Дальневосточная политика

В конце XIX в. активизировалась захватническая политика великих держав на Дальнем Востоке. Россия имела в этом регионе обширные владения, но они не были связаны с центром страны современными транспортными коммуникациями. Это делало российские земли на Дальнем Востоке практически беззащитными перед экспансионистскими устремлениями Англии, которую в правительственных кругах первоначально считали своим главным врагом в регионе, недооценивая агрессивность Японии. Изменить военно-стратегическую ситуацию, а также вовлечь тихоокеанское побережье в общеимперский хозяйственный оборот должна была Транссибирская железнодорожная магистраль, строительство которой началось в 1891 г. Ее намечалось провести по южным районам Сибири с выходом к Тихому океану во Владивостоке. Аналогов столь протяженной железнодорожной линии в мире еще не было.

Россия стала стремительно усиливать свою активность на Дальнем Востоке в середине 1890-х гг., когда вплотную столкнулась с империалистическими устремлениями Японии. В 1894 г. Япония развязала войну с Китаем. Предлогом послужило восстание против китайского владычества в Корее. По условия Симоносекского договора 1895 г. Китай отказывался от сюзеренитета над Кореей, уступал Японии Ляодунский полуостров и ряд островов, в том числе Тайвань. Однако по инициативе российского правительства три великие державы – Германия, Франция и Россия – ультимативно потребовали от Японии отказаться от Ляодунского полуострова. Требование было подкреплено усилением германской и французской эскадр в Тихом океане и объявлением мобилизации в Приамурском округе России. Империя микадо вынуждена была пойти на некоторое формальное унижение и уступить. В уже подписанный и даже ратифицированный Симоносекский договор были внесены изменения: Ляодун возвращался Китаю за дополнительную контрибуцию. Влияние России, как в Китае, так и в Корее значительно возросло.

Однако вынужденная ревизия Симоносекского договора выявила для японских политиков врага номер один на пути их аннексионистских планов. Используя полученную от Китая контрибуцию, Япония развернула тотальную подготовку к войне против России. При этом Страна восходящего солнца спешила завершить военные приготовления раньше, чем Россия завершит постройку Сибирской железнодорожной магистрали. Наметилась также тенденция к антироссийскому сближению Японии с Англией и Соединенными Штатами.

Инициатива России в вопросе о частичном пересмотре Симоносекского мира, как уже отмечалось, привела к улучшению ее отношений с Китаем. Способствовала этому и другая важная услуга России – гарантированный российским правительством французский заем, необходимый Китаю для выплаты контрибуции Японии. Тогда же, в 1895 г., был учрежден Русско-Китайский банк, одной из задач которого было финансирование окончания сооружения Сибирской дороги.

Весной 1896 г. в Россию для участия в торжествах по случаю коронации Николая II приехал крупный китайский сановник Ли-Хунчжан. Он обладал полномочиями ведения с российскими представителями переговоров по всему кругу проблем, интересующих обе стороны, и подписания от имени китайского правительства любых международных актов. В результате 22 мая (3 июня) был заключен секретный договор об оборонительном союзе, который вступал в силу в случае нападения Японии на Китай, Корею или Россию. Одновременно вступал в силу контракт китайского правительства с Русско-Китайским банком на постройку железной дороги от Читы до Владивостока через Маньчжурию, которая получила название «Китайская Восточная железная дорога» (КВЖД).

После согласования конкретных условий, на которых должна была строиться железная дорога, в сентябре 1896 г. в Пекине состоялся обмен ратификационными грамотами. Срок концессии устанавливался в 80 лет, считая со дня начала эксплуатации магистрали. Через 36 лет китайское правительство получало право ее выкупа, но на очень тяжелых условиях.

Для сооружения железной дороги Русско-Китайский банк создавал формально частное акционерное Общество КВЖД. Китайские государственные земли на полосе отчуждения дороги передавались ему бесплатно, а частные – за выкуп. Из акционерного капитала Общества КВЖД 700 акций по 5 тыс. руб. каждая предназначались для царского правительства, остальные 300 – для частных лиц.

Наряду с Русско-Китайским банком Общество КВЖД, фактически контролируемое правительством, становилось важным рычагом российской политики в регионе. Экономические выгоды прокладки восточного участка дороги через Маньчжурию заключались, как считали в российском министерстве финансов, в укорачивании протяженности железнодорожного полотна и резком сокращении затрат на строительство. Проведение магистрали через бездорожную Северную Маньчжурию представляло определенный интерес и для Китая, стимулируя рост торговли и переселенческого движения. Строительство КВЖД началось уже в 1897 г.

