Чужое слово» в тексте

Отражение в тексте чужого слова (в том числе в юридическом аспекте авторского права) – одна из фундаментальных проблем порождения публицистического (как правило, вторичного по своей природе) текста, автор которого дает свой комментарий прецедентному событию. Таким образом, интертекстуальность выступает основной текстовой категорией, принципом построения любого публицистического текста. Эксплицитное (выраженное материально, специально обозначенное) включение «чужой речи» может реализовываться в виде цитаты, которая «позволяет непосредственно наблюдать, каким образом один текст включается в другой. Материалом проявления разнородности текста являются типографские приемы: отбивка цитаты, использование курсива или кавычек и пр.» [ Пьеге-Гро 2008: 84])[20] и ссылки-референции («к ней прибегают, когда требуется лишь отослать читателя к иному тексту, не приводя его дословно» [Пьеге-Гро 2008: 87]).

Разговор о цитации невозможен без учета мнения отечественных лингвистов. Обратимся к работам К.Ф. Седова и H.A. Кузьминой.

Фрагмент статьи К.Ф. Седов. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетентности

«Особым объектом прагмалингвистического рассмотрения становится дискурс, содержащий чужую речь. Как известно, современный русский язык располагает двумя основными способами передачи чужих высказываний: „ прямая речь – это показ чужого слова, а косвенная – рассказ о нем“… Отличие косвенной речи от прямой – в большей аналитичности этой формы; здесь происходит перекодировка содержания чужого высказывания. Еще дальше по пути компрессии и ассимиляции передаваемого сообщения идет так называемая скрытая косвенная, или тематическая, речь. Этот способ позволяет „кратко передать основное содержание чужой речи или ограничиться лишь указанием темы чужого высказывания“» [ Седов 2004: 30, 33, 34].

Особую проблему составляет развитие личности в условиях билингвизма, как формы взаимодействия (или, при определенных условиях – конкуренции) языковых систем, на которые опирается формирующаяся речевая функция. Как указывает В.П. Белянин, знаки языка фиксируют национальные особенности мышления и поведения, тем самым влияя на понимания мира [1,с.151 Белянин В.П. Психолингвистика. – М.: МПСИ, 2003. – 232с. ], что в истории этнопсихолингвистики отразилось в т.н. «гипотезе лингвистической относительности» Э. Сепира и Б. Уорфа, состоящей в том, что структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира [1,с.152]. «Сильный» вариант гипотезы, к которому тяготели сами ее авторы [1,с.152], предполагает, что полностью адекватный перевод с одного языка на другой просто невозможен из-за наличия «лакун» - базовых элементов национальной специфики лингвокультурной общности (лексических, грамматических, стилистических), которые могут быть транслированы только описательно [1,с.154]. «Слабый» вариант гипотезы лингвистической относительно предполагает, что такие описания позволяют преодолеть культурно-языковые различия [1,с.153].

Цитация является одной из практик речевой деятельности человека, при которой создается вторичный текст, т. е. происходит интерпретация текста-оригинала. Таким образом возникает интертекст, включающий в себя реализацию речевых намерений нескольких субъектов речи. По словам H.A. Кузьминой, рассматривающей процесс взаимодействия коммуникантов (автора и читателя) в интертексте с позиций синергетики – единой теории сложных систем, «цитация представляет собой творческую деятельность субъекта в интертексте. Интертекст мы рассматриваем как информационную реальность, способную бесконечно самогенерироваться по стреле исторического времени. В применении к языку под информационной реальностью подразумеваются тексты» [Кузьмина 1999: 217].

В своем исследовании автор рассматривает проблему цитации в художественном и научном текстах, однако выводы, к которым приходит автор, распространяются и на публицистический стиль, одна из функций которого – донести до адресата «чужой» текст. При этом известно, что «чужой» текст обязательно подается «в огранке» редакционной политики, и поэтому адресат (читатель, слушатель) получает информацию «в матрешке» нескольких точек зрения (т. е. с лингвистической точки зрения иерархии субъективных модальностей, являющихся показателем текстовой категории тональности).

Дата добавления: 2014-01-07