Античности

Тема 20. Европейская государственность в эпоху

В настоящее время к западной цивилизации принадлежит огромный мир: страны Европы, Северной и Южной Америки, Австралия, Новая Зеландия. Экономически, политически, культурно эти государства крайне неоднородны. В международной системе они даже не могут составить единый центр силы, полюс. В период становления концепции тьермондизма (первый (капиталистический), второй (социалистический) и третий (развивающийся) миры) Латинскую Америку относили к третьему миру, Европа была расколота между первым и вторым мирами. С распадом социалистической системы Европа выглядит более консолидировано и интегрировано, страны Латинской Америки с легкой руки Г.Киссинджера все увереннее относят к западным демократиям. Однако, все больше расхождений исследователи отмечают между США и Европой. В условиях глобальной конкурентной борьбы цивилизаций это не просто детали, а существенные характеристики. Без них невозможно ответить на вопрос о лидерстве в современном мире. Кто является лидером: США или Запад, но в каком составе, с Европой или без нее? Каковы в этих условиях перспективы России и евразийской интеграции?

Ведущее направление англо-американской геополитики – атлантизм и неоатлантизм - теоретически обосновывает неизбежность единства Запада. Один из классиков американской геополитики Н.Спайкмен ввел понятие «срединный океан», под которым он подразумевал Атлантический океан, который не разъединяет, а объединяет Запад, и является «эскалатором геополитического развития». С.Хантингтон в своей известной работе «Столкновение цивилизаций» разработал концепцию цивилизационной идентичности Запада и обозначил главный геополитический конфликт ХХI столетия: Запад против остального мира. Сегодня основой западной цивилизационной геополитической стратегии выступает трансатлантический геополитический союз США и объединенной Европы. По большинству вопросов мировой политики США и ЕС выступают с единых позиций, но при этом лидерство США очевидно. США осуществляют стратегический контроль над европейским пространством посредством НАТО и военного присутствия в Европе. Однако, не все гладко в евро – атлантической солидарности. Активно обсуждаются два возможных сценария будущего развития.

Согласно одному из них, зависимость ЕС от США будет нарастать, Европа будет уступать свои позиции. Конкурентоспособность Европы существенно ослабляют такие факторы, как внутренняя национально – культурная неоднородность, которая провоцирует конкуренцию между странами, сложные отношения между национальной и общеевропейской бюрократиями, невысокое качество совместного управления и др. По словам сторонника данного сценария М.Делягина, «… как ни парадоксально, современный символ гуманистической цивилизации – Европа не обладает творческим духом по отношению к глобальным процессам, страдает провинциализмом, догматизмом и опасной склонностью к стимулированию предательства. Это не даст ей стать самостоятельным субъектом мирового развития».

Второй сценарий более оптимистичен к Европе, прогнозируя ее в качестве сильного и самостоятельного партнера США. Но это возможно лишь при углублении интеграции. Бывший премьер – министр Бельгии Ги Верхофстадт подчеркивает: «Если Европа хочет играть сколько – нибудь заметную роль в многополярном мире и пережить «новый век империй», единственная альтернатива для нее – предпринять более решительные и смелые шаги в направлении дальнейшей интеграции». С ним солидарен бывший немецкий канцлер, при котором состоялось объединение Германии, Гельмут Коль: «Европейское единство – вопрос жизни и смерти; от этого зависит, будет ли в ХХI веке мир или война».

Какие бы серьезные противоречия не разворачивались внутри Запада, все – таки Запад – это единая цивилизация, единая культурно, ментально, религиозно. Она исторически выросла из одного европейского корня. США, Канада, Австралия – это переселенческие колонии Европы. В обществах Латинской Америки доминирует переселенческий субстрат. Недаром культурологи выделяют единую иберо – американскую культуру. С ХVI в. Европа возвысилась над миром, но в ХХ в. лидером мира стала неевропейская страна Запада – США. Мировая гегемония – не вечная и весьма уязвимая позиция. Прогнозы предстоящего краха США сыплются как из ведра. Но пока США уверенно удерживают свое первенство. Пьедестал, на который они вознеслись, опирается не только на военную, политическую, культурную, финансовую силу, но на более глубинную информационную и организационно – технологическую. Как пишет М.Делягин: США «привязывают экономики всех стран мира к американской, обеспечивая их зависимость уже не на финансовом, а на более фундаментальном, технологическом уровне.

Этот «технологический империализм» эффективно дополняется империализмом «информационным». Прелесть информационных технологий в том, что они обеспечивают доллар не столько фактом своего существования, как имеющие стоимость материальные блага, сколько фактом своего применения, преобразующего массовое сознание нужным для США образом.

В этом - ключ к пониманию могущества современных США.

К ним полностью применимы слова Пастернака о Ленине: «Он управлял теченьем мысли и только потому – страной». Информационные технологии делают наиболее эффективным управление не протекающими в реальности процессами, а именно «теченьем мысли» тех, кто ими управляет. И высокая конкурентоспособность, и мировое лидерство США в условиях глобализации вытекают в первую очередь именно из этого.

Ведь валюты обеспечиваются не собственно золотом, а продаваемыми товарами и услугами, то есть в конечном итоге общественными отношениями. Информационные технологии позволяют создавать эти отношения напрямую, минуя товарную стадию.