Одновременно определенных успехов достигла и политика России в Корее. В 1896 г. российская дипломатия добилась от Токио подтверждения независимости Кореи и признания равного положения там России и Японии. В том же году корейское правительство обратилось к России с предложением об установлении более прочных связей, вплоть до заключения союзного договора. Хотя соглашения с Японией не позволяли Петербургу пойти на такой шаг, российское правительство удовлетворило просьбу Кореи о присылке военных инструкторов и финансового советника. В 1897 г. был учрежден Русско-Корейский банк, а корейское правительство изъяло управление своей таможенной службой из рук англичан и передало его российским чиновникам. Тогда же в Сеуле была учреждена миссия Русской православной церкви.

В 1897г. эстафету экспансионистской политики Токио в Китае подхватил Берлин. Убийство в провинции Шандун двух немецких миссионеров послужило поводом для захвата Германией Циндао и превращения его в свою военно-морскую базу. Это событие вызвало цепную реакцию со стороны держав – претендентов на китайские территории. Не осталось в стороне и царское правительство, которое активизировало усилия по приобретению незамерзающего порта на дальневосточных берегах. В декабре 1897 г. по приказу Николая II российская военная эскадра вошла в Порт-Артур, а в марте 1898 г. после трудных переговоров с помощью подкупа китайских сановников Петербургу все же удалось заключить договор об аренде Россией южной части Ляодунского полуострова на 25 лет. Арендованная территория составила Квантунскую область площадью 2,7 тыс. кв. верст с населением 250 тыс. человек, преимущественно китайцев. Главным же приобретением здесь стали незамерзающие порты: военный – в Порт-Артуре (ныне – Люйшунь) и торговый – в Дальнем (ныне Далян). Концессия Общества КВЖД распространялась и на соединительную ветку между КВЖД и южной частью Ляодуна. Контракт на сооружение этой железной дороги был подписан уже в июне 1898 г. Для более эффективной эксплуатации нового пути из Европы в страны Дальнего Востока Общество КВЖД создало собственное морское пароходство с главным портом приписки – городом Дальний.

Таким образом, российское правительство могло поздравить себя с успехом: проблема приобретения незамерзающего порта на Тихом океане оказалась решенной. Но успех этот был куплен ценой отказа от прежней тактики и осложнения ситуации в регионе. Конвенция об аренде была навязана Китаю, что лишь отчасти удалось замаскировать видимостью добровольного соглашения. Российско-китайский союз оказался значительно подорванным. Обострились отношения России и с конкурирующими державами. Правительство микадо рассматривало утверждение России на Ляодунском полуострове, откуда она совсем недавно заставила уйти Японию, как оскорбление национального самолюбия. Антагонизм двух держав углублялся.

В то же время Россия сделала некоторые уступки Японии в корейских делах. Были отозваны из Кореи российские военные инструкторы и финансовый советник. Одновременно прекратилась деятельность Русско-Корейского банка. Царское правительство фактически признало преимущественные экономические интересы Японии в Корее.

Использование российским правительством в 1897-1898 гг. фактически силовых методов решения международных вопросов свидетельствовало о созревании предпосылок к ревизии линии министра финансов С. Ю. Витте на мирную экономическую экспансию на Дальнем Востоке. Они проявлялись в настроениях Николая II как конечной инстанции принятии всех внешнеполитических решений. Особый интерес царя к Дальнему Востоку был связан с Комитетом по строительству Сибирской железной дороги, во главе которого он был поставлен Александром III. Понятно, что Николай считал это дело «своим», завещанным ему отцом. В активизации внешней политики на Дальнем Востоке он усматривал реальную возможность укрепить могущество империи и стяжать себе личную славу. Грезя лаврами нелюбимого им Петра I, царь считал, что он прорубит окно в Тихий океан. Известно, что великодержавные авантюристические амбиции царя распространялись не только на Маньчжурию и Корею. Витте и военный министр Куропаткин с тревогой обсуждали внешнеполитические прожекты Николая II в рамках так называемой «большой азиатской программы», включавшей подчинение царской власти даже далекого Тибета.

