Поведенческий подход

Клиентка была права. Терапевт действительно доверял ей больше, чем она сама себе (кстати, она не покончила с собой). Роджерс замечал, что в процессе клиент-центрированной терапии клиенты становятся не только бо­лее уверенными в себе, но они начинают лучше осознавать свои подлинные чувства, принимать себя, держаться более комфортно и естественно с други­ми людьми, в большей степени полагаться на собственную оценку, чем на мнения других, и становятся более продуктивными и спокойными.

Поведенческая терапия как систематический подход к диагностике и лечению психологических расстройств возникла относительно недавно — в конце 50-х годов. На ранних стадия развития поведенческая терапия опре­делялась как приложение “современной теории научения” к лечению клини­ческих проблем. Понятие “современные теории научения” относилось тогда к принципам и процедурам классического и оперантного обусловливания.

Теоретическим источником поведенческой терапии являлась концепция бихевиоризма американского зоопсихолога Watson (1913) и его последова­телей, которые поняли огромное научное значение павловского учения об условных рефлексах, но истолковали и использовали их механистически. Согласно взглядам бихевиористов, психическая деятельность человека долж­на исследоваться, как и у животных, лишь путем регистрации внешнего пове­дения и исчерпываться установлением соотношения между стимулами и ре­акциями организма независимо от влияния личности. В попытках смягчить явно механистические положения своих учителей необихевиористы (Tolman,

Лекция первая

1932, Hull, 1943 и др.) позднее стали учитывать между стимулами и ответны­ми реакциями так называемые “промежуточные переменные” — влияния среды, потребностей, навыков, наследственности, возраста, прошлого опыта и др., но по-прежнему оставляли без внимания личность. По сути, бихевиоризм следовал давнему учению Декарта о “животных машинах” и концепции французского материалиста XVIII века Ламетри о “человеке-машине”.

Основываясь на теориях научения, поведенческие терапевты рассматри­вали неврозы человека и аномалии личности как выражение выработанного в онтогенезе неадаптивного поведения. Wolpe (1969) определял поведенче­скую терапию как “применение экспериментально установленных принци-пстГнаучения "для'целей изменения неадаптивного поведения. Неадаптивные привычки ослабевают и устраняются, адаптивные привычки возникают и уси­ливаются” (цит. по Р. А. Зачепицкому, 1975). При этом выяснение слож-нь1х_.психических причин развития психогенных расстройств считалось из­лишним. Frank (1971) заявлял даже, что вскрытие таких причин мало помогает лечению. Сосредоточение внимания на их последствиях, то есть на симпто­мах болезни, по мнению автора, имеет то преимущество, что последние можно непосредственно наблюдать, в то время как их психогенное происхождение улавливается лишь сквозь избирательную и искажающую память больного и предвзятых представлений врача. Более того, Eysenck (1960) утверждал, что достаточно избавить больного от симптомов, и тем самым будет устранен невроз.

С годами оптимизм в отношении особой действенности поведенческой терапии стал повсюду ослабевать, даже в среде ее видных основоположни­ков. Так, Lazarus (1971) — ученик и бывший ближайший сотрудник Wolpe выступил с возражениями против утверждения своего учителя о том, что поведенческая терапия якобы вправе бросить вызов другим видам лечения как наиболее эффективная. На основании своих собственных катамнести-ческих данных Lazarus показал “обескураживающе высокую” частоту ре­цидивов после проведенной им терапии поведения у 112 больных. Насту­пившее разочарование ярко выразил, например, Ramsay (1972), написавший:

“Первоначальные заявления поведенческих терапевтов относительно ре­зультатов лечения были изумляющими, но сейчас изменились... Диапазон расстройств с благоприятной реакцией на эту форму лечения в настоящее время невелик”. О его сокращении сообщили и другие авторы, признавшие успешность поведенческих методов преимущественно при простых фобиях или при недостаточном интеллекте, когда больной не способен формулиро­вать свои проблемы в вербальной форме.

