Возможные отношения между оценкой и реальным поведением при девиации

	Согласующееся поведение	Отклоняющееся поведение
Оцененные как девианты	Ложно обвиненные не-девианты	Действительные девианты
Не оцениваемые как девианты	Действительные конформисты	Скрытые девианты

Источник: Becker H.S. Outsiders: Studies in the Sociology of Deviance. N.Y: The Free Press, 1963, p.20.

Поставив целью изучить многообразие форм проявления девиантного поведения, Р.Кевен построила теоретическую модель, описывающую взаимодействие индивида и общества. Она предложила континуум типов поведения от крайней девиации при недоконформизме, или низшем уровне конформизма (underconformity), через промежуточные формы правильного поведения до крайней девиации при сверхконформизме, или максимальном конформизме (overconformity). Схема Р.Кевен представляет собой кривую Гаусса на горизонтальной прямой, разбитой на 7 равных сегментов[39].

__._______.________.________._______.________._______._______._

А B C D E F G

A - контркультура недоконформизма*

B - крайняя степень недоконформизма

C - минимальный уровень недоконформизма

D - нормальный конформизм

E - минимальный сверхконформизм

F - крайняя степень сверхконформизма

G - контркультура сверконформизма

Примечание: *Отклонение от принятых норм является настолько ярко выраженным, что совокупность новых норм образует девиантную культуру, находящуюся в оппозиции к господствующей культуре.

Рис. 3. Континуум форм взаимодействия индивида и общества Р.Кевен.

Поведение, которое полностью одобряется и вознаграждается обществом, попадает в зоны C, D, E. Им соответствуют сознательные, или законопослушные граждане, так называемые типичные американцы. Поведение в зоне D, находящейся в середине континуума, вполне регулируется и управляется существующими социальными институтами, которые задают официальные нормы и официальные средства контроля. Поведение подавляющего большинства людей в обществе группируется вокруг этой центральной зоны, т.е. является конформным.

Те, чье поведение попадает в зоны B и F, называются маргинальными индивидами. Это недоконформисты. Они вечно спорят, конфликтуют и даже враждуют с родителями, учителями и полицией. Но это не значит, что они должны покинуть или быть изолированными от общества. Последнее предупреждает их и делает все возможное, чтобы исправить неправильный образ жизни. Сверхконформная молодежь в зоне F расположена вдоль наружной границы приемлемого поведения и рискует быть исключенной из нормальной социальной деятельности. Взрослые пытаются убедить их в необходимости быть более непринужденными, веселыми, непосредственными. Молодых людей из зоны B и F окружающие люди либо с удовольствием принимают в свой круг, либо отталкивают вовсе. Если индивиды из зоны В ощущают отчуждение, они проявляют враждебность, агрессивность, вандализм. Напротив, индивиды из зоны F начинают заниматься самокопанием и критикой Р.Кевен писала:

<Формальные стандарты, доминирующие в зоне D, это социальные нормы. Они связаны, но не тождественны ценностям. Ценности суть идеалы или конечные цели, которые остаются недостижимыми. Это абстракции. Социальные нормы - это специальные формулы, помогающие перевести ценности в практически достижимую форму. Вместе они конституируют ожидания общества и часто утверждаются в таких терминах, которые подразумевают, что не достичь согласия с нормами в повседневном поведении просто невозможно. Однако можно выявить еще и третий уровень - рабочие планы, или модальное поведение большинства людей.

Чтобы общество нормально функционировало, необходим баланс между жесткими социальными нормами и более мягким модальным поведением. Абсолютное согласие (конформизм) с социальными нормами, проявляющееся у всех и всегда, редко когда требуется. Надо делать уступку человеческой природе - трудности постоянной концентрации на том, чтобы следить за каждой нормой и своими действиями. Определенная уступка институционализирована в знакомом нам ритме смены священного и карнавального. Так, после религиозных ритуалов, связанных с Рождеством, мы идем домой и отмечаем светский Новый год...Делаются и другие уступки, особенно самым молодым и самым старым. Поведение в зоне D, такими образом, нельзя считать жестко конформным. Ему делаются некоторые уступки в отклонении от нормы. Зона D - это область гибкого и толерантного поведения, но лишь до определенных границ, переход за которые угрожает социальной стабильности и порядку>[40].