Авантюристическими царскими устремлениями умело воспользовалась группа лиц во главе с отставным гвардейским ротмистром А. М. Безобразовым, так называемая «безобразовская клика» или «квантунцы». Сам по себе Безобразов не представлял бы интереса, если бы его первоначально не поддержал шурин царя великий князь Александр Михайлович. В безобразовскую группу входили также: князь Ф. Ф. Юсупов, бывший министр императорского двора И. И. Воронцов-Дашков, контр-адмирал

А. М. Абаза, камергер Н. П. Балашев, крупный помещик

В. М. Вонлярлярский, промышленник М. В. Родзянко.

Безобразовцы обвиняли С. Ю. Витте в политике уступок Японии и требовали смелых наступательных действий. Замысел их состоял в том, чтобы противопоставить захвату концессий в Корее иностранцами учреждение российского предприятия – Восточно-Азиатской компании для эксплуатации природных богатств Кореи и Восточной Азии вообще. По мнению безобразовцев, эта внешне чисто коммерческая компания должна была способствовать распространению в Корее «русского начала». Предлагалось приобрести концессию на эксплуатацию огромного лесного участка на границе Маньчжурии и Кореи по р. Ялу. Здесь должен был разместиться, как говорилось в одной из записок Николаю II, «боевой авангард, переодетый в платье лесных рабочих, стражников, и вообще служащих» численностью до 20 тыс. человек. Его задачей было предотвращение возможности нападения японцев на южную линию КВЖД и изоляции ими Порт-Артура.

Николай II давно уже стремился уйти из-под «опеки» Витте и начать самостоятельные действия в дальневосточной политике. Взгляды безобразовцев на «русское дело» на Дальнем Востоке были ему симпатичны, и он благосклонно отнесся к проекту Восточно-Азиатской промышленной компании, представленному ему Безобразовым. По этому проекту компания являлась товариществом на паях с капиталом в 2 млн. руб., по 5 тыс. руб. на пай. Половина капитала переходила в руки Кабинета его императорского величества, то есть царской фамилии. Вопрос об утверждении устава компании несколько затормозился в связи с обострением международной обстановки на Дальнем Востоке.

В 1899 г. в ответ на колониальную экспансию иностранных держав в Китае вспыхнуло мощное народное восстание, которое возглавило тайное общество «Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и согласия»). Хотя впоследствии движение и получило название «Ихэтуань» (Отряды справедливости и согласия»), иностранцы, исходя из наличия в первоначальном названии слова «кулак», назвали восстание «боксерским». Восстание охватило северо-восточные провинции Китая и распространилось на Маньчжурию. Повстанцы разгромили иностранный квартал в Пекине. В 1900 г. царское правительство помимо участия в общем военном походе иностранных государств на Пекин послало войска в Маньчжурию. В дальнейшем Россия отказалась принимать участие в карательных походах союзных войск против повстанцев и местного населения. Однако если отряд генерала Н. П. Линевича был отведен из Пекина на север еще в августе 1900 г., то вопрос о выводе российских войск из Маньчжурии царская дипломатия старалась обставить условиями, которые позволяли закрепить там преобладающее положение России. Одним из таких условий было обеспечение за Россией через Русско-Китайский банк важных экономических преимуществ в регионе (право первого выбора банком предоставляемых иностранцам концессий и т. п.).

Российская политика в Маньчжурии вызвала резкое противодействие со стороны Японии, которая готова была пойти на развязывание военного конфликта. В январе 1902 г. Японии удалось заключить союзный договор с Англией, по которому английская сторона обязывалась сохранять дружественный нейтралитет в случае войны Японии с одной державой и вступить в войну на ее стороне в случае войны Японии с двумя державами. Тем самым Япония обезопасила себя от повторения дипломатического поражения 1895 г.

Недоброжелательную позицию в отношении России заняли и США. Правящие круги Соединенных Штатов рассчитывали укрепить свои позиции на Тихом океане путем развязывания военного конфликта между Россией и Японией и ослабления таким образом обеих воюющих сторон. Россию к войне с Японией упорно подталкивал Берлин, заинтересованный в переброске российских вооруженных сил с ее западных рубежей на Дальний Восток. В то же время немецкие инструкторы занимались обучением японской армии.