Критики изолированного применения методов поведенческой терапии видят основной ее дефект в односторонней ориентации на действие элемен­тарной техники условных подкреплений. Видный американский психиатр

Психотерапия и ее основные направления

Wolberg (1971) указывал, например, что, когда психопата или алкоголика постоянно наказывают или отвергают за антисоциальное поведение, они и сами каются в своих поступках. Тем не менее на рецидив их толкает интен­сивная внутренняя потребность, гораздо более сильная, чем условно-рефлек­торное воздействие извне.

Коренной недостаток теории поведенческой терапии заключается не в признании важной роли условного рефлекса в нервно-психической деятель­ности человека, а в абсолютизации этой роли.

В последние десятилетия поведенческая терапия претерпела существен­ные изменения как по своей природе, так и по размаху. Это связано с достижениями экспериментальной психологии и клинической практики. Те­перь поведенческую терапию нельзя определить как приложение классиче­ского и оперантного обусловливания. Различные подходы в поведенческой терапии наших дней отличаются степенью использования когнитивных кон-цепций и процедур.

КОГНИТИВНАЯ ТЕРАПИЯ

Начало когнитивной терапии связывается с деятельностью Джорджа Келли (Ch. L. Doyle, 1987). В 20-х годах Джордж Келли использовал в своей клинической работе психоаналитические интерпретации. Его изумля­ло то, с какой легкостью пациенты принимали фрейдовские концепции, кото­рые сам Келли находил абсурдными. В качестве эксперимента Келли начал варьировать интерпретации, которые он давал пациентам, в рамках самых различных психодинамических школ.

Оказалось, что пациенты одинаково принимают предлагаемые им прин­ципы и полны желания изменить свою жизнь в согласии с ними. Келли пришел к выводу, что ни фрейдовский анализ детских конфликтов, ни даже изучение прошлого как такового не имеют решающего значения. По мнению Келли, интерпретации Фрейда оказывались эффективными, по­скольку они расшатывали привычный для пациентов способ мышления и предоставляли им возможность мыслить и понимать по-новому.

Успехи клинической практики при самых различных теоретических под­ходах, согласно Келли, объясняются тем, что в процессе терапии происходит изменение того, как люди интерпретируют свой опыт и как они смотрят на будущее. Люди становятся депрессивными или тревожными, потому что по­падают в западню ригидных, неадекватных категорий собственного мышле­ния. Например, некоторые люди полагают, что авторитетные фигуры всегда правы, поэтому любая критика со стороны авторитетной фигуры действует на них удручающе. Любая техника, приводящая к изменению этого убеждения, будь она основана на теории, которая связывает такое убеждение с эдиповым

Лекция первая

комплексом, со страхом потери родительской любви или с потребностью в духовном руководителе, будет эффективна. Келли решил создать техники для непосредственной коррекции неадекватных способов мышления.

Он предлагал пациентам осознать свои убеждения и проверить их. На­пример, тревожная, депрессивная пациентка была убеждена, что расхождение с мнением ее мужа вызовет в нем сильный гнев и агрессию. Келли настоял на том, чтобы она тем не менее попробовала высказать мужу собственное мнение. Выполнив задание, пациентка убедилась в том, что это не опасно. Такие домашние задания стали обычными в практике Келли. Иногда Кел­ли предлагал пациентам даже роль новой личности с новым взглядом на себя и на других — сначала на сеансах терапии, а затем в реальной жизни. Он использовал также ролевые игры. Келли пришел к выводу, что сердце­виной неврозов является неадаптивное мышление. Проблемы.невротика лежат в настоящих способах мышления, а не в прошлом. В задачу терапев­та входит выяснение неосознаваемых категорий мышления, которые приводят к страданиям, и обучение новым способам мышления.

Келли был одним из первых психотерапевтов, которые старались непо­средственно изменять мышление пациентов. Эта цель лежит в основе многих современных терапевтических подходов, которые объединяются по­нятием когнитивная терапия.

На настоящем этапе развития психотерапии когнитивный подход в чис­том виде почти не практикуется: все когнитивные подходы в большей или меньшей степени используют поведенческие техники. Это справедливо и по отношению к “рационально-эмотивной терапии” А. Эллиса и к “когнитив­ной терапии” А. Бека.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ КОГНИТИВНО-ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ ТЕРАПИИ

В экспериментальных работах в области когнитивной психологии, в ча­стности исследованиях Пиаже, были сформулированы ясные научные прин­ципы, которые можно было применить на практике. Даже изучение поведе­ния животных показывало, что надо принимать во внимание их когнитивные возможности для понимания того, как у них происходит научение.