Самые экстремальные зоны, А и G, это больше, чем только отклонение от принятых норм. Здесь концентрируется область отчужденного и противостоящего поведения. Молодежи с таким поведением не так много, она всегда в меньшинстве, но она образует контркультуру со своими ценностями, иерархией отношений, методами контроля, механизмами распределения ролей. В этих меньшинствах есть "твердое ядро", включающее наиболее последовательных противников ценностей официальной культуры. Представители подростковой контркультуры со временем пополняют ряды взрослой криминальной контркультуры.

Так делинквентная контркультура перерастает в криминальную контркультуру. Мальчиков из зоны G обзывают "очкариками", "бананами", "любимчиками учителей", "тюхтями" и т.п. Мальчиков из зоны А обзывают иначе: "трудновоспитуемые", "хулиганы" и т.п. На полюсах А и G сосредоточены те, кто нарушает рутинное течение жизни, но по-разному это делает. Такова в общих чертах концепция Р.Кевен. Ей удалось связать степени отклонения от среднего стандарта с социальным положением девиантов. Так, поведение, которое низший класс оценивает как попадающее в зону D, средний класс может поместить в зону С либо в зону В. К примеру, беспорядочные сексуальные отношения подростков из низшего класса считаются нормальными представителями этого класса, но они же выглядят как делинквентные с точки зрения представителей среднего класса, учителей и полицейских.

Можно сказать, что оценки одних и тех же поступков представителями разных классов редко совпадают. Вот почему схематически континуумы среднего и низшего классов будут смещены относительно друг друга (если шкалы расположить друг над другом - низшего класса наверху, а среднего внизу, то зона А среднего класса окажется под зоной В низшего, В под С и т.п., т.е. все будут смещены на одно деление вправо). Исследование показало, что проступки мальчиков и девочек из школы-интерната более серьезные и частые, чем у мальчиков и девочек того же возраста, посещающих гимназии и лицеи. Кражи более чем на 50 долю встречаются у 90% первых и лишь у 5% вторых[41].

Когда Р.Мертон писал о конформизме и девиантности, он указывал на два вида последней: заблуждение (aberrant behavior) и нонконформизм. Первое можно расположить на левом полюсе шкалы Р.Кевена. Заблуждающийся знает и принимает норму, но ради собственной выгоды склонен их нарушать. Он ведет себя безответственно по отношению к обществу. Напротив, нонконформист расположится на крайнем правом фланге шкалы. Он знаком с общественными нормами, но считает их несправедливыми и открыто попирает их, призывая других к изменению существующего строя. Нонконформист ищет новую мораль и действует вполне ответственно, хотя и отклоняется от существующих ожиданий. Это социальный реформатор, намного опередивший свое время. Подобную форму девиации, с точки зрения долговременной перспективы, следует назвать конструктивной. А вот заблуждение, как форму девиации, надо признать деструктивной[42].

1.. Функции девиации:

Более того, есть основания полагать, что негативные мутации и иные отклонения от нормы могут сами по себе (а не только в «ком-плекте» с позитивными) выполнять определенные функцииЕще И. П. Павлов рассматривал болезнь не только как нару-шениеадаптационного механизма, но и как «физиологическуюнорму» приспособительной реакции. Продолжая это направ-ление, И. В. Давыдовский связывал заболевания с нормаль-нымифизиологическими реакциями: «Так называемые пато-логические процессы — это всего лишьособенности приспо-собительных процессов14.Неоднозначна роль психических отклонений. Так, средибольных с активным течением психоза реже, чем в популяции,встречаются психосоматическиезаболевания — за счет высо-кой, хотя и неправильно ориентированной, поисковой актив-ности15. Давно высказывалась мысль о неврозах как своеоб-разном адаптационном «уходе» в болезнь в условиях социаль-ной дезадаптации (Дж. Фурст, Т. Шибутани и др.). Не менеесложнывзаимосвязи позитивных и негативных отклонений насоциальном уровне организации материи16.Вообще привычный для людей аксиологический подход креалиям нередко приводит к отрицанию функциональности иадаптивности процессов, признаваемых «патологическими»,вызывающих негодование и желание поскорее их ликвидиро-вать и искоренить... При этом забывается, что, во-первых,любое целое (процесс, система, противоречие) имеют положи-тельную и отрицательную («дурную») стороны, что «отрица-тельное и положительное... абсолютно соединены в субстан-циальной необходимости»17.Во-вторых, адаптационные процессы, без которых невоз-можно само существование (сохранение и изменение) биоло-гических и социальных систем, включают патологиче-ское (аномальное) как свою разновидность, неотъемлемуюсоставляющую. Диалектика нормы и патологии в процессеадаптации подробно рассмотрена И. Д. Калайковым, которыйобоснованно приходит к выводу: «Норма и патология — этоодной стороны, нарушают организованность живых систем,формы приспособительного процесса... Патологическое явля-ется специфической формой адаптации»18.Поэтому, в-третьих, объективно нефункциональные и не-адаптивныепроявления в конечном счете элиминируются впроцессе эволюции. И в этом смысле прав Гегель — «вседействительное разумно»!Процессы организации (негэнтропийные) и дезорганиза-ции(энтропийные) необходимы. Неадаптивные формы чело-веческой жизнедеятельности в процессе эволюции элиминиру-ются, сохраняющиеся же адаптивны и выполняют те или иныеявные и/или латентные функции. Вот почему иллюзорны пред-ставления о возможности запретительно-репрессивными мера-ми «ликвидировать» то или иное нежелательное социальноеявление

Социальные функции девиантного поведения. Всегда ли девиантность - это что-то плохое. На первый взгляд, так оно и есть, но это - поверхностный взгляд. Во-первых, отклонения могут быть не только в отрицательную, но и в положительную сторону. Например, гениальность - это, конечно же, девиантность, но девиантность - положительная. Или возьмем существующую в любом обществе фигуру героя, столь любимую современным кинематографом. Герой - это девиант, девиант положительный, он - отклонение от нормы - он сильнее, смелее и благороднее “нормальных” людей.

Во-вторых, даже негативная девиантность может иметь свои положительные стороны. По крайней мере именно так считают социологи, работающие в традициях функционализма. Сторонники функциональной теории рассматривают социальные структуры (регулярные модели взаимодействия людей друг с другом), как имеющие целью обеспечение функционирования общества (выполняющие определенную функцию, необходимую для жизни общества). Общество здесь сравнивается с организмом, в котором каждый орган,

выполняет что-то, необходимое всему организму. Тем не менее функционалисты также признают, что некоторые социальные структуры могут иметь результатом своего существования негативные последствия (дисфункции) для общества. На первый взгляд может показаться, что большая часть девиантного поведения (преступность и проч.)

социально дисфункциональна. Однако, считают функционалисты, подобные явления могут быть латентнофукнциональны (т.е. неявно, завуалировано выполнять полезные функции). Впервые Эмиль Дюркгейм в своем произведении “Самоубийство” (1895г.) показал, что девиантное поведение может иметь положительные последствия для общества. Это парадоксальное утверждение объясняется тем фактом, что когда девиантное поведение имеет место, нормы общества вновь укрепляются. Девиантный акт служит прояснению существующих стандартов социального поведения. Без периодических нарушений поведенческих норм, сами эти нормы могли бы стать менее ясными и, таким образом, менее строго соблюдаемыми (Дентлер и Эриксон, 1959; Дженсен, 1988).