Образование на Дальнем Востоке враждебного России международного союза и, как следствие этого, возросшее упорство Пекина в переговорах с Петербургом свидетельствовали о новой, серьезной неудаче российской дипломатии. Теперь Петербургу нужно было пересмотреть свою тактику с учетом новых реалий. Прежде всего, царское правительство попыталось противопоставить англо-японской группировке российско-французский союз, но в Париже дальше совместной декларации не шли будто бы на том основании, что российско-французский договор не распространяется на Дальний Восток. В этих условиях 26 марта (8 апреля) 1902 г. Россия, наконец, подписала соглашение с Китаем о поэтапном выводе своих войск из Маньчжурии в течение 18 месяцев.

Разногласия в правящих кругах России по дальневосточным делам достигли своего апогея. По-прежнему был особенно активен и неустанно ратовал за мирные методы разрешения противоречий и за «мягкие» формы экспансии С. Ю. Витте. Глава финансового ведомства был уверен, что любой вооруженный конфликт неизбежно приведет к нежелательным материальным потерям и социальным потрясениям. Для программы хозяйственной модернизации России, тесно завязанной на иностранные займы, война, как полагал он, может стать просто убийственной. Вместе с тем, чтобы хоть частично развязать России руки в вопросе о выводе войск из Маньчжурии, Витте в докладе царю предлагал именовать полевые войска охранной стражей КВЖД, а также образовать из нижних чинов, уволенных в запас, солдатские поселки в полосе отчуждения КВЖД.

Летом 1902 г. Витте совершил ознакомительную поездку в Маньчжурию и представил Николаю II обстоятельный доклад. Практические предложения министра финансов сводились к тому, чтобы пойти на требуемые Японией уступки в Корее и нормализовать отношения с Китаем. Близких Витте взглядов по этим вопросам придерживался министр иностранных дел

В. Н. Ламздорф.

Однако царю все больше импонировал рекомендуемый безобразовцами «решительный метод» политики на Дальнем Востоке. Они предлагали, опираясь на военную силу, игнорировать любые протесты китайского правительства по поводу Маньчжурии и принимать все меры к упрочению там российского влияния вплоть до присоединения края к России. Главным объектом нападок безобразовцев стало детище Витте – КВЖД. В Берлине была опубликована анонимная брошюра («Маньчжурский вопрос».), которая пристрастно критиковала дальневосточную политику министерств иностранных дел и финансов.

Но дальневосточная политика Витте действительно заходила в тупик. Строя грандиозные планы «мирного завоевания» Маньчжурии посредством строительства железных дорог, учреждения банков и промышленных предприятий, он недооценил упрямство царя, его закомплексованные претензии на приоритет в решении международных вопросов. С другой стороны, министр финансов явно переоценил экономические возможности царской России и ее конкурентоспособность по отношению к старым колониальным государствам. Действительно, строительство КВЖД, вместо того чтобы продолжать Сибирскую магистраль вдоль Амура, как повелел в свое время Александр III, было довольно рискованным предприятием. Если Приморский край на добрый десяток лет остался без железной дороги, то редко населенная Маньчжурия, вотчина китайского императорского дома, за короткое время превратилась в богатый край, а Харбин из ничтожной рыбацкой деревушки – в главный промышленный и административный центр региона. Устройство на арендованном Ляодуне коммерческого порта Дальний, объявленного открытым для судов всех стран, было затеяно в ущерб Владивостоку. Поскольку Витте смотрел на это предприятие как на вопрос личного престижа, он явно и не жалел государственных средств. Различные сооружения для достойной встречи заезжих купцов, в том числе лютеранская кирха, строились в Дальнем зачастую за счет кредитов, отпущенных на укрепление Порт-Артура. Не удивительно, что Дальний был окрещен военными моряками как «Лишний». В этом смысле критика безобразовскими «ястребами» министра финансов имела под собой определенные основания.

Успеху безобразовцев способствовала внутренняя ситуация в стране – экономический кризис и подъем массового и оппозиционного общественного движения. Перед угрозой революционных потрясений с «безобразовской кликой» сомкнулся министр внутренних дел В. К. Плеве. Промежуточную позицию занимал военный министр Куропаткин. Он добивался военных гарантий в Маньчжурии и присоединения к России северной части края. В качестве промежуточной меры Куропаткин предлагал всячески задерживать вывод войск.

