Политические права и свободы

Право голоса. Конституция 1918 г. наделяла советских граждан пролетарского и трудового, крестьянского происхождения избирательными правами. Права предоставлялись с 18 лет вне зависимости от пола, национальности и оседлости (ст. 64). Лишались избирательных прав представители бывших эксплуататорских классов (ст. 65 Конституции). Важно отметить, что Основной Закон 1918 г. не знал деления избирательного права на активное и пассивное. Процедура выборов оформлялась как крайне неформальная. Сами выборы были открытые, непрямые и неравные даже для политически благонадежных граждан: один депутат съезда Советов (высшего органа власти на тот момент) от 25 тыс. городского населения и один от 125 тыс. сельского. Делалось это по идеологическим причинам, поскольку считалось, что пролетариат является авангардом революционного движения и государство является диктатурой пролетариата, но если этого пролетариата численно очень мало, то необходимо законодательно закрепить неравное представительство.

Конституция 1936 г. полностью поменяла механизм формирования органов власти посредством выборов. Сами выборы объявлялись теперь тайными, равными (один человек - один голос) и прямыми: ст. ст. 135 - 136 Конституции; ср. ст. ст. 1 и 2 Положения о выборах в Верховный Совет 1937 г. (СЗ СССР. 1937. N 43. Ст. 182). Права голоса теперь лишались только умалишенные и осужденные по приговору суда. От неформальной процедуры выборов перешли к формальной, напоминающей современную, с выдвижением кандидатов (номинация), с образованием участковых и окружных избирательных комиссий и т.п. Однако активное и пассивное избирательное право продолжало оставаться нераздельным. Только конституционная новелла 1945 г. наконец разделила эти права, но только для кандидатов в депутаты в Верховный Совет СССР и союзных республик. Для депутатов в Верховный Совет СССР установили возрастной ценз в 23 г. а для республиканских - 21 год.

Конституция 1977 г. не внесла ничего нового в существовавший до нее порядок. Только новый Закон "О выборах в Верховный Совет СССР" содержал более сложную процедуру проведения выборов, что преподносилось пропагандой тех лет как укрепление советской общенародной демократии (Вед. ВС СССР. 1978. N 28. Ст. 441). Для советских выборов всегда был характерен крайне высокий процент участия в них граждан - что-то около 99,7% от всех зарегистрированных избирателей. В воинских частях, а советские конституции наделяли военнослужащих избирательными правами, участие было стопроцентным. Одним словом, советские выборы были самым театрализованным институтом в механизме Советской власти.

Тем не менее более или менее цивилизованный порядок проведения выборов появляется в СССР в связи с конституционной новеллой 1988 г. и принятием нового закона о выборах народных депутатов того же года. К важнейшим нововведениям следует отнести альтернативность выборов. Теперь стала возможна конкуренция между кандидатами от разных политических сил. Выборы в новый орган высшей государственной власти - Съезд народных депутатов СССР, проводившиеся в марте 1989 г. оказались самыми демократическими и справедливыми за все время нахождения коммунистов у власти.

Референдум. Референдум, или всенародный опрос, был предусмотрен уже Конституцией 1936 г. (п. "д" ст. 49). Правда, формулировка самой конституционной нормы - "всенародный опрос" - позволяет говорить о его исключительно рекомендательном характере. Конституция 1977 г. в ст. 5 пошла немного дальше: "Наиболее важные вопросы государственной жизни выносятся на всенародное обсуждение, а также ставятся на всенародное голосование (референдум)". Сам закон, т.е. реальный правовой механизм осуществления прав советских граждан на референдум, был принят только в 1990 г. Ирония истории заключается в том, что за всю историю СССР этот институт был задействован только один раз - по поводу судьбы самого Советского Союза. Результаты референдума 17 марта 1991 г. с вопросом: "Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?" оказались положительными, более 70% принявших участие в референдуме ответили на этот вопрос также положительно. Однако эти результаты были проигнорированы руководством РСФСР и других союзных республик в лучших традициях коммунистического правового нигилизма.

