Поэтика пространства и времени

в повести «Дочь Ивана, мать Ивана»

Рассмотрение вопроса о поэтике пространства и времени в повести Валентина Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана» (2003 г.) предполагает определение исходных понятий. Термины «пространство» и «время» имеют статус философских категорий, традиционно относимых к числу наиболее сложных для понимания. Обращение к этим категориям зачастую приводит к гносеологической неопределенности, констатация которой превратилась в своеобразный научный ритуал, сформировавшийся еще на исходе античности, когда Аврелий Августин заявил: «Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю».

На сегодняшний день в интерпретации пространства и времени наметились две влиятельных тенденции.

Во-первых, преобладание описательного подхода над пониманием сути проблемы. Пространство и время характеризуются с точки зрения их континуальности, дискретности, связи с материей, движением и т. д. Установление многих из этих параметров является правомерным, однако оно в лучшем случае удовлетворяет необходимому и ни в коем разе не соответствует достаточному условию определения понятий «пространство» и «время».

Во-вторых, пространство и время рассматриваются как формы существования материи, что верно в отношении первого, но не второго.

Понимание сущности пространства и времени невозможно без учета их универсальности. Пространство и время являются типологическими формами существования универсума, однако проблема заключается в том, формой существования какого именно структурного элемента универсума выступает каждый из этих феноменов.

Универсум состоит из материальной и идеальной сфер, неотделимых друг от друга, переходящих одна в другую и вместе с тем – противоположных, качественно различных. Материальная сфера, или материя, представляет собой вещественный субстрат, который может быть обнаружен сенсорно. Идеальная сфера представляет собой отражение (движение, изменение, развитие, взаимодействие), форма которого может быть постигнута при помощи психики, а содержание – понято при помощи сознания.

Пространство есть атрибутивная форма существования материального (материи, вещественной субстанции); время – атрибутивная форма существования идеального (субстанции отражения: движения, изменения, развития, взаимодействия). Наличие времени обнаруживается через отражение, свойственное материальным (пространственным) объектам, т. е. через их движение, изменение, развитие, которое происходит как процесс их взаимодействия. С другой стороны, пространство существует и может существовать только во времени, т. е. в движении, изменении, развитии, происходящих как процесс взаимодействия материальных (пространственных) объектов.

Также следует учитывать, что пространство и время могут быть измерены. Сущностными параметрами пространства являются вертикаль и горизонталь, времени – прошедшее, настоящее и будущее. Измерение пространства и времени осуществляется исходя из диалектики необходимого и случайного. Необходимым выступает принципиальная подверженность пространства и времени измерению, случайным – любая конкретная форма их измерения. Например, пространство можно измерять в метрах, милях, су, аршинах, шагах и т. п. Измерение времени во всех случаях связано с изменениями, которые происходят в материальных (пространственных) объектах. Поэтому наиболее удобным для людей является измерение времени на основе перемещения самых заметных и стабильных астрономических тел – Солнца и Луны, а также на основе климатических циклов, хотя параллельно используются и многие альтернативные формы измерения времени.

Такова философская основа анализа поэтики пространства и времени в повести «Дочь Ивана, мать Ивана». Вместе с тем необходимо иметь в виду и контекст почвеннической литературы, к которой относится творчество Валентина Распутина.

Представление о пространстве и времени у современных писателей-почвенников (А. Солженицына, В. Белова, В. Крупина, А. Проханова, В. Артемова и многих других) детерминировано их идеологией, в которой ведущие роли принадлежат национальным, религиозным и этнически-групповым концептам: «Русь», «Россия», «православие», «соборность», «славянство», «русская идея», «русская душа», «русская судьба» и т. п. Очевидно, что эти концепты представляют собой реализацию социоцентрических установок и носят общий характер, в отличие от персоноцентрической, а значит, универсалистской направленности шедевров мировой литературы и среди них – русской классики «золотого века». Будучи локальной (по сравнению с универсальностью философии), идеология почвенничества побуждает художников слова, которые руководствуются ею, пользоваться не универсальными, а приспособленными к этой идеологии представлениями о пространстве и времени.

Пространство в произведениях писателей-почвенников главным образом репрезентировано оппозициями «Россия – не Россия», «деревня – город», «территории с доминированием православной веры – территории, где православная вера пребывает в упадке либо отсутствует» и т. п., причем оппозиции указанного типа маркированы в первую очередь идеологически и лишь затем – географически. Исходя из этих принципов Россия изображается не просто местом обитания русского и других народов, а прежде всего территорией, на которой уцелел и укрепился русский дух, мифологически препарированный по почвеннической модели.

