Понятие закона

ПОНЯТИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ.

ПОНЯТИЕ СВОБОДЫ И РАВЕНСТВА.

ИДЕИ ПРАВА И МЕРЫ. СИСТЕМА ПОНЯТИЙ, РАСКРЫВАЮЩИХ ИХ СОДЕРЖАНИЕ.

СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРАВОВОГО СОЗНАНИЯ.

1. Современный период развития российского обще­ства характеризуется возрастанием роли сознания в такой его сфере, как правосознание, что относится как ко всем гражданам, так и в первую очередь к государ­ственным служащим, а особенно — к работникам пра­воохранительных органов.

Теория правосознания является важной и особен­ной составной частью общей теории права и государ­ства и философии права Она важна потому, что направлена на постиже­ние самого «духа» права во всех его формах и видах. Она особенна в том смысле, что использует методоло­гию, позволяющую выявить и описать идеальное бы­тие права.

Теория правосознания подчинена прежде всего задаче определения функций и роли правосознания в механизме правового регулирования общественных отношений, в обеспечении законности и правопорядка. Это — задача прикладного плана. Но она невозможна и без исследования природы и сущности правосозна­ния. Это — задача фундаментального плана.

Решая первую задачу, она исходит из понимания правосознания как сознания права, что сводит все познавательные проблемы к поиску и описанию форм и средств отражения права как сферы общественной жизни. Рассмотрение правового сознания как формы общественного сознания является традиционным для современной отечественной юридической теории. Со­гласно ей, правосознание отражает правовую действи­тельность в форме юридических знаний и оценочных отношений к праву и практике его реализации, право­вых установок и ценностных ориентации, регулирую­щих деятельность людей в юридически значимых си­туациях. Специфика правосознания по сравнению с другими сферами или областями сознания (политичес­ким, нравственным, эстетическим и т. д.) в таком слу­чае составляет осознание и переживание связанности явлений и процессов с юридическими последствиями, соотнесение их с правовым регулированием, с юриди­ческими правами, обязанностями и санкциями.

Однако обращение лишь к формальной стороне правосознания не позволяет составить представление о специфике правосознания, поскольку все элементы этой формы имеют характер, универсальный для всех других форм общественного сознания. Эта возмож­ность появляется только при обращении к содержа­тельной стороне правосознания. Однако если понимать под содержанием правосознания лишь особенную предметную область (отношения и действия), то мы сталкиваемся с тремя существенными трудностями. Во-первых, указание на то, что предметом правосознания является право, мало что дает для представления о специфике правосознания. Во-вторых, при таком ус­ловии мы не можем выйти за пределы отражательной способности общественного сознания. И, в-третьих, мы не можем ответить на вопрос, почему те или иные отношения или действия выделяются в качестве пра­вовых.

Указанные трудности преодолеваются, если под содержанием правосознания подразумевать его смыс­ловые единицы. Этими смысловыми единицами явля­ются не понятия как мысли о совокупности свойств предмета, а концепты, т. е. условия формирования са­мого мышления о социальной реальности как о правовой реальности. Исследование этого содержания и составляет задачу фундаментального плана. Решая ее, теория правосознания исходит из понимания правосоз­нания как правового осознания действительности, что сводит все познавательные проблемы к поиску и опи­санию свойств, которые позволяют мыслить о реаль­ности как о правовой. И эти свойства заложены уже не в реальности, а в самом человеке. В полноте описа­ния смысловых единиц правосознания только и можно усмотреть его специфику.

Изучая содержание правосознания первого рода, мы обращены к праву как к реальности; изучая содер­жание второго рода, мы обращены к самому правосоз­нанию. В первом случае мы рассматриваем правосоз­нание с точки зрения отражения им социально-духов­ной реальности; во втором случае мы характеризуем его с точки зрения его активного отношения к этой реальности. В первом случав оно вторично по отноше­нию к реальности права и является ее отражением; во втором случае оно должно быть понято как духовное основание права и практической деятельности людей. Наконец, в первом случае мы содержание правосозна­ния закрепляется в его понятийном строе; во втором случае оно представляет собой совокупность идей.

Правовые идеи — такие смысловые единицы пра­восознания в которых синтезированы его рациональ­ный и чувственный слои. Идеи выражают целостность правосознания, они — квинтэссенция внутреннего (как логики) и внешнего (как предметности) содержания. В идеях заложены интеллектуально-духовные основа­ния права. Идеи образуют тот смысловой каркас, в ко­тором выражается и творится право. Узловыми идея­ми правосознания, определяющими правовой характер знаний и взглядов на реальность, являются идеи пра­ва, меры и порядка.

Идея права является универсальной для правосоз­нания в том смысле, что исчерпывает собой его содер­жательное разнообразие и выступает единственным всеохватывающим мерилом реальности. В идее права слиты четыре момента: сознание права, чувство права, правовой идеал и правовая реальность. Идея права выражает одну из характеристик природы права, а именно — ценностную права. Право должно быть прежде всего понято как совокупность социально-духовных ценностей общества и человека. Признание им ценностной природы права позволяет объяснить идеи естественного права, подлинности права.

В идее меры отражена организующая, регулятивно-оценочная ориентированность права. Содержание идеи меры охватывает все разнообразие становления правовой формы. Идея меры выражает нормативную природу права.

Если идея меры призвана отразить динамику пра­вовой жизни, то идея порядка связывает мысль о праве с некоторой всеобъемлющей структурой, с качествен­ным состоянием общества и его правовой системы. Идея порядка отражает формальную природу права.

Именно в соотнесенности с указанными идеями понятия, суждения, взгляды, принципы, знания и чув­ства становятся правовыми.

Правовые понятия являются формой рациональ­ного отражения социальной реальности. Понятия со­ставляют живую ткань правовой мысли; они связаны с выражением явлений общественной жизни, тех или иных отдельных отношений и действий. Они составля­ют каркас правовых знаний, оценок, предписаний.

Понятийный строй правосознания весьма много­образен и сложен. Можно выделить класс понятий, которые характеризуют структурные свойства права (право, обязанность, правовая норма, правовое требо­вание, правоотношение, источник права, правопорядок, правовой статус и т.п.), функциональные свойства права (применение права, толкование права, правовая оценка, правовое регулирование, правотворчество, правовое воспитание и т. п.), а также класс понятий, которые отражают ценностные свойства права (свобо­да, справедливость, равенство, общественное благо, законность, ответственность и т. п.).

Понятийная структура правосознания может быть установлена и раскрыта средствами обычной формаль­ной логики, на основе полного отвлечения от содержа­ния понятий. В результате мы можем получить внутренне согласованное множество правовых понятий и таким образом представить систему права.