* * *

Особо стоит сказать несколько слов о состоянии политических прав и свобод, получивших свое развитие в Конституции СССР 1977 г. Этот документ значительно расширил их номенклатуру в русле политики так называемого развитого социализма. Идеология в который раз спровоцировала появление на свет мертворожденного дитя. Дело в том, что коммунисты почему-то решили, что развитие социализма в СССР зашло настолько далеко, что отпала сама необходимость в понятии диктатуры пролетариата. Данная концепция родилась в конце 1950-х гг. в связи, надо полагать, с развенчанием культа личности Сталина. Развенчание оказалось грандиозным провалом, самым мощным кризисом советской системы. Приходилось срочно, в пожарном порядке спасать положение. Так или почти так на свет появилась идея необходимости перехода к строительству коммунизма. Зримым проявлением этой идеи стала новая Программа КПСС, принятая XXII съездом партии.

Документ оказался весьма примечательным. Именно в нем единственная правящая в СССР партия рассказала, как она будет строить коммунизм. Было конкретно указано, что к 1980 г. в стране будет создана материально-техническая база коммунизма, а к 2000 г. окончательно установятся коммунистические общественные отношения. Как и любая концепция, построенная на идее прогресса, идее предсказуемости истории, эта концепция строительства коммунизма в отдельно взятой стране была изначально неверной. Но, даже будучи ошибочной, она провоцировала определенную социальную реальность, впрочем, столь же эфемерную, как и сама идея. Эта реальность, в частности, была отражена в конституционном и законодательном материале.

Прежде всего Конституция 1977 г. взяла за основу идею так называемого общенародного государства, в котором воплощается подлинная общенародная демократия, социалистическая по духу. Статья 9 Основного Закона СССР в связи с этим провозглашала: "Основным направлением развития политической системы советского общества является дальнейшее развертывание социалистической демократии: все более широкое участие граждан в управлении делами государства и общества, совершенствование государственного аппарата, повышение активности общественных организаций, усиление народного контроля, укрепление правовой основы государственной и общественной жизни, расширение гласности, постоянный учет общественного мнения". Понятно, что подобная декларация нуждалась хоть в каком-нибудь нормативном оформлении. Эта задача была решена ст. ст. 48, 49 и 58 Конституции. В данных статьях закреплялись такие политические права граждан, как право участвовать в управлении государством и право вносить в государственные органы предложения по улучшению их работы, критиковать и обжаловать их решения.

Конечно, некоторые из этих прав скорее напоминали логический плеоназм, нежели нечто осмысленное. Например, право участвовать в управлении государством (ст. 48). Другое право - право критики государственных органов (ст. 49) - вообще представлялось двусмысленностью в стране, уголовный закон которой знает репрессию за антисоветскую агитацию и пропаганду. Форменным издевательством над здравым смыслом можно считать положения ст. 58, разрешавшей обжаловать действия государственных органов и должностных лиц.

Вообще, необходимо заметить, право критики, право жалобы скорее рассматривалось в советском государственном (конституционном) праве как право административной жалобы. Обжаловать действия органов власти в суде было невозможно. Поэтому граждане куда только эти жалобы ни писали: Генеральному секретарю ЦК КПСС, в ЦК КПСС, в адрес проходящего съезда и т.п. Полагалось же жалобу подавать в тот орган, на который гражданин жалуется. При отказе можно было писать в вышестоящие инстанции (см. Указ ВС СССР "О порядке рассмотрения предложений, заявлений и жалоб граждан" (Вед. ВС СССР. 1981. N 21. Ст. 741)).

Перестройка сказалась в том, что в 1987 г. был принят новый Закон "О порядке обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц, ущемляющих права граждан", но он был составлен так, что обжаловать можно было решение, которое было принято должностным лицом единолично. При советской системе принятия всех важных решений коллегиально, когда полагалось хотя бы формально проводить эти решения через коллегиальные органы власти, это право советских граждан вновь оказывалось фикцией. Поэтому единственное, что они могли сделать, - это обжаловать свое незаконное увольнение с работы! Впрочем, законодательство запрещало обжалование в суде увольнение некоторых категорий должностных лиц.

