Арианство и I вселенский Собор

Лекция № 2 от 10.10.2011

Учение о Пресвятой Троице даже в Новом Завете дано прикровенно, не совсем раскрыто. Святой Дух в Новом Завете - как бы голубь. Однако, обозначение Сына Божия, как такового, и Святого Духа легко воспринималось греческим античным сознанием. Ведь до христианства на Ближнем Востоке господствовало греческое античное сознание и оно легко воспринимало Сына Божия (здесь как раз подчеркнем, не Иисуса Христа, а Сына Божия), потому что подобные обозначения сыновей богов в античности были, также как и действия неких святых сил в виде ветра, в виде огня (это уже другой вопрос), но оно уже было в греческом сознании. Поэтому когда христиане говорили, что Иисус Христос есть Сын Божий (а об этом говорит уже евангелие от Луки), то эти слова легко воспринимались. О Боге Отце речь не идет, потому что это Ветхий Завет, его уже естественно воспринимали еще с первым восприятием христианства.

Термин «Троица» уже встречается во II веке, считается, что у Феофила Антиохийского, хотя на самом деле у него мы просто впервые документально его видим, но неизвестно, первый ли он его употребил. Скорее всего, может быть, даже и нет. Таким образом, уже в это время христианское сознание верило в Пресвятую Троицу. В середине III века была побеждена ересь монархианства (единое начало), которая утверждала, что Бог един, а лица Пресвятой Троицы (ибо прикровенно то прикровенно, но Священном Писании встречаются Отец, Сын и Святой Дух) лишь проявления этого Бога. Монархианство это своеобразный христианский аналог ислама, или можно даже сказать наоборот: ислам – это вариант монархианства. Но хотя победа над монархианством и защитила термин «Троица», но до конца троичность в лицах единства не объяснила. Вообще христианское греческое сознание шло от троичности к единому Богу. Почему так, а не наоборот? По той простой причине, что еще дохристианское античное сознание воспринимало множественность богов, разные проявления богов и т.д. Поэтому три лица Пресвятой Троицы воспринимали вполне нормально и даже поддерживали. Другое дело в тех христианских общинах, где превалировали обращенные из иудеев. Древним иудейским сознанием была воспринята идея о единстве Бога, и, воспринимая Христа как мессию, с трудом и постепенно воспринимали Христа как Сына Божия. Вот там были определенные проблемы. А вот то сознание ближнего востока, что была в Египте, в Сирии, в Греции, в Малой Азии, оно шло по этой логике: от троичности к единому Богу. Но вот как воспринимать это единое целое ответит целый IV век, как раз начиная с эпохи арианства. Точнее, конечно же, отцы-капподокийцы в середине IV века до конца ответят на этот вопрос, но мощным двигателем к этому ответу была как раз ересь Ария. С начала IV века и обостряются триадологические споры или споры о Святой Троице. IV век – вершина этих споров. Первым и главным возбудителем этих споров был Арий. Догматически арианство вышло из Сирии. Там был еще в конце III века учитель Лукиан. Учеными он признается за арианина до арианства. Сам Арий был очень живым и интересным человеком. Он был родом из Ливии, образование получил в Сирии как раз у этого Лукиана, откуда, видимо, и вынес свое учение. Далее он стал диаконом и пресвитером в александрийской церкви и толковал Священное Писание. Дело в том, что в древности толкование Священного Писания было особым благословением, особым даром и талантом (ввиду образования). То есть толковать Священное Писание не мог кто попало, а только наиболее образованный, наиболее знающий Священное Писание. Это говорило конечно же о многих достоинствах Ария, и, наверно, мы бы вообще ничего о нем не узнали, если бы в 318 году он стал проповедовать в Александрии, что второе лицо Пресвятой Троицы Сын Божий не равен Богу Отцу, потому что Бог трансцендентен миру, от Него нет ни излияний, ни рождений, ни дроблений. Второе лицо создан из ничего, Он появился во времени, не совечен Богу Отцу. Сын Божий – творение Бога Отца. Он выше всех остальных творений, но, тем не менее, Он только творение. В том же 318 году Александр Александрийский (епископ Александрии) собирает поместный собор, на котором утверждает, что Сын Божий соравен Богу Отцу, рожается из сущности Отца, но неизреченно. Арий был осужден и изгнал из Египта. Однако, Арий был поддержан епископами в самом Египте (примерно треть епископов Египта было за Ария), в Малой Азии, а позже в Константинополе[2]. Император Константин до 323 года даже обвинял Александра в этом расколе[3]. Сохранилось несколько его писем к Александру Александрийскому, в которых он сожалеет, что в то время как он с оружием в руках объединяет империю, в Египте по вине Александра Церковь раскалывается и тем самым разрушает единство империи. Надо отдать должное Александру, он отвечает максимально корректно и сдержано, чтобы не оскорбить императорских чувств, не затрагивая богословие (прекрасно понимая, что император не разбирается в таких тонкостях). Поэтому до 323 года ситуация складывалась в пользу Ария, его поддерживали довольно значимые епископы: Евсевий Кесарийский, Евсевия Никомидийский (позже Евсевий Никомидийский станет первым епископом Константинополя, он был, одновременно, родственником императора). Но император не торопился с резкостями в адрес Александра. В 323 году император послал в Александрию, по видимому с желанием разобраться в ситуации, своего духовника Осия Кордубского (г. Кордуба в Испании), который разобрался и доложил императору, что дело не в каких-то жесткостях Александра, прогнавшего Ария, а дело гораздо глубже, в том, что Арий действительно неправильно учит о Пресвятой Троице. В 323 году выходит императорский указ о созыве Вселенского собора. Уже в этом указе значилась и дата - май 325 года, и место – город Никея. Почему именно он? Это был уютный курортный город. Богатые патриции, что на западе, что на востоке в это время мало жили в больших городах. В основном они жили на виллах и в маленьких городках, поэтому эти городки были богатыми, благоустроенными. Расположена была Никея к востоку от будущего Константинополя (он еще не основан). Расходы взяла на себя императорская казна. Были приглашены епископы из вне империи (в частности, например из Скифии и Персии), из самых дальних уголков империи (например, из Британии было три епископа, из Испании – 4-5 епископов, из Германии), т.е. Собор действительно мыслился как Вселенский. Количество участников в источниках разниться от 250 до 320[4]. Среди них Александр Александрийский, Макарий Иерусалимский, Осий Кордубский[5], Николай Мирликийский, Спиридон Тримифундский,[6]от Рима было два легата пресвитеры Виктор и Викентий. Арианскую партию возглавляли два епископа с одинаковым именем, но занимавшие разные кафедры: Евсевий Кесарийский[7] и Евсевий Никомедийский. Арианствующих было по разным данным около 20-22 человека. Собор был открыт 20 мая 325 года. Первоначально православные[8] решили выработать свой антиарианский Символ Веры. Ариане возмущаются, и Евсевий Никомедийский предлагает свой арианский Символ Веры. После некоторых дебатов (понятно, что все складывалось в пользу большинства) на Собор прибывает император Константин. В приветственной речи к императору Евсевий Кесарийский меняет тактику и представляет православных как виновников раскола в Церкви (если вы обладаете риторикой, то это не составляет труда). Тогда император попросил (и это, кстати, будет его максимальное участие в Соборе) представить свой Символ Веры. И вот здесь интересный момент исторический: Евсевий представил – взял, по всей видимости, из родной кесарийской Церкви, в которой он уже был[9]. В нем содержались арианские выражения – «произведение» и «тварь», «не из сущности Отца». Конечно же, большинство не могло принять этот Символ Веры. Скорее всего, с подсказки Осия Кордубского[10], Константин предложил первое выражение («произведение» и «тварь») убрать, второй («не из сущности Отца») заметить словом «единосущный». На востоке этот термин ассоциировался с монархианами; на западе считался вполне православным, встречался у Тертуллиана[11]. 19 июня 325 года Символ Веры был подписан. После Собора, уже в 326 – 327 гг., многие (Маркелл Анкирский, Ефстафий Антиохийский) защищая Никейский Символ, используя слово «единосущный» впадали в монархианство (т.е. в отрицание Пресвятой Троицы). Т.е., что получалось? Задумайтесь над очень хорошим переводом слова omoousioV -единосущный. Настолько Сын Божий единой сущности с Богом Отцом, - получалось у монархиан, - что таким образом сущность у них действительно получается одна. Троица, как Таковая исчезала. Логично, что и Святой Дух исчезал, потому что Он тоже единой сущности с Отцом и Сыном. И единая сущность поглощает все: и Отца, и Сына, и Святого Духа.