Но логика, определяющая идейный строй право­сознания, далеко не исчерпывается формальными свойствами. Она содержательна. Это означает, что она строится на основе некоторой совокупности очевидных положений (ценностных установок и парадигм), кото­рые определяют характер связи различных смысловых единиц и в этой связи определяют характер духовного воспроизводства социальной реальности и воздействия на нее. Эти положения являются наиболее устойчивы­ми в содержании правосознания, но, тем не менее, исторически и культурно изменчивыми. К ценностным установкам логики правосознания можно отнести, например: а) сплочение людей в признании главенства тех или иных правовых принципов, идей и убеждений; б) способность людей в своих действиях избегать про­тиворечий с общественными ценностями, а также с другими людьми; в) способность в каждой отдельной ситуации различать то, на чем следует настаивать или чего следует избегать ради достижения правовых це­лей; г) возможность объединения социальных усилий людей на основе примирения и признания, а не про­стого согласия — и т. п. К парадигмам правосознания можно отнести, например, следующие утверждения: а) общечеловеческие ценности являются глубочайшими основаниями права; б) подлинное право опирается на нравственные начала; в) право возможно только в ус­ловиях реальной свободы человека; г) человек несет ответственность за свои действия, и мера этой ответ­ственности всегда может быть найдена; д) правовое равенство является действительным, а не провозгла­шаемым; и т. п.

Логика правосознания является телеологической (подчиненной некоторым абсолютным ценностям и целям); она построена также на специфической связи общего и отдельного в любом конкретном правовом явлении.

Ясно, что указанные разнокачественные типы со­держания правосознания и отражающие их логики находятся в неразрывной связи и только в своем един­стве выражают природу и сущность права с предель­ной глубиной Сказанное о содержательной стороне правосознания дает пока лишь самое общее представление о его специфике. Чтобы довести анализ до требуемой степе­ни конкретности, следует ввести дополнительные ха­рактеристики правосознания. Наиболее важное на­правление в этом плане — обращение к содержанию правосознания в контексте его структуры.

Правосознание имеет сложную структуру, пред­ставляющую собой устойчивое единство элементов, их отношений и целостности самого этого феномена. Структура правосознания является многоуровневой и разноаспектной. Можно выделить множество элемен­тов правосознания, описать их как угодно подробно. Но без знания свойств структуры правосознания, его до­минирующих элементов, определяющих связей невоз­можно понять логику правовой мысли, невозможно постичь содержание правовых понятий, суждений, взглядов в их взаимной связанности; невозможно так­же понять роль и возможности правосознания в правотворческой и правореализующей деятельности.

Общая структура правосознания являет собой смысловое и функциональное единство четырех под­структур, первая из которых предстает в ценностно-ролевом аспекте (взаимосвязь правовой идеологии и правовой психологии), вторая – в социологическом аспекте (взаимосвязь общественного, группового и индивидуального правосознания), третья — в отража­тельно-познавательном (гносеологическом) аспекте (взаимосвязь обыденного, теоретического и професси­онального правосознания) и четвертая — в культуро­логическом аспекте (взаимосвязь идей и ценностей конкретных обществ, правовых культур).

1. Правовая идеология и правовая психология. Право­вая идеология представляет собой познавательную, когнитивную сторону, а правовая психология — со­циально-психологическую, эмоционально-волевую сторону.

Правовая идеология является систематизирован­ным теоретическим выражением правовых взглядов, принципов и требований общества к закреплению и развитию правовых отношений. В эти формы правовой идеологии облачены существенные интересы различ­ных социальных групп и слоев. Правовая идеология обосновывает существующие или возникающие пра­вовые отношения, законность и правопорядок и задает масштаб их оценок.

Ядром правовой идеологии являются знания о праве, о составляющих его нормах и ценностях. Эти знания даются юридической теорией и формируются у человека в ходе систематического образования, а также в результате его активной, целенаправленной и постоянной правовой деятельности.

Знания, составляющие правовую идеологию, не носят отвлеченного или сугубо познавательного харак­тера. Они имеют ясно выраженную социально-прак­тическую направленность, непосредственно связаны с принципами правового поведения и воспроизводства правовых отношений, с пониманием принципов орга­низации общественной жизни в целом.

Объем и качество знаний непосредственно влия­ют на характер правовой деятельности людей. Если объем знаний небольшой, сами они поверхностны, ситуативны и связаны с принципами непосредствен­но целесообразного поведения, тогда правовая идео­логия тяготеет к обоснованию обыденно-практических жизненных позиций, к популизму в организации пра­вовой жизни. Если объем знаний достаточно велик, а сами они глубоки и систематизированы; если принци­пы правовой жизни связаны с весьма отдаленными социальными перспективами, тогда правовая идеоло­гия связывается с обоснованием и оправданием стра­тегии правовой организации общества, с коренными интересами социальных групп и слоев.

Важнейшим компонентом правовой идеологии, наиболее чувствительным ко всяким подвижкам, иг­рающим определяющую роль в выборе варианта пове­дения, являются ценностные отношения к праву в целом, к отдельным его нормам и институтам, к прак­тике их применения, соблюдения и нарушения, к собственному правовому поведению человека.

И, конечно, ядро правовой идеологии составляют идеи, сообщающие знаниями, взглядам и принципам программный характер, определяющие глубинную мотивацию правомерного поведения.

Правовая психология охватывает совокупность правовых чувств, настроений, желаний и пережи­ваний, характерных для конкретного человека, всего общества в целом или конкретных социальных групп. Она является наиболее непосредственным отражени­ем жизненных отношений членов общества, составля­ющих нации, народности, различные группы и слои населения. Через правовую психологию реализуются органически присущие правовой культуре обычаи, традиции и вообще все то, что вошло в привычку, быт, культуру личности, а также ее самооценки.

Правосознание представляет собой узловой пункт, аккумулирующий в себе все психические процессы, свойства и состояния, которые проявляются в конкрет­ном правовом поведении именно как результат право­вых ценностных установок. Право только тогда выпол­няет свою роль регулятора общественных отношений, когда оно не только осознано мыслью и проверено опытом, но и прочувствовано и пережито как духовная ценность и жизненная необходимость. Именно с этого момента личность начинает усматривать в принципах и нормах права объективное значение для себя и окру­жающих, а поэтому добровольно берет на себя в обя­занность следовать правовым предписаниям, вести себя правомерным образом.

Правовая идеология и правовая психология, со­ставляющие содержание правосознания, находятся в тесной взаимосвязи. Правосознание представляет со­бой сложный комплекс идеологических и психологи­ческих компонентов.

2. Общественное, групповое и индивидуальное пра­восознание. Индивидуальное и групповое право­вое сознание, конечно, носят общественный харак­тер, а общественное и групповое правосознание не существуют вне индивидуального. Они одновре­менно должны рассматриваться и как виды, и как уровни правосознания. Будучи видами, каждое из них характеризуется специфичностью, во-первых, в содержательном плане и, во-вторых, в структур­ном плане.

Непосредственно выступающим на первый план содержанием общественного правосознания являются совокупности норм, предписаний, оценок, идей, общих всему населению ценностей, т. е. моменты пра­вовой идеологии. Правовая психология здесь обнару­живается как совокупность правовых обычаев и нра­вов, как национальный характер отношения к право­вой жизни.

Определяющими содержание группового правосоз­нания являются ценности и интересы конкретных со­циальных и профессиональных групп, которые и ста­новятся основаниями для селекции общих правовых норм, взглядов, знаний, принципов, требований и ре­ализации их в групповом поведении. В зависимости от характера тех или иных групп, групповое правосозна­ние или влияет на содержание общественного право­сознания, становится доминирующим в общественном правосознании (например, социальные классы, особен­но господствующие), или становится доминирующим в индивидуальном правосознании (например, професси­ональные группы, малые социальные группы).