Конечно, обществу не нужны хладнокровные убийцы для того, чтобы напомнить, что убийство человека является делинквентным (так называют девиантное поведение, преследуемое по закону) актом. Многим областям социальной жизни, однако, не хватает ясности в том, что является девиантным, а что - нет. К этим областям относятся те, в которых позитивная функция девиантности наиболее ясно обнаруживается. Например, широко распространенная в американских властных структурах практика использования личных связей для получения выгоды, была подвергнута резкой критике администрацией президента Рейгана. Были введены санкции против чиновников, использующих служебное положение в личных целях, что в ряде случаев привело к изобличению и осуждению подобных практик.В других случаях действия некоторых чиновников были признаны неэтичными. Одним из первых актов президента Буша, вступившего в должность в 1989 году, было назначение комиссии, которая должна была подготовить кодекс этики. С функционалистской точки зрения, эта цепь событий иллюстрирует, как девиантные поступки могут иметь позитивные социальные функции.

Другой пример. Когда наша страна вошла в эпоху “гласности" в конце 80-х гг. ХХ века, то общество столкнулось с проблемой безнаказанной клеветы и порочащих честь и достоинство людей голословных обвинений, которые обрушились на многих известных в России людей со стороны СМИ (средств массовой информации). Клеветничество стало распространенным способом сведения личных счетов в случае отсутствия реальных “прегрешений”. Открытая клевета, как форма девиантного поведения в течении нескольких лет заставляла юристов страны работать над тем, что бы законы об “оскорблении чести и достоинства” и “о клевете” стали реально действенными. В итоге общество осознало опасность подобных действий, хотя проблем в указанной сфере немало и до сих пор.

В повседневной жизни нормы имеют тенденцию “размываться”. Люди привносят в общество свою индивидуальность, что ведет к потере однозначности в понимании норм. Девиантный поступок, привлекая внимание людей, заставляет их более ясно осознать существующие нормы и укрепиться в их исполнении. Разумеется, такой взгляд на проблему не оправдывает преступников, совершающих убийства и изнасилования, под тем предлогом, что они, якобы этим служат укреплению правосознания законопослушных граждан. К тому же, любой поступок, который определяется обществом, как девиантный, может послужить примером тем, кто не имеет еще ясного представления о нормах - например, детям и подросткам.

Вот, в частности, почему социальные отклонения могут иметь для системы двоякое значение. Одни из них — негативные (социальная патология) — дисфункциональны, нарушают функционирование системы, дезорганизуют ее, создавая угрозу самому существованию. Другие — позитивные (социальное творчество) — служат средством совершенствования, прогрессивного развития системы, повышения ее организованности10. При этом качества «позитивное» и «негативное» не имманентно присущи определенным формам отклоняющегося поведения, а лишь выражают отношение к ним общества. Границы между социально позитивным и негативным весьма

подвижны во времени и пространстве социумов. Кроме того, в одном и том же обществе в одно и то же время сосуществуют различные «нормативные субкультуры» (от научных сообществ и художественной «богемы» до преступных сообществ). Вообще отклонение, будучи необходимым элементом механизма изменения, присуще любой системе. "Если рассматривать отклонение в более широком плане, то оно тесно связано с изменчивостью и устойчивостью движения, с неоднородностью материи. По-видимому, отклонение является элементарной и, вместе с тем, в определенном отношении наиболее общей формой (выражением) изменчивости, а также неоднородности объективного мира". Спонтанные отклонения в неживой природе принято называть флуктуациями. Они могут привести как к гибели системы, так и к ее развитию. Отсутствие флуктуации в природе означало бы, очевидно, бесконечно однообразное движение элементарных частиц. По мнению И. Пригожина и И. Стенгсрс, именно «флуктуации определяют глобальный исход эво- люции системы»12. Тезис тех же авторов — «порядок через флуктуации»—отражает роль последних в саморазвитии неживых систем. Бесчисленные физико-химические флуктуации привели в конечном итоге к возникновению жизни на Земле. В механизме биологической эволюции существенная роль также принадлежит отклонениям — мутациям. Мутации, содной стороны, нарушают организованность живых систем приводят к их гибели. С другой стороны, именно они служат первичным фактором эволюции, ее «сырьем», движущей силой отбора, путь которого состоит в отбраковывании (элиминации) особей с негативными для адаптации вида мутациями и наследственном закреплении мутаций, полезных для сохранения и эволюции вида13. Таким образом, речь идет опять-таки о двойственном (позитивном-негативном) характере отклонений относительно со-хранения и прогрессивного развития живых систем. Более того, есть основания полагать, что негативные мутации и иные отклонения от нормы могут сами по себе (а не только в «комплекте» с позитивными) выполнять определенные функции Еще И. П. Павлов рассматривал болезнь не только как нарушение адаптационного механизма, но и как «физиологическую норму» приспособительной реакции. Продолжая это направление, И. В. Давыдовский связывал заболевания с нормальными физиологическими реакциями: «Так называемые патологические процессы — это всего лишь особенности приспособительных процессов14.

