Народный календарь. Праздники в жизни народа

Тексты для чтения

1. Русский фольклор.- М., 1986.

2. Русский фольклор. – М, 2007.

3. Фольклор народов России. В 2 т.: Т. 1. – М., 2003.

4. Фольклор народов России. В 2 т.: Т. 2. – М., 2003.

Литература

1. Блинова Г.П. Истоки русских праздников и обрядов. – М., 2008.

2. Бондаренко Э.О. Праздники христианской Руси.- Калининград, 1993.

3. Жигульский К. Праздник и культура. – М., 1985.

4. Капица Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы. – М., 2008.

5. Некрылова А. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. – СПб., 2004.

6. Николов Н., Харалампиев В. Звездочеты древности. – М., 1991.

7. Пропп В. Русские аграрные праздники. – М., 2009.

8. Русское народное поэтическое творчество / Под ред. А.М. Новиковой. – М., 1986.

9. Шафранская Э.Ф. Устное народное творчество. – М., 2008.

10. Щангина И. Русские праздники: от святок до святок. – М., 2004.

11. Юдин А.В. Русская народная духовная культура. – М., 1999.

Время в традиционных культурах воспринималось циклически. В языках традиционных культур отсутствовало слово означающее будущее, ибо то что будет - ассоциировалось со страхом, со смертью. А лучшая жизнь была в прошлом, в «золотом» веке, когда на земле были божества, которые сами создали и использовали людей как помощников, обучая ремеслам. Всё функционировало по божественным законам, которые были справедливы. Но со временем боги ушли с земли, люди стали жить самостоятельно, постепенно заменяя законы божественные, человеческими. Но так как люди по сути своей злобны, жестоки, то и законы были такими же, что приводило к тому, что люди стали жить всё хуже и хуже. Поэтому, чтобы вновь стать счастливыми, считалось, что нужно вернуться в прошлое и вновь следовать к настоящему.

Основой жизни людей традиционной культуры являлось земледелие, поэтому человек, делая шаг в прошлое, брал опыт предков, переносил его в настоящее и обрабатывал землю так как обрабатывали её предки. Именно следование опыту предков, ориентация на традиции давало человеку некие гарантии того, что он может собрать урожай, т.к. именно этот опыт позволил выжить семье прадеда, деда и отца, а что привнесение нового в процесс сельскохозяйственных работ, по его мнению, может оставить его и его семью без урожая и привести к голодной смерти.

Как правило, во всех традиционных культурах, был миф, связанный с тем, что изначально мир был покрыт водами первобытного океана (вода, зачастую, в сознании людей ассоциировалось с универсальным убийцей, считает М. Элиаде[398]) и этим миром владело женское божество. Но с Неба приходит божество мужского начала, которое, сражаясь с женским божеством, приносит себя в жертву, и тем самым побеждая ее. В ходе битвы мир был наполнен выделяющейся божественной энергии. Мужское божество, символизирующее порядок и гармонию, уходит на небо, и люди продолжают жить без его опеки и покровительства, без его энергии и энергии, выделившейся во время битвы богов. Они стареют, теряют энергию, болеют, забывая цель и смысл жизни, возникает ностальгия и желание вернуться в то сакральное время и тот мир, когда мир был пропитан божественной энергией, где они были молоды, счастливы. Возврат в прошлое осуществлялся через магию, ритуал, обряды.

Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод и том, что людям было присуще циклическое восприятие времени - прошлое – настоящее – прошлое – настоящее. Осмысление окружающего мира, миропонимание и мироощу­щение человека выражались в годовом цикле праздников и обрядов, символизирующих круговорот в природе, круговорот жизни, солнцеворот и, наконец, глобальное космическое вращение. Круг, таким образом, был наделен магическими свойствами и входил во многие праздники и обряды как имеющий высокий смысл условно-символический знак, олицетворяющий природу в целом, солнцеворот, жизненный круг. В повторяющихся циклах праздников олицетворялось обновление жизни, отсюда безусловное соблюдение обычаев и традиций, периодическая повторяемость устоявшихся условно-символических действий.

Вышитый календарь с обозначением православных и языческих праздников

Праздник — это необычайно старый и широко распространенный институт, связанный с активностью весьма разнородных групп с незапамятных времен. Потребность в его возникновении и существовании вытекает, говоря в целом, из динамики общественной жизни, а именно из ее ритма, в котором отдельные фазы жизни трактуются группой особым образом, требуют иного, чем в обычное время, способа поведения, требуют празднования. Празднование не является, однако, произвольной деятельностью; наоборот, оно проходит в четко определенных формах, и даже в формах ритуализованных, соответствующих событию, концепции, представлению, идее, с которыми в общественном сознании связывается эта выделенная фаза. На время своей продолжительности праздник порождает своеобразную организацию группы со своими функциями и ролью, задачами и обязанностями, нормами, заповедями и запретами, которых не знает будничный день[399].

Праздник обычно означает свободное время и развлечение, но он, по меньшей мере, не тождествен им: установление связи этих понятий и определяемых ими общественных явлений также потребуется в нашем анализе. Несмотря на то, что материальная и художественная сторона праздника и праздничного обычая не составляют главную сферу интересов социолога, необходимо остановиться и на этих моментах, ибо в них отражаются важные черты исследуемого нами института. Праздник порой бывает связан с формами нажима и обрядового принуждения, он является также временем, когда усиливаются общественные аномалии.

Считаем необходимым подчеркнуть, что праздники коллективны не только в том смысле, что в них учувствуют множество собравшихся вместе людей, а они - достояние группы, и именно группа себя в них выражает. Праздник – это культурное достояние группы, подтверждение ее единства как в верованиях, так и на практике.

Исторический опыт учит нас, что каждая постоянно существующая группа людей, в основу жизни которой положен упорядоченный счет времени, календарь, вносит также и определенный порядок в сферу праздников и празднования. Этот порядок всегда основан на отведении праздничным фазам определенных моментов времени, отрезков годового, месячного или недельного цикла. Обычно это день или несколько дней, иногда праздничная фаза затягивается, но в таких случаях сама она, как правило, делится на части, отчетливо различающиеся по своему характеру, и только одна из них является праздничной кульминацией, вершинным моментом праздника. Поэтому в проводимой в практических или теоретических целях классификации праздников именно время, на которое они приходятся, принимается во внимание как основная их черта. Несмотря на то, что огромное большинство праздников находит место в календаре, по которому живет данное общество, есть праздники, связанные с обстоятельствами, не поддающимися предвидению, но требующими, чтобы их торжественно отметили, и возникающие таким образом в зависимости от свершения необычайного события. Отсюда и проистекает общее деление праздников на периодически отмечаемые и непериодические, обусловленные моментом.

Классическим примером периодического праздника, весьма часто наблюдаемого у первобытных, архаичных обществ, является праздник, связанный с культом луны, отмечаемый в начале двух ее фаз — новолуния и полнолуния. Там, где каждое новолуние или полнолуние считается праздником, а календарь, как правило, основан на лунном месяце, периодичность праздника зачастую рассматривается празднующей группой как естественная периодичность, обусловленная характером окружающего нас мира, высшей механикой космоса, волей предназначения, которое во многих религиозных концепциях призвано править даже богами. Закрепление счета времени, календарный ритм определяют повторяемость одних и тех же месяцев и дней. Установление даты праздника, в основе которого лежит историческое событие, например победа народа в войне, также придает ему ритм, преимущественно годовой, превращает его в периодически отмечаемый праздник, торжественную годовщину. Всякого рода годовщины — как исторически достоверных событий, так и событий легендарных или явно мифических в свете современного знания — играют большую роль среди праздников, и мы многократно будем сталкиваться с ними в ходе нашего анализа[400].

Календарные периодические праздники уже тысячелетия выступают в жизни общества как основной разряд праздников. Гораздо реже встречаются и обычно имеют меньшее значение непериодические праздники, обусловленные моментом. К таковым можно отнести, например, праздники, отмечаемые по случаю необычайного события в общественной жизни: победы в войне, прекращения эпидемии, важного события при дворе государя, рождения наследника престола.

Наряду со временем — основной категорией, при помощи которой упорядочивают праздники, — важна з также пространственная масштабность праздника. Речь идет о связи праздника с территорией, точнее говоря — с пространственным аспектом жизни общности, с географией человека. Распространенность праздника, как и других явлений человеческой культуры, можно представить в виде карты. Мы найдем на ней местные, локальные праздники, распространенность которых ограничена, праздники региональные, национальные, государственные и, наконец, международные праздники[401].

Каждый праздник связан с определенной ценностью, иногда с ценностью высшего порядка, которая является святыней для празднующей группы. Как религиозные, так и нерелигиозные праздники часто можно классифицировать в соответствии с придаваемым им рангом, зависящим от места связанного с ними сакрального в обширной системе ценностей, вокруг которой организуется жизнь празднующей группы. Такого рода ранги, особенно в развитых и кодифицированных системах религиозных верований, зачастую тоже точно определены и кодифицированы. Так, например, в конце прошлого века православные праздники разделялись на иерархизированные группы, в зависимости от того, в честь кого или в честь чего они были установлены. Самыми значительными были праздники, установленные в память важных событий из жизни Христа, а также связанных с его особой знаков и образов, креста и икон; затем шли праздники в честь Богоматери и ее икон. За ними следовали праздники в честь «бестелесных сил», ангелов, прежде всего — архангелов Михаила и Гавриила, наконец, праздники в честь отдельных святых, а также целых их категорий, например, праздник святых мучеников.

В имеющихся публикациях можно встретиться с другими способами классификации праздников. Некоторые исследователи пытались, в частности, поделить их в зависимости от того, являются ли они:

ü воспоминанием, напоминанием, свидетельством памяти о важных событиях прошлого, например о смерти мифического героя;

ü торжественным началом какого-либо периода, например нового года;

ü торжественным завершением какого-либо перио­да, например жатвы.

Другие исследователи за основу деления брали эмоциональный характер праздников, разделяя их на радостные и нерадостные (печальные)[402].

Познавательная ценность такого деления обычно ограниченна. В анализе происхождения праздников, а также характера связанных с ними обрядов различные их элементы часто сходятся и переплетаются. Осенний праздник окончания сбора урожая — это одновременно начало очередного периода и память о смерти мифического героя, умирающего на зиму и воскресающего весной. Есть, правда, праздники, которые можно со всей очевидностью характеризовать как веселые, радостные, и праздники грустные, траурные, покаянные; однако зачастую радость и печаль переплетаются между собой или следуют друг за другом как эмоциональные состояния, сопутствующие очередным фазам праздника в его драматическом течении.

Во всей эпохе жизни любого народа, праздникам отводилась большая роль. Праздники сопровождали наиболее значимые существенные моменты из жизни коллективов, будь то государство, народ, религиозная община или семья. Праздник - это социально-культурное явление, в котором, по мнению А. Некрыловой, соединяются две тенденции:

ü возврата неподвижности;

ü обновление динамики;

т.е. он ориентирован на прошлое и устремлен в будущее. Праздник исконно связан с традицией, всегда опирается на апробированное, установленное, стремиться к возрождению и актуализации традиционного. Однако, по природе своей нацеленный на обновление, на будущее, он всегда находится в оппозиции той же традиции, способствует и развитию и обогащению. Поэтому праздник в значительной степени ритуализирован, обряден, но никогда не сходился к ритуалу или обряду, оставляя место новому, непредусмотрительному, свободе проявления и сознательному выбору[403].

Праздник, в его фольклорном осмыслении, это время, когда общие идеалы выходят наружу чтобы проявиться, подтвердиться, закрепиться, это день солидарности со «своими», солидарности по преимуществу лишённой меркантильности корыстной основы. Здесь общими усилиями происходит единение не только живых, но почти осязаемой становится связь с ушедшими в мир иной и ещё родившимися на этот свет. Так человек в праздники оказывается точкой пересечения будущего и прошлого, сосредоточием опыта и мудрости праотцов и той жизненной энергии, которая является причиной рождение потомков и прогресса в его положительном смысле.

В атмосфере праздника человека наиболее остро ощущает себя одновременно личностью и членом коллектива. Внутри праздника осуществляется контакт и свободное общение, без которого невозможно жизнедеятельность людей. Праздник – это проявление всех форм и видов культуры коллектива, начиная от принятых норм поведения, кончая демонстрацией нарядов и исполнение популярных песен.

А. Некрылова доказывает, что крупные события и даты традиционного праздничного календаря отмечались в трёх измерениях:

1. Собирались дома в кругу земли, демонстрируя сплочённость рода;

2. Обязательно посещали храм, акцентируя родство по вере, приобщение к высокой духовности;

3. Выходили на улицу, «в народ», что подчёркивало единство социума, давало возможность проявления естественного в рамках смеховой культуры.

Все эти части были направлены на осуществление древнейшей философии праздника, в общем устремлении преображении мира и себя[404].

Существовала сложная система празднеств, складывавшаяся столетиями и поддерживаемая ежегодно. Выделяются праздники: общегосударственные; общенациональные; местные; великие и скромные; строго обязательные полупраздники; календарно-семейные; разовые (юбилеи) и постоянные праздники из года в год и т.д.

По мнению А. Некрыловой, одной из особенностей праздника является то, что, будучи неотъемлемой частью культуры, он всегда был, есть и будет идеологизирован, лежит ли в его основе мифологический взгляд на мир, религиозный или сугубо прагматический. Не случайно при крутых поворотах истории, в переломных моментах значительным и зачастую коренным изменениям подвергался календарь и вся система праздников[405].

ü Докажите или опровергните мысль о том, что праздник «он всегда был, есть и будет идеологизирован».

Ю.М. Лотман, изучая феномен праздника, доказывал, что там, где муштра была реальностью, праздник, являясь зеркальным отражением реальности, превращался в кутеж, ассоциируясь с табором, с волей, с разгулом[406].

Основы годового ритма жизни славян было чередование будней и праздников. Будни - это постоянная работа на полях, в доме, время забот, хлопот, усталости. Время праздника считалось священным и было наполнено радостью, смехом. Славяне относились к праздникам как главному событию в круговороте человеческой жизни, что получило отражение в пословицах: «Мы целый год трудимся для праздников», «Жизнь без праздника, что еда без хлеба». Праздник - это свобода от работы. В народе говорили: «День свят, все дела спят». В это время занимались только самыми необходимыми делами: уход за скотом, приготовление праздничной еды, а также делами, которые считались забавой, - сбором ягод и грибов, охотой и любительской рыбной ловлей. Все остальные работы были запрещены. Нарушение запретам грозило общине различного рода несчастьем (морам, пожаром, наводнением и т.д.).

В праздничные дни всё выглядело обновленным: дома, улицы, колодцы и т.д. Каждая изба преображалась в идеальной чистоте: расстилали новые половики, развешивали по стенам картины, полотенца с «украсами», расставляли по полкам праздничную утварь. Заметно менялось поведение людей. Характерными чертами было застолье с «хорошей» едой и хмельными напиками, приём гостей и хождение в гости, пение песен, пляски, совместное гулянье одетых в «добрую» одежду мужчин и женщин по улице. Прогуливаясь, говорили «приветственные» слова, были более веселы, раскованы, дружелюбны, чем в будни[407].

Праздничных дней в русском быту было более 140-150 дней, в эти число входили и воскресенья, которые служили регуляторами будничного и праздничного времени. Программа каждого праздника зависела от события, которому он был посвящен.

Составной частью многих праздников были обряды, которые получили название календарных, так как справлялись в течение всего календарного года. Обрядовый цикл календарных праздников после Крещения Руси ученые условно разделили на восемь комплексов: святочный; масленичный; ранневесенний, включавший в себя Великий пост, день Сорока мучеников (Сороки), Благовещение и др.; средневесенний, на который приходилась Пасха, Вознесение, Егорьев день, Никола Вешний и др.; троицко-купальский (совпадающий либо с окончанием весны, либо с началом лета); летний: жатвенная обрядность, Ильин день, Стасовы дни, Успенье; осенний, к которому относятся Семенов день, Воздвиженье, Рождество Богородицы, Покров день и др.; зимний: Андреев день, Введение, день Спиридона Поворота (12/25 декабря) и др.

Начало и конец обрядового комплекса отмечались ритуалами «встреч» и «проводов-похорон» (зимы, весны, лета, осени). Встреча оформлялась либо как призыв, приглашение, которое в поэтической форме чаще всего произносилось детьми или молодежью, либо как изготовление символа, которым в разное время года служили хлеб, печенье-жаворонки, украшенное дерево, чучело, большой костер и др. Проводы как изгнание сопровождались соответствующими словами, песнями, уничтожением символов — их разрывали на части, разбивали, сжигали, топили, хоронили.

Мифологическое содержание всех календарных обрядов было единым. Прежде всего, с их помощью люди стремились стимулировать природные явления: наступление тепла и холода, выпадение и таяние снега, появление и увядание зелени, прилет птиц, восстановление плодородия земли после жатвы и т. п. Кроме того, в обрядовой форме люди обращались к тем силам, от которых, как считалось, зависело их жизненное благополучие[408].

Праздники играли очень большую роль в жизни русского народа. Молебны, крестные ходы, собиравшие в обязательном порядке всех жителей одной деревни, одного села, одного городского квартала, общее праздничное гулянье — все это сближало людей, поддерживало в них чувство коллективизма. Праздники способствовали укреплению родственных связей, так как обычно собирали всю ближнюю и дальнюю родню. Кроме того, они предоставляли молодежи, стекавшейся на праздник из окрестных деревень, более широкую, чем в другие дни, возможность выбрать брачную пару, а радостная атмосфера снимала чувство неловкости и стеснения во взаимоотношениях полов. Общение с прибывшими на праздник дальними родственниками, ярмарочными торговцами, балаганщиками, нищими, богомольцами позволяло узнавать новости о событиях в стране, получать знания о далеких странах и народах, удивляться заморским чудесам и странным обычаям. Обсуждение новой информации способствовало осознанию общих интересов не только жителями одного села, но и помогало развитию духа солидарности во всероссийском масштабе. Праздник позволял людям сделать передышку в череде тяжелых крестьянских работ, отвлекая их от семейных проблем, и давал психологическую разрядку, а совместное времяпрепровождение вызывало иллюзию равенства всех людей, т. е. в какой-то степени, хотя и на время, снимало социальную напряженность в обществе[409].

В русских народных праздниках чрезвычайно ярко проявилось смешение двух культур — языческой и христианской. Первоначальный земледельческий быт и языческое мировоззрение земледельца постепенно поддавались воздействию христианства. Но, в свою очередь, и христианство со своими культами, обрядами и представлениями должно было приспосабливаться к традиционным моментам народных верований. В частности, языческие земледельческие празднества слились с праздниками христианскими. Земледельческий языческий календарь восточных славян смешивался с календарем христианским.

Несмотря на слияние с христианскими праздниками крестьянские обряды сохранили общий аграрно-религиозный характер. В их основе по-прежнему лежали первобытная магия, заклинание в самых разнообразных формах в целях как предохранения от враждебной «нечистой» силы (магия профилактическая), так и предоставление человеку каких-либо ценностей: плодородия, богатства.

В Масленице ярко проявляется аграрно-магическое значение праздника. Это праздник весенний, но он оторвался от весеннего цикла и присоединился к зимнему в значительной мере из-за Великого поста, запрещавшего какие-либо увеселения в течение семи недель перед Пасхой.

Всем хорошо известен масленичный разгул, традиционно допускаемая на Масленице свобода поведения — все это имеет пря­мое отношение к первобытной аграрной магии. Разгул и пиршество в первобытной культуре не только являются выражением сытости и довольства, но и представляют собой пример так называемой семильной магии — стремления добиться желаемого явления его изображением. Мысль земледельца с самой ранней весны направлена на ожидание хорошего урожая, приплода у скота, довольства. Изображением сытости, довольства, веселья земледелец думал воздействовать на природу, на свое хозяйство.

Христианский смысл многих праздников состоит в победе сил Света над силами Тьмы, в пробуждении светлых чувств в сердцах людей, в поклонении единому Богу (а не множеству различных божеств, духов и идолов, как это было в язычестве)[410].

В представлении древних славян вся природа была населена множеством духов, которых постоянно нужно было умиротворять, чтобы они не вредили человеку, а помогали ему в трудовой деятельности.

Издавна человек не ограничивался лишь созерцанием природы, он всегда стремился познать ее. Отождествляя себя с природой, наш далекий предок придавал всему, что было вокруг (земле, воде, огню, растениям, деревьям, небесным светилам, различным стихиям), человеческий облик. В то же время все эти явления обожествлялись. Кроме того, земля, вода, дома заселялись духами (водяными, русалками, домовыми). Наконец, сложные представления о сущности смерти, о судьбе умерших, о связи духов умерших с землей способствовали возникновению культа предков.

Почти все языческие божества, полубожества и духи, наделенные сверхъестественными способностями, могли помогать человеку, а могли и вредить ему. Поэтому их нужно было расположить к себе посредством определенных магических действий, песнопений. Подобные заклинания должны были повторяться из года в год, в одно и то же время, без всяких изменений в словах, в мелодии, в танцах. Только при таком условии мог остаться неизменным окружающий мир.

Славяне поклонялись лесам, рощам, полям, нивам, рекам, источникам, камням, пригоркам и т. п. В их языческих верованиях сохранились следы поклонения матери-земле и огню, а также отзвуки различных тотемических представлений, свидетельствующих о значении охотничьего промысла в жизни наших далеких предков.

Всеми этими верованиями определялся характер древнеславянской языческой обрядности, т. е. организованной, упорядоченной системы магических действий, практическая цель и назначение которых заключались в том, чтобы определенным образом воздействовать на окружающую среду, познать природу и действовать в согласии с ней.

К древнейшим пластам народной художественной культуры принадлежит обрядовый фольклор, связанный с годовым циклом праздников земледельческого календаря[411].

Традиционная славянская культура была земледельческой по характеру. Древнее индоевропейское кочевое прошлое было прочно забыто. Коневодство, правда, сохранилось, но на коне славянский воин держался обычно нетвердо, предпочитая сражаться пешим. Тысячелетия оседлости еще теснее связали весь строй и уклад жизни с природными ритмами и хозяйственными работами. Последние регулярно повторялись из года в год, закрепляя вводимую сезонными земными и небесными изменениями естественную меру течения времени. Основной его ячейкой по-прежнему оставался годичный крут, составляемый подциклами лунного календаря (месяцами), разделенный на секторы сезонов и явившийся прообразом представлений о значительно большей циклической временной единице, завершающейся разрушением и возрождением мира (в связи с ней, кстати, во многих традициях, например, индийской, зафиксированы сведения о существовании времени богов, отличного от времени людей: один день бога может равняться земным тысячелетиям; так, между прочим, истолковывают и ветхозаветное сотворение мира Богом за шесть дней)[412].

Общим для традиционных культур представлением является разнокачественностъ, неоднородность времени в рамках циклов. Различна сакральность каждого момента времени, а соответственно - его ценность и важность для человека. Прежде всего, это касается соотношения будней и праздников (последние могли занимать до трети всего года). Праздничное время предполагает особую активизацию всех связей повседневности со сферой сакрального, потустороннего, с «иным миром». В этом времени происходит строго соответствующий ему праздничный ритуал, который упорядочивает взаимоотношения миров, вовлекает всех членов коллектива в сакральную сферу и является, по сути, орудием их духовного действия в ней, совместного влияния коллектива на состояние «того», а в итоге - и этого света[413].

Важнейшей особенностью земледельческого календаря была его тесная соотнесенность с кругом сельскохозяйственных работ. Собственно говоря, кроме своего магического смысла (точнее - вместе с ним) календарь приобрел значение справочника-указателя, еще точнее - механизма, порождающего каждодневную практическую реальность народной жизни. Это выразилось в целой системе привязанных к определенным дням и сезонам примет и поверий. Обычно они представляли собой выражения типа «если... то...», например: «много снегу - много хлебу»; «вода разольется - сена наберется», или привязанные к определенному времени указания (во время обеда на Рождество нельзя пить). Известны и наблюдения-констатации, в которых реальное неотделимо от магического: «На Тихона солнце идет тише», а также вполне магические заклинания календарного типа: «Агафья-коровница, береги коров», «роди, Боже, жито тоже, а без гороху проживем по троху». Следует помнить, что принципиального противопоставления между «реальными» и магическими приметами не существовало: они были равно «прагматичны» с разных сторон направлены на одно - улучшение урожая, достижение благополучия, поддержание устойчивости крестьянского мира. Потому магия и практические рекомендации тесно, практически нераздельно переплетены в народном календаре, что не раз повергало в растерянность исследователей прошлого, не признававших «пустых суеверий». Народ же стойко держался за свои «суеверия», почитая их чуть ли не более важными, чем хозяйственный опыт и практическую сметку[414].

Ключевыми и критическими точками годичного круга были два солнцестояния и два равноденствия, с которыми связывались соответствующие ритуалы[415]. А.Н. Афанасьев писал, что «деление года у древних славян определялось теми естественными, для всех наглядными знамениями, которые даются самой природой. Год распадался на две половины: летнюю и зимнюю, и начинался с первого весеннего месяца – марта, так как именно с этой поры природа пробуждается от мертвого сна к жизни и светлые боги приступают к созиданию своего благодатного царства»[416].

Наиболее ответственным моментом считалось зимнее солнцестояние; день в это время сокращается до минимума, зимние морозы и тьма наглядно демонстрируют экспансию внешнего хаоса. В древности этот период считали своего рода перерывом во времени, противостоящим организованному календарем году. В частности, был широко распространен так называемый неполный календарь (10 месяцев древнеримского календаря Ромула; 8 месяцев - языческий календарь из Чернигова, по академику Б.А. Рыбакову[417]), противопоставлявший календарное «космическое» время нерасчлененному «хаотическому». Все магические усилия коллектива в такой ситуации должны быть направлены на спасение, сохранение своего мира и использование плодородящих сил Хаоса для будущего благополучия. Этой цели служили обряды так называемого карнавального типа с участием ряженых (святки), исполняющих особого рода заклинательные песни (колядки). Разгульным карнавальным обрядом - масленицей - отмечалось и приближение весеннего равноденствия (победа весны над зимой). С этим же временем связаны обряды «закликания весны». Летнее солнцестояние - кульминация года, расцвет всех жизненных сил природы - сопровождалось праздником Купалы, связанным с магией плодородия: веселым разгулом, водой (купания, обливания), огнем (ночные костры), сексуальной свободой, с величанием, а затем потоплением куклы (чучела) божества. С этим же циклом связаны обряды изгнания ведьмы с поля. Наконец, с осенним равноденствием также был связан определенный цикл обрядов: в избах, как и весной, гасили огонь и зажигали заново, как бы обновляя его, что отмечало некий перерыв в течение времени, очередное повторение вечного мотива умирания и воскресания мира. С этим периодом связаны праздники собранного урожая, окончательного наступления осени, уход змей и отлет птиц в ирий (вырей), очередная - как и летом - активизация лесных и прочих духов[418].

Времена года, по народным представлениям, были тесно связаны между собой: сезоны как бы отражали друг друга. Зима симметрична лету, осень - весне, что выражается в сходной последовательности более или менее «отмеченных» дней и зафиксировано в многочисленных пословицах, приметах, загадках, сравнивающих времена года. «В земледельческом календаре все составные части увязаны: одно время года определяется по другому, а каждый месяц составляет пару с противоположным ему месяцем второго полугодия. По характеру погоды декабрь, январь, февраль соответствуют июню, июлю, августу; март, апрель и май - сентябрю, октябрю, ноябрю, и наоборот».

Протяженность времен года была неодинаковой. Судя по наблюдениям XIX - XX вв., зиму на русском Севере считали уже с октября - и по апрель, добрых полгода. Весна длилась с весеннего Егория (23 апр./б мая по новому стилю) до Ивана Купала (24 июня/7 июля), лето, время созревания хлебов, - всего лишь до Ильина дня (20 июля/2 авг.) или Успения св. Анны (25 июля/7 авг.), осень, время уборки урожая, - до Покрова (1/14 окт.).

А. Юдин напоминает, что уже к началу II тысячелетия практически каждый день года оказался связан в христианской традиции с памятью того или иного святого, апостола или другого почитаемого лица. В результате любой из дней получил собственное имя. Это было очень удобным при формировании двоеверного мировоззрения: языческие представления о святости, благоприятности или неудачности того или иного дня, связанные с ним приметы и пр. было легко соотнести с христианским календарем. В результате имена как широко известных, так и полузабытых христианских святых стали своего рода индикаторами степени «освященности», сакрализованности временного потока и связи его точек с теми или иными мифологическими персонажами. Совокупность представлений, связанных с каждым именем, воплотилась в форме примет и поверий, обрядов и праздников, песен и танцев и точно определяла, что следует делать в отмеченный именем день, чтобы все шло «как положено», «как следует», чтобы продолжалась нормальная жизнь. Были в большей или меньшей степени значимые дни[419].

Вопросы для самоконтроля

1. Докажите, что народный календарь базируется на четырех основных астрономических датах, связанных с движением Земли вокруг Солнца: дни весеннего и осеннего равноденствия (22 марта и 22 сентября), дни зимнего и летнего солнцестояния (22 декабря и 22 июня).

2. Докажите, что мифологическое содержание всех календарных обрядов было единым. Приведите примеры.

3. Докажите или опровергните мысль А. Юдина о том, что уже к началу II тысячелетия практически каждый день года оказался связан в христианской традиции с памятью того или иного святого, апостола или другого почитаемого лица.

Дата добавления: 2014-01-07