Кроме того, возникло понимание того, что поведенческие терапевты, сами того не подозревая, используют когнитивные возможности своих пациентов. Десенситизация, например, использует готовность и способность пациента к воображению. Тренинг социальных умений не является на самом деле обу­словливанием: пациенты обучаются не специфическим реакциям на стимулы, а набору стратегий, необходимых для совладания с ситуациями страха. Ис­пользование воображения, новых способов мышления и применение страте­гий включает когнитивные процессы.

Психотерапия и ее основные направления

У поведенческих и когнитивных терапевтов обнаружился ряд общих черт

(Ch. L. Doyle, 1987).

1. И те и другие не интересуются причинами расстройств или прошлым пациентов, а имеют дело с настоящим: поведенческие терапевты сосредоточи­ваются на актуальном поведении, а когнитивные — на том, что думает чело­век о себе и о мире в настоящем.

2. И те и другие смотрят на терапию как на процесс научения, а на терапевта — как на учителя. Поведенческие терапевты учат новым спосо­бам поведения, а когнитивные — новым способам мышления.

3. И те и другие дают свои пациентам домашние задания, с тем чтобы те практиковали за пределами терапевтической среды то, что получили во вре­мя сеансов терапии.

4. И те и другие оказывают предпочтение практическому, лишенному абсурдности (имеется в виду психоанализ) подходу, не обремененному слож­ными теориями личности.

Клинической областью, сблизившей когнитивный и поведенческий под­ходы, явилась невротическая депрессия. Аарон Бек (1967), наблюдая боль­ных с невротической депрессией, обратил внимание на то, что в их пережи­ваниях постоянно звучали темы поражения, безнадежности и неадекватности. Бек заключил, что депрессия развивается у людей, воспринимающих мир в трех негативных категориях: 1) негативный взгляд на настоящее: что бы ни происходило, депрессивный человек сосредоточивается на негативных сторо­нах, хотя жизнь и предоставляет некоторый опыт, который приносит удоволь­ствие большинству людей; 2) безнадежность в отношении будущего: депрес­сивный пациент, рисуя будущее, видит в нем только мрачные события; 3) сниженное чувство собственного достоинства: депрессивный пациент видит себя несостоятельным, недостойным и беспомощным.

Под влиянием идей Пиаже Бек концептуализировал проблемы депрес­сивного пациента: события ассимилируются в негавистическую, абсолютист­скую когнитивную структуру, результатом чего является уход от действитель­ности и социальной жизни. Пьяже также учил, что деятельность и ее последствия имеют силу изменять когнитивную структуру. Это привело Бека к составлению терапевтической программы, которая использовала некоторые из инструментов, разработанных поведенческими терапевтами (самоконтроль, ролевая игра, моделирование, домашние задания и Др.).

Другим примером является рационально-эмотиеная терапия Альбер­та Эллиса (1962). Эллис исходит скорее из феноменологической позиции, что тревога, чувство вины, депрессия и другие психологические проблемы вызываются не психотравмирующими ситуациями как таковыми, а тем, как люди воспринимают эти события, что они думают о них. Эллис говорит, например, что вы расстраиваетесь не из-за того, что провалились на экзамене,

Лекция первая

а потому, что считаете, что провал — это несчастье, которое указывает на вашу неспособность. Терапия Эллиса стремится в первую очередь иденти­фицировать подобные наносящие ущерб личности (“самопоражающие”) и вызывающие проблемы мысли, которые пациент приобрел в результате не­правильного научения, а затем помочь пациенту заменить эти малоадаптив­ные стереотипы мышления на более реалистические, используя при этом моделирование, поощрение и логику. Как и в когнитивной терапии А. Бека, в рационально-эмотивной терапии Эллиса много внимания уделяется пове­денческим техникам, в том числе домашним заданиям.