В индивидуальном правосознании непосредствен­ным содержанием является правовое поведение, как правомерное, так и неправомерное. И нормативно-цен­ностный строй общественного правосознания, и пра­вовой интерес группы преломляются в поведенческие стереотипы, в правовые мотивы правовых действий. Правовая психология на этом уровне гораздо более существенна, явственна; она уже не общий чувствен­ный фон, а непосредственное и постоянное пережива­ние, приятие или неприятие конкретных ситуаций. Правовые идеи трансформируются в правовые убеж­дения.

В индивидуальном правосознании в «снятом» виде преломлены и моменты общественного, и моменты группового правосознания. Общественное правосоз­нание представлено как общий смысловой, историко-культурный фон; групповое правосознание проявля­ется в устойчивых мотивационных и поведенческих предпочтениях, в иерархии конкретных правовых ценностей. Такова структурная характеристика связи данных видов правосознания.

3. Теоретическое, обыденное и профессиональное правосознание также должны рассматриваться как уровни и как виды (типы) правосознания. Будучи видами, теоретическое (научное) и обыденное (эм­пирическое) правосознание различаются по глу­бине отражения правовой действительности.

Обыденное правосознание складывается стихийно, под влиянием конкретных условий жизни, личного жизненного опыта и правового образования, доступ­ного населению. Оно отражает непосредственно вос­принимаемые конкретные правовые явления и наибо­лее явно проявляется на индивидуальном и групповом уровнях. Видимость действительной правовой жизни, а не ее сущность, определяет содержание обыденного правосознания.

Теоретическое правосознание формируется на базе широких и глубоких правовых обобщений, знания закономерностей и специальных исследований соци­ально-правовой действительности. Именно такое пра­восознание должно являться непосредственным источ­ником правотворчества, служить совершенствованию юридической практики. Скрытая за явлением сущность права и правовой жизни составляет отличительное свойство содержания теоретического правосознания.

Конкретное правосознание всегда имеет опреде­ленную степень развитости. Развитость правосознания, с одной стороны, связана с уровнем заключенного в нем знания, а с другой стороны — с объемом его со­держания. Чем значительнее объем теоретических знаний, тем, как правило, развитее правосознание. Раз­витое правосознание на этой основе всегда позволяет разобраться в том, где начинается и где кончается право, где возникает и когда преодолевается произвол. Истинное знание и понимание права есть дело труд­ное и ответственное.

Однако объем знаний также может оказаться су­щественным для характеристики развитости правосоз­нания. Теоретические знания могут быть неглубокими и небольшими, а обыденное восприятие правовой ре­альности, тем не менее, активно и разносторонне.

Особая роль в правовой жизни принадлежит про­фессиональному правосознанию. Это прежде всего правовое сознание юристов. В его содержание наряду с научно обоснованными суждениями, выводами, закономерностями входит особое, формируемое специальной подготовкой умение применять право. В зави­симости от предмета отражения в профессиональном правосознании образуются сферы, соответствующие различным отраслям правовых отношений (например, предпринимательская, гражданско-правовая, уголовно-правовая, уголовно-процессуальная, трудовая и т. д.). В отличие от населения, которому достаточно знать принципы права и наиболее «ходовые» нормы права, юристы должны досконально знать принципы и нор­мы тех отраслей права, с которыми они работают, обя­зательно — источники права, научную литературу, су­дебную практику по реализуемым отраслям права.

Профессиональное правосознание является груп­повым. Но в отличие от всякого другого группового правосознания, профессиональное правосознание во главу утла ставит не интересы и ценности данной груп­пы, а ценности и нормы, характеризующие обществен­ное правосознание в целом. Конечно, корпоративность в юридической среде — не редкость, но она не может оцениваться обществом положительно; она является косвенным свидетельством наличия деформаций в профессиональном правосознании.

В отличие от теоретического правосознания, оно имеет в своем содержании знания, привычки и стерео­типы квалифицированного применения права; в отли­чие от обыденного, оно гораздо глубже, на основе юридической теории отражает и толкует повседневную правовую жизнь. Правовое сознание юристов должно быть теоретическим. Правовая подготовленность для них, естественно, должна быть более высокой, чем у законопослушных граждан, отличаться объемом, глуби­ной и формализованным характером знаний принципов и норм права, а главное — умением их применять.

Но теоретический уровень правосознания, в при­менении к юристу, вполне может быть охарактеризо­ван и как идеологический уровень: юристы традици­онно входят в перечень представителей идеологичес­кого «сословия». Сущность и особенности правового сознания юристов конкретизируются в содержании правовой идеологии.

Юриста-профессионала должно отличать не про­сто устойчиво положительное отношение к праву и практике его применения, а внутреннее согласие с правовыми предписаниями и ценностями, понимание полезности, необходимости и справедливости их при­менения, привычка соблюдать правовой закон. Все это находит свое выражение в профессиональной право­вой психологии.

Особенности правового разума и правовых чувств выражаются также в профессиональном усмотрении, которое является источником предложений по совер­шенствованию правового регулирования, снятия и нейтрализации противоречий, возникающих в процес­се применения права. Проявление такой инициативы превращается в обязанность, например, для сотрудни­ков органов внутренних дел в соответствии с требова­нием Закона РСФСР «О милиции», согласно которому «при получении приказа или указаний, явно противо­речащих закону, сотрудник милиции обязан руковод­ствоваться законом».

Можно указать и на другие отличительные черты профессионального правосознания. К ним, без сомне­ния относятся интенсивность, острота проявления правовых знаний, правовых установок и ценностных ориентации. Для юристов-профессионалов характер­на резкая и активная отрицательная реакция на пре­ступность, высокая оценка актуальности проблемы борьбы с преступностью.

Если у законопослушных граждан имеется недо­оценка процессуальных гарантий по сравнению с материальными, то у юристов процессуальные гаран­тии оцениваются столь же высоко или даже выше, чем материальные, но часто все же недооцениваются по сравнению с законом.

Но помимо количественных отличий, можно ука­зать и на качественные отличия профессионального правосознания от непрофессионального, как теорети­ческого, так и обыденного. Так, уровень оценок пре­ступлений юриста-профессионала может не во всем соответствовать оценке их законом. Уровень каратель­ных притязаний юристов-профессионалов по сравне­нию с законом и законопослушными гражданами имеет тенденцию к ужесточению наказания и расширению средств и методов борьбы с конкретными преступле­ниями путем уменьшения объема прав и свобод лично­сти, ее неприкосновенности, тайны переписки, телефонных и телеграфных сообщений и пр. Солидарность с пределами правового регулирования, в частности, с пределами криминализации и декриминализации, у представителей юридических профессий разных ве­домств (прокуратуры, суда, юстиции и органов внут­ренних дел) различаются. Существуют «ведомствен­ные» тенденции на расширение или сужение крими­нализации и декриминализации порицаемых действий. В целом правосознание юристов, в том числе, и работников правоохранительных органов, по сравне­нию с законопослушными гражданами и тем более правонарушителями отличают противоположные тен­денции: типично положительные характеристики, стро­гий непреклонный образ мысли и специальные про­фессиональные ориентации, более высокий уровень профессионального усмотрения, с одной стороны, вы­сокий уровень карательных притязаний, завышенная самооценка, более критический подход к оценке право­вой действительности, недооценка роли и значения общественного мнения — с другой.