Неприкосновенность личности, тайна переписки, неприкосновенность жилища. Неприкосновенность личности гарантировалась двумя последними советскими конституциями: ст. 127 Конст. 1936 г., ст. 54 Конст. 1977 г. Только Конституция 1918 г. замалчивала этот вопрос, что характерно для конституции государства диктатуры пролетариата, где неприкосновенным не может быть никто. Однако неприкосновенность личности, жилища и тайна переписки в полной мере гарантируются не конституционными нормами, а текущим законодательством и практикой правоохранительных органов. В цивилизованных странах принцип неприкосновенности гарантируется тем, что решение о нарушении этих прав принимается только судом! Советское законодательство предусматривало, что решение об этом принимает прокурор. Только в новом Уголовно-процессуальном кодексе России 2001 г. впервые в отечественной практике была предусмотрена подобная процедура. Излишне, наверное, говорить, что все время существования Советской власти для ее репрессивных органов, таких как ВЧК - ОГПУ - НКВД - МГБ - КГБ, никогда не существовало никаких ограничений в этом вопросе.

Свобода слова. Конституция 1918 г. в ст. 14 предусмотрела такую свободу только для трудящихся. Статья 125 Конституции 1936 г. разрешала эту свободу только в интересах трудящихся, а ст. 50 Конституции 1977 г. - в интересах народа и в целях укрепления и развития социалистического строя. Конечно, свободы слова, как ее понимает цивилизованная правовая система, в Советском Союзе никогда не было. Целевая свобода - это не свобода. Кроме того, ст. ст. 69 и 70 УК РСФСР 1922 г.; ст. 58.10 УК РСФСР 1926 г. и ст. 70 УК РСФСР 1960 г. содержали такую квалификацию преступления, как антисоветская агитация и пропаганда. Даже при не очень сильном желании под эту статью можно было подвести все, что угодно, поскольку "с объективной стороны, - гласил официальный комментарий к УК РСФСР 1960 г., - под антисоветской агитацией и пропагандой понимается распространение идей антисоветского содержания. Это может быть беседа, выступление, доклад и т.п. Для квалификации не имеет значение, какое количество лиц присутствует при этом". И далее: "...антисоветская агитация и пропаганда осуществляется путем показа антисоветского кинофильма, вывешивания буржуазно-националистических флагов, эмблем и т.п.". Далее комментатор рекомендовал считать антисоветскими "книги, брошюры, статьи, надписи и иные произведения, фиксирующие антисоветские идеи (пластинки, фотоснимки, магнитофонные записи и т.д.)". "Под распространением произведения понимаются все способы доведения его до сведения окружающих (показ, рассылка по почте, подбрасывание в почтовые ящики и в общественных местах, расклеивание и т.п.)" [Уголовный кодекс. 1984. С. 191].

А что же есть, собственно, сама антисоветская идея? Обычно комментарии сходились на том, что антисоветская идея - информация, содержащая сведения, порочащие советский строй. Это должно было быть "клеветническое измышление". А вот здесь и начиналось самое трудное. Повесть М.А. Булгакова "Собачье сердце" - это антисоветское произведение? Конечно, да еще какое! Повесть И.А. Бунина "Окаянные дни" - антисоветчина? Да еще какая! А что же там клеветнического? Вот и получалось, что антисоветским произведением можно было считать то, которое содержало в себе правду о первой в мире стране социализма!

Свобода передвижения. В России до крушения русской исторической власти существовала жесткая паспортная система, исключавшая возможность свободного передвижения массы населения вне контроля со стороны властей. Однако хаос, порожденный двумя революциями, сделал свое дело. Фактически до 1929 г. государство применяло разрешительный порядок проживания только в пределах сопредельной полосы у государственной границы. На всей территории СССР действовал регистрационный порядок проживания через внесение записи в домовую книгу или трудовые книжки, введенные для всех (включая буржуазные) слоев населения (СУ РСФСР. 1918. N 73. Ст. 792). Но с начала коллективизации, когда в города хлынула масса голодных крестьян, потребовалось применить меры, которые по сути стали не чем иным, как вторым изданием крепостного права в России.