В марте 1903 г. из поездки в Маньчжурию вернулся Безобразов. Он представил царю доклад о якобы блестящем состоянии дел на р. Ялу и о важности организованной там военной охраны. Резким контрастом этому выглядела в его оценках деятельность в Маньчжурии трех ведомств – дипломатического, финансового и военного. Безобразовцы постоянно напоминали Николаю II о необходимости иметь на Ялу «заслон» на случай конфликта с Японией и в связи с приближением срока окончательной эвакуации из региона российских войск. Утверждалось, что для эффективности эксплуатации российских концессий в Маньчжурии и Корее они должны возглавляться статс-секретарем. Царь внял этим пожеланиям и назначил Безобразова статс-секретарем Особого комитета по делам Дальнего Востока.

В мае 1903 г. в очередной раз было созвано Особое совещание по вопросу о лесопромышленном товариществе на Ялу. Оно ознаменовалось решительным успехом сторонников так называемого «нового курса» в дальневосточной политике. Вскоре был, наконец, утвержден и устав безобразовского предприятия на Ялу, которое стало именоваться Русским лесопромышленным товариществом на Дальнем Востоке. Не желая рисковать собственными капиталами, безобразовцы использовали свое влияние и политические связи в верхах для получения из Государственного банка безвозвратных ссуд под дутые предприятия на Дальнем Востоке.

Осуществление Японией военной программы, рассчитанной на столкновение с Россией, подходило к концу. В этих условиях в июле 1903 г. последовало предложение Токио Петербургу вступить в переговоры о положении дел на Дальнем Востоке. Но Япония стремилась не столько достигнуть компромисса, сколько замаскировать интенсивную подготовку к развязыванию войны, вырядиться в тогу защитника интересов всех держав в Маньчжурии и Корее против российского экспансионизма и таким образом заручиться их поддержкой.

Министр иностранных дел В. Н. Ламздорф испросил разрешения царя обсудить предложение Японии на Особом совещании. Николай II согласился. Однако, со своей стороны, он предпринял новые шаги, которые свидетельствовали о намерении закрепить контроль над дальневосточной политикой за сторонниками более решительного курса.

30 июля 1903 г. царь подписал указ об учреждении наместничества на Дальнем Востоке. Наместником и командующим сухопутными войсками и флотом в этом регионе был назначен ставленник безобразовцев, главный начальник Квантунской области, адмирал Е. И. Алексеев. В руках наместника сосредоточивались помимо вопросов обороны, экономические и даже дипломатические сношения с соседними государствами. Соответственно адмирал Алексеев подчинялся не министрам, а Особому комитету Дальнего Востока под председательством Николая II. Внешне этот акт верховной власти демонстрировал повышенное внимание Петербурга к региону. С точки зрения борьбы внутри правящих кругов он означал очередной успех сторонников «нового курса». Но наместничество вносило вредный параллелизм и неразбериху в механизм управления. Понижался уровень дипломатических переговоров с дальневосточными странами – Японией, Китаем и Кореей. Они переносились из столицы в Порт-Артур, где их предстояло вести не министру иностранных дел В. Н. Ламздорфу, а наместнику Е. И. Алексееву.

Как раз в день учреждения наместничества японский посланник С. Курино вручил Ламздорфу проект двустороннего соглашения по Дальнему Востоку, предварительно одобренный Англией. Япония претендовала на такие политические и экономические преимущества в Корее, которые фактически обозначали бы предоставление ей там полной свободы действий. На превращение Кореи в японскую полуколонию Россия согласиться не могла хотя бы уже в силу важного стратегического положения Корейского полуострова. Еще труднее было достичь соглашения о Маньчжурии, где Токио добивался не только отказа России от притязаний на особое положение, но и признания японских железнодорожных интересов в южной части края.

Предложения японской стороны обсуждались на совещании трех министров: Ламздорфа, Витте и Куропаткина. Приглашенный ими Безобразов, демонстративно не явился. Претензии Японии показались чрезмерными даже наиболее склонному к компромиссам Витте. Тем не менее, министры предлагали согласиться на «политическое и коммерческое преобладание» Японии в Корее «в обмен на признание особой заинтересованности России в Маньчжурии». Рекомендовалось отказаться от присоединения Маньчжурии или какой-либо ее части. Намечалась эвакуация оккупационных войск в годичный срок, но с отводом их не на территорию России, а в полосу отчуждения КВЖД. В то же время министры были убеждены, что сохранение прежней российской политики в Корее сопряжено с риском войны с Японией. Они высказались за прекращение активной деятельности Русского лесопромышленного товарищества и перевод его на чисто коммерческие начала.