С 327 года главным защитником Никейского Символа Веры становится преемник Александра (и по египетскому обычаю, он же и племянник) Афанасий. Потом Церковью он будет обозначен как Афанасий Великий. В своем богословии Афанасий защищал соравенство Сына Отцу, но избегал термина «единосущный». Чуть ли не 5 или 7 раз во всех его сочинениях можно встретить это слово, да и то при цитации. Если бы он его употребил, то тут же бы его обвинили бы в монархианстве. Тут начинается время самых сильных интриг вокруг Афанасия. 17 лет он проведет вне Александрии, то в ссылках, то в пустынях египетских, даже будет обвиняем в убийствах, один раз его обвинят в том, что он у епископа Гизы оторвал руку и пр. и пр. Выдержал Афанасий это все, видимо, только благодаря своему характеру. По описанию он был человеком невысокого роста, но очень деятельный, и практически до самой глубокой старости ходил очень быстро, порывисто, был худенький всю свою жизнь, любил, действительно, в пустынях молиться и все свои сочинения практически написал там, потому что в Александрии была совершенно жуткая по своему накалу жизнь. Ситуация в Александрии была накаленная. За одно только слово omoousioV могли морду набить или еще что по хлеще. Практически до 360-х годов эта напряженность сохранялась. Сохранялась именно с подобными интригами. Приходили, как бы мы сейчас сказали, авторитетные люди, и обвиняли в чем-либо Афанасия. Дважды он побывал в ссылках и три раза вынужден был покинуть Александрию из-за вот этих беспорядков в городе.

Дата добавления: 2014-01-06