Представление о времени в творчестве писателей-почвенников также определяется идеологическими причинами. Концепты «историческая память», «вековые народные традиции» и т. п., консервативные по своему содержанию, основаны на приоритете ретроспективной темпоральности. Сказанное не означает, что в произведениях писателей-почвенников задействовано только прошедшее время и проигнорированы настоящее и будущее. Наоборот, самые заветные помыслы этих художников слова связаны именно с настоящим и будущим России, русского народа, православия, славянства. Однако в идеале и настоящее, и будущее видится им главным образом как реставрированное прошедшее.

Поэтика пространства и времени в повести Валентина Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана» отмечена конкретизацией и индивидуализацией общепочвеннических представлений. Основное действие повести происходит неназванном сибирском городе, в топографических особенностях которого узнается родной автору Иркутск. Однако дело, конечно, не в полной пространственной определенности места действия, а в почвеннической последовательности Распутина, не склонного разделять малую родину и великую Россию, точнее, избравшего повествование о топосе великой России через топос малой родины.

Для прозы Распутина, тяготеющей к апокалиптичности, характерно негативное восприятие пространства. Не является исключением и повесть «Дочь Ивана, мать Ивана». Первый же пространственный объект, который встречается здесь, – улица, где «было темно и глухо». В аналогичной манере изображены и другие топосы: квартира, в которой живет семья главной героини; школа, где «одновременно была и каторга, и карнавал с переодеванием»; автобаза, откуда ушел в безработные Анатолий, муж Тамары Ивановны; кинотеатр «Пионер», ставший притоном для наркоманов; прокуратура и суд; малосемейное общежитие; вокзал и др.

Более светлыми красками рисуется деревня, переселенная перед затоплением (очередной двойник Матеры в распутинской прозе), малая родина Тамары Ивановны. Зато исчадием ада – «не Россией» на сибирской земле – представлен рынок. Он заполнен «улыбчивыми китайцами и мрачными кавказцами, раскидывающими паутину, в которую уж как-то слишком легко и глупо попадались местные простаки». На рынке, по мнению автора, творится то, что неприемлемо для русского духа. Интерпретация сути происходящего здесь раскрывается с публицистической прямотой, свойственной стилю В. Распутина: «Китайцы хитрее, кавказцы наглее, но те и другие ведут себя как хозяева, сознающие свою силу и власть».

Ответные меры со стороны русских не заставляют себя ждать. Тамара Ивановна, потерявшая веру в справедливость суда, убивает из обреза кавказца, надругавшегося над ее дочерью. Сын главной героини Иван участвует в погроме кавказцев, учиненном казаками.

Ивану повествователь доверяет свои сокровенные мечты о великом славянском пространстве. Очарованный ими подросток доходит «до сладкого упоения смертью среди тысяч и тысяч себе подобных – как на поле Куликовом и на Бородино», готовится ехать в воюющую Сербию либо в мирную Беларусь, которые он считает оплотом славянства и православной веры. Воплощение в жизнь этих мечтаний не состоялось. Воротников-младший сначала проходит службу в ракетных войсках в Забайкалье, потом подается в плотники и строит церковь в отдаленном селе, вблизи от родины своих предков по материнской линии.

Такая расстановка приоритетов показательна для позднего Распутина. Он и в прежнем своем творчестве отрицательно воспринимал охоту своих персонажей к перемене мест и побуждал их руководствоваться народной мудростью: где родился, там и сгодился. Но в повестях и рассказах 1970 – 90-х гг. пространственные перемещения его персонажей, как правило, были либо подневольными («Прощание с Матерой»), либо бездумными (рассказ «В ту же землю»). А в повести «Дочь Ивана, мать Ивана» юный герой хотел покинуть родные места ради защиты Отечества, веры и славянских интересов, однако по воле повествователя ему пришлось осуществлять свою миссию не только на земле предков, но и мирными средствами.

Пространственная оппозиция «деревня – город» в очередной раз и с предсказуемой неизменностью авторского выбора возникает в творчестве Валентина Распутина. В повести «Дочь Ивана, мать Ивана», антиурбанистический пафос которой очевиден, нет, как было показано выше, ни одного городского топоса, удостоенного положительной оценки повествователя. Даже городское небо оказывается хуже деревенского. С точки зрения Распутина, вертикальное измерение пространства, если оно сопряжено с городом, олицетворяет собой бездуховность. Поэтому звезды на городском небосводе заменяет «радужно-гнилое свечение от электрического разлива…». Пожалуй, в этом случае, как, впрочем, и в ряде других, антиурбанизм писателя перерос в антицивилизаторство. Однако нельзя забывать, что к электричеству и электростанциям у В. Распутина давно, с детства и со времени работы над повестью «Прощание с Матерой», сформировалось особое отношение, отягощенное апокалиптическими ассоциациями.