4. Правосознание определенных общественных куль­тур. Такой подход к анализу уровней, видов и структуры правосознания пока не используется в научной литературе, хотя, казалось бы, он должен стать обязательным, коль скоро получило стреми­тельное развитие сравнительное правоведение. Однако именно в этом аспекте со всей полнотой может быть раскрыто содержание правосознания в его конкретности. По отношению к этому содер­жанию все другие составляющие элементы пра­восознания — отдельные юридические понятия, идеи, убеждения — оказываются лишь общей фор­мой для весьма разнородного содержания, Так, например, если в правосознании западного обще­ства идея права непосредственно раскрывается через идеи свободы, закона и естественного права, то в правосознании российского общества идея права наиболее тесно связана с идеями правды, служения и милосердности. Или — если в право­сознании западного общества в содержании прин­ципа законности преобладающим является фор­мально-процедурный момент, то в правосознании российского общества в содержании данного прин­ципа преобладает социально-ценностный аспект.

В выделенном аспекте большое значение приобре­тает проблема взаимосвязи общественного правосоз­нания, правовых идеологий и правовой психологии отдельных народов и обществ. На основе структуры этих связей строится современное международное право.

Культурные особенности правосознания чрезвы­чайно важны для понимания его содержания и внут­реннего строения. Так, например, для правосознания традиционного общества характерно преобладание стихийно-массового, обыденного уровня, тогда как для общества индустриального, а тем более — для постин­дустриального, информационного, необычайное разви­тие получает именно теоретический уровень.

Характеристика правосознания в культурно-исто­рическом аспекте в полной мере совместима с выяв­ленными уровнями и видами правосознания. Так, в данном аспекте можно существенно конкретизировать содержание правовой идеологии и психологии отдель­ных обществ на отдельных исторических этапах их существования. Несомненно, можно обнаружить и специфические черты национальной правовой теории и правоприменительной практики. В рамках конкрет­ной культуры специфические черты обретает и про­фессиональное правосознание, в котором существен­ное значение приобретает правопонимание, связанное с той или иной правовой системой.

Каждый человек обладает правосознанием неза­висимо от того, знает он об этом или не знает. Право­сознание является, с одной стороны, его источником, отражающим объективные потребности развития об­щества, с другой — одним из обязательных механиз­мов его реализации, воплощения в жизнь. Будучи не­посредственным источником права, правосознание находит свое выражение в правовых актах, оказывает воздействие на сам процесс и результаты правотворчества. В соответствии с содержанием правового созна­ния вырабатываются содержание и форма юридичес­ких актов, определяются структурные особенности отдельных норм права и правового акта в целом

Система функций, которые реализуются правосоз­нанием, аналогична функциям любой иной формы общественного сознания, если рассматривать их толь­ко в формообразующем значении. Однако система функций права имеет специфические цели, ценности, установки, а также характерные средства их воплоще­ния в реальность, поэтому в содержательном аспекте функциональная характеристика права и правосозна­ния не оказывается лишь повторением того, что гово­рится и о других формах общественного сознания.

Связь правосознания с правом носит конкретно-исторический характер. Общая тенденция развития правовой жизни общества такова, что роль субъектив­ного фактора, а значит — и роль правосознания в пра­вовой жизни неуклонно возрастает. Практика правотворчества в Российской Федерации содержит ряд примеров решающего воздействия правового созна­ния депутатов, правительства на выработку законов и других нормативных актов (достаточно вспомнить об­суждение и решение по вопросам о частной собствен­ности, о продаже земли, о налогах, об индексации до­ходов и др.).

Но эта общая тенденция не проявляется автомати­чески во всех сферах общественной жизни и приме­нительно к различным слоям и группам населения. На обыденно-массовом уровне правосознание в основном лишь отражает требования социальной реальности, а не активно влияет на реальность. Иными словами, вопрос о системе функций правосознания должен решаться в максимальном приближении к реальности.

Под функциями правосознания следует понимать способы идеального бытия человека и общества, кото­рые способствуют осуществлению основных направ­лений и целей права, сохранению и развитию обще­ственного права как системы. Функции правосозна­ния могут быть поняты по результатам деятельности его субъектов.

К основным функциям правосознания следует отнести отражательную, регулятивную и творческую. Все другие функции правосознания выделяются в рамках указанных трех функций. И в зависимости от степени конкретности, подробности анализа вопроса, функций может быть выделено довольно много.

Суть отражательной функции состоит в том, что­бы воспроизвести явления правовой реальности, дей­ствительное общественное право с помощью опреде­ленной суммы знаний, понятий, представлений, оце­нок, взглядов и т. п. Отражение права осуществляется в процессе познания, оценки и рефлексии (осознания человеком самого себя в правовой реальности).

Посредством познавательной функции в правосоз­нании вырабатывается определенная сумма правовых знаний (идей, категорий, взглядов, представлений и т. п.), являющихся результатом интеллектуальной дея­тельности. Посредством нее правосознание формиру­ет понимание права не на основе непосредственно видимого в повседневной практике, в непосредствен­ном окружении человека — иначе такое познание мало чем отличалось бы от отражения,— а на основе выяв­ления закономерностей правовой жизни, скрытых от непосредственного восприятия движущих сил, меха­низмов и средств.

Но правовые знания всегда вызывают у человека определенное отношение, т. е. оцениваются. Оценочнаяфункци я вызывает к жизни определенное эмоцио­нальное отношение личности к разным сторонам и явлениям правовой жизни на основе опыта и правовой практики. Эмоциональное отношение выражается в определении значимости полученных знаний в конк­ретной ситуации или на будущее с точки зрения инди­вида, группы, общества. В содержание правосознания входят четыре вида оценочных отношений: к праву (его принципам, нормам, институтам); к правовому поведе­нию окружающих и к объектам деятельности (преступ­ности, преступлениям, преступникам или правонару­шителям); к правоохранительным органам (прокурату­ре, адвокатуре, суду, юстиции, органам внутренних дел и их деятельности). Результатом оценки является при­знание поведения правомерным или противоправным, а если противоправное поведение совершается специ­альным субъектом: должностным лицом, работником правоохранительных органов на службе или в связи со службой,— то нарушением законности.

Рефлексивная функция связана с интеллектуаль­ным самоконтролем, самообнаружением правового субъекта в духовном и деятельном освоении правовой реальности, с процессами самоосознания. Кроме того, она предполагает самооценку человеком своего пра­вового поведения. Правовая рефлексия теснейшим образом связана с осуществлением творческой функ­ции правосознания.