Неоднозначна роль психических отклонений. Так, среди больных с активным течением психоза реже, чем в популяции, встречаются психосоматические заболевания — за счет высокой, хотя и неправильно ориентированной, поисковой активности15. Давно высказывалась мысль о неврозах как своеобразном адаптационном «уходе» в болезнь в условиях социальной дезадаптации (Дж. Фурст, Т. Шибутани и др.). Не менеесложны взаимосвязи позитивных и негативных отклонений на социальном уровне организации материи16. Вообще привычный для людей аксиологический подход к реалиям нередко приводит к отрицанию функциональности и адаптивности процессов, признаваемых «патологическими», вызывающих негодование и желание поскорее их ликвидировать и искоренить... При этом забывается, что, во-первых, любое целое (процесс, система, противоречие) имеют положительную и отрицательную («дурную») стороны, что «отрицательное и положительное... абсолютно соединены в субстанциальной необходимости»17. Во-вторых, адаптационные процессы, без которых невозможно само существование (сохранение и изменение) биологических и социальных систем, включают патологическое (аномальное) как свою разновидность, неотъемлему составляющую. Диалектика нормы и патологии в процессе адаптации подробно рассмотрена И. Д. Калайковым, который обоснованно приходит к выводу: «Норма и патология — это формы приспособительного процесса... Патологическое является специфической формой адаптации»18.

Поэтому, в-третьих, объективно нефункциональные и неадаптивные проявления в конечном счете элиминируются в процессе эволюции. И в этом смысле прав Гегель — «все действительное разумно»! Процессы организации (негэнтропийные) и дезорганизации (энтропийные) необходимы. Неадаптивные формы человеческой жизнедеятельности в процессе эволюции элиминируются, сохраняющиеся же адаптивны и выполняют те или иные явные и/или латентные функции. Вот почему иллюзорны представления о возможности запретительно-репрессивными мерами «ликвидировать» то или иное нежелательное социальное явление.

Социальные идеалы (ценности), ожидания, общепринятые правила, нормы, как и критерии девиантного поведения, со временем меняются. Если процесс социализации и социальный контроль отвечают за сохранение социокультурного кода, функцию социального наследования в процессе общественного развития, то девиация - за функцию социальной изменчивости, приспособляемости индивида и всего общества к новым условиям. Под новой социальной реальностью мы понимаем ситуацию, при которой возникает дихотомия сложившихся в обществе целей и средств (невозможность удовлетворения старыми способами прежней потребности), а также возникновение новых потребностей.

В случае если тот или иной вид девиации приобретает устойчивый характер, она становится нормой поведения для многих людей, общество обязано пересмотреть принципы, стимулирующие «нарушение правил» или провести переоценку социальных норм.

От приемлемости к девиантности. Курение, особенно в общественных местах, является видом поведения, который подвергся очень быстрой трансформации в Соединенных Штатах за очень короткий промежуток времени. К концу Второй мировой войны курение достигло пика своей популярности в США. Курение сигарет рассматривалось, как утонченное и обаятельное поведение. Табачная индустрия даже рекламировала курение, как полезное для здоровья (“как помогающее усвоению пищи”, “ успокаивающее нервы”, “контролирующее вес”). Курение в обществе, даже в таких ограниченных местах, самолеты, машины, рестораны, было вполне приемлемым поведением.Отношение к курению стало меняться, когда Генеральное медицинское управление США опубликовало доклад в 1963 году, в котором говорилось, что курение связано с рядом серьезных заболеваний, особенно с раком и болезнями сердца. Хотя многие решали бросить курить, отношение к курению в общественных местах не изменилось. Лишь постепенно в 1970-е