В указанный год в стране вводятся паспортная система (внутренних паспортов!) и жесткий разрешительный порядок прописки. Все население СССР поголовно прикреплялось к определенному месту жительства, без ведома властей менять место жительства было запрещено. Внутренние паспорта подразделялись на бессрочные, пятилетние и временные (до трех месяцев). Паспортов не имели военнослужащие и колхозники! Бессрочные паспорта выдавались только инвалидам и пенсионерам с 55-летнего возраста! В качестве льготы бессрочный паспорт выдавался орденоносцам. Пятилетние паспорта выдавались остальным гражданам от 16 до 55 лет (Пол. о пасп., СП РСФСР. 1940. N 24. Ст. 591). Положение о паспортной системе в СССР от 1974 г. ничего принципиально нового не внесло, разве что паспорта получили колхозники. Было сохранено срочное действие паспортов. Граждане получали паспорт в 16 лет и обязаны были вклеивать в него свою фотографию в 25-летнем и 45-летнем возрасте.

Режим разрешительной прописки был источником колоссальных жизненных и бытовых неурядиц советских граждан. В октябре 1990 г. Комитет конституционного надзора СССР вынес заключение: "Положения о прописке, обязывающие граждан получать разрешение органов внутренних дел или других государственных органов на проживание во всех населенных пунктах на территории СССР, ограничивают право граждан на свободу передвижения и свободу выбора местожительства". Комитет полагал, что подобные ограничения "должны быть устранены из законодательства путем его поэтапного пересмотра с целью замены разрешительного порядка прописки регистрационным в процессе перехода к рыночным отношениям, создания рынка жилья и рабочей силы".

И последнее, что стоит заметить в этой связи, это так называемая бесписьменность, т.е. проживание граждан без прописки в СССР являлось административным нарушением, которое при своем рецидиве легко переквалифицировалось в уголовное преступление (УК 1926 г., ст. 198 УК 1960 г.).

Свобода собраний, шествий и митингов. Как и предыдущая свобода, эта являлась чистой фикцией, несмотря на конституционную гарантию: ст. 15 Конст. 1918 г., ст. 125 Конст. 1936 г., ст. 50 Конст. 1977 г. Впрочем, антисоветские митинги и демонстрации имели место в СССР. Так, до начала 1930-х гг. нередки были случаи забастовок на предприятиях. Известны и демонстрации 1927 г. организованные сторонниками Троцкого. Однако все эти явления были с точки зрения советского права незаконными, поскольку вплоть до 1987 г. не существовало никаких нормативных документов, регулирующих на практике порядок осуществления советскими гражданами их же конституционных прав. Только в указанный год на волне перестроечного движения советские власти издали временные положения о порядке проведения демонстраций и митингов. Однако эти акты имели локальный характер - статус положений, издаваемых местными Советами.

Свобода союзов. Эта свобода была гарантирована первой советской Конституцией: "В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы союзов РСФСР, сломив экономическую и политическую власть имущих классов и этим устранив все препятствия, которые до сих пор мешали в буржуазном обществе рабочим и крестьянам пользоваться свободой организации и действия, оказывает рабочим и беднейшим крестьянам всяческое содействие, материальное и иное, для их объединения и организации" (ст. 16). Из этой формулировки явствовало, что общественные объединения граждан могут существовать в Советской России только при условии, если они содействуют делу строительства социализма: ст. 126 Конст. 1936 г., ст. 51 Конст. 1977 г. Несоветские организации преследовались уголовным законом: ст. ст. 60 - 63 УК РСФСР 1922 г., ст. 72 УК РСФСР 1959 г.

Эпоха гласности и перестройки вызвала к жизни легализацию так называемых неформальных объединений, многие из которых в конце 1980-х гг. стали прообразом будущих политических партий. Итоги этой либеральной политики воплотились в Законе СССР 1990 г. "Об общественных объединениях", основывавшихся на вполне цивилизованных нормах и принципах. Правда, и здесь нельзя не удержаться от замечания. Эти нормы и принципы мало чем отличались от законодательства Российской империи, посвященного той же проблеме.

