Негативные процессы в социально-экономической жизни

Экономика страны в 70 –е годы характеризовалась непрерывным падением темпов роста. Несмотря на всю половинчатость реформ 1965 года, она несколько задержала темпы падения производства, но с начала 70-х годов они стали резко снижаться.

Официальная статистика не в полном объеме показывает снижение темпов, так как в это время получает широкое распространение практика приписок и фальсификаций на самом высоком уровне, но даже она не в состоянии была скрыть основные тенденции падения производства.

Возможности экстенсивной формы расширенного воспроизводства уменьшались в результате сокращения прироста важнейших производственных ресурсов – трудовых, сырьевых, энергетических. Структура экономики была на уровне слаборазвитых стран. От пятилетки к пятилетке происходило падение основных экономических показателей.

Уравниловка на производстве, соответствовавшая установке на сближение социальных групп, привела к падению престижа сложного квалифицированного труда, ликвидировали стимулы роста квалификации и производительности.

Материально-техническая база индустрии республики была морально и физически устаревшей, т.к. станки, машины, оборудование заводов и фабрик не способствовали повышению производительности труда и были совсем далеки от уровня, достигнутого предприятиями индустриально развитого Запада. Закупленное за границей промышленное оборудование долгие годы и даже десятилетия не использовались по прямому назначению и просто гнило на заводских дворах.

Структура промышленности республики отличалась высоким удельным весом добывающих отраслей с неглубокой переработкой сырья и слабым развитием перерабатывающих, наукоемких, высокорентабельных отраслей. В результате их доля в Казахстане была самая низкая. Казахстан вынужден был вывозить основную часть продукции для конечной переработки и получения из нее готовых средств производства.

Существовавшая система отторгала все начинания, идущие снизу, которые были направлены на оживление экономики. В 70-е годы в строительстве началось массовое движение бригадного подряда. В основе его лежало стремление рабочих навести порядок на производстве в использовании ресурсов, устранить уравниловку в оплате труда, получить большую долю самостоятельности. Фактически, речь шла о том, чтобы большая часть средств, заработанная рабочими, получалась ими, а не шла на оплату многочисленных управленческих структур. В 1982 году в строительстве республики на бригадном подряде работало 5,7 тысяч, а в 1985 – 6,8 тысяч бригад. В этих коллективах производительность труда была на 23-25 процентов выше, чем в обычных, а себестоимость работ на 13-15 процентов ниже. Формально бригадный подряд поддерживался и пропагандировался, но как только дело доходило до сокращения управленческого аппарата и передачи его функций трудовым коллективам, он подрывался многочисленными инструкциями, которые лишали коллективы какой-либо самостоятельности в распоряжении заработанными средствами. Практически, несмотря на пропаганду, бригадный подряд как экономическое явление был похоронен системой.

Несбалансированность и неповоротливость плановой экономики приводили к созданию благоприятных условий для спекуляций, перекупщиков, разного рода махинаторов. Жизнь этих людей постоянно улучшалась, особенно с рабочими и интеллигенцией, жившими «на одну зарплату». Характерной особенностью 70-х годов было сращивание партийно-государственного аппарата и дельцов теневой экономики, которые дополняли друг друга и обменивались, зачастую открыто, услугами.

Одновременно произошло размывание многих ценностей, которыми гордился социализм, и которые могли быть приняты в качестве идеалов во всем мире. Вместо этого массовыми стали апатия и безразличие, хищения и воровство, неуважение к честному труду.

Функционирующая в составе единого народнохозяйственного комплекса страны экономика Казахстана не избежала многих вышеназванных деформаций. Республика, как прежде развивалась в системе унитарного централизованного государства СССР, в условиях командно-административного диктата. Экономика развивалась на экстенсивной основе, при игнорировании экономических стимулов, слабой восприимчивости к техническому прогрессу. Вместе с тем динамизм в развитии народного хозяйства был утрачен. Среднегодовые темпы прироста промышленной продукции уменьшились с 8,4% в девятой пятилетке до 3,8% в одиннадцатой пятилетке, а национальный доход соответственно с 4,4% до 1,4%.

Однобокая структура промышленности, сложившаяся еще в 30-50-е годы и характеризующаяся сырьевой направленностью, закрепилась в эти годы диктатом центральных министерств и ведомств. Так, доля добывающих предприятий в промышленности Казахстана в начале 80-х годов была в 1,7 раза выше, чем в среднем по стране. Более половины экономического потенциала республики находилась в ведении союзных министерств. В погоне за валовыми показателями совершенно не проявлялась забота по охране природной среды, здоровья людей, развитию социальной инфраструктуры, размещая в Казахстане экологически вредные предприятия. В этот период в стране и практически во всех союзных республиках сложилось удручающее социально-экономическое положение. Усеченная демократия, слабое правовое обеспечение интересов трудовых коллективов и отдельных трудящихся, окостенелые производственные отношения, сдерживающее развитие производительных сил, отсутствие восприимчивости к достижениям научно-технической революции, громоздкий и практически неконтролируемый аппарат управления и механизм хозяйствования, ухудшение жизненного уровня, эрозия нравственности, осложнения в сфере межнациональных отношений, все это привело к тому, что жизнь в нашем обществе постоянно ухудшалась.

Эта совокупность застывших экономических форм и отживших политико-организационных устройств, неэффективных методов руководства и рычагов управления, освящаемых соответствующей идеологией, блокирующих разрешение назревших противоречий получила название в научной литературе и широкой прессе название механизма торможения.

В рассматриваемый период общенародная собственность получила ускоренное развитие, быстрыми темпами росли производственные и научно-производственные объединения. Образование производственных объединений, хотя на первых порах и дало необходимый эффект, привело к быстрому формированию монопольных тенденций в производстве и научно-технической политике. Являясь единственными производителями многих товаров в республике, они стали диктовать свою волю потребителю, не считая нужным в этих условиях заботиться о техническом совершенствовании производства.

В этих условиях основное производственное отношение, призванное играть роль ускорителя, своеобразного катализатора социально-экономического прогресса, но стиснутое рамками командно-административной системы, стало важным фактором торможения.

Еще более усугубило положение на производстве следующие обстоятельства. К началу 70-х годов Совет Министров СССР, а вслед за ним и Совет Министров Казахской ССР предоставили министерствам выделять подведомственным предприятиям, переведенным на новую систему планирования и экономического стимулирования средства для выплаты премий. Они выдавались по итогам социалистического соревнования даже отстающим предприятиям, при недостаточности у них сверхплановой прибыли, за счет свободного остатка сверхплановой прибыли других предприятий данного министерства. Фактически предприятиям дали возможность особенно не заботиться об умножении собственности, так как в любом случае потери будут компенсироваться за счет передовиков. На практике это привело к тому, что в республике в этот период всегда было около 20-25 процентов предприятий, не приносящих прибыли в бюджет. Возможность безбедно жить за счет сверхприбыли других позволяли им бесконечно удлинять сроки перехода от планово-убыточных к рентабельным.

В результате, многие предприятия, такие как Алма-Атинский завод тяжелого машиностроения, Алма-Атинский электротехнический завод, Балхашский горно-металлургический комбинат, Усть-Каменогорский титано-магниевый комбинат, Карагандинский завод отопительного оборудования, Чимкентский завод прессо-автоматов, Ермаковский ферросплавный и другие резко ослабили внимание к своей работе, которая не находила адекватного отражения ни в зарплате каждого труженика, ни в решении социальных вопросов в масштабах трудового коллектива.

Окончательный удар был нанесен в 1983 году, когда Совет Министров СССР разрешил почти вдвое увеличить резерв для оказания помощи отсталым предприятиям. Сложилось возмутительное положение для нормальной, а не затратной экономики, когда при стимулировании коллективов, исходя из выполнения планов, нормативы стимулирования стали обратно пропорциональны уровню эффективности. Это ставило в лучшие условия коллективы с низким уровнем эффективности. Им легче было работать, а льготные нормативы поощрения выравнивали их с теми коллективами, где уровень эффективности был выше. В конечном счете, это привело к снижению заинтересованности руководителей передовых предприятий республики к повышению эффективности производства, падала заинтересованность в освоении проектных мощностей вновь построенных предприятий и производств. Во многом по этой причине потери государства от недовыполнения производства продукции составили: в 1981 году – 760 млн. рублей, 1982 г. – 1 млрд, в 1983 г. – 1,3 млрд, 1984 г – 1,5 млрд. рублей.

Так, Карагандинский завод резино-технических изделий недодал продукции в 1984 году на 125,9 млн. руб., объединение «Чимкентшина» - на 122,8 млн. руб., Ново-Джамбулский фосфорный завод – на 114,7 млн. руб., Шевченковский завод пластмасс - на 160,6 млн.руб., объединение «Карагандауголь» - на 100,4 млн.руб. Однако их финансовое положение, как ни парадоксально оказалось одним из лучших в народном хозяйстве республики, а заработная плата рабочих и служащих – наиболее высокой. Таким образом, основное производственное отношение, то есть совместная деятельность, и обмен результатами этой деятельности практически перестали играть роль стимулятора в эффективности производства.

То, что называли общественной собственностью, являлась на самом деле государственно-монополистической, которая не давала экономике развиваться эффективно. Данный вид собственности не был сориентирован на человека. Затратная философия и игнорирование интересов общества – это враждебные свойства государственно-монополистической собственности. Поскольку неэффективность экономики республики давно стала очевидной не только для «низов», но и для «верхов», с целью «оздоровления ситуации» на протяжении многих лет использовался один и тот же метод. Создавались новые министерства, новые учреждения или их подразделения, увеличивался персонал, призванный «руководить», «указывать», «контролировать» А над ним в свою очередь возвышалась пирамида партийных бюрократов со своими отраслевыми отделами, которые требовали различного рода справки, беспрерывно поучали, как и что делать. И что самое главное, их положение никоим образом не зависело от результатов работы курируемых ими отраслей народного хозяйства.

За 1971-1985 года в республике возникло несколько десятков новых министерств, других крупных административных структур, которые составили своего рода дополнительный «каркас» командно-административной системы, блокировавший все прогрессивные перемены в экономике, изолировал ее от мирового рынка, отторгал научно-технический прогресс, подавлял инициативы предприятий и коллективов.

Серьезное тормозящее влияние на решение проблем перепроизводства ненужной и недопроизводства необходимой продукции оказывал диктат партийной организации. Призыв «план любой ценой» часто при очевидной невыполнимости не только дезорганизовывал производство, вел к деформации производственных отношений, но и приводил к потере нравственности на самых высших эшелонах власти.

Стремление к гигантомании в промышленном строительстве, стало краеугольным камнем работы плановых органов в начале 70-х годов. Именно в эти годы были построены Павлодарский тракторный завод, Шевченковский завод пластмасс, Карагандинский завод РТИ, цех белой жести Карметкомбината, в каждом из которых трудились десятки тысяч рабочих. Будучи самыми крупными не только в стране, а некоторые и в мире, о чем с гордостью говорилось с высоких трибун, они в то же время превратились в самые многопрофильные, самые неспециализированные предприятия. Издержки планирования и снабжения приводили к тому, что руководители этих предприятий стали упрощать свои хозяйства, создавали ремонтные, инструментальные, строительные цеха, даже подсобные сельскохозяйственные предприятия, что, конечно же, явилось хозяйственным анахронизмом.

Практически все машиностроительные заводы республики в эти годы обросли непрофильными и как правило кустарными, слабомеханизированными подразделениями по производству инструментов, оснастки, тары и т.д.

В результате Казахстан стал единственной республикой, где в составе машиностроения и металлообработки третью часть занимало ремонтное производство, против 10 процентов в целом по СССР.

Ориентация в 70-80 годах на развитие сырьевых отраслей в форме гигантских предприятий привела к тому, что темпы роста производства обрабатывающей и перерабатывающей промышленности оставались низкими. Недостаточно были развиты производство товаров народного потребления, пищевая и легкая промышленность. Около 60% потребляемых непродовольственных товаров поступало в Казахстан из других республик. При этом часть из них изготавливалась из казахстанского сырья, но прибыль от реализации конечного продукта оставалась у изготовителей.

Несбалансированность плана особенно видна на фоне удручающего положения в строительстве республики. Превышающая всякие разумные пределы распыленность средств, слабые специализированные тресты, строительно-монтажные управления (СМУ) и передвижные механизированные колонны (ПМК), высокий процент незавершенного строительства – все это было порождено жестким централизованным диктатом плана. В итоге только в 1976-1985 годах в Казахстане строительными организациями было не освоено 4,2 млрд. руб. капитальных вложений.

Давление показателей при директивном планировании не может, и действительно тормозило научно-технический прогресс. История экономики знает десятки и сотни случаев, когда на пути открытия или изобретения, способного совершить революционные преобразования в организации производства и резко повысившего производительность труда, непробиваемой стеной стояли руководитель и целые коллективы.

«Показательная» экономика создавала широкий простор для искажения информации, так как производитель отчитывался по существу не перед потребителем, а перед ведомством, и не продукцией, а показателем.

В поисках повышения эффективности сельского хозяйства партия в 70-е годы обратила внимание на развитие агропромышленной интеграции, поощряла переход к прямым производственным связям между сельскохозяйственными и промышленными предприятиями, поддерживала линию на создание агропромышленных объединений. Было рекомендовано с большей активностью осуществлять меры по специализации и концентрации сельскохозяйственного производства. В мае 1976 года было принято специальное постановление ЦК КПСС, в котором обосновывалась необходимость хозяйственного кооперирования и агропромышленной интеграции, перевода сельского хозяйства на современную индустриальную основу. Постановление в значительной мере активизировало этот процесс: в стране стало увеличиваться количество производственных, агропромышленных и сельскохозяйственных объединений.

Однако в ходе осуществления линии на концентрацию сельскохозяйственного производства был допущен ряд ошибок. Увлечение узкой специализацией, создание крупных животноводческих комплексов, без достаточной подготовки условий для этого привело к тому, что многие дорогостоящие сооружения для скота использовались не полностью, поголовье не обеспечивалось кормами. Проявлялась необоснованная поспешность в ликвидации мелких колхозов и совхозных ферм. С этим во многом связаны и замедление роста, а кое-где и сокращение продуктивности животноводства.

Что касается качества планирования, то верхом необдуманного подхода следует признать принятие предложения ЦК КПК и правительства республики постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по развитию овцеводства в Казахской ССР» (1979). В нем намечалось довести поголовье овец и коз во всех категориях хозяйств до 41 млн. голов в 1985 году, в 1990 г. – до 50 млн. Между тем возможности пастбищ с трудом выдерживали нагрузку в 35 млн. голов, а страховой запас кормов часто являлся таковым только на бумаге.

Одной из мер, направленной на улучшение сельского хозяйства было повышение закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию. Особенно они возросли в 1970 и 1979 годах. Этим ставилась цель: стимулировать работников сельского хозяйства, в большей мере заинтересовать колхозы и совхозы в выработке и продаже государству сельскохозяйственной продукции. Повышение цен на продукцию осуществлялось и в последующие годы. Казалось бы, такая политика должна была содействовать росту эффективности сельского хозяйства, однако она оказалась малоэффективной. Это связано с тем, что вместе с повышением закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию росли цены на сельскохозяйственную технику, строительные материалы, запасные части к машинам, горючее, минеральные удобрения. Услуги «Сельхозтехники» и других организаций, обслуживающих колхозы и совхозы, стали обходиться значительно дороже. Следствием несовершенства политики цен, а также организации труда стало снижение рентабельности производства, увеличилось количество убыточных предприятий.

Нехватка продуктов питания и сырья ставила задачу упорно добиваться повышения эффективности сельского хозяйства. На майском (1982 г.) Пленуме ЦК КПСС была сформулирована новая аграрная политика партии на период до 1990 года. На нем была одобрена Продовольственная программа СССР, которая представляла собой систему мер, охватывающая все стороны агропромышленного комплекса: рост производства продукции, укрепление материально-технической базы сельского хозяйства и связанных с ним отраслей, совершенствование управления, улучшение социально-культурных и бытовых условий жизни на селе.

В решениях пленума был воплощен комплексный подход к вопросам развития сельского хозяйства. Особенность такого подхода состояла в том, чтобы, во-первых, объединить работу, как самого сельского хозяйства, так и обслуживающих его отраслей промышленности, транспорта, торговли, подчинить их деятельность общей конечной цели – производству высококачественных продуктов питания и доведению их до потребителя. Во-вторых, повышать эффективность, как сельского хозяйства, так и связанных с ним отраслей промышленности, решит ее переход к преимущественно интенсивным факторам роста.

В соответствии с решением майского (1982 г.) Пленума во всех районах, краях, областях, автономных республиках были созданы агропромышленные объединения во главе с соответствующими советами объединений. В союзных республиках – агропромышленные комплексы (АПК). Он выделялся как самостоятельный объект планирования и управления.

Однако система Госагропрома, призванная устранить ведомственную разобщенность отраслей, осуществить переход к экономным методам хозяйствования, демократизировать управление, расширить самостоятельность колхозов и совхозов, не оправдала себя.

Самой отсталой в сельском хозяйстве Казахстана являлась сфера переработки, хранения и реализации. Из-за недостатка транспортных средств, элеваторов, хранилищ, тары, перерабатывающих предприятий, плохих дорог потери сельскохозяйственной продукции составляли не менее 20-40 процентов. Крестьянский труд обесценивался, находился под постоянной мелочной опекой, регламентацией, жестким административным контролем.

В целом темпы сельскохозяйственного производства оказались ниже намеченных пятилетними планами. Сказывались нарушение экономических взаимоотношений между сельским хозяйством и другими отраслями экономики, невыполнение планов по материально-техническому обслуживанию колхозов и совхозов, имели место факторы необоснованного вмешательства административных органов в их хозяйственную деятельность и т.д.

Необходимо отметить, что на развитие всего агропромышленного комплекса страны отрицательно сказалось отношение партийных и государственных органов к кооперативной собственности. Имелись серьезные заблуждения во взглядах на личные подсобные хозяйства и индивидуальную трудовую деятельность (ИТД). Считалось, что эти занятия отвлекают тружеников села от работы в колхозах и совхозах, и ИТД расценивалась лишь как средство обогащения.

Наибольший вред принесли сельскому хозяйству директивное планирование и волюнтаризм. Директивность и адресное планирование производства сельскохозяйственной продукции от достигнутого, свертывание колхозной демократии, диктат партийных организаций и различных административных структур (типа Агропрома и его подразделений), вконец расстроили сельское хозяйство. Отсутствие надлежащих стимулов к труду привело к последующему уменьшению объемов производства сельскохозяйственной продукции. Была запущена селекционная работа, резко возросла заболеваемость туберкулезом и бруцеллезом скота. За 1965 и 1985 годы пало 4,2 млн. крупного рогатого скота, 55 млн. овец и коз, 5,1 млн. свиней.

Уже в 70-е годы многие специалисты по вопросам организации сельского хозяйства, исходя из практики, отмечали, что государственные плановые закупки стали тормозом на пути интенсификации, так как полностью лишали инициативы работников. Плановое сельское хозяйство и его снабжение техникой по непомерно дорогим и постоянно возрастающим ценам, мелочность и бдительность, контроль за доходами, безвозмездная передача основных средств тех же колхозов в распоряжение государственных органов, различных организаций и предприятий, директивные указания колхозам наравне с совхозами покрывать расходы на содержание работников аппарата этих объединений, то есть оплачивать аппарат государственной службы и т.д., подрывали основы колхозов и совхозов.

Следует отметить парадоксальное обязательство сдачи зерна государству и его неотвратимого возращения назад в виде комбикормов. Логично списывать эту выдумку на бюрократию, которая свою выгоду видела в промежуточных результатах, позволяющих по нескольку раз учитывать один и тот же труд и просто напросто игнорировала экономические законы и элементарную целесообразность.

Не лучше обстояло дело и с мясопоставками в союзный фонд. С 1971 по 1985 года Казахская ССР ежегодно отправляла в союзный фонд до 300 тысяч тонн мяса по цене не более 2 рублей за килограмм. В итоге это дало прибыли около 9 млрд. рублей, тогда как затраты на производство составляли 18-27 млрд. руб. Расходная часть покрывалась за счет государственного бюджета, который в свою очередь получал доходы за счет 2-3 кратного повышения цен на машины, тракторы, материалы, электроэнергию, удобрения, продавая колхозам и совхозам.

В период 1970-1990 годы в сельском хозяйстве наблюдалась кризисная ситуация. Экономические отношения в этой отрасли, аграрная политика государства и партии в течение многих десятилетий не отвечали интересам крестьянства. Ущемление экономических интересов сельчан, отчуждение его от результатов труда, командно-приказные методы руководства колхозами и совхозами, игнорирование экономических рычагов хозяйствования, свертывание колхозного строя, повальное превращение колхозов в совхозы, форсирование государственной собственности – таковы основные причины низкой эффективности сельского хозяйства.

Неблагополучно складывалась ситуация в социальном секторе. Он финансировался по остаточному принципу. Такой подход привел к отставанию здравоохранения, образования, культуры. Например, если в 1970 году было сдано в эксплуатацию 196 школ на 108,7 тыс. ученических мест, то к 1985 году эти показатели снизились, соответственно до 134 и 85 тысяч. Аналогичные процессы охватили и здравоохранение, где с каждым годом вводилось в действие все меньше больниц, амбулаторий, поликлиник. Количество построенных и сданных кинотеатров в 1986 году по сравнению с 1970 годом сократилось на треть, клубов и домов культуры в два раза. Подобная тенденция сокращения ввода в действие объектов социокультурной сферы еще больше усилилась в последующие годы. Необходимо подчеркнуть, что сданные в эксплуатацию объекты отличались некачественно проведенными строительно-монтажными работами с серьезными нарушениями строительных норм и правил.

Одной из наиболее острых социальных проблем оставалась жилищная. С 1970 г. В Казахстане ежегодно вводилось в действие около 6 млн.кв.метров жилой площади. Однако это не удовлетворяло потребностей населения, и люди вынуждены годами ждать получения квартир.

Социальный кризис наиболее остро проявился в территориальной и отраслевой разбалансированности, коснувшейся, прежде всего, промышленно развитых регионов, в увеличении явной и скрытой безработицы.

Рассматривая в целом уровень жизни населения республики, в 1970-1990 годах, следует отметить, что у основной массы населения он повысился. В большинстве семей появились телевизоры, холодильники, стиральные машины, увеличилось количество автомобилей в личном пользовании граждан и другие товары длительного спроса. Почти исчезли бараки – характерный атрибут довоенной и послевоенной жизни. Но вместе с тем с каждым годом нарастали негативные тенденции в жизни населения. В торговле нарастала коррупция, спекуляция дефицитными товарами, в обществе – апатия, преступность, пьянство. У большей части населения доходы были низкими. Номинальный размер среднемесячной заработной платы за 1971-1985 гг. увеличился со 123,7 до 186, 5 рублей, в том числе у рабочих промышленности – со 133,9 до 210,5 руб. Между тем реальная (фактическая) заработная плата не повышалась, а понижалась. В 1985 году рубль равнялся 54 копейкам по сравнению с рублем 60-х годов.

Таким образом, в социально-экономической жизни Казахстана наблюдался кризис, выразившийся в ухудшении положения промышленности и сельского хозяйства, углублении негативных процессов в социальном секторе. Отмеченные тенденции не могли быть не замеченными руководством республики и страны. Необходимы были перемены.

Дата добавления: 2014-01-15