Ю. Трифонов «Старик», 1978

Лагерная проза. А. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ». В. Шаламов «Колымские рассказы». Ю. Домбровский «Хранитель древностей» (1964), «Факультет ненужных вещей» (1988). С. Довлатов «Зона» (1982).

Научная проза.

Научно-художественная проза, достигшая особых успехов в биографическом жанре. Д. Гранин «Зубр» (1987) и др.

Бытовая проза, описывающая каждодневные будни ученых. И. Грекова роман «Кафедра» (1978). А. Крон «Бессонница» (1974).

Книги, исследующие особенности технократического сознания. В. Дудинцев «Белые одежды» (1987).

Рассказы В. Шукшина: философско-художественное содержание

Василий Макарович Шукшин (1929—1974). Начинал Шукшин с горделивого любования сильным самобытным человеком из народа, искренним и простодушным. Герой же зрелого Шукшина всегда на распутье, в сомнении. Героев Шукшина волнуют глобальные смысложизненные вопросы.

Драматизм шукшинского рассказа. Здесь господствует диалог. «Срезал», «Космос, нервная система и шмат сала». Либо внутренний диалог, либо диалог в монологе: «Думы», «Алеша Бесконвойный». Несколько форм диалога переплетаются: «Верую!», «Письмо». Любимые герои Шукшина – герои сильные, нравственно чуткие, пребывающие в состоянии жестокого внутреннего разлада. Роль поступка в рассказах: он вскрывает меру духовности героя. Поступок шукшинского героя – чудачество. «Чудик». В сборнике «Характеры» – предостережение относительно разрушительных возможностей, которые таятся в сильной натуре, не имеющей высокой цели. Последствия духовного вакуума. Образами своих «чудиков» писатель охватил широчайший спектр характеров, в которых пробудившиеся духовные потребности не организованы зрелым самосознанием. Поступок героя чаще всего демонстрирует, насколько же он далек от высшего смысла. Образуя единство с диалогом, реализуя диалог в действие, проверяя мысль результатом, чудачество становится особой стилевой метой шукшинского рассказа, его зрелищной, театральной экстравагантности. Через чудачество в рассказе Шукшина проявляется стихия народно-смехового, карнавального ощущения мира как диалектического единства высокого и низкого, смеха и слез, рождения и смерти. Поступок героя карнавален: он жаждет творить добро, а приносит зло, нелепый поступок оказывается мудрым и добрым, герой ищет праздника, а приходит к беде… Очень немногие из героев постигают закон бытия – прежде всего, старики.

Высшее – по Шукшину – человеческое качество – умение замечать в самых заурядных подробностях быта красу бытия, постигать ее. Один из ключевых образов – покой. Он противостоит суете. Покой означает здесь внутренний лад, уравновешенность. Герой обретает покой, когда сам добирается до секретов бытия. К покою герой Шукшина идет через думу об окружающем его мире. Простор – второй ключевой образ. В этот величавый простор вписана жизнь человеческая. В центре мира – герой, ведущий философский спор о смысле жизни, а вокруг него – само мироздание, «построенное» по своему смыслу, воплощающее ту самую истину бытия, которую так мучительно ищет герой. Кажется, достаточно герою оглядеться вокруг, и откроется истина бытия.

Источник мудрости писатель искал в историческом опыте народа, в судьбах стариков. Рассказ «Письмо». Старуха Кандаурова учит своих наследников чувствовать красоту жизни, умению радоваться и радовать других, она учит их душевной чуткости и ласке. Сплавом мудрости и мужества обладают у Шукшина матери. Образ матери – этический центр рассказа. «Материнское сердце», «В профиль и анфас»

Взаимодействие эпоса и драмы, их устойчивое неравновесие с постоянными перепадами от одного к другому составляет существеннейшую особенность жанрового содержания шукшинского рассказа. Суть шукшинского рассказа – в принципиальной нерасторжимости комизма и трагизма, драмы и эпоса, которые к тому же существуют в ореоле лирического сопереживания автора-повествователя. Философское содержание – отношения человека непосредственно с мирозданием.

Шукшин смог раньше других почувствовать сдвиг времени и уловить этот исторический сдвиг в духовном мире своего героя. В этом герое обнаружился острейший внутренний драматизм, который явился свидетельством «кризиса веры» «простого советского человека», который испытал смертную муку бездуховности. А подмена подлинных духовных ценностей потребительскими псевдоценностями оборачивается фарсом или трагедией.

