо известное произведение. «Загадочная натура» – прямая пародия на эпизоды из Достоевского. В повести «Драма на охоте» немало реминисценций из Пушкина, Лермонтова, Достоевского. Сопоставления служат тому, чтобы показать огромную качественную дистанцию между культурой и бескультурьем.

В прозе молодого Чехова юмористическая тональность не единственная. Ряд рассказов проникнуты драматическим и трагическим пафосом: «Горе», Тоска», «Спать хочется». Тема их – трагизм обыденного, повседневного, весьма отличный от трагизма исключительного, запечатленного Достоевским. Написаны они предельно сдержанно, лаконично. Здесь он поднял проблему ответственности каждого за собственную – быстротекущую, как бы ускользающую из рук – жизнь, проблему одиночества человека в многолюдии.

Произведением переломным в творчестве Чехова 1880-х гг., знаменующим новый этап в его литературной деятельности, стала повесть «Степь» (1887 – 1888). Образ степи центральный в повести. Способ изображения степи у Чехова своеобразен: в авторе сочетается наблюдатель-«естественник» и поэт. Здесь раскрылось мастерство Чехова – живописца словом. Повествование нередко идет в тоне центрального персонажа Егорушки, когда все изображаемое объединено его восприятием (это характерно для прозы молодого Чехова), но доминирует все-таки лирический тон самого писателя.

Во второй половине 1880-х гг. Чехов все чаще пишет рассказы и повести, посвященные проблемам мировоззрения. «Огни»: два инженера размышляют о пессимизме, о его оправданности и социальной значимости. Образ человека, «заболевшего» мировой скорбью, был знамением 1880-х гг., и Чехов возвращается к нему неоднократно. Рассказ «Припадок». Обнаженное, открытое зло вынуждает героя отказаться от книжных иллюзий – и процесс крушения иллюзий оказывается чрезвычайно болезненным. В повести «Скучная история» представлено явление пессимизма. Главный кризис Николая Степановича – экзистенциальный: неудовлетворенность человека своей жизнью, прожитой правильно, безукоризненно.

Чехов отрицает претензию своих героев на знание универсальной правды. В произведениях его проповедники таких универсалий, оказывается, обладают лишь своей субъективной правдой. Чехов последовательно строит характеры героев, выступающих как идейные антиподы, на контрасте их открыто заявленных убеждений и поведения в быту.

Повесть «Палата № 6» (1892) направлена не только против насилия, но и против людей, примиряющихся с ним, готовых в той или иной форме оправдать пассивность, непротивление злу.

«Дом с мезонином» (1896) – один из самых трогательных рассказов писателя: рассказ о глухом, взаимном непонимании интеллигентных людей и вместе с тем робкой, трепетной, чистой любви, разрушенной черствыми, эгоистичными людьми. Правда любви оказывается важнее и истиннее всех правд.

В повести «Моя жизнь» (1896) главным критерием истинности тех или иных воззрений оказывается поведение, образ жизни идейных людей.

В повести «Рассказ неизвестного человека» главный герой – подпольщик – террорист. Звучит протест против принесения себя в жертву социальной необходимости, даже если эта необходимость есть революционная целесообразность, против заклания личности на алтаре общественного дела.

Отмеченные повести о духовных исканиях интеллигенции написаны в форме рассказа-исповеди от лица главного героя или в тоне этого героя. Объективность Чехова проявляется не только в речевой манере его рассказчика: писателю каждый раз удается передать особый склад мировосприятия совсем не похожих один на другого персонажей-повествователей. Чехов умеет и собственные мысли, важные для него, подавать «в тоне героя». Большинство повестей и рассказов написаны в стиле бытового реализма: сюжеты их просты и близки к самой действительности; все детали, характеризующие персонажей и их окружение, весьма достоверны, конкретны и точны. Но Чехова коснулись и художественные искания времени: в творчестве его проявляются символистские и натуралистические тенденции. В плане связи с символизмом особенно показательна повесть «Черный монах» (1894). В ней обнаруживаются и некоторые черты психологического натурализма: Чехов повторял, что он написал рассказ «медицинский» (специалисты-психиатры подтверждали точность чеховского описания болезни магистра философии Коврина, страдающего манией величия). Но галлюцинации героя представляют многозначный образ-символ. Черный монах представляет воинство Бога и Христа и выражает мысль о высшей творческой одержимости, которая должна быть направлена к утверждению вечной правды. С другой стороны, монах – это символ личных притязаний Коврина, его самоутверждения в роли «апостола». Наконец Черный Монах символизирует разрушительный характер безумия Коврина, выступает зловещим предвестником смерти героя. Символизм этой повести проявляется также в изображении персонажей, нарочито приземленных, выступающих антитезой отвлеченно-философской идее Коврина. Это Песоцкие – невеста магистра и его будущий тесть. Они тоже люди, поглощенные идеей, но сугубо житейской, материальной – разведением большого фруктового сада. Изображены они эскизно, без четких конкретно-бытовых примет. Они словно представляют символическую пару Садовника и Дочери, живущих исключительно в мире будничном, которой противостоит другая пара – Философ и Монах, относящиеся к сфере высшей и даже мистической. В этой повести речь идет не о поиске нужной идеи, а о путанице представлений о жизненно важном, являющейся причиной драмы и даже трагедии современного человека. Беда Коврина и его близких в том, что они погнались за мнимыми ценностями: славой, успехом, пренебрегая тем, что было в их жизни действительно важным.

