Сигнализация в мозгу – ретикулярная активирующая система

Наша нервная система сконструирована таким образом, что часто повторяемые дейст­вия становятся автоматическими. Сравните, сколько внимания требовало от вас вождение машины, когда вы только учились, и насколько машинально вы это делаете сейчас – осо­бенно, если едете по хорошо знакомой дороге, например, с работы или на работу. Для это­го уже не нужно сознательно управлять своим телом. Не нужно разрабатывать маршрут; нервная система узнает все перекрестки, где вы обычно сворачиваете, удерживает маши­ну от пересечения разделительных линии, поддерживает безопасную дистанцию с маши­ной, идущей впереди. Весь комплексный анализ идет на подсознательном уровне – что означает свет тормозных фар и мигание поворотнпков. насколько нужно надавливать акселератор, когда и насколько сильно жать на тормоза, когда повышать, а когда понижать передачу.

Но вот одна из полос перекрыта дорожными работами или пришлось поехать мало­знакомым маршрутом, из-за припаркованных машин на проезжую часть выбежал ребе­нок или произошла авария, в обшем, случилось чго-то необычное – и вам немедленно приходиться очнуться от своих грез и стать крайне осторожным, внимательнее обычно­го следить за тем, что вас окружает, быть готовым тщательно исследовать, сортировать и анализировать всю поступающую информацию, чтобы принять правильное решение.

Такая функция мозга называется ретикулярной активацией. Именно о ней идет речь, когда говорят «в голове включилась сигнализация», она – внезапный переход в состояние полного бодрствования и высокого уровня норадреналина, когда из-за какого-то резкого изменения привычный подсознательный автоматизм действий становится потенциально опасен. Это может быть изменение во внешней среде – например, когда на проезжую часть перед вашей машиной выбегает ребенок, в соседней комнате вскрикивает от боли кто-то из домашних или вашу приятную ночную прогулку прерывает четверо молодчиков с ножами. Или же изменения могут быть внутри вас – скажем, вы вспоминаете, что забы­ли о чем-то (забыли о назначенной встрече, забыли захватить с собой паспорт), или же что вы, не подумав, сделали что-то глупое, опасное или чреватое неприятностями. Когда изменения приходят из внешней среды, вы обычно реагируете внезапной вспышкой энергии, пробегающей по телу, которую вам дает норадреналин (действующий подобно амфетамину). Когда вы внезапно осознаете, что только что совершили нечто совершенно неприемлемое, возможно, вы ничего не можете предпринять сразу же, но ваше тело реа­гирует подобным же образом, производя норадреналина достаточно, чтобы превратить вас в спринтера мирового уровня.

Мозг человека устроен таким образом, чтобы регулировать степень активности или пас­сивности, живости или вялости, бодрствования или сонливости. Нейрофизиологи обычно называют ясное сознание бодрствованием, и управляет им расположенное в стволе мозга скопление нервной ткани (самая древняя и примитивная часть нашего мозга, контро­лирующая рефлекс «бей или беги»), которое называется ретикулярной формацией. Когда она приводится в действие – через аксоны поступает информация об угрозе, тревоге или еще о чем-то, требующем бдительности и активности, – то возбуждение передается на кору головного мозга с помощью норадреналина: непосредственно и через таламус – главную «транзитную станцию» на пути информации к мыслительным, то есть аналитическим цен­трам коры головного мозга. Результатом является повышенное внимание к окружающей среде (слежение за внешними раздражителями) – процессы анализа и рефлексии начинают осознаваться.

Ретикулярная активация, возникающая в процессе перевода, обычно не имеет таких бурных физиологических проявлений, как в некоторых упомянутых выше случаях. Нет ни внезапною страха, ни шока, ни замешательства: приток норадреналина недостаточно силен, чтобы вызвать резкое желание двигаться или ощущение взрывоопасного напряже­ния, как в описанных драматических ситуациях. Тем не менее, многие переводчики реа­гируют на ретикулярную активацию физическими действиями – вскакивают и начинают беспокойно прохаживаться, направляются к книжной полке, вытаскивают справочники и начинают их проглядывать, нетерпеливо переступая с ноги на ногу (существенный довод против того, чтобы пользоваться только справочниками на компакт-дисках или в Интернете – хорошо, когда есть повод пройтись по комнате!): они резко откидываются на спинку кресла, барабанят пальцами по подлокотнику и пристально смотрят в окно, как будто ожидая, что оттуда прилетит готовое решение. Многих очень раздражает собствен­ное неумение решить проблему, и они не могут успокоиться и вернуться к работе на уров­не подсознания до тех пор, пока вопрос не снят: к сожалению, сейчас, посреди ночи, технического писателя заказчика нет на рабочем месте; знакомых и домашних, которые могли бы помочь, нет дома или же они не знают ответа; словари и энциклопедии не помо­гают.

На приведенной диаграмме оптимальные состояния для переводчиков помечены как первая и вторая зоны. Зоны 3-8 менее благоприятны (хотя и нередки) из-за того, что в них наблюдается тот или иной дисбаланс между навыками переводчика и сложностью поставленной задачи. В зоны 3-5 попадают переводчики-профессионалы, которым приходится выполнять слишком простую или однообразную работу. В зонах 6-8 оказы­ваются переводчики самого разного уровня, когда работа требует слишком многого (невозможные сроки, корявый оригинальный текст, злобный и требовательный заказчик, недостаточная поддержка).

Такое разбиение на зоны можно применить и к учебным курсам переводчиков: на хороших курсах студенты переключаются между зонами 1 и 2; на слишком легких они скучают в зонах 3-5; а на тех, где нарушено правильное соотношение между сложностью задач и умениями студентов (первая должна только слегка превышать вторые), они будут деморализованы, попав в зоны 6-8.

Рис. Систематизированная оценка «состояния потока» в повседневной жизни

Зона 1, возбуждение: состояние сознательного анализа, включаемое ретикулярной формацией. Едва только сложность работы начинает заметно превышать способности переводчика, как только очередная проблема не может быть решена в «состоянии пото­ка», переводчик должен полностью очнуться и перейти к сознательному анализу. Именно этому состоянию посвящена настоящая глава.

Зона 2, «состояние потока»: полубессознательный транс, в котором достигается наи­высшая скорость и качество перевода и при котором от перевода получаешь больше всего удовольствия (так что может выработаться привыкание, как и при рисовании картин, написании романов и при других видах творческой деятельности). Это и есть идеальное состояние для переводчика, ему посвящена большая часть этой книги.

Зона 3, владение ситуацией: состояние полной уверенности в своих силах. Это в какой-то мере приятно, но работа может стать слишком механической и однообразной, если не будет попадаться более сложных задач. Подобное часто встречается у штатных переводчиков, работающих на одном и том же месте уже больше года-двух. Чтобы про­должить получать удовольствие от работы (или начать получать его больше), нужна более разнообразная или более сложная работа.

Зона 4, скука: к этому приходят переводчики, которым слишком редко попадается (если попадается вообще) работа, хоть как-то соответствующая их способностям.

Зона 5, расслабление: состояние приятной легкости перевода, особенно в перерывах между слишком сложной (или неприятной) работой. Приятность этого состояния в основ­ном проистекает из его краткости: если «расслабления» слишком много, долгое время нет сложных задач, то возникает скука.

Зона 6, апатия: безразличное состояние, которое редко встречается у переводчика вне зависимости от его уровня, разве что у того, кто недавно начал изучать иностранный язык, не очень заинтересован в этом, и вынужден выполнять задание по переводу двадца­ти грамматически одинаковых упражнений, что даже для него слишком легко.

Зона 7, беспокойство: состояние, встречающееся у неопытных переводчиков, когда им попадается пусть даже не очень сложная задача, которая им не по плечу.

Зона 8, тревога: стрессовое состояние, которое встречается у всех переводчиков, когда нагрузка слишком велика, тексты чрезмерно сложные, времени отпущено недоста­точно, а эмоциональный климат (включая домашнюю атмосферу) недостаточно помогает работе.

Когда же решение все-таки находится, переводчик, если чувствует, что оно правиль­ное, радостно вздыхает и расслабляется – вскоре он уже снова с головой в работе и счаст­ливо забывает о внешнем мире. Чаще, однако, доля сомнения остается. Переводчик старается заглушить его до тех пор, пока не будет возможности поискать решение получше, но одновременно все время возвращается к нему, как будто осторожно щупая обломившийся зуб, надеясь как бы случайно найти подходящее средство.

Следование нормам (дедукция)

Вплоть до самого недавнего времени почти вся литература для переводчиков состояла из разнообразных указаний, которые надлежало выполнять – в каких-то конкретных кон­текстах или, чаще, в работе вообще.

Переводчик должен, во-первых, понимать смысл ори­гинала; во-вторых, в совершенстве владеть обоими языками; в-третьих, избегать букваль­ного перевода; в-четвертых, использовать идиомы языка перевода; в-пятых, создавать нужный настрой, правильно подбирая и располагая слова.

Перевод должен «полностью передавать все мысли, выска­занные в оригинальном тексте», «быть того же рода, что и оригинал» и «читаться так же легко, как оригинал».

Обычно правила помогают тем, кто находится в «обычных», «типичных» обстоятельствах, по более чем бесполезны для тех, кого обстоятельства заставляют выходить за рамки, очерченные правилами.

Самый частый подобный случай – это когда переводчик, твердо выучившийся, что надо абсолютно точно – без каких-либо добавлений, сокращений или изменений – пере водить все, что бы ни написал автор оригинального текста, сталкивается с очевидной ошибкой в оригинале. Здравый смысл подсказывает, что и автор, и читатель предпочли бы, чтобы ошибка была исправлена, однако освященное веками правило требует ничего не менять. Что же делать?

Современные переводчики-профессионалы в большинстве своем предпочитают рас­ширенную, более гибкую версию этого правила, которая звучит примерно так: «в ориги­нале ничего нельзя менять, если только не обнаружится существенная ошибка, но и в этом случае изменения можно вносить только с согласия заказчика или автора». Есть, однако, переводчики, которые отвергают подобный совет, заявляя, что, хотя переводчику иногда и приходится работать редактором, внося правку по согласованию с заказчиком, это никак не может называться переводом. Перевод – это точная передача смысла ори­гинала на другом языке, без каких-либо изменений; когда же переводчик вносит измене­ния – он выполняет функции редактора, а никак не переводчика.

Тем не менее, несмотря на многочисленные проблемы, связанные с нормативной теорией перевода – теорией перевода как набором предписаний для переводчика, – надо понимать, что есть определенные правила, которые всем профессиональным переводчи­кам следует знать и исполнять. Поэтому эти правила должны быть систематизированы и доступны для переводчиков, в виде книг или учебных брошюр. Некоторые из этих пра­вил регламентируют работу с текстом и имеют лингвистическую природу.

Дата добавления: 2014-01-20