Нравственное содержание и художественный мир повести В. Распутина

«Прощание с Матерой»

1976 г.

Распутин повторяет (или самостоятельно находит) схему, аналогичную «Вишневому саду» Чехова: центральный образ – хронотоп, постепенно превращающийся в символ, рубежная, роковая дата – и хоровод персонажей, спорящих друг с другом, но беспомощных перед временем.

Повесть следует читать как своеобразный миф, но ни в коем случае не как воспевание деревенского лада жизни или идеальных образов крестьян. Фольклорно-мифологическая поэтика. Матёра – «мать сыра земля» (фольклор). «Царский листвень» – мировое древо, один из ключевых образов разных мифологий. «Хозяин острова» – неведомое и невидимое существо, своеобразный genius loci (дух – покровитель места). Матера была домом-миром для многих поколений и сейчас этот мир должен исчезнуть (сюжет апокалиптический). Бытовой сюжет по мере развертывания очевидно трансформируется в идеологический и символический. В деревушке на Ангаре завязываются узлы мировых проблем и конфликтов. Герои постепенно становятся участниками большого «сократического» диалога о последних вопросах бытия.

Несовместимость разных миров – привычного существования на острове и жизни «на материке». Побывавшая у дочери Дарья повествует о своих впечатлениях в манере издевательски-отчужденной. Так в былые времена различные странники рассказывали о далеких странах и их причудливых обычаях. Речь идет о конфликте цивилизаций. Самовар – центр деревенской избы. Дарья надеется, что он пригодится даже на том свете, а вот в городском быту он оказывается совершенно неуместен. Главная проблема повести – прощание, прощание с привычным миром. Дело не в том, что деревенская жизнь лучше городской, а в том, что рушится мир людей, для которых он был единственным миром, и никаким другим его заменить нельзя. Здесь нет непроходимой границы между деревней и городом, поэтизации первой и охаивания последнего: первый пожар на Матерее устраивают не пришлые поджигатели, а свой беспутный Петруха, человек без корней, перекати-поле. Отношение к Матере разводит членов одной семьи. Дарья, ее сын и внук покидают остров с различными чувствами. Чем моложе, тем проще. Внук Андрей, разделяя общие вздохи, тем не менее поверил до конца всем лозунгам про новую жизнь. У него несколько простых посылок: там знают; я должен; дело великое; даль светла; завтра будет лучше, чем вчера. Его отец – пятидесятилетний Павел – фигура более сложная. В спорах о судьбе Матеры он оказывается одной ногой в лодке, а другой – на берегу. Он старается понять сына и жену, радующуюся новому быту, но сам с трудом отрывает корни от Матеры. Смиряется и находит силы начать все сначала. Главным патриотом и философом Матеры оказывается, как всегда у Распутина, старуха Дарья. Этот образ – не просто характер, а обобщенный взгляд на мир, приближающийся к авторскому, но не сливающийся с ним. Дарья живет на границе между миром живых и беспрерывной чредой безымянных предков. Она чувствует себя виноватой и ответственной перед теми, кто ушел раньше. В Дарье Распутин воссоздает феноменологию сознания, которое сталкивается с чем-то неведомым, невероятным. Люди Матеры становятся свидетелями рукотворного апокалипсиса. Они продолжают жить, но их мир уходит навсегда. В этом уникальность матёринского апокалипсиса. Дарья острее всех сознает универсальный, уникальный смысл происходящего. Она добирается до сложнейших вопросов – о цене прогресса, роли техники, уделе человеческом в качественно изменившемся мире. Трагедия Дарьи: «Никого уж не остается, чтоб меня понимал». Дарья понимает: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни».

Сцена попыток поджогщиков уничтожить царский листвень – символична: его не берет ни огонь, ни пила. Четыре мировые стихии в повести вообще приобретают символический смысл: земля, огонь, вода, воздух. В русском национальном сознании эти четыре стихии находятся в содружестве, а в матёринском апокалипсисе три стихии наступают на одну и уничтожают ее: сначала землю жгут огнем, потом ее затопляют водой и, наконец, воздух сгущается в коварный туман, в котором заплутал идущий на остров катер. Земля не выдержала железной поступи прогресса. Последняя глава – разговор старух в тумане – полностью строится в зоне не бытового, а символического изображения. Это уже как бы голоса из вечной тьмы. Двадцатый век начинался с прощания с Домом в «Вишневом саде», а завершается прощанием с целым миром.

Дата добавления: 2014-01-06