гг., а затем быстро, в 1980-е гг. менялось социальное определение курения в общественных местах. В течении 1980-х гг. все больше и больше американцев открыто оспаривали права курильщиков курить везде, где им нравится. Сегодня социальное определение курения в США почти полностью противоположно тому, что было 25 лет назад. Курильщики теперь часто жалуются, что их права нарушаются, поскольку их вынуждают чувствовать себя, “преступниками” когда они курят (Кингснорт и Джунгстен, 1988).

От девиантности к приемлемости. Так же как некоторые виды поведения из приемлемых превращаются в девиантные, так же возможен обратный процесс - поведение, считавшееся девиантным, может со временем стать более приемлемым. Классический пример - сожительство вне брака. Всего 30-40 лет назад отношение к парам, живущим вместе и не регистрирующим свой брак, было резко отрицательным. Такие пары обычно характеризовались, как живущие “во грехе”. Часто употреблялись ярлыки: “недостаточно законный брак” или “гражданский брак”, носящие негативный оттенок. Теперь, несколько десятилетий спустя, многие считают сожительство естественным этапом развития отношений, позволяющим проверить их искренность. Даже люди, которые не признают сожительство для себя, не проявляют негативного отношения к тем, кто это практикует. Аналогичный пример можно привести с публичным обсуждением сексуального поведения (например, в различных телевизионных шоу). Еще 10 лет назад подобные темы считались в нашем обществе табу, сегодня же это ни у кого не вызывает удивления. Точно так же, буквально за последние 10-15 лет, в нашем обществе изменились представление о приемлемом экономическом поведении. Одни и те же действия - например, продажа товара по более высокой цене, чем он был куплен - из “спекуляции” превратились в “коммерцию”.

Девиантное поведение, определяемое референтной группой. Даже внутри одного и того же общества различные социальные группы часто определяю девиантность по разному. Группы людей, разделяющих одинаковые нормы и ценности, разрабатывают свои собственные представления о том, что является девиантным, а что - нет. Их взгляды могут не разделятся обществом в целом, но их определения девиантности применяются к членам группы. Социологи и социальные психологи склонны считать, что поведение людей во многом связано со спецификой референтных (эталонных) групп, к которым эти люди принадлежат. Интересно, что референтная группа, не обязательно должна состоять из реальных людей. В нее вполне могут входить люди давно умершие или никогда не существовавшие. Хорошим примером является обязательное для науки советского периода правило: любая научная концепция обязательно должна была быть подтверждена ссылками на классиков марксизма- ленинизма - Маркса, Энгельса и Ленина. Хотя трое этих ученых умерли до того, как развилась советская наука, они вплоть до середины 80-х годов ХХ века считались высшим авторитетом для советского научного сообщества -т.е. референтной группой.

Эти иллюстрации ясно показывают, что девиантность глубоко обусловлена влиянием общества или социальной группы, в которых поведение или поступок имели место. Хотя девиантность часто ассоциируется с индивидуальным поведением (индивиды считаются плохими, слабыми, нечестными, зловредными и т.д., когда они совершают девиантные поступки), внимательный взгляд подчеркивает, что девиантность есть социальное явление. Мы можем понять девиантное поведение, лишь если мы, прежде всего, признаем, что общества и социальные группы определяют, что является девиантным, а что - нет. Следовательно, первым (из возможных) определением девиантности будет следующее: любое поведение, связанное с нарушением групповых норм, будет являться девиантным.

Универсальная природа девиантности. Из приведенного выше определения сразу можно сделать важный теоретический вывод: не существует в чистом виде “нормального” или “отклоняющегося” поведения; существует своего рода договоренность людей, живущих в обществе, о том, что считать нормальным, а что - нет.