Время действия повести «Дочь Ивана, мать Ивана» относится к концу ХХ – началу ХХI века. Камертоном авторского восприятия отображенной в произведении эпохи звучит фраза из начального абзаца: «Самый глухой час ночи…». Не будет чрезмерной натяжкой сказать, что Распутин считает современность «самым глухим» периодом русской истории.

Повесть состоит из трех частей, и лишь в первой из них использован композиционный прием чередования временных пластов: настоящее – прошедшее. Трудным для героев произведения было и минувшее, и нынешнее, утверждает повествователь. На экзистенциальном уровне он избегает идеализации прошлого, зато когда переходит на этический уровень, не удерживается от нее, несмотря на художническую корректность и многочисленные оговорки, смягчающие однозначность отдельных высказываний.

И все-таки авторская позиция выражена в анализируемой повести с большой прямотой и внятностью и связана с категорией времени. Раньше, до прибытия в Россию рыночных инородцев, жизнь русских была хотя и нелегкой, но в ней находилось место справедливости, теперь же царит этический беспредел, считает Распутин.

Этический идеал писателя, руссоистский в своей основе, побуждает его строить ретроспективную концепцию времени. Не лишенное противоречий, однако достойное прошедшее, трагически-безотрадное настоящее и, наконец, тревожное, связанное с деятельными надеждами, будущее, – такова версия повествователя.

Согласию с ней препятствует специфика распутинского видения действительности. Если писатель против рыночных отношений, то почему среди положительных героев повести «Дочь Ивана, мать Ивана» русские «рыночники» Демин, Егорьевна, муж Тамары Ивановны Анатолий? Если он против чужеземцев, то почему предлагает для разрешения межнациональных конфликтов использовать обрезы и погромы? Наконец, если экстремизм скинхедов, казаков и отдельных граждан спровоцирован антирусской позицией властей, то почему Распутин не видит иных способов воздействия на власть, кроме эскалации насилия в обществе?

В таких мировоззренческих координатах существует распутинская концепция пространства и времени. Настоящее под пером писателя выглядит извращенным прошедшим, будущее – экстраполированным прошедшим. Идиллическая ретроспективность оборачивается обыкновенным ретроградством. Происходит это потому, что система взглядов Валентина Распутина исключает не варианты приспособления к современности (под разной этической маркировкой они представлены в повести «Дочь Ивана, мать Ивана»), т. е. не перспективу принятия сегодняшнего мира, а возможность его понимания. И как пространственный идеал писателя ориентирован на деревню и сельский православный храм, так временной – на мифологически воспринятое прошедшее. Совместить все это с реалиями XXI столетия нельзя, не оказавшись утопистом, экзотичность убеждений которого способна вызвать не столько удивление, сколько недоумение.

ЛИТЕРАТУРА

1. Антипьев Н.П. Наедине с совестью. Иркутск, 1981.

2. Будагов Р.А. Писатели о языке и язык писателей. М., 1984.

3. Васильев В.В. Сопричастность жизни: Литературно-критические статьи. М., 1979.

4. Забелин П.В. Литературный разъезд: Размышления о творчестве иркутских писателей. Иркутск, 1974.

5. Котенко Н.Н. Валентин Распутин. Очерк творчества. М., 1988.

6. Кузнецов Ф.Ф. Перекличка эпох. М., 1980.

7. Курбатов В.Я. Валентин Распутин. Личность и творчество. М., 1992.

8. Лапченко А.Ф. Человек и земля в русской социально-философской прозе 70-х годов. Л, 1985.

9. Панкеев И.А. Валентин Распутин. По страницам произведений. М., 1990.

10. Панкин Б.Д. Строгая литература. М,, 1982.

11. Перевалова С.В. Повести В. Г. Распутина: автор и герои («Прощание с Матерой», «Живи и помни», «Пожар»): Учебное пособие по спецкурсу. Волгоград, 2000.

12. Селезнев Ю.И. Златая цепь. М., 1985.

13. Селезнев Ю.И. Мысли чувствующая и живая. М., 1982.

14. Семенова С.Г. Валентин Распутин. М., 1987.

15. Тендитник Н.С. Валентин Распутин. Колокола тревоги. Очерк жизни и творчества. М., 1999.

16. Тендитник Н.С. Валентин Распутин. Очерк жизни и творчества. Иркутск, 1987.

17. Тендитник Н.С. Ответственность таланта. Иркутск, 1978.

18. Чичерин А.В. Сила поэтического слова. М, 1985.

19. Шапошников В.Н. Валентин Распутин. Новосибирск, 1978.

20. Яновский Н. Поиск. Новосибирск, 1979.

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ,

ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИК СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ

Дата добавления: 2014-01-06