Тем временем Безобразов как всегда резко критиковал дальневосточную политику трех министров и настаивал на необходимости отделаться от Витте. 15 августа 1903 г. Николай II снял Витте с поста министра финансов. Ламздорф сам выразил желание уйти с занимаемой должности, но по настоянию царя остался. Одновременно была приостановлена эвакуация российских войск их Маньчжурии.

В сентябре 1903 г. японским представителям были вручены встречные российские предложения. Главным их пунктом было признание Японией Маньчжурии и ее побережья сферой интересов исключительно России. В целом же становилось все менее понятным, к чему же стремится Петербург. В очевидной нерешительности пребывал и сам проводник «нового курса» – Николай II. Во всяком случае, на предложения безобразовцев об открытом присоединении Маньчжурии к российским владениям он ответа не давал.

В ходе затянувшихся переговоров с Японией Россия все же вынуждена была согласиться на включение в повестку дня вопроса о Маньчжурии. Только когда в Токио в декабре 1903 г. решили перейти к языку угроз, Алексеев предложил прервать переговорный процесс. Однако на совещании у царя Куропаткин и Ламздорф выступили за продолжение переговоров и дальнейшее смягчение российских условий. Министру иностранных дел Японии Комуре были переданы новые предложения российской стороны. Россия соглашалась рассматривать вопрос о положении Японии в Маньчжурии, однако настаивала на ответных уступках в Корее. В проекте, в частности, говорилось, что Россия не будет чинить препятствий Японии и другим странам в пользовании ими правами и преимуществами, приобретенными в Маньчжурии в силу существующих договоров с Китаем.

Но и этот документ не удовлетворил Токио. Дальнейшая затяжка решения спорных проблем была для Японии невыгодна и даже опасна, т. к. завершение строительства Транссибирской магистрали и сосредоточение российских военно-морских сил на Дальнем Востоке могли радикально изменить ситуацию к выгоде России. Наконец, в случае нерешительности Токио могла измениться и благоприятная для Японии международная обстановка. Поэтому японское правительство решило форсировать развязывание войны любыми средствами, тем более что оно получило новые подтверждения о поддержке со стороны Англии и США. 25 декабря 1903 г. Лондон сообщил о своем согласии предоставить Японии заем сразу же после начала военных действий, а спустя несколько дней США известили Токио, что в случае войны «американская политика будет благожелательна Японии».

31 декабря (13 января) Япония направила России ультимативную ноту с требованием безоговорочно принять все японские условия соглашения. При этом было недвусмысленно заявлено, что неуступчивость России может послужить поводом к началу военных действий. Сторонники «нового курса» дальневосточной политики во главе с Николаем II явно недооценили опасности момента. В ответ на просьбу Алексеева объявить мобилизацию на Дальнем Востоке царь лишь отдал распоряжение перевести на военное положение Владивосток и Порт-Артур. С ответом же Японии, как всегда, не торопились. Нота, правда, вроде бы и не предусматривала никакого срока для ответа.

Царь не верил, что «маленькая» Япония осмелится первой напасть на Россию. Да и никто вообще в Петербурге считать Страну восходящего солнца великой державой не желал. Поэтому по-прежнему не было отдано распоряжения о посылке на Дальний Восток воинских контингентов. Но в основу ответной ноты царского правительства Японии были положены предложения Ламздорфа, которые предусматривали дальнейшие уступки, как в Корее, так и в Маньчжурии. Текст ноты был утвержден 21 января и отправлен на следующий день.

Телеграмма послу России в Токио барону Р. Р. Розену с текстом российской ноты была, видимо, умышленно задержана на японском телеграфе в Нагасаки и доставлена в Токио только 26 января (8 февраля). А еще 24 января (6 февраля) Д. Комура на заседании правительства предложил прервать переговоры. В тот же день секретарь японской миссии в Петербурге сообщил российскому министерству иностранных дел о разрыве дипломатических отношений в связи с «необъяснимой» медлительностью царского правительства в решении спорных вопросов.

Дипломаты уступали арену военным. По приказу командующего Соединенным флотом Японии вице-адмирала

Х. Того 55 боевых кораблей вышли в море. 25 января они разделились на две части: одна эскадра отправилась к Порт-Артуру, вторая - к корейскому порту Чемульпо.

Дата добавления: 2014-01-07