Поэтому механические подсчеты уровня обеспеченности доллара – бессмысленное начетничество. Сила Америки не в танках, не в золотом запасе и даже не в Билле Гейтсе. Сила Америки заключается прежде всего в Голливуде и CNN, а точнее – в айсберге передовых информационных технологий, видимой частью которого последние и являются.

Доллар обеспечен, - но не золотом Форт – Нокса, а состоянием умов в мире, которое поддерживается в нужной форме за счет колоссального технологического отрыва США от остального мира, включая даже развитые страны».

Все эти технологии придуманы и сделаны западным человеком. Каков же он – западный человек и созданная им западная цивилизация?

Полисная организация Древней Греции. Начальные этапы процесса политогенеза во всех человеческих обществах от Китая до Египта были универсальны. Крито – микенский период в истории Древней Греции (ХХХVШ – ХП вв. до н.э.) характеризовался теми же тенденциями, какие наблюдались в древнейших цивилизациях Востока того времени. Более тысячелетия на острове Крит процветала Минойская цивилизация. Минойцы создали развитую религиозную систему, в которой главным предметом культа была великая богиня Земли, известная позднее как Рея – мать Зевса. Восхищают их архитектурные достижения: знаменитый Кносский дворец, простые жилища, разукрашенные фресками, с проточной водой и канализацией. До сих пор не утихают дискуссии об этнической принадлежности жителей Крита. Артур Эванс – инициатор раскопок в Кноссе, - считал Крит египетской колонией. Есть гипотеза о том, что минойцы были хеттами из Малой Азии. Неслучайно, что именно эти места стали фоном возникшей позднее греческой легенды о похищении Европы. На Крите богиня Рея в пещере / гроте родила Зевса. Повзрослевшему Зевсу приглянулась дочь финикийского царя Агенора – принцесса Европа. Превратившись в белоснежного быка, он обольстил ее и привез на Крит. В каких бы вариациях не существовала эта красивая легенда, она несет в себе важную информацию о том, что похищая принцессу с берегов Финикии (современного южного Ливана), Зевс переносил достижения азиатской цивилизации в молодые островные колонии Эгейского моря. Брату Европы Кадму, странствовавшему по свету в поисках сестры, приписывают заслугу принесения в Грецию искусства письма.

Легенда отразила беспокойный, неутомимый, ищущий дух тех, кто шел по следам Европы. В отличие от спокойных речных цивилизаций Востока, Средиземноморская цивилизация, родившись в движении, постоянно в нем пребывала. Ее смелые люди шли навстречу неизведанному, вырабатывали новые идеи, энергично действовали. Крит был первой морской державой. По словам Н.Дэвиса, «корабли разносили людей, товары и достижения культуры, побуждая к самым разным обменам с теми землями, куда они заплывали. Умы этих древних мореходов постоянно «трепетали на ветру», как одежды плывущей Европы». Европа пошла дорогой солнца: с востока на запад. Одна из принятых этимологий противопоставляет Азию - «землю Восхода», Европе – «земле Заката». Греки называли Европой свои земли на западе Эгейского моря, в отличие от более древних земель в Малой Азии. На заре европейской истории известный мир располагался на востоке, неизвестный – на западе, его предстояло открывать, покорять, что и стало уделом энергичных, решительных личностей. В.Шубарт относит европейского человека к героическому типу, который стремится господствовать над миром.

С упадком критского государства ахейцы расселялись на островах Эгейского моря и в Пелопонессе (Микены и Пилос), где создавали царства, особенно могущественные в Микенах и Пилосе. Власть царей была сакральной. Царь соединял в себе полномочия верховного жреца, гражданского правителя, полководца, судьи, он являлся центром государственной жизни и всех высших устремлений общины.

Конец крито – микенской цивилизации совпал с героическим или гомеровским периодом (ХП – IХ вв. до н.э.). Мощный удар Криту нанесла экологическая катастрофа: землетрясение, извержение вулкана. Кульминацией героического века стали Троянские войны. Дорийские племена, пришедшие с севера, покорили Пелопонесс, Крит, Малую Азию. Началась великая греческая колонизация средиземноморской ойкумены. Дорийцы - греки были частью индоевропейского нашествия. Кельтский авангард ушел далеко на запад Европы. Германцы, балты, славяне остались глубоко в тылу. Несмотря на все споры об их этническом происхождении, дорийцы – это европейцы, они пришли с севера и принесли на греческие земли новую европейскую культуру. Именно с их приходом возникает неизвестная Востоку древнегреческая община – полис, и вместе с ней – новая, эмансипированная от жесткого командного регламентирования и религиозных догматов социальность, предполагающая относительно автономного гражданина, владеющего собственностью и знающего толк в демократических процедурах государственного управления. Именно в этот героический период в греческих обществах стала складываться западная частнособственническая рыночная структура, отличная от восточной административно – командной распорядительной. Автаркичные полисы (города – государства, или сельские общины. Аристотель определял полис как «сообщество нескольких деревень») образовывали дифференцированный греческий мир, представлявший собой новый тип цивилизации, сочетавший внутреннее, структурное разнообразие с культурным единством. «Единство в разнообразии» (E pluribus unum в латинской версии) – таков был принцип формирующейся европейской античности, и оформился он в полисном генотипе, который лег в основу европейского культурно – государственного стереотипа.