Свобода совести. Эта свобода гарантирована была еще постановлением Временного правительства: "Каждому гражданину Российского государства обеспечивается свобода совести. Посему пользование гражданскими и политическими правами не зависит от принадлежности к вероисповеданию и никто не может быть преследуем и ограничиваем в каких бы то ни было правах за убеждения в делах веры" (п. 1 Постановления "О свободе совести", Вест. ВП. 1917. N 109/155). Несмотря на видимый либерализм, это постановление ничего не говорило о статусе Русской православной церкви, чье государствообразующее значение не подлежит сомнению. Поэтому можно считать, что большевики продолжили борьбу либералов с верой и Церковью, но уже на конституционном уровне: ст. 13 Конст. 1918 г., ст. 124 Конст. 1936 г., ст. 52 Конст. 1977 г., декларировав одновременно свободу антирелигиозной пропаганды. На практике эта свобода означала политику гонений на Церковь, сопоставимую с гонениями языческих цезарей эпохи Римской империи. Подробнее этот вопрос будет рассмотрен ниже.

Право на труд. Советские конституции гарантировали населению право на труд: ст. 18 Конст. 1918 г., ст. 118 Конст. 1936 г., ст. 40 Конст. 1977 г. Формально это так и было. Однако толковалось это право столь широко и своеобразно, что оно фактически превращалось в обязанность. К этому заключению нетрудно прийти, ознакомившись с конституционной формулировкой 1918 г.: "РСФСР признает труд обязанностью всех граждан Республики и провозглашает лозунг: "Не трудящийся да не ест!" Практика в этом вопросе не расходилась с конституционной нормой вопреки обычаю. Например, Постановление "О воспрещении безработным отказываться от работы" (СУ РСФСР. 1918. N 64. Ст. 704). Таким образом, в СССР право на труд ассоциировалось с обязанностью трудиться: ст. 1 КЗоТ 1918 г., СУ РСФСР. 1918. N 87 - 86. Ст. 905, ст. ст. 11 - 14 КЗоТ 1922 г., СУ РСФСР. 1922. N 70. Ст. 903. Последний КЗоТ РСФСР 1971 г. ничего нового в эту сферу не внес. Обязанность трудиться подкреплялась уголовной репрессией, существовавшей от положения о "трудовом дезертирстве" - ст. 126 УК РСФСР 1922 г. до ст. 209 УК РСФСР 1960 г., закреплявшей такую квалификацию преступления, как "тунеядство" и "паразитический образ жизни". За тунеядство советских граждан положено было привлекать к ответственности с 16 лет, если они не учились в каком-нибудь учебном заведении и нигде не работали.

Другая особенность социалистических трудовых отношений - это принудительные внутренние займы, введенные в СССР в связи с индустриализацией. Порой вся зарплата рабочему выдавалась облигациями. Такая практика была отменена только в 1957 г. Годом ранее отменили уголовное наказание за прогул и опоздание на работу более чем на 20 минут, введенное в СССР в 1940 г. Тогда же в 1956 советским трудящимся было позволено самостоятельно выбирать место работы! На 40-часовую рабочую неделю СССР перешел только в 1968 г.!

Право собственности. Праву собственности, особенно частной, в СССР радикально не везло. Эпоха военного коммунизма и, следовательно, Конституция 1918 г. отрицали наличие иных видов собственности, кроме социалистической - муниципализированной и национализированной. Однако ГК РСФСР 1922 г. легализовал право частной собственности в СССР. Статья 52 Кодекса декларировала: "Различается собственность: а) государственная (национализированная и муниципализированная), б) кооперативная, в) частная". Ограничения для частной собственности в основном полагались в ее объектах. Так, в частной собственности не могли находиться земля, недра и некоторые другие виды вещей (ст. 54 ГК). Конституция 1936 г. в ст. 9 косвенно гарантировала частную собственность в виде мелкого частного хозяйства единоличных крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исключающее эксплуатацию чужого труда. Практика тех лет свидетельствовала, что власть сквозь пальцы смотрела даже на наем в качестве рабочей силы родственников частного лица.

Однако в начале 1960-х гг. положение резко меняется. В связи с провозглашением курса на построение коммунизма в СССР по идеологическим причинам не могло быть места никакой частной собственности. Поэтому новый ГК РСФСР 1964 г. исходил уже только из наличия у граждан личной собственности. "Личная собственность является производной от социалистической собственности и служит одним из средств удовлетворения потребностей граждан. По мере продвижения к коммунизму личные потребности граждан будут во все большей степени удовлетворяться за счет общественных фондов", - гласила преамбула к этому акту. Согласно формулировке ст. 105 Кодекса в ред. 1987 г. "в личной собственности граждан могут находиться предметы обихода, личного потребления, удобства и подсобного домашнего хозяйства, жилой дом и трудовые сбережения". Можно сделать вывод, что источником ее мог быть только личный труд гражданина, исключавший ведение незаконных видов деятельности, таких, например, как спекуляция, предпринимательская деятельность, коммерческое посредничество и др. (ст. ст. 153 и 154 УК РСФСР 1960 г.). Кстати, закон разрешал гражданам иметь в личной собственности дом, жилая площадь которого не должна была превышать 60 кв. м! В 1960-е гг. на волне ретивого исполнения подобного положения нередки были случаи сноса части домов или подселения к собственнику нуждающихся в улучшении жилищных условий.

Рецидивы коммунистического отношения к собственности давали о себе знать даже в эпоху перестройки. Так, принятые на волне либерализации экономических отношений в СССР Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик (Вед. ВС СССР. 1990. N 26. Ст. 733) фактически снова санкционировали существование в СССР частной собственности (ст. ст. 47 и 48), но использовали при этом эвфемизмы. Только законодательство РСФСР этого периода знает употребление термина "частная собственность". Например, ст. 5 Закона РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности" (Вед. ВС РСФСР. 1990. N 30. Ст. 418).

Право на образование. Конституция РСФСР 1918 г. в ст. 17 определила задачей советской власти обеспечить трудящимся полное и всестороннее бесплатное образование. Это была химера, поскольку государству предстояло еще только ликвидировать неграмотность среди большинства населения. Поэтому всеобщим и обязательным стало только начальное образование в Конституции СССР 1936 г. (ст. 121). Полное среднее образование и высшее было платным, с исключениями для некоторых категорий граждан. Отмена платы за полное среднее и высшее образование была утверждена Постановлением Совмина СССР от 6 июня 1956 г. Конституция СССР 1977 г. в ст. 45 гарантировала бесплатность и всеобщность среднего образования. Тем не менее доступность бесплатного высшего образования была ограничена так называемым конкурсом - экзаменационными испытаниями абитуриентов при поступлении в высшие учебные заведения. Кроме того, до 1991 г. существовало так называемое обязательное государственное распределение, когда специалист с высшим образованием был обязан отработать не менее трех лет там и на той должности, которую ему укажет государство. Это положение, конечно, нарушалось гражданами всеми правдами и неправдами, тем не менее оно висело дамокловым мечом над выпускником, напоминая ему о действительной цене бесплатного высшего образования в СССР.

Считается, что СССР добился больших успехов в области образования. Но это с чем и как сравнивать. Действительно, образовательный уровень среднего выпускника школы 1970 - 1980-х гг., пожалуй, даст фору среднему выпускнику современной школы. Но этот уровень 1970-х гг. не идет ни в какое сравнение с уровнем образования, даваемым гимназиями в дореволюционной России. Качество советского образования во многом обесценивалось его идеологичностью. Например, такие дисциплины, как история, литература, обществоведение - словом, весь цикл гуманитарных наук, были весьма далеки от науки. Советская школа в полной мере испытала на себе гонения на генетиков и прочих "продажных девок империализма", каковой, например, долго считали такую науку, как кибернетика. Так, в советских учебниках по биологии еще в начале 1980-х гг. можно было встретить описания опытов некой Лепешинской, повторенных Опариным, попытавшимся осуществить мечту средневековых алхимиков по поводу spontano generatio.

Право на жилище. Конституционной эта норма стала только в 1977 г. (ст. 44). Данное право советских граждан имело двойственный характер. С одной стороны, в довольно ограниченном объеме, о чем будет сказано подробно ниже, право граждан на жилье совпадало с их правом иметь жилое помещение в личной собственности. С другой же стороны, это право понималось как право гражданина заключить договор аренды жилого помещения (жилищного найма) на льготных для нанимателя условиях. История формирования подобного дуализма будет выглядеть следующим образом.

Истинные противники частной собственности, а в России 99% жилого фонда до захвата власти большевиками находилось в частных руках, большевики уже в 1918 г. национализируют недвижимость в городах, как земельные участки, так и находящиеся на них строения (СУ РСФСР. 1918. N 62. Ст. 674). С ликвидацией ДВР принимается Декрет о муниципализации строений в городах этой республики (СУ РСФСР. 1923. N 91. Ст. 901). До сельской местности руки большевиков доходят не скоро, но в 1924 г. производится муниципализация строений и в сельской местности. Под эту муниципализацию подпадают бывшие государственные владения: строения, занятые госучреждениями, и "бывшие земские, общественные, церковные и помещичьи строения, не имеющие специального сельскохозяйственного назначения и не входящие в состав государственных земельных имуществ" (СУ РСФСР. 1924. N 89. Ст. 910). Уцелевших еще помещиков выселяют принудительно из их домов в следующем 1925 г. (СУ РСФСР. 1925. N 21. Ст. 136). Тогда же выходит Декрет ВЦИК, которым определяется состав жилого фонда РСФСР: строения, принадлежавшие государству до 7 ноября 1917 г.; ведомственные строения (национализированные по актам высших органов Советской власти); строения предприятий (СУ РСФСР. 1925. N 86. Ст. 638). Правда, к этому перечню необходимо добавить частный жилой фонд, возникший в результате декоммунизации 1922 г.

Причина перевода муниципального жилого фонда обратно в частный (декоммунизация) оказалась банальной. В результате разрухи, а пролетариат, вселяемый в дома буржуазии, не отличался чистоплотностью, он очень быстро превращал свои новые апартаменты в развалины.

В связи с этим местные коммунальные отделы стали в массовом порядке возвращать разрушенное жилье прежним владельцам. Строительство и эксплуатация жилого фонда до 1937 г. происходили за счет особых товариществ, которые в указанном году были заменены государственными организациями. Тогда же была проведена новая опись жилого фонда. Он стал состоять из единого государственного жилого фонда, в который входило ведомственное и коммунальное жилье. Частный жилой фонд тем не менее сохранялся. Дополнительным средством его укрепления стал Указ Президиума ВС СССР от 26 августа 1948 г., которым устанавливалось, что "каждый гражданин и каждая гражданка СССР имеют право купить или построить для себя на праве личной собственности жилой дом в один или два этажа, с числом комнат от одной до пяти включительно, как в городе, так и вне города" (Вед. ВС СССР. 1948. N 36). Но! Пароксизм уравниловки дал о себе знать десять лет спустя, когда Указ 1948 г. был издевательски изменен. Указ 18 июля 1958 г. устанавливал "общую предельную норму жилой площади во вновь сооружаемых гражданами СССР домах на праве личной собственности - 60 квадратных метров".

В начале 1980-х гг. нормы жилищного законодательства кодифицируются. В 1981 г. выходят Основы жилищного законодательства СССР и союзных республик (Вед. ВС СССР. 1981. N 26. Ст. 834). Согласно Основам жилой фонд СССР состоял из государственного жилого фонда, общественного жилого фонда (собственность колхозов и общественных организаций), кооперативного жилого фонда и личного жилого фонда (ст. 4). Определенным шагом вперед стало увеличение санитарных норм предоставляемой жилой площади. Основы исходили из нормы в 9 кв. м на человека (ст. 22). Жилищный кодекс РСФСР увеличил норму до 12 кв. м (ст. 38).

До 1983 г. до принятия Жилищного кодекса РСФСР отношения по найму жилья регулировались гражданским законодательством: ГК 1922 г. содержал весьма развитый договор имущественного найма (ст. ст. 152 - 179), ГК 1964 г. - целую гл. 28 (ст. ст. 296 - 341).

Право на отдых. На конституционном уровне право на отдых было закреплено только в Конституции 1936 г. - ст. 119. Хотя впервые это право было гарантировано Постановлением Наркомата труда от 16 августа 1918 г. "О еженедельном 42-часовом непрерывном отдыхе" (СУ РСФСР. 1918. N 66. Ст. 719). Дополнительной гарантией советских граждан на отдых было право на ежегодный оплачиваемый отпуск. Оплачиваемым он стал только с 1922 г. - ст. 69 КЗоТ РСФСР 1922 г. В дальнейшем объем этого права, надо признать, только расширялся.

Право на материальное обеспечение в старости, болезни, потери трудоспособности. Это право на конституционном уровне было гарантировано только в 1936 г. До этого момента социальное обеспечение трудящихся (sic!) гарантировалось Декретом СНК РСФСР 1918 г. (СУ РСФСР. 1918. N 89. ст. 906). Однако в 1918 г. государство гарантировало обеспечение только в случае утраты трудоспособности (как временной, так и полной), безработицы. Тогда же гарантировались пособия роженицам и беременным. Обеспечение по старости было гарантировано только в 1922 г. - ст. 176 КЗоТ. Конституция 1977 г. в ст. 43 подтвердило государственную гарантию этих социальных прав.

В то же время нарушением принципа равноправия следует считать то, что этим правом пользовались только лица наемного труда и, следовательно, миллионы крестьян были его лишены, как лишались его бывшие эксплуататоры. Колхозное крестьянство получило право на пенсионное обеспечение только в 1965 г. Кстати, заслуженная пенсия крестьянина тогда составила 8 руб. в месяц. По тогдашним ценам - 3 бутылки водки!

Современная градация пенсионных возрастов: 60 лет для мужчин и 55 лет для женщин была установлена в 1956 г.

* * *

Конституция 1977 г. знаменита расширением номенклатуры социальных прав советских граждан. Так, ее текст существенно увеличился за счет включения статей, гарантировавших гражданам право на охрану здоровья, право на пользование достижениями культуры, право на жилище. Гражданам гарантировалась свобода научного, технического и художественного творчества. Последняя гарантия, данная ст. 47 Конституции, оговаривала ее условием коммунистического строительства.

Советская пропаганда преподносила факт расширения номенклатуры социальных прав как очередное достижение социализма. Хотя гордиться особенно было нечем. Советские стандарты социального обеспечения были убоги. Население в СССР фактически вело гарантированное полунищенское существование. Беда тем не менее заключается в том, что и в начале XXI в. население в России живет нисколько не лучше.

* * *

Советская доктрина прав и свобод исходила из их неразрывной связи с обязанностями. Без прав нет обязанностей, говорила советская идеология. Первая советская Конституция 1918 г. признавала только одну такую обязанность - защиту социалистического Отечества (ст. 19). Конституция 1936 г. расширила номенклатуру обязанностей граждан: "Каждый гражданин СССР обязан соблюдать Конституцию СССР, исполнять законы, блюсти дисциплину труда, честно относиться к общественному долгу, уважать правила социалистического общежития" (ст. 130). Далее, граждане обязаны были беречь и укреплять социалистическую собственность (ст. 131) и защищать СССР. В стране, таким образом, вновь вводилась всеобщая воинская повинность. Закон об этом был принят в 1939 г. (СЗ СССР. 1939. N 32).

Конституция 1977 г. может считаться шедевром конституционного творчества в области закрепления за советскими гражданами обязанностей. В дополнение к имевшимся ранее она вводила следующие обязанности: оберегать интересы Советского государства, уважать национальное достоинство других граждан, уважать законные права и интересы других лиц, заботиться о воспитании детей в коммунистическом духе, охранять исторические памятники, выполнять интернациональный долг, беречь природу.

Важно подчеркнуть, что такая обязанность, как обязанность платить налоги, в советских конституциях не закреплялась.

Дата добавления: 2014-11-06