Действительно, многие факты и теории подтверждают этот уважаемый (даже если он не принимается) всеми учеными-девиантологами вывод. Однако, сделанный вывод - все-таки один из возможных подходов к проблеме отклонений. Противоположный подход связан с попыткой найти такие образцы поведения, которые бы считались отклоняющимися во всех обществах и культурах. По сути, такой взгляд на проблему отклонений – это стремление отыскать универсальные критерии “нормальности”. Учитывая огромное разнообразие культурных моделей, существующих на нашей планете, примеров “абсолютно отклоняющегося поведения” должно быть не очень много. Многие ученые вообще сомневаются в их существовании. Однако, по-видимому, все-таки существуют типы поведения, которые могут быть отнесены к разряду “абсолютно девиантных”. Речь идет о таких действиях, как убийство члена своего общества, без веских на то оснований (основания могут быть разными - скажем, самозащита или кровная месть - так же, как и критерии “вескости”). Сюда же, как нам кажется, следует отнести предательство интересов своего сообщества в случае противостояния или конфликта с другим сообществом. Далее можно упомянуть нарушение норм сексуального (или шире – поло-ролевого поведения). Наконец, сюда же, видимо, относится оскорбление (или даже просто непризнание) важных духовных верований своего общества. Если первые два примера достаточно очевидны (действия, угрожающие безопасности общества), то относительно последних двух нужно сказать отдельно. В связи с «сексуальной революцией» в общественном сознании утверждается тезис о сексуальной вседозволенности: «можно делать все, что нравится, если это не приносит вред другим людям». Однако, нужно помнить, что в истории не былообществ, никак не ограничивающих проявления сексуальности своих членов. Сексуальное поведение напрямую связано с воспроизводством поколений, а значит – с интересами выживания общества.

Кроме того, с проблемой важных духовных верований связан еще один интересный феномен, к которому мы еще не раз вернемся – феномен “очевидного”. Важные верования обычно закрепляются в представлениях о “само собой разумеющемся”. Скажем для большинства людей в современных западных обществах, само собой разумеется, что человек слышащий “голоса духов” - болен (очевидно, шизофренией) и его надо лечить. Тот, кто утверждает обратное - девиант (скорее всего тоже больной). В то же время для “примитивного дикаря” может быть “совершенно очевидно”, что человек слышащий “голоса” - обладает особым даром и его нужно уважать. Тот, кто утверждает обратное - девиант (скорее всего богохульник или одержимый злым духом). Общий момент в этих, казалось бы разных типах духовной практики заметен, не правда ли.

Другими словами, мы хотели показать, что наряду с бесконечным разнообразием содержания различных норм и определений девиантности в различных культурах, могут существовать универсальные кросс-культурные стандарты отклоняющегося поведения. Прежде всего, речь идет о действиях препятствующих возможностям выживания сообщества. Приведенные нами три примера (в принципе их может быть и больше) относятся именно к таким действиям: 1) Общество не сможет выжить, если не гарантирует своим членам минимума личной безопасности по формуле “нельзя убивать членов нашего общество без веских на то оснований”. Как мы уже говорили, сами основания и критерии вескости оных могут различаться. 2) Общество не сможет выжить если не обеспечит должного сплочения своих членов в случае противостояния или конфликта с другим сообществом – отсюда запрет на предательство. 3) Общество не сможет выжить, если не установит нормы взаимоотношений между мужчинами и женщинами, обеспечивающие устойчивое воспроизводство новых поколений (как биологическое, так и социальное). 4) Общество не сможет существовать без хотя бы минимального “согласия умов” по поводу важных верований - в противном случае люди в

этом обществе начинают существовать в “разных реальностях” и общество распадается. Таким образом, перечисленные поступки, во ВСЕХ (или почти во всех, хотя случаи исключения нам неизвестны) обществах попадают под категорию девиантных. Отсюда можно вывести еще одно из возможных определений девиантности: девиантным во ВСЕХ обществах считается поведение, угрожающее возможностям выживания этого общества. Важно понять, что два вышеприведенных взгляда на природу девиантности - утверждение о социальной природе девиантности и об универсальных критериях девиантности - не противоречат друг другу – они сосуществуют и дополняют друг друга. Разница в уровне анализа.

Дата добавления: 2014-01-07