Итак, новый этап в развитии поведенческой терапии знаменуется транс­формацией ее классической модели, основанной на принципах классического и оперантного обусловливания, в когнитивно-поведенческую модель. Мише­нью “чистого” поведенческого терапевта является изменение поведения; ми­шенью когнитивного терапевта — изменение в восприятии себя и окружаю­щей действительности. Когнитивно-поведенческие терапевты признают и то и другое: знания о себе и мире влияют на поведение, а поведение и его послед­ствия воздействуют на представления о себе и мире.

Когнитивно-поведенческие терапевты, как и их предшественники, не ин­тересуются прошлым или причинами невротических расстройств. Они гово­рят, что никто не знает подлинных причин, а кроме того, не доказано, что знание причин имеет отношение к исцелению. Если больной приходит к врачу с переломом кости, в задачу врача входит его исправление, а не изучение условий, которые привели к нему.

Таблица. Сравнительный обзор методов психологического лечения (Karasu Т. В., 1979).

Основные тематические параметры

Динамическ подход

Поведенческий подход

Феноменологический подход

Природа человека

Движется сексуаль­ными и агрессивными инстинктами

Продукт социально­го научения и обуслов­ливания; ведет себя на основании прошлого опыта

Имеет свободную во­лю и способность к са­моопределению и само-актуалиэации

Основная проблема

Сексуальное подав- Тревога ление

Психическое отчуж­дение

Психотерапия и ев основные направления

Концепция патологии	Конфликты в сфере	Приобретенные сте­	Экзистенциальное
	инстинктов: бессозна­	реотипы поведения	отчуждение: утрата воз­
	тельные ранние либидо-		можностей, расщепление
	ноэные влечения		“я”, рассогласование ме­
			жду мыслями, чувствами
			и поведением (потеря
			аутентичности)
Концепция здоровья	Разрешение интрап-	Устранение симпто­	Актуализация лично­
	сихических конфликтов:	мов: отсутствие специ­	стного потенциала: рост
	победа “эго” над “ид”,	фического симптома или	“я”, аутентичность и
	т. е. сила “эго”	снижение тревоги	спонтанность.
Вид изменения	Глубинный инсайт:	Прямое научение: по­	Непосредственное
	понимание раннего про­	ведение в текущем на­	переживание: ощущение
	шлого	стоящем, т. е. действие,	или чувство в данный
		или действие в вообра­	момент
		жении
Временной подход и	Исторический: субъ­	Неисторический:	Отсутствие историз­
“фокус”	ективное прошлое	объективное настоящее	ма: феноменологический
			момент (“эдесь-и-сей-
			час”)

Задачи терапевта

Понять бессознатель­ное психическое содер­жание и его историче­ское, скрытое значение

Программировать, подкреплять, подавлять или формировать специ­фические поведенческие реакции для устранения тревоги

Взаимодействовать в атмосфере взаимного принятия, способству­ющей самовыражению (от физического до ду­ховного)

Основные техники

Интерпретация Материал: свободные ассоциации, сновидения, обыденное поведение, перенос и сопротивле­ние

Обусловливание: сис­тематическая десенсити-зация, позитивное и не­гативное подкрепление, моделирование

“Энкаунтер” (“встреча”): равное уча­стие в диалоге, экспе­рименты или игры, драматизация или ра-зыгрывание чувств

Ро.

'ль терапевта

Нейтральная. Помо­гает пациенту исследо­вать значение свобод­ных ассоциаций и другого материала из бессознательного

Учитель (тренер). Помогает пациенту заме­нять дезадаптивное по­ведение на адаптивное. Активный, ориентиро­ванный на действия

Фасилитатор (уско­ритель) роста личности

Лекция первая

Характер связи ме­жду терапевтом и паци­ентом

Трансферентная и первостепенная для ле­чения: нереальные взаи­моотношения

Реальная, но второ­степенная для лечения:

взаимоотношения отсут­ствуют

Реальная и первосте­пенная для лечения: ре­альные взаимоотноше­ния

Лечебная модель

Медицинская:

врач—пациент. Авто­ритарная. Терапевтиче­ский союз

Образовательная:

преподаватель—ученик. Авторитарная. Учебный

Экзистенциальная:

общение двух равных людей. Эгалитарная (равноправная). Чело­веческий союз.

Дата добавления: 2014-01-07