Г.Гачев, создавая портрет национального мира древних греков, тоже обращает внимание на разнообразие. Разнообразие – в образах жизни и ведения хозяйства (земледелие, пастушество, мореплавание, торговля, ремесло, градостроение), в образах правления, в типах государств – полисов, в богах и мифах, в учениях философов, в видах искусств, в жанрах поэзии. «В Греции все есть», - заявляет персонаж Чехова. Гачев вторит ему: «Живя в окружении многих вариантов существования, видя в ближайших соседях нечто совсем иное, чем то, что привычно у них, люди имели возможность развивать умы, питать любознательность, ценить плюрализм, терпимо относиться к идеям и взглядам, отличным от их собственного, и осознавать ограниченность своих представлений».

Гачеву важно понять природно – географические основания подобного разнообразия. Территория Греции очень дифференцирована: горы, долины, побережья, витиевато изрезанные морем, многочисленные острова. Каждый остров, полуостров, каждая область образовывали самостоятельный полис. В маленьком государстве каждый индивид должен выполнять множество различных функций, пребывать на множестве должностей, понимать разные аспекты бытия. О.Шпенглер тоже обращал внимание на пристрастие греков к малым формам, что определило их склонность к искусству скульптуры, архитектуры. Гачев видит корень слова «грек» в индоевропейском «гор», что значит «гора». Греки – это жители гор, горцы, но и островитяне одновременно. Им присущи качества и тех и других. И эти качества отличаются от характера жителей огромных просторов, речных долин, равнин, степей. Об этом писал Ш.-Л. Монтескье в «Духе законов»: «В стране гористой можно сохранить свою собственность, да там немногое приходится и сохранять. Свобода, т.е. существующее правление, есть единственное благо, которое там стоит защищать, поэтому она и царит главным образом в странах горных и неудобных, а не в тех, которые, по – видимому, всего более облагодетельствованы природой. Горцы пользуются более умеренным правлением, потому что им менее грозит опасность завоевания. Защищаться им легко, а нападать на них трудно… Островитяне более склонны к свободе, чем жители континента. Острова бывают обыкновенно небольших размеров; там труднее употребить одну часть населения для угнетения другой; от больших империй они отделены морем, и тирания не может получить от них поддержку».

Оформление полисной государственности было теснейшим образом связано с развитием древнегреческой религии и мифологии. Греческий политеизм и мифология, сплетенные воедино, с антропоморфными богами, живущими рядом на горе Олимп, наделенными абсолютно человеческими чертами, как позитивными, так и негативными, как достоинствами, так и пороками, различные мифические герои – скорее люди, чем боги, к тому же имеющие реальных исторических прототипов, приводили к десакрализации власти, к ослаблению религиозных чувств в целом. Отправители культа, жрецы не составляли в Древней Греции особого уважаемого сословия хранителей и толкователей религиозного знания. Они являлись обыкновенными гражданами полиса, исполнявшими функции ведения службы в храме.

В Древней Греции происходит постепенная рационализация сознания. Место духовных наставников – жрецов – быстро занимают философы («любители мудрости»). Если жрецы рассуждали о богах, то философы о природе всех реальных вещей: человека, общества, семьи, власти, законов. Сократ (469 – 399 гг. до н.э.) должен был по приговору Афинского суда принять чашу ядовитой цикуты за то, что «вводил чуждых богов» и «развращал молодежь». Хотя великий философ всего лишь размышлял вслух, ставил глубокие вопросы с тем, чтобы подтвердить или опровергнуть существующие знания, т.е. найти истину. Его девизом были слова: «Неисследованная жизнь не стоит того, чтобы ее прожить». Ставшая знаменитой фраза Сократа «Я знаю только то, что я ничего не знаю» стала основанием всей рациональной философии и идеальным началом гносеологии (философии познания). С одной стороны, породив современную науку, с другой стороны, греческая философия, подвергая все сомнению, подорвала религиозно – мифическое мировоззрение, традиционное право, веру в авторитет сакральной власти. Место священных монархий занимают разнообразные формы правления полисов: от аристократии до демократии, изучаемые философами, вместо традиционного права регулятором общественных отношений становится формализованное рациональное право, также ставшее предметом научного изучения.

На смену героическому гомеровскому этапу приходит золотой век греческой полисной организации (VШ – IV вв. до н.э.), распадающийся на архаический (VШ – VI вв. до н.э.) и классический (V – IV вв. до н.э.) периоды. В архаический период появляются письменные исторические свидетельства. Традиционная дата первой Олимпиады (776 г. до н.э.) стала произвольным началом греческой хронологии. На V в. до н.э. – классический период - приходится величайшая слава Древней Греции, расцвет демократического афинского полиса. В 338 г. до н.э. греки сдались македонцам и с этого времени попали под чужеземное влияние, сначала македонцев, затем римлян.

Главными конфликтами золотого века были войны с Персидской империей (VI в. до н.э.) и Пелопонесские войны (431 – 404 гг. до н.э.), во время которых греческие полисы вступили в братоубийственную войну друг с другом. Если бесславные Пелопонесские войны, в которых Спарта разбила Афины, а потом Фивы разгромили Спарту, глубоко анализировались в научных исследованиях того времени, например, «Истории» Фукидида, и не нашли отражения в художественной литературе, народном самосознании, то Персидские войны, в которых греки отстояли свою независимость, напротив, оставили глубокий след и в литературе и в народной традиции. Именно в войнах с персами, греки осознали себя особенными, не похожими на персов, и по праву победителей, расставили оставшиеся на века «оценки». Греция – Эллада представлялась теперь «Славным Западом», «Страной свободы», «родиной Красоты и Мудрости». Восток же был миром рабства, жестокости, невежества. Такие определения вложил Эсхил в уста персидской царицы, которая получила известие о поражении своего сына в битве при Саламине и хора, ведущего с ней диалог. Царица: «Друзья, где находятся Афины, далеко ли этот край?». Хор: «Далеко в стране заката, там, где меркнет Солнца бог». Царица: «Кто же вождь у них и пастырь, кто над войском господин?» Хор: «Никому они не служат, не подвластны никому».

Хотя представление о том, что в Греции царила только свобода, было очень субъективным. Общественное устройство греческих полисов было весьма разнообразно. Не удивительно, что исключительно сложная политическая жизнь греков стала благодатной почвой для развития теории политики, выросшей из трудов философов – колоссов: Платона и Аристотеля.

Каждый греческий полис, по крайней мере, теоретически, имел самоуправление. В полисах развивались свои формы правления, политические традиции. Были монархии, как, например, на Самосе, где одно время правил царь – пират Поликрат. Были деспотии, особенно в Малой Азии, где было сильно влияние Персии, а при Кире Великом (558 – 529 гг. до н.э.) Персия вообще установила господство над восточной частью греческого мира. Были разного типа олигархии, как Коринф, Спарта, Массалия (Марсель). Были демократии, как Афины при Перикле. Вообще Афинам были известны многие режимы осуществления власти: монархия, аристократия, олигархия, демократия, которая, однако, существенно отличалась от современных демократических форм. «По названию… правление народа, а на деле власть первого гражданина» - так оценил Фукидид демократию при Перикле, который 15 лет подряд (444 – 429 гг. до н.э.) до своей смерти от чумы занимал выборную должность стратега и реально был полновластным главой государства. Напомним, что право участвовать в государственном управлении было лишь у граждан - мужчин полиса, которые владели землей и были обязаны служить в армии. Но были еще рабы («говорящие орудия», «людские ноги»), метеки (иностранцы, с которых брали налоги и призывали на военную службу) и женщины. Греки вполне нормально относились к тому, что, например, великие демократы Афин Перикл или Демосфен, были рабовладельцами, а демократические Афины осуществляли тираническое правление в зависимых полисах.

После смерти Перикла демократия в Афинах выродилась, превратившись, по словам одного из ее лидеров – Алкивиада - в «общепризнанное безрассудство». Не случайно выдающиеся мыслители Древней Греции – Сократ, Платон, Аристотель, Полибий – были сторонниками аристократии, смешанного образа правления, или монархии. Платон характеризует политику как царское искусство, для которого определяющим является наличие истинного знания, а также умения объединять людей в единый политический организм. Он сравнивает политику с ткацким искусством и говорит об умении плести политическую ткань, которая отличает только истинных правителей. Аристотель лучшим из образов правления в «Никомаховой этике» считает монархию, но при условии наличия такого монарха, который превосходит своими качествами всех остальных.

Аристотель поставил вопрос об автаркии полиса, т.е. его самодостаточности в социально – экономических делах и независимости в решении самых разнообразных вопросов внутренней и внешней политики, что по сути дела составляет понятие государственного суверенитета. Самодостаточность предполагает у Аристотеля определенную протяженность территории, определенное количество граждан и населения в целом и т.д. При жизни Аристотеля полисная организация подобным требованиям уже не удовлетворяла. Она не позволила грекам создать единое государство, что привело их сначала под власть Македонского царства, затем Римской империи.

Не преуспев в создании единой великой державы, греки преподали миру несколько важных политических уроков. Государство, государственное управление являются непременным и естественным условием развития народа. Политическое единство народа гораздо лучше обеспечивается религиозно – мифической традицией, нежели рациональной философией. Демократия возможна и эффективна лишь в периоды национального подъема и наличия харизматичных вождей. При демократии трудно объединить народ в единое сильное государство. Это оказалось возможным при другой форме правления с другим нерациональным идеологическим обоснованием – империи. В западной цивилизации основоположником идеи империи стал Александр Македонский.

Империя Александра Македонского. Возвышение Македонии – эллинизированной страны на севере Балканского полуострова – произошло при Филиппе Македонском (около 359 – 336 гг. до н.э.), который подчинил всю Грецию. Сын Филиппа Александр Великий (336 – 323 гг. до н.э.) за несколько военных кампаний, проведенных с беспримерным блеском, завоевал громадные владения персов и дошел до Инда. Наступила эпоха эллинизма (IV – II вв. до н.э).

В течение трех лет одним из учителей Александра Македонского был Аристотель, который передал своему ученику серьезные знания в области политики, государственного устройства, истории, географии. Задача первого восточного похода, предпринятого молодым царем в 334 г. до н.э. заключалась в захвате персидских территорий в Малой Азии с тем, чтобы отодвинуть Греко – персидскую границу как можно дальше от материковой Греции. Но по мере продвижения в глубь Азии, от победы к победе, политические амбиции царя, вдохновленного не только историей Греко – персидских войн, но и походом на Трою и вообще всем историческим наследием эллинов, росли. В локальном походе с узкими прагматическими задачами Александр Македонский увидел начало покорения всего мира. Он покорил всю Персидскую державу, Египет, стал продвигаться в Индию. Он стремился дойти до края земли и выйти на берег внешнего океана. Согласно географическим познаниям того времени, земля была плоской и омывалась водами внешнего океана. На Западе выходом во внешний океан считался Гибралтарский пролив, т.н. «Геркулесовы Столпы». Другой выход должен быть на Востоке. Его то и стремился достичь Александр, спрашивая у местных проводников, сколько ему еще идти до океана. До края земли Александр так и не дошел, но на краю своей империи повелел поставить высокие башни с алтарями божеству, которые символизировали восточный предел всемирной монархии (Александровы Алтари).

Теперь перед Александром встала задача управления огромной империей. Будучи главой национального государства – Македонского царства – воспитанником сократически – платоновской философии в изложении Аристотеля, Александр в своей политической деятельности стремился выйти как за узкие рамки греческого полиса, так и за рамки вполне актуального для того времени единого этнически и культурно государства. Под его властью оказались различные народы и племена. Александр понимал, что, как простой смертный человек, пусть даже и царь, да еще и завоеватель, он вряд ли удержит этот мир. Ему нужна божественная опора. Символическое право на владение Азией он приобрел, разрубив «гордиев узел» и принеся жертву богам. Покорив Египет в 332 – 331 гг., он совершил паломничество к храму оракула бога Амона, затерянному в пустыне. Жрецы этого храма признали Александра Македонского сыном Амона. Вскоре Александр провозгласил себя еще и сыном Зевса. Впоследствии Александр признал себя не только сыном божьим, но и богом. Сыну божьему и богу не пристало править одним из царств, пусть даже самым большим и мощным, сообразно его сану он мог править только единственной в мире империей, охватывающей всю ойкумену. Придворные идеологи Александра начали формировать идею всемирной монархии.

Поскольку Александр считал себя богом, то ко всем другим богам он стал относиться как к членам единой божественной семьи. Это стало важным основанием провозглашенной им политики веротерпимости и толерантности. Александр приказывал с должной почтительностью относиться к культам местных богов, не притеснять храмы и жречество. При этом Александр ввел новый объединяющий все земли его империи религиозный культ бога Сараписа, заимствованный из ряда египетских преданий. Культ Сараписа и царя должен был стать краеугольным камнем религиозной идеологии новой державы. Вольно – невольно, но Александр Великий, как политик, воплотил в жизнь важные идеологические процессы политогенеза, связанные с развитием религиозной системы и сакрализацией власти.

Александр понимал необходимость не только идеологического, но и социально – экономического единства своей империи. Он провозгласил политику слияния народов и формирования единого общедержавного народа. В этих целях Александр устраивал показательные акции, такие, как, например, свадьба десяти тысяч своих воинов на персидских девушках, делал и более долгосрочные шаги по привлечению греческих колонистов на Восток, гармонизации их отношений с местными жителями. В предсмертных записках Александра Македонского, в которых по сути намечалась программа развития империи, подчеркивается необходимость активной переселенческой политики и миграции населения как из Европы в Азию, так и наоборот, чтобы «посредством супружества и родства два народа соединились воедино».

Большое значение придавал Александр развитию торговли. Он планировал заселить побережье Персидского залива и вести оттуда прямую торговлю с Индией. По его приказу улучшались фарватеры Евфрата и Тигра, строился торговый флот и новые гавани.

Александр Великий заложил традицию основания новых городов на завоеванных территориях. По маршруту следования греческих войск Александром было заложено более десяти городов. Его имя было увековечено в названиях таких городов, как «Александрия – на – краю – мира» (Ходжент в Туркестане), Александрия в Арейе (Герат), Александрия в Арахозии (Кандагар), Александрия Сирийская. Наиболее известным из них и дожившим до наших дней стала Александрия Египетская. При правителях Египта Птолемеях она превратилась в политический, экономический и культурный центр эллинистического мира. Полководцы – преемники Александра (их стали называть диадохи – наследники) также основывали города. Города, как правило, строились по образу и подобию греческих полисов и политически подчинялись первоначально империи, после ее распада, соответствующим государствам.

В империи активно формировалась новая идеология – космополитизм. Смысл ее состоял в том, что родиной человека является не отдельный полис, а мир (подразумевалось: эллинистический мир), «космос». Чувства гражданственности, патриотизма человек должен испытывать не к своему полису, а к космосу в целом, так как он «гражданин мира – космоса». Принадлежность к огромному космосу ничуть не умаляла, а напротив, возвышала личностные качества человека, его индивидуализм, который становится важным основанием идеологии космополитизма.

Эллинизм стал первым опытом межцивилизационной интеграции, и в принципе достаточно удачным. Однако, всем грандиозным планам Александра Великого не суждено было воплотиться. В 323 г. до н.э. в Вавилоне в возрасте 33 лет он неожиданно заболел и умер. Его полководцы – преемники (диадохи) не смогли удержать империю. Она распадалась на самостоятельные царства, связанные этнической принадлежностью их правителей. В Македонии династия Антигонидов правила вплоть до 168 г. до н.э., когда она была сметена римлянами. Большие территории Персии, Малой Азии, Сирии контролировала династия Селевкидов. Они наиболее последовательно претворяли в жизнь план Александра по созданию сети греческих колоний в Азии и сдались Риму только в 69 г. до н.э. Династия Птолемеев в Египте, основанная сводным братом Александра Птолемеем Сотером, правила до 31 г. до н.э. Птолемеи известны своим покровительством искусствам и наукам. Греческие правители в долине Инда продержались до середины I в. до н.э.

Политически империя Александра распалась быстро, но культура эллинизма своей великой жизненной силой еще в течение нескольких столетий оплодотворяла собой ойкумену. По словам Горация, «Греция, взятая в плен, победителей диких пленила».

Прибрежная полисная цивилизация Древней Греции с течением времени оказалась слабее соседних материковых единых централизованных государств. О стратегической слабости Греции думал Аристотель, когда сравнивал человечество с «муравьями, которые копошатся на берегу». Успешно осуществляя собственную экономическую и культурную экспансию, грекам все труднее было отражать военную экспансию против себя. В V в. до н. э. с большим трудом удалось отразить натиск Персии. В IV в. до н.э. Македония в течение всего тридцати лет завоевала не только Грецию, но и Персию. В III в. до н.э. начинается неудержимый ход римских легионов. Покорение Римом Великой Греции завершилось к концу Пирровых войн в 266 г. до н.э. Сицилия была присоединена в 212 г. до н.э. В 168 г. до н.э. при Пинде потерпела поражение Македония. Постепенно Рим покорил и другие греческие государства, когда – то входившие в состав Македонской империи.

В результате слияния эллинистического и римского миров возникла смешанная греко – римская цивилизация. Многое из греческой цивилизации было утрачено, многое переняли римляне, затем христианская и византийская традиции. Многое оставалось в неизвестности, пока не было открыто в эпоху Возрождения. Но, так или иначе, уцелело достаточно, чтобы назвать Грецию матерью Европы, колыбелью Запада.

Римская империя. Сравнивая греческую и римскую культуры, многие исследователи подчеркивают вторичность Рима. Как отмечает Н.Дэвис, «для многих Рим – это в лучшем случае подражатель и продолжатель Греции, только в большем масштабе. У греческой цивилизации было качество, у римской – только количество; Греция – оригинальна, Рим – насквозь производен. У Греции был стиль, у Рима – только деньги; Греция – изобрела, Рим – только изучил и применил». Рим перенял практически весь пантеон греческих богов – олимпийцев, переименовав Зевса в Юпитера, Геру в Юнону, Ареса в Марса, Афродиту в Венеру. Многочисленные заимствования были характерны для искусства: особенно архитектуры и скульптуры. В философии римляне вряд ли продвинулись дальше греков. Римские писатели брали за образец греческих. В Риме никем не оспаривался тот факт, что образованный гражданин должен знать греческий язык. Но в греко – римской цивилизации Рим отнюдь не был лишь младшим партнером и подражателем. Римский гений был устремлен в новые сферы: право, юриспруденцию, военное искусство, государственное управление, инженерию и др., и благодаря этим новым достижениям во многом обогатил и традиционные.

Римский мир, по словам Н.Дэвиса, отличает такая целостность и сплоченность, каких не было в Греции и, возможно, вообще не было больше ни в древних цивилизациях, ни в современных. «Подобно каменной кладке римских стен, где камни прочно пригнаны по строгому плану и скреплены особой крепости римским цементом, различные части Римской империи были связаны в громадное и монолитное единство посредством физического, организационного и психологического контроля. Физические скрепы обеспечивала сеть военных укреплений, размещенных в каждой провинции, и густая сеть вымощенных камнем дорог, связывавших провинции с Римом. В основании организационных связей лежали общие принципы права и администрирования, а также единая для всех провинций армия чиновников, которые принуждали всех действовать соответственно универсальным стандартам. Психологический контроль держался на страхе и наказании – на абсолютной уверенности в том, что все и всё, что угрожает власти Рима, будет решительно уничтожено».

Если Греция – это морская, прибрежная цивилизация, она вырастала из массы рассеянных самостоятельных полисов, лишь время от времени заключавших между собой союзы, то Рим – это сухопутная, континентальная цивилизация, выросшая из единого организма и собиравшаяся вокруг одного ядра путем захвата все новых и новых территорий. Подобно тому, как от камня, брошенного в воду, идут круги по воде, так от Рима шли имперские круги. Как пишет Н.Дэвис, «для греческого мира важнее всего были быстрые корабли; для власти Рима марширующие легионы. Греки были обручены с морем, римляне – с сушей. Грек был в душе моряком, римлянин – сухопутным жителем».

Территориальный императив римлян, их стремление к расширению, организации и обустройству территорий, можно найти в природно – географических основаниях. Н.Дэвис таким основанием считает плодородную долину Лация (области, в которой расположен Рим, отсюда и латинский язык). Именно она сформировала у римлян навыки системы поселений, связанной с земельными участками, защиты земельной собственности и организации и управления всем обществом. Из этого выросла передовая по тем временам военная организация и упорядоченное имперское управление. Катон Старший писал: «Из тех, кто обрабатывает землю, выходят самые сильные люди и самые смелые солдаты».

Г.Гачев предлагает свою версию римских достижений. На Апеннинском полуострове обитает гений камня. Стихия земли в Италии – это не аморфная «мать сыра – земля / водо – земля», как в России, расползающаяся вширь плавнями рек по равнине, но жесткий камень Апеннинского хребта. Камень – это хранитель формы. Вечность. Недаром Рим назвали «вечным городом». «Пока стоит Колизей, будет стоять Рим; когда падет Колизей, падет Рим; когда падет Рим, падет весь мир». Камень определяет меру, границы, пределы. Недаром бог Термин (от слова terminus – граница, предел) – один из важнейших в Римской мифологии. Здесь не понятна бесконечность, безграничность, здесь обожествлен принцип четкой границы. Неслучайно, в науке первым делом устанавливаются термины.

Политическая история Древнего Рима в ее самом широком толковании, начиная от основания «Вечного города» в 753 г. до н.э. и заканчивая падением Восточной Римской империи / Византии в 1453 г., насчитывает более 2 тысяч лет. В узком и более принятом смысле – от основания Рима до падения Западной Римской империи в 476 г., насчитывает более тысячи лет. Историю Рима принято делить на три периода: царский (VШ – VI вв. до н.э.); республиканский (VI – I вв. до н.э.); императорский (I в. до н.э. – V в. н.э.). Рим практически всегда вел войны и расширял свои территории. Если империя Александра Македонского на короткое время превзошла своими размерами Римскую периода расцвета, то в освоении земель и в реальном их включении в имперскую орбиту у Рима достижений гораздо больше. С самого начала Рим прибегал к различным политическим, юридическим, демографическим, аграрным средствам для того, чтобы максимально прочно привязать к себе новые территории и использовать их ресурсы.

Пока Рим вел войны с близлежащими племенами (латины, сабины и др.), то захваченная у них земля делилась между римскими гражданами. С продвижением военных действий дальше от Рима, на захваченных территориях стали основываться колонии. В отличие от Греции, где многие колонии основывались спонтанно, в Риме решение об основании колонии, ее месте, числе поселенцев принималось сенатом. Со временем формировались различные статусы покоренных земель. За особые заслуги, например, военную помощь, ряд покоренных общин и городов, правда их было немного, получали привилегированный статус. Их мужчины получали полноправное римское гражданство с правом голосования на выборах. Вторую гораздо большую группу составляли общины, которые получали от Рима право на гражданство, но без голосования, т.е. приобретали экономические и социальные права. Третью группу составляли территории, жители которых не получали римского гражданства, но формально сохраняли свою политическую самостоятельность, хотя под контролем Рима. Они заключали с Римом договор foedus. Сами эти государства назывались соответственно civitates fоederate. Отсюда берут начало термины «федерация», «федеративный». По мере выхода за пределы Италии завоеванные территории не получали даже федеративного статуса, они напрямую присоединялись к Риму, превращаясь в провинции. Понятием provincia – сфера действия – первоначально обозначалась юрисдикция магистратов, посланных управлять завоеванными землями. Во времена империи так стали называть сами эти земли. Каждая провинция получала хартию, в которой определялись ее границы, административное деление, привилегии. Провинция управлялась губернатором – проконсулом или пропретором, который собирал войска, налоги, осуществлял власть с помощью штата чиновников и военной гвардии. Во времена империи провинции разделялись на императорские и сенатские. Жители провинций практически не наделялись правами римского гражданства и оставались на маргинальном положении. Параллельно с провинциями некоторые территории не присоединялись напрямую, а оставались под властью лояльных к Риму местных правителей. Некоторые из них даже получали право жить по собственным законам и самим устанавливать налоги. Таких вольных городов было особенно много в Греции, чьи государственные традиции римляне чтили. Формально в Грецию римляне вошли, чтобы восстановить свободу, отнятую у греческих полисов македонскими царями. Мир с македонцами римляне заключили при условии, что «все греческие города должны быть свободными и пользоваться собственными законами». Первоначально Рим достиг исключительного процветания, благодаря притоку налогов со всех присоединенных территорий, росту производства, движению людей и товаров. Но со временем происходила внутренняя консолидация провинций, они процветали, становились самодостаточными и вступали в конкуренцию с самим Римом. Вскоре, по словам Н.Дэвиса, «Мать – Рим была постепенно брошена собственными детьми».

В отличие от греческих полисов, в которых практически не было разделения между обществом и государством, так как граждане, пребывая на государственных должностях, выполняли все необходимые государственные функции, Рим создал мощную, разветвленную публичную администрацию, отдельную от общества граждан и стоящую над ним. Она постоянно менялась, некоторые структуры упразднялись, некоторые создавались, но при этом более или менее постоянными были народные собрания (комиции): куриальные (по родам), центуриатные (по «сотням» - ополчениям), трибутные (по племенам – трибам), которые принимали законы и избирали магистратов в магистратуру (своего рода исполнительную власть). В ординарную магистратуру входили консулы, занимавшиеся войсками; преторы, управлявшие провинциями и обеспечивавшие судопроизводство; цензоры, обеспечивавшие переписи – цензы, народные трибуны, имевшие право налагать veto на решения сената. Эти магистраты считались высшими. К низшим относились эдилы, обеспечивавшие порядок в городах, квесторы – хранители казны, архива, знамен и др. Экстраординарную магистратуру составляли диктаторы, триумвиры, децемвиры и др. Высшим государственным органом считался сенат. Римская республика, балансировавшая в системе разных государственных органов, сдерживавших властные притязания друг друга, все увереннее скатывалась под уклон, где уже распростерли руки охотники до единоличной власти. Р.Сайм писал: «Политическая жизнь формировалась и раскачивалась не партиями и программами в духе современного парламентаризма и не мнимым противостоянием сената и народа…, но борьбой за власть, богатство и славу… Римская конституция была ширмой и трюком, всего лишь фасадом для глубинных инстинктов человека». Императоры упраздняли республиканские институты и собирали в своих руках многие должности, контролировавшие эти институты, а затем и поднимались над всеми должностями в качестве деспотических сакральных самодержцев.

Трансформация Римской республики в империю связана с деятельностью Гая Юлия Цезаря. С 49 г. до н.э. он несколько раз получал титул «диктатор», в 45 – 44 гг. до н.э. титул «вечный диктатор» (dictator perpetuus). Далее его титулы только множились. Он был «отец отечества» (pater patriae), что обеспечивало ему высшую власть над всеми римскими гражданами, считавшимися теперь одной семьей под началом «отца» Цезаря. Это восходило к римским обычаям, закреплявшим всевластие над своими домочадцами отца семейства (pater familiae). Цезарь принял титул «начальник нравов» (praefectus morum), что давало ему право цензуры, вынесение наказаний за неподобающее поведение. Именно Цезарь стал основателем культа божественного почитания императора. Им был введен культ гения Цезаря, который затем стал применяться к последующим императорам. Гений (genius) рассматривался в Древнем Риме как личное или местное божество. Популярным был культ «гениев места», выступавших в качестве божественных покровителей дома, района, города. После победы над Карфагеном начал усиливаться общеримский победный культ гения римского народа (genius populi Romani), который плавно перешел в культ гения Цезаря. Он был дополнен культами Доблести цезаря, Удачи Цезаря, Милосердия Цезаря, Счастья Цезаря и т.д. Наконец, Цезарь принял титул «божественный» (Divus), причем сенат подтвердил его и в качестве признания божественности после смерти. Этому примеру последовали и многие другие императоры. Плутарх сообщает о том, что Цезарь подобно Александру Македонскому, планировал грандиозный поход на крайний Северо – восток ойкумены.

Гай Октавий после усыновления Цезарем принял его имя Гай Юлий Цезарь, затем принял новое имя – титул Август («священнейший» или «умножитель») и трансформировал в титул имя «цезарь». Он стал императором – верховным главнокомандующим, консулом, трибуном, цензором, верховным первосвященником, проконсулом Испании, Галлии, Сирии, Киликии и др. Но тогда титул «цезарь» считался выше, чем «император». Со временем произошло их слияние «император – цезарь». В источниках того времени нередкими были такие характеристики императора: «ты, Цезарь, Принцепс, Отец Отечества, правящий миром, послушным твоим августейшим законам, ты, достойный быть Богом на небесах».

Какой бы сильной ни была власть римского императора, какой бы произвол он ни творил, освященный сакральными титулами (а Римская империя знала на своем троне поистине правителей - кровавых чудовищ) все – таки эта империя не была по своей сути классической восточной деспотией. В ее основании находилась не восточная административно – командная вертикаль, а западное рыночное общество, признающее права индивида. По замечанию Г.Еллинека, «для римлянина индивид так мало поглощается государством, что весь государственный порядок он признает, напротив, установленным в интересах индивида». Начиная с древности, с древнегреческих полисов, первого имперского опыта, в западном социально – политическом порядке всегда находились и выстраивались ограничители для единоличной абсолютной власти. Если в полисах они были очевидны, исходя из сложившихся управленческих механизмов, то в империи мощный аппарат публичной власти, увенчанный императором – деспотом, в своих властных притязаниях встречался с правовыми традициями общества

На территории Римской империи постепенно распространялось римское право. На многие века, практически до Наполеоновских завоеваний, оно стало своего рода эталоном, образцом для подражания. Тит Ливий писал о «власти законов, превосходящей человеческую». Римское право состояло из трех основных частей. Гражданское право (jus civilas) – это свод законов и норм, обязательных для римских граждан. Естественное право (jus naturale) – своего рода моральный императив, в соответствии с которым должна строиться любая правовая система, представление о высших, божественных законах природы. Право народов (jus gentium) изначально применялось в отношении иноземцев, живущих на территории Рима, но со временем оно стало наполняться более глубоким содержанием и восприниматься как своего рода межгосударственное право. В нем видели моральные нормы, значимые для государств и людей, независимо от их гражданства, например, принципы ведения войн, обращения с пленными, заключения мирных договоров и т.д. В представлении римлян право основывалось на принципе справедливости (aequitas). Естественное право и право народов, понимаемые как морально – философское осмысление справедливости, сближались друг с другом. Цицерон считал их близкими, поскольку они воплощают в себе «разум природы». Более того, естественное право и право народов он признавал «вечным правом, которое учит весь глобальный мир (universum mundum) знанию мудрости управления и запрещения». «Вечный Рим» он рассматривал в качестве примера для всего человечества. Позднее был поставлен вопрос о «трансляции империума» (translation imperii).

Какой бы мощной ни была Римская империя, но она не смогла противостоять вызовам, которыми для нее стали такие исторические процессы, как: великое переселение народов, поток варварских народов в Европу; все более углубляющийся разрыв между Восточной и Западной Римскими империями (их окончательный раскол состоялся в 395 г.); распространение христианства; подъем ислама, обозначивший границы западной цивилизации. Империя пала (традиционной датой ее падения считается низложение последнего императора Ромула Августула в 476 г.), уступив место новой средневековой Европе.

Дата добавления: 2014-01-07