Чехов весьма оригинален в трактовке человеческих ценностей. Он отвергает то, что вся реалистическая литература защищала в качестве нормы: естественное стремление человека к достатку, довольству, личному счастью. В знаменитой маленькой трилогии (рассказы «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви») Чехов представляет ряд типов мнимо счастливых людей, оказывающих пагубное влияние на окружающую их среду, людей, испортивших собственные жизни. По Чехову, человек во многом счастлив или несчастлив по субъективным причинам, потому что он неспособен вырваться из плена ходячих представлений о добре и зле, о добродетели и пороке.

Проблема пересмотра ценностей поистине центральная в прозе Чехова 1890-х гг. Но она ставится им по-разному. В одних произведениях изображается «нисходящее» развитие личности, т.е. утрата молодым человеком честных и чистых стремлений и идеалов, опошление его, духовная деградация: «Володя большой и Володя маленький», «Анна на шее», «Ионыч» и др. В других представлено «восходящее» движение героя: он сознает, что опустился, что живет в атмосфере пошлости, что в его жизни происходит ужасное смешение важного и мелкого, полезного и убыточного и т.д.: «Скрипка Ротшильда», «Учитель словесности», «Дама с собачкой», «Невеста» и др. В отличие от повестей о духовных исканиях интеллигенции, в этих произведениях нет развернутого сюжета, внутреннее развитие героев, вниз или вверх, представлено фрагментарно, через ряд выразительных и содержательно емких сюжетных деталей. Чехов – выдающийся мастер художественной детали: у него деталь – «кричащая подробность» – это всеобъемлющее средство; с помощью детали не только создается портрет и манера поведения персонажа, тон его речи и способ изъясняться, но выстраивается и психологическая линия произведения – эволюция героя.

Подлинным шедевром Чехова-прозаика является рассказ «Дама с собачкой» (1899). Это история радикального переворота в сознании человека под воздействием большого чувства любви. С точки зрения самого героя, потеря обывательской удовлетворенности сделала его жизнь богаче, вернее, одарила его чувством подлинного бытия – грустного и мучительного, но живого. Рассказ прост по композиции: в первых двух главах, описывающих «крымское счастье», время чуть замедлено, в короткой третьей главе описан духовный перелом и поездка к ней в город С., в четвертой, совсем краткой, рассказано о ее эпизодических приездах к нему в Москву. Атмосфера, в которой задыхается она в провинциальной глухомани, создана путем почти назойливого повторения «серого цвета». Удивительны пейзажные зарисовки, легкие, акварельные и вместе с тем импрессионистские, передающие восприятие природы и настроения человека. Исключительная выверенность и лаконизм стиля создавали ощущение, что реализм достиг высших пределов своего развития, не случайно Горький заметил по поводу «Дамы с собачкой», что Чехов «убивает» реализм.

В творчестве позднего Чехова важное место занимают повести и рассказы о народе: «Мужики», «Новая дача», «В овраге», «На святках» и др.

В рассказах «Студент», «На святках», «Архиерей» использованы библейские мотивы.

Тема народа раскрыта в одном из последних шедевров чеховской прозы – повести «В овраге» (1900). Картины деревенского одичания даны с натуралистическими подробностями. Чехов выступает не как обличитель, а как объективный исследователь новых типов русской жизни. Его занимает соотношение человеческого и социального в характерах персонажей. Символична такая деталь. Старший сын Цыбукина, служивший в полиции, оказался фальшивомонетчиком. Отцу он привез поддельные монеты, тот смешал их с настоящими, и позднее, когда обнаружилось преступление Анисима, старик растерян: «…я теперь не разберу, какие у меня деньги настоящие и какие фальшивые. И кажется, что они все фальшивые». Этот эпизод обнажает фальшивый порядок всей русской жизни, при котором сын вора – агент сыскной полиции и сам вор.

Дата добавления: 2014-01-06