Античная философия. Древняя Греция считается «родиной европейской науки»

Древняя Греция считается «родиной европейской науки». Первые родоначальники греческой школы появились в конце VII начале VI века до н.э. Древнегреческий философ Фалес происходил из знатного рода. Фалеса называют самым мудрым из семи мудрецов античной Греции[329].

Рассмотрим основные причины, которые позволили небольшому народу, насчитывавшему в те давние времена всего лишь несколько десятков тысяч человек, добиться удивительного взлета в философии и математике, в поэзии и в искусстве скульптуры, в системе образования и в устройстве государственной жизни. Этот взлёт получил название «греческое чудо». Рассмотрим основные причи­ны этого поразительного явления:

· Во-первых, сыграло свою роль географическое положение: Греция находилась на пересечении торговых путей, которые выполняли одновременно роль информационных потоков, приносящих сведения изо всех уголков мира.

· Во-вторых, греки сумели создать «превосходную» по тем временам систему образования[330]. В их гимназиях юноши получали разнообразные знания и, кро­ме того, учились ораторскому искусству, игре на музыкальных инструментах, обучались декламации и актёрскому мастерству. Занятия спортом были лю­бимы молодыми людьми, так как красота и гармония тела были у греков своеобразным культом. Родители обычно отправляли своих сыновей после окончания гимназии в путешествия по другим странам. И хотя в те времена это было довольно рискованным предприятием, и не все возвращались, они шли на это, понимая, что это лучший способ “обогатить” себя жизненным опы­том и знаниями.

· В-третьих, в Афинах[331] царило уважение к личности; человека ценили прежде всего по уму и способностям, а не по “богатству” и происхождению. Политическую карьеру мог сделать каждый свободный грек, будь он умен, образован и красноречив. Существовал закон, по которому даже рабу, если у него обнаруживался талант в каком-либо деле, хозяин должен был дать сво­боду, а государство выделяло ему землю и средства, помогая стать на ноги.

· В-четвёртых, хотя сознание греков было религиозным, религия не играла в жизни общества такой исключительной роли, как на Востоке; её сдерживаю­щее влияние по отношению к свободе мысли почти не ощущалось. То есть, греческая религиозная система была особо атеистичной под покровом мифологии — близкой к системе материалистического атеизма.

Основной источник происхождения греческой науки и философии — Древний Египет. Не случайно древнеегