Развитие законодательства и права в России в середине 18 века

Глубинные и многогранные преобразования Петра I в юридической сфере, а так же намеченные им реформы, оказались столь значительным заделом, что преемники царя-преобразователя недалеко ушли за рамки реализации петровских начинаний.

Правовая система на протяжении середины столетия оставалась относительно стабильной. В уголовном праве сохранялась его репрессивная направленность, служившая государственному террору, с помощью которого с одной стороны подавлялось недовольство абсолютной властью и ее носителями, а с другой воспитывалась «народная любовь к “венценосцам”». На практике государственный террор даже выходил за рамки закона, в частности, и при Анне, и при Елизавете демонстративно применялось объективное вменение, упраздненное еще в статьях Соборного Уложения.

Процессуальное право сохраняло преобладание инквизиционного процесса, еще не исключавшее из обихода состязательное судебное разбирательство.

Неясность разграничения между инстанциями местной власти – воеводами и губернатором сочеталось с существованием права ревизии, которое теперь уже было делегировано губернатору и Сенату.

В сфере государственного и административного права лежали жизненно важные для дворянского сословия преобразования. Начало им было положено в 1735 году, когда императрица Анна установила сроки службы для дворян по назначению государства: по истечению 20 лет такой службы разрешалось выходить в отставку. На практике данный закон стал применяться только в 40-х годах, что повлекло за собой широкий переход бывших офицеров в судебную сферу. Это в свою очередь закрепляло преобладание военного законодательства («теории формальных доказательств»).

В 1762 году Петр III издал манифест «О вольности дворянства», которым обязательность службы по назначению государства для дворян вообще отменялась. Таким образом, на протяжении примерно 20 лет значительная доля российских дворян получала возможность стать хозяйствующими субъектами.

На фоне прогрессирующего разложения натурального хозяйства имелись две группы юридических последствий:

1) Во-первых, закон и повседневная практика, порождавшая обычай, вели к последовательному сужению правоспособности крепостных крестьян, в особенности, помещечьих.

2) С другой стороны, расширялись права распоряжения, которыми пользовались помещики в отношении крепостных. Это в свою очередь привело к тому, что в 1755 году указ о создании дворянского банка косвенно признал крестьян объектом залога, тогда земля была признана вторичной ценностью. Таким образом, личность крестьянина служила объектом права.

С 1720-х годов началось снятие сословных ограничений на хозяйственную деятельность помещиков. В 1726 году им разрешили торговать аграрной продукцией, затем «горная свобода» сделала правомочной промышленную деятельность. Елизавета пошла еще дальше: в 1755 году ее указ превратил доходнейший вид предпринимательства – винокурение, в монополию дворянства. Всё это представляло собой фактическое разрушение исторического сословного деления с его распределением между сословиями, обязанностей и прав.

Изменения статуса дворянства в системе государственной службы также влекло за собой эволюцию такого гражданско-правового института как частная земельная собственность. Петровский указ о единонаследии, упразднивший юридические различия между вотчиной и поместьем, сохранил свою силу, но само правило единонаследия Анна отменила в 1731 году. Вместе с тем, она сохранила институт родовой собственности, хотя и ограничила срок родового выкупа тремя годами.

Таким образом дворянская сословная собственность на землю с одной стороны была унифицирована и утратила юридическую связь с военной службой. Это в свою очередь повлекло за собой быстрое восстановление правоспособности дворян в сфере наследования недвижимых имуществ. С другой стороны, свобода распоряжения дворянской земельной собственностью в сфере наследственного распоряжения оставалась неполной, что вело к узаконению юридических различий между тем, что было получено по наследству, -родовой собственности и тем, что было самостоятельно приобретено наследодателем, - благоприобретенная собственность.

Еще при Петре была осознана потребность законодательного обновления уже сложившихся отношений из займа. Стали готовить Вексельный устав (кредитный кодекс), но издать его удалось уже после смерти Петра I. В этом кодексе делалась попытка дать всесословное законодательство о долговых отношениях. Правда, допускалось хождение всего лишь простого векселя и отменялась отработка долга.

На практике намерения законодателя оказались несостоятельными:

-сначала государство исключило крестьян из-под действия Вексельного устава;

-дворяне-помещики славились массовым несоблюдением долговых обязательств;

-и только купцы пользовались имевшимися законами.

Но и в предпринимательской среде сделки из займа к середине 18 века сделались «крепостными», то есть подлежащими государственной регистрации.

Таким образом, юридическое регулирование отношений из займа оказалось подчиненным сословности правовой системы и осложнялось необеспеченностью прав кредиторов на возвращение долгов.

Преобразование высших и центральных учреждений при Екатерине II.

Екатерина II захватила власть насильственным путем, не имея на то никаких прав, то есть была узурпатором.

Есть основания считать, что поэтому именно при ней приобрела крайние формы нетерпимость российских самодержцев, что могло хотя бы в самомалейшей степени указывать на подчиненность и ограниченность их власти.

Через год после захвата власти, в 1763 году Екатерина II, повторяя опыта императрицы Анны, разделила Сенат на департаменты и часть из них разместила в Москве. Таким образом, вместо разделения властей было принято структурирование сфер ведения при сохранении за Сенатом универсальных функций. В результате высший орган власти утратил свое единство, а с ним и право законодательной инициативы, следовательно, на будущее время исключалась возможность разногласия всего Сената с мнением императрицы.

Раздробление Сената в свою очередь отбирало у генерал-прокурора его надзорную функцию, поскольку терялся ее объект. Зато возросла его координационная функция, а с ней вместе и роль в делах финансового управления.

Такое изменение положения генерал-прокурора в системе государственного управления было способно породить зависимость императрицы от высшего из назначавшихся ею должностных лиц.

Вероятно, Екатерина с этим считалась или пыталась это предупредить, избрав для этого следующие средства: она учредила несколько должностей статс-секретаря и организовала свою собственную канцелярию, хотя и не оформила ее наличие законодательно.

Таким образом она получила возможность во-первых, по своему произволу принимать в свое исключительное ведение любые дела и объекты управления; во-вторых, осуществлять непосредственное участие в управлении государством.

Раздел Сената обернулся для императрицы потерей даже того канала обратной свзи, который хоть как-то мог задействовать прежде единый Сенат.

Не имея законных прав на трон, Екатерина испытывала неуверенность относительное направленности и содержания собственной внутренней политики.

Потратив 5 лет на выработку политического курса, осуществлявшуюся посредством проб и ошибок, Екатерина в 1767 году решилась созвать частью назначаемый, частью выборный представительный орган, которому было обещано участие в законотворчестве – Уложенную комиссию, то есть комиссию, предназначенную сформировать новый свод законов – Уложение.

Проявив смелость, Екатерина допустила выборы представителей высших сословий – депутатов, причем с императивным мандатом. Благодаря этому каждый депутат получал предназначенный для оглашения в комиссии наказ – письменный свод запросов и пожеланий тех, от имени кого он представительствовал.

Оглашение этих наказов в заседании комиссии позволило Екатерине познакомиться с требованиями и ожиданиями своих подданных и увидеть имевшиеся между общественными группами противоречия.

Вместе с тем, Екатерина поручила председательствование в комиссии особо доверенному лицу и благодаря его стараниям комиссия не смогла ни 1 законопроект довести до законченного состояния.

В 1768 году под предлогом начавшейся русско-турецкой войны, Комиссия была распущена, но по позднейшему признанию самой Екатерины, она выполнила функцию, но не ту, которая была ею обещана при созыве, а ту, в которой сама императрица в наибольшей степени нуждалась – информационную.

Более того, распустив комиссию, императрица сохранила ее подразделения, которым было позволено продолжать проработку отдельных разделов законодательства.

В дальнейшем, Екатерина пошла по пути своих предшественников, и, подобно им, тоже учредила небольшой по составу совещательный орган – Совет при высочайшем дворе. Этот назначаемый совет созывался и получал предмет для своих занятий по произволу императрицы, а ее заключения не имели для нее никакой силы и представляли лишь информационное значение.

Однако этим Екатерина не довольствовалась: она ввела в практику управления систематические скрытые опросы своих подданных относительно своих политических и законодательных намерений

В правление Екатерины, в не меньшей степени, хотя и в иных формах играл большую роль в государственном управлении фаворитизм. В отличие от Анны, Екатерина меняла фаворитов, сделав исключение только для Г.А. Потёмкина, оставшегося с момента возвышения и до своей смерти фактически соправителем императрицы.

Открытая смена фаворитов, как предполагают исследователи, имитировала ответственность верховной власти. Вместе с тем, вряд ли можно отрицать, что ряд екатерининских фаворитов своим участием в государственном правлении с одной стороны подтверждал неограниченность самодержавной власти, а с другой стороны, невозможность для ее обладательницы пользоваться властью единолично.

Ослабление роли Сената в государственном управлении естественным образом лишало и коллегии их значения. Екатерина этого добивалась и действовала здесь двумя способами:

—во-первых, во второй половине своего царствования под предлогом реформирования местных учреждений, ряд коллегий был просто упразднен.

—во-вторых, Екатерина не видела ничего дурного в том, чтобы по отдельным аспектам управления создавать на основе единоначалия единые конторы и канцелярии или изымать для передачи им элементы компетенции коллегий.

Число центральных учреждений росло, Екатерине приходилось практиковать личную унию, то есть ставить одно и то же лицо во главе нескольких учреждений сразу, тем самым ей удавалось ограничить число лиц, с которым приходилось лично вести дела.

К концу екатерининского царствования, центральный аппарат разросся, утратил задуманную Петром стройность. При таких его свойствах самой императрице приходилось действовать архаически (управлять с помощью лиц, а не учреждений).

Таким образом, реформа высших и центральных учреждений при Екатерине представляется серией попыток, объединенных общественной целью:

—Оградить императорскую власть и от формально правовых ограничений даже самых призрачных, но присущих подчиненным учреждениям и должностным лицам.

Дата добавления: 2014-01-11