Регулятивная функция является центральной в системе функций правосознания в силу самой его природы. Регулирование означает, с одной стороны, побуждение к действию, приказ или стимуляцию соот­ветствующего поступка, поведения, с другой — уста­новление границ поведения, запрещение выхода за их рамки, дозволение действовать в их пределах. Ука­занная роль правосознания вытекает, прежде всего, из основного социального назначения права — управлять деятельностью людей в различных видах обществен­ных отношений в соответствии с государственной во­лей народа, выраженной в законе и обеспечивающей баланс интересов личности, общества и государства.

Правосознание играет регулирующую роль в про­цессе правореализации, в том числе при разрешении юридических дел, принятия правоприменительных актов, всех видов конкретных юридических решений. Здесь действует профессиональное юридическое пра­восознание.

Одна из особенностей правосознания состоит в том, что оно является нормативно-предписательным, обязы­вает к определенным действиям на основе и по резуль­татам соотнесения возможных вариантов поведения с правовыми принципами и нормами. Нормативное выражение общественных целей и интересов, притя­заний, прав и обязанностей граждан является содер­жанием нормативной функции правосознания, как разновидности регулятивной функции.

Однако, поскольку право имеет не только норма­тивную, но и ценностную природу, постольку регуля­тивная функция правосознания осуществляется также посредством правовых установок и ценностно-право­вых ориентации, синтезирующих в себе все иные ис­точники правовой активности. Результат этой регуля­ции — поведенческая реакция в виде правомерногоили противоправного поведения. В силу этого, следует в рамках регулятивной функции выделить, как относи­тельно самостоятельную, ценностно-ориентирующую функцию.

Практика показывает, что чем выше уровень пра­восознания, тем в большей мере оно проявляет свою регулирующую роль приведения поведения в соответ­ствие с целями и волей, выраженными в праве, тем крепче законность и правопорядок.

Наконец, правосознание выполняет творческую функцию, которая также имеет сложное внутреннее строение. Суть творческой функции проявляется в активном, деятельном отношении субъекта к правовой реальности, в способности правосознания идеальны­ми средствами создавать правовые идеалы и представ­ления о социальном оптимуме общественных отноше­ний, новые правовые понятия и отношения, что зак­репляется в нормативно-ценностном строе права.

В рамках творческой функции следует выделить конструктивную, мировоззренческую и прогностичес­кую функции.

Конструктивная функция выражена в такой фор­ме правотворчества, как нормотворчество (или законо­творчество). Нормотворчество вовсе не является толь­ко процессом, позволяющим следовать за изменения­ми в социальной реальности и оформлять ее сообразно общественным требованиям. Нормотворчество есть проявление активного влияния субъективного факто­ра на правовую жизнь.

Мировоззренческая функция заключена в выработ­ке картины социального мира, обладающей всеми свой­ствами правовой реальности. На мировоззренческом уровне правосознания формируются правовые идеа­лы, а само право воспринимается как универсальная характеристика человеческого бытия вообще. На этом уровне формируется философско-правовая теория.

Прогностическая функция связана с мысленным конструированием будущего правового бытия обще­ства, в котором не правовые идеалы только, но самым существенным образом глубокие научные познания природы и сущности права составляют содержание этого предполагаемого будущего правового состояния общества.

Далее следует снова обратиться к тезису о двояком понимании содержания правосознания. На­помним, что в одном понимании содержанием право­сознания является известная предметная область, яв­ления социального мира; в другом понимании содер­жанием правосознания оказываются его смысловые единицы, т. е. концепты. Такая постановка вопроса позволяет еще более уточнить функциональную харак­теристику правосознания.

Понимание содержания правосознания как его предметной области логично ведет к интерпретации отражательной функции как специфической формы познания, к трактовке регулятивной функции как зак­репления коллективного опыта социальной жизни, к толкованию творческой функции как развития обще­ственных отношений и системы права в целом по за­конам и в соответствии с природой этих обществен­ных отношений.

Понимание содержания правосознания как вопло­щения его природы в смысловых единицах логично ведет к характеристике отражательной функции как рефлексии, регулятивной функции — как организации общественных отношений по законам и в соответствии с природой самого правосознания, а творческой фун­кции — как создания правовых идеалов и их самодос­таточного бытия.

Таким образом, правовое сознание является орга­нической составной частью правотворческой и правореализующей деятельности, выполняет роль их меха­низма или инструмента.

2.Идея права является универсальной для правосоз­нания в том смысле, что исчерпывает собой его содер­жательное разнообразие и выступает единственным всеохватывающим мерилом реальности.

Выразить суть идеи права дефиницией или не­сколькими фразами невозможно. Она раскрывается во всем объеме содержательного и формального анализа правосознания. Эта идея является и предметом право­сознания, исчерпывающим всю его познавательную интенцию, и характеризует само правосознание в его специфике, и является его содержательным эквивален­том. Развертывание идеи права по своей сути и состав­ляет рефлексию правосознания.

Здесь возникает вопрос: не является ли мысль об исчерпанности содержания правосознания идеей пра­ва лишь другими словами выраженной методологичес­кой установкой на пирамидальный характер связи понятия права и всего понятийного строя правосозна­ния, которую мы ранее подвергли сомнению? Нет, не является, потому что, как мы показали, различие поня­тия и идеи как форм мышления принципиально. Если понятийный аппарат правосознания формируется по законам и принципам формально-логического мышле­ния (а это так и есть), то тогда все правовые понятия должны, по принципу «пирамиды», находиться в видо­вой зависимости от исходного понятия права, и тогда понятийный строй правосознания должен представлять собой систему, полностью лишенную не только внут­ренних противоречий, но даже и противоположностей. Такое логическое согласование можно осуществить только в теории, и оно будет иметь смысл только в контексте теоретических, познавательных задач. Что, собственно, и не отрицают те, кто выражает указан­ную или похожую методологическую установку. В юри­дической теории такой способ понимания понятийно­го строя связан с юридической догмой.

Но если обратиться не к дистиллированному пра­восознанию юридической теории, а к живому право­сознанию, актуализированному во всех аспектах «со­прикосновения» с реальностью, то в нем этой желае­мой логически ясной системы обнаружить не удастся, а предстанет система совсем иного плана, сформиро­ванная на основе иных, неформальных принципов. В таком идейном строе правосознания смыслообразующим свойством обладает то, что является для всего содержательного богатства правосознания общим фо­ном, что оказывается в любом конкретном правовом понятии самым глубинным смыслом, который тут же обнаруживается, как только правовое существо начи­нает рефлексировать. Эту роль и выполняет идея пра­ва. Она имеет значимость некоторого абсолютного начала, по отношению к которому все остальное кон­кретное содержание правосознания становится отно­сительным. И никаким сцеплением понятий не запол­нить, «не замостить» зазор между абсолютным и отно­сительным в правосознании.

В действительном, а не мнимом, правосознании нет непротиворечивой системы, и внутренняя формально-логическая согласованность, замкнутость является лишь специфической установкой логики самого правосознания, а не отражением фактического состояния. Понятийная система живого правосознания внутрен­не противоречива, открыта, включает в себя момент неопределенности. Но цельность ей придает именно идея права; она на мировоззренческом уровне цемен­тирует все смысловые единицы правосознания.

Далее. В идее права слиты четыре момента: созна­ние права, чувство права, правовой идеал и правовая реальность. В обстоятельном анализе этих моментов здесь нет необходимости; достаточно лишь обозначить их смысловую основу.

С субъективной стороны, сознание права, высту­пает как «видение» правовым субъектом своей ценно­сти, как безусловной, т. е. священной и питающей мысль о подлинном праве, так и обусловленной, т. е. добытой субъектом и признанной обществом. Узнавание своей правовой ценности и есть усмотрение идеи права в наличности всего ее содержания. С объективной сто­роны, сознание права должно быть понято как непо­средственное усмотрение (признание, оценка) права в каждом конкретном акте, действии, отношении. Это непосредственное видение права рационально офор­мляется, прежде всего, в самом правосознании и по его логике, но не только в нем.

Но одновременно сознание права окрашено пра­вовым чувством, переживанием действительности права.

Чувство права является формой непосредствен­ного схватывания правовой ситуации, а за ней — и права в целом. Поскольку понимание природы и сущ­ности права означает понимание права в целом, по­стольку роль правового чувствования необычайно велика. Для нас весьма важно говорить о правовом чувстве не в психологическом контексте, т. к. все фор­мы человеческих чувств (как чувств социальных) име­ют одну и ту же психологическую базу. Мы ничего не поймем, если будем принимать во внимание только сам механизм чувствования. Правовым чувство ста­новится в момент схватывания правовой ситуации, т. е. может быть выделено только содержательно. Иными словами, правовое чувство и есть чувство права, ощущение, переживание, предвосхищение и т. п. его наличности, несомненности, очевидности. Чувствование права есть непосредственное свиде­тельство последнего. Мы говорим о чувстве справед­ливости, о чувстве меры и т. д., но при этом имеем в виду лишь опредмеченность чувства права, а не раз­личные правовые чувства. Правовое чувство синте­тично и единственно, если мы обращены не к предме­там чувствования, а к его природе. Оно не просто схватывает правовое явление, но схватывает его цель­но, как многогранный, самостоятельный правовой факт. В каждом отдельном акте правовое чувствова­ние выступает в своей полноте, поэтому природу чув­ства права можно понять, обратившись к любому конкретному акту чувствования.

Обычно чувствам отдаются низшие «этажи» струк­туры общественного сознания. С научной точки зрения это, может быть, и верно. С философской же точки зрения, чувство — квинтэссенция содержания обще­ственного сознания, его целостность, действительность и полнота. Именно поэтому самое большее и самое важное, что можно сказать о чувстве права, т. е. о чув­стве права, так это то, что оно является чувствованием, присущим человеку как правовому существу. Вне пра­вового чувства логика правосознания оказывается толь­ко формальной. В таком случае выявление ее специ­фики может быть исчерпано указанием на характер­ные модальности.

Философия права фактически всегда была связа­на с решением проблемы рационального развертыва­ния правовой реальности несмотря на то, что из позна­ния нельзя элиминировать выраженность права в его чувствовании; правовую реальность нельзя не при­знать заданной чувствованием. В философском аспек­те правосознание предстает как форма рационально­сти; содержание правосознания раскрывается посред­ством различных смысловых единиц, вписанных в структуры рациональной мысли.

Правовой идеал является узловым в содержании идеи права. Как и во всяком идеале, в нем, конечно, присутствуют представления о совершенных вопло­щениях правовой жизни и деятельности. Однако для правосознания такой контекст идеала не характерен. Основным в содержании правового идеала является очищенное от случайности и единичности реальное правовое отношение или действие, мотив или оцен­ка. В нем заключена мысль не о совершенном, а об оптимальном воплощении правовой жизни. Именно по этой причине правовые решения часто очень далеки от простого морализирования (хотя практическая свя­занность правового и морального моментов в оценках и решениях несомненна) и представляют собой под­черкнуто рациональную процедуру выбора между раз­личными реальными, но не всегда взаимоисключаю­щими вариантами.

Должное в правовом смысле нормативно, т. е. лишь требует придерживаться предъявляемых требований, выраженных в нормативной форме. В противополож­ность этому, должное в моральном смысле идеально, т. е. принципиально противоположно реальному и выступает в качестве общей идейно-нравственной ус­тановки.

Характерным примером воплощения правового идеала является идея естественного права. Моральные наслоения в идее естественного права традиционно весьма внушительны, однако, они не меняют ее право­вой сути. Суть же эта заключена в признании реаль­ных, повсеместно воспроизводимых черт и потребно­стей любого человека как неотъемлемых, природных, имманентных, абсолютных и т. п. (конечно, взятых с историко-культурными поправками).

Поскольку правовой идеал является скорее выра­жением логики реальных процессов, чем противопос­тавленным действительности совершенным воплоще­нием желаемого общественного состояния, постольку он, как своеобразный «дух» права, становится актив­ным компонентом рациональных оценок конкретных правовых ситуаций и процессов.

Когда мы говорим о правовой реальности как о мо­менте идеи права, то имеем в виду следующее: существу­ющая правовая практика и правовые отношения не только объективно обусловливают конкретно-историческое со­держание идеи права, но и являются самим этим содер­жанием (существенным, но не единственным). Будучи ги­пертрофированным, данный момент идеи права положен в основу юридико-позитивистского подхода, связанного с полаганием того, что право всегда остается существу­ющим положением вещей, каким бы оно ни было по социальной направленности и значимости, совместимо­сти или несовместимости с моралью, религиозными или политическими установками. Что, конечно, не означает, например, фактического безразличия законодателя или носителя власти к моральным, политическим или рели­гиозным соображениям, но дает возможность в опреде­ленных пределах действовать независимо от таковых.

В силу своей синтезирующей роли, идея права выражает одну из характеристик природы права, а именно — ценностную период права. Право должно быть, прежде всего, понято как совокупность социаль­но-духовных ценностей общества и человека. Но не в том смысле, будто оно предназначено для осуществле­ния общественных ценностей и является средством (способом) организации социальной жизни, а в том смысле, что оно является целью, а стало быть, и усло­вием, делающим возможной социальную жизнь людей, т. е. право является общественной самоценностью.

С того момента, когда мы начинаем различать ценностный характер права, социальный мир раздва­ивается: в нем начинает различаться то, что отвечает духу, смыслу, природе права и то, что претит созна­нию и чувству права, имеет неправовой характер. Тог­да только и становятся возможными правовые оценки; тогда только и обнаруживаются их общезначимые кри­терии; тогда только соображения простой целесообраз­ности обнаруживают свою границу.

Данное утверждение ведет к интересному и важному следствию: только в поле права как самоценности имеет смысл и идейно оправдана юридико-позитивистская установка. В противном случае позитивизм есть узаконение, теоретическое освящение возможного про­извола власти, диктата силы. В современной отечествен­ной юридической теории все еще не изжита двойствен­ная позиция в понимании сущности права: с одной сто­роны, она придерживается позитивистских установок, а с другой стороны, опирается на марксистскую идею вторичности обслуживающей роли права. Поэтому-то мы и настаиваем на том, что юридическая теория в своей основе имеет логику не правового, а политического сознания, т. е. является неадекватным взглядом на пра­во в его полноте и многообразии. Это – во-первых.

Во-вторых, признание ценностной природы права позволяет объяснить неустранимость и оправданность идей естественного права, подлинности права и т. п. Естественно-правовые теории являются не идейной оп­позицией реальному праву, не моралистической установ­кой, а выражают правовую реальность в ее ценностном контексте. Естественно-правовые теории гораздо ближе к реальности, чем научно-позитивистские, потому что они отражают действительную практическую, различность общественно ценного, целесообразного, полезного, дос­тойного и общественно вредного, недостойного, разру­шительного. Они исходят из относительной ценности всего совершаемого, действительного, в противополож­ность позитивистским теориям, опирающимся на при­знание абсолютного момента в реальности.

В идее меры отражена организующая, регулятивно-оценочная сориентированность права. Содержание идеи меры охватывает все разнообразие становления правовой формы. Потому она и является смыслообразующей, что позволяет, характеризуя движение и раз­витие правовой формы, реконструировать право в его целостности, наподобие того, как Гегель реконструи­ровал право, опираясь на идею свободы.

Конечно, правовой мере присущи все черты меры вообще, как такой качественной определенности коли­чественных характеристик предмета, которая не свя­зана (пока или в принципе) с переходом в новое каче­ственное состояние, не побуждает к нему. Мера есть видимость покоя, конкретность равновесия действую­щих сил.

Однако нас должен интересовать не общий ме­ханизм движения и становления меры, который хо­рошо описан в классических западных и современ­ных работах по диалектике, а те особенные черты, которые присущи только правовой мере и составля­ют содержание идеи меры в правосознании. Каковы они?

Смыслообразующий характер идеи меры лучше всего раскрывается посредством анализа совокупнос­ти воплощений правовой меры. Они же выступают и критериями правовой меры.

К воплощениям правовой меры можно отнести, в первую очередь, безопасность, защищенность, гарантированность, подчиненность, неподопечность, ком­промисс, согласие, а также и другие моменты, свой­ственные реальности. Поскольку все эти идеи, так или иначе, конкретизируют идею меры, постольку они ока­зываются характеристиками социально-духовных со­стояний правового существа. Попытаемся, средствами самого же правосознания, выразить заложенный в этих идеях смысл.

Безопасность должна пониматься как сознание того, что не вынужденная самим субъектом угроза нарушения (или разрушения) сложившегося и приня­того правового положения человека в непосредствен­ном его окружении и в обществе в целом отсутствует. Безопасность связана с презумпцией нормальной, по­всеместной и привычной реакции людей на общественные требования и нормы.

Как и всякая мера, безопасность сопряжена с по­стоянными отклонениями, нарушениями и с усилиями по восстановлению нормальных правовых состояний. Позитивной крайностью безопасности может считать­ся некое предельно оптимальное социальное состояние, в котором у людей мысль о безопасности и опасности перестает быть актуальной, поскольку она не связыва­ется с ситуациями выбора, риска, неопределенности и т. п. Негативной крайностью безопасности оказывается безнаказанность во всех тех случаях, когда субъект действует исключительно по своему произволу и пре­имущественно вопреки нормам и установлениям.

Мера безопасности имеет четкие индикаторы: в объективном смысле — это сложившийся и принима­емый общественный порядок, в субъективном смыс­ле — это чувство уверенности, спокойствия, налаженности повседневной социальной жизни.

Моментом безопасности является сознание защи­щенности. Защищенность в правосознании выража­ет, с одной стороны, предоставленную обществом и сохраненную человеком возможность реализации пра­ва как своего достоинства и чести, а с другой стороны, она выступает характеристикой способности общества компенсировать любому субъекту нарушение правовой меры, компенсировать не идеально (например, сред­ствами религиозного или морального воздаяния) и не материально, а именно социально, восстанавливая правовое состояние субъекта или воспроизводя кон­кретные структуры правовых отношений.

Под гарантированностью можно понимать созна­ние того, что установленные правовые отношения (вза­имодействия и зависимости), а также принявшие пра­вовую форму стремления и усилия людей имеют на­личные правовые средства и постоянные условия для их реализации и воспроизводства. Гарантированность есть мера обеспеченности права независимо от той меры усилий, которые направлены на его реализацию в повседневной практике, хотя, конечно, само по себе усилие в определенном объеме неотделимо от мысли о праве. Вне всякого усилия сознание права и стремле­ние к праву невозможно.

Подчиненность, будучи моментом меры, отражает существование конкретных пределов зависимости субъекта от сложившихся правовых структур, поряд­ков, воль наделенных полномочиями людей. Она явля­ется следствием способности любого правового субъек­та к самоограничению и характеризует правовое со­стояние субъекта с точки зрения предоставленного ему, а также заслуженного или добытого им места в обще­стве, обретенного или данного социально-правового статуса.

Неподопечность можно охарактеризовать как со­знание обусловленности тех или иных правовых от­ношений, состояний, достижений и социальных благ исключительно (или преимущественно) собственны­ми усилиями человека, независимо от того, как они воспринимаются окружающими людьми, обществом в целом. Неподопечность есть мера способности пра­вового субъекта подчинять себе обстоятельства, волю и силу других, быть, в случае необходимости и важ­ности конкретной ситуации, самому себе законода­телем.

Компромисс как момент меры характеризует фак­ты совместимости различных воль, усилий, требований и норм, актуализирующихся в конкретной правовой ситуации. Компромисс выступает внешней формой (видимостью) примирения различий, а в крайнем слу­чае — формой примирения противоречий. Он связан с признанием вынужденности порядка, правового отно­шения, правового действия. Компромиссность можно считать имманентной чертой любого правового реше­ния, нормативного акта, закона.

Согласие, несомненно, является предельным пра­вовым состоянием, в котором непосредственно обна­руживается глубокая связанность внешних и внутрен­них регуляторов правовой жизни, направленность дей­ствий социальных институтов организации жизни в обществе на духовное состояние общества и отдельных людей. В мысли о согласии, с одной стороны, утверж­дается, что духовные основания жизни людей стали социально значимой целью общества; с другой сторо­ны, осознание согласия свидетельствует об отказе личности и общества от взаимного противопоставле­ния. В условиях согласия правовые действия и отно­шения становятся следствием высокой развитости правосознания людей, а не результатом страха, угро­зы, назидания или принужденности.

Все эти моменты в совокупности дают представле­ние о правомеренности (правомерности) социальной реальности. В свете сказанного, правомерность пред­стает не просто как допустимость или согласованность конкретных действий или отношений с существующи­ми нормами, предписаниями, велениями, но и как признанность правовым существом возможности лю­бого акта, отношения, действия стать моментом право­вой действительности.

Лишь в поверхностном смысле правомерность может быть отождествлена со специфической оценкой. В более глубоком смысле она является онтологической характеристикой социальной реальности.

Конечно, перечисленные моменты не исчерпыва­ют содержания идеи меры, но достаточно определенно указывают на ее смыслообразующий характер. Но один момент содержания идеи правовой меры должен быть выделен особо. Речь идет о нормативности правовой меры.

В силу своей интегрирующей роли, идея меры выражает другую узловую характеристику природы права, а именно — нормативную природу права. Сле­дует подчеркнуть, что правовая мера — это не норма­тивность идеалов-совершенств и «предельных» тре­бований к человеку (как в религиозной жизни), не нор­мативность образцов (как в морали), не нормативность стереотипов (как стихийно-массовидное, однотипное поведение, образующее сферу нравов, нравственнос­ти) и не нормативность стандартов, технических пла­нов (как в области производственной деятельности). Правовая нормативность, с одной стороны, формаль­на в том смысле, что относительно безразлична к кон­кретному содержанию, довлеет над ним, а с другой стороны — она реальна в том смысле, что исчерпыва­ется наличными процессами и действиями и является реальной возможностью (т. е. выражением как соци­альной необходимости, так и социального случая).

К основным правовым понятиям обычно относят свободу, равенство, справедливость, закон. Следуя общепринятой установке и философско-правового, и юридического анализа, обратимся к раскрытию дей­ствительного смысла и роли именно этих понятий в выражении сущности права.

Переходя к решению поставленной задачи, необ­ходимо сделать два уточнения. Во-первых, рассматри­ваемые далее понятия имеют множество контекстов, неразличение которых, столь обычное в научной лите­ратуре, чаще всего, ведет к неадекватному пониманию сути рассматриваемых феноменов. В каждом из узло­вых понятий правосознания можно различить две группы свойств. Одна из них объединяет универсальные характеристики, что создает возможность посредством одних и тех же понятий выразить реальность в самых различных ее формах. Понятия свободы, справедливо­сти, равенства и закона в полной мере могут быть отнесены к универсальным средствам выражения определенных сторон действительности. В связи с этим, конечно же, проблема адекватности рассматриваемых смысловых единиц значительно усложняется.

Но выходить из затруднения позволяет по возмож­ности полное описание другой группы свойств, кото­рые связаны исключительно с характеристикой реаль­ности в определенной форме (моральной, правовой, политической и т. д.). Философско-правовой анализ указанных понятий должен осуществляться, с одной стороны, на основе принципиального различения этих содержательных слоев, а с другой стороны — исходя из их органического единства, постигаемого с помо­щью диалектики мышления.

Во-вторых, важно учитывать, что содержание пра­вовых понятий определяется не только конкретной предметностью, но и общей логикой действительного, эмпирического, массового правосознания, а не дистил­лированной, абстрактной модели правосознания. Так, например, в западном праве свобода понимается как свобода вести себя в соответствии с необходимостью, воплощенной в требовательности к себе и в ответствен­ности перед собой как личностью. В российском праве свобода ассоциируется со способностью вести себя в согласии с таким внутренним побуждением, которое воплощено в своеволии, в несвязанности необходимо­стью.

Несомненно, что понятие свободы является уни­версальным по своему содержанию и значению. Но в нашем рассуждении необходимо акцентировать вни­мание не на свободе вообще как на свойстве человека, не на ее универсальных характеристиках, являющих­ся предметом философского познания, а на свободе как моменте права и как форме выражения социальной реальности средствами и логикой правосознания

Правовое существо связывает с понятием свободы целый комплекс существенных моментов правовой реальности.

В предельном выражении свобода является уни­версальной характеристикой любой социальной сис­темы с точки зрения ее открытости. Открытость сис­темы связана с реальной возможностью ее существо­вания, а также воспроизводства и изменения в условиях неопределенности и многозначности связей. Свобода, с одной стороны, предстает как выход за пределы за­данных правил, сообразуясь с которыми, обычно ре­шаются проблемы в каждой отдельной ситуации и на основе которых осуществляется выбор между несколь­кими возможностями. С другой стороны, свобода озна­чает способность превозмогать давление иррациональ­ных побуждений. Свобода связана с возможностью действовать на основе разумных начал и с преодоле­нием узости рационального взгляда на мир, на участие в мире носителя свободы — человека.

Конечно, любая социальная система объективно носит принципиально открытый характер. Но нас ин­тересует не фактическое положение вещей, не право в эмпирическом аспекте, а то, как эта эмпирия воспри­нимается правосознанием. И тогда становится ясным, что в данном контексте понятие свободы не выражает сути права, потому что право самоидентифицируется именно как внутренне согласованная система закры­того типа, и правосознание идейно выражает такой способ бытия права. Существующая и не разрешаемая проблема «пробелов» в праве является подтверждени­ем приведенного соображения. При таком условии свобода неизбежно оказывается способностью преодо­левать право соображениями пользы, общественной целесообразности, усилиями воли, с помощью силы, произвола, идейного давления и т. п. Иными словами, свобода обретает пограничный характер, поскольку связана с выбором позитивной или негативной пози­ции по отношению к праву в целом. В первом случае она предполагает действование в каркасе правового порядка, но тогда и снимает саму себя, обращается в видимость. Во втором случае она предполагает преодо­ление права или в деструктивном (как нарушение, попрание, отрицание и т. п.), или в конструктивном (как изменение, совершенствование, творчество) смысле. Каким же образом выходить из этой ситуации? Становится ясным, что решить проблему правовой свободы, исходя только из универсальных характери­стик свободы вообще, невозможно. Что в действитель­ности означает свобода для правового существа, мож­но понять, только проявив себя самого как правовое существо. Следовательно, необходимо переходить в другую плоскость анализа феномена правовой свобо­ды. Что мы и делаем теперь.

Человеческая деятельность, будучи целенаправлен­ной и производительной, всегда одновременно связа­на с преодолением сопротивления вещества природы, привычной связности процессов и явлений, чужой воли и чужих желаний. Словом, ее характеристикой является напряженность.

Напряженность конкретного действия имеет свою меру. Эта мера и является, видимо, одним из показате­лей свободы действующего правового существа. С пра­вовой точки зрения, смысл имеет не отсутствие какого бы то ни было сопротивления или возможность само­стоятельного, ничем не ограниченного выбора. Как мы уже отмечали, то, что достигается без должных усилий (связанных, например, с сознанием собственного дос­тоинства и чести), а тем более — без всякого труда, чаще всего, не обладает тем социальным значением, которое кристаллизуется в мысли о конкретном праве. Но то, что достигается с чрезмерным усилием (занижающим об­щественную значимость личности), также не может восприниматься как обретение права. Только напряжен­ность социального действия, имеющая конкретную, выработанную в массовидной деятельности людей и принятую в обществе меру, может быть связана, как мы объясняли, с реализацией права. Действительная пра­вовая свобода должна быть понята как возможность реализовать право (или конкретные права) с признан­ной обществом мерой напряженности сил и воли.

Свобода должна быть понята не как исток и не как основа права, а как одно из условий его развертыва­ния. Сущность права состоит, конечно, не в самом факте свободы, а в том, ради чего эта свобода реализуется. Она становится действительной, когда цели оказыва­ются достижимыми. Для правового существа такими целями являются само право, социальная мера и об­щественный порядок. Конечно, в силу предельной об­щности данных целей невозможно связать понятия о них со сколько-нибудь отчетливыми границами соци­альной деятельности людей. Тем не менее, для право­вого существа это не является серьезной проблемой: в каждом отдельном случае правосознание безошибочно улавливает действительность и права в целом, и пра­вовой меры, и

Дата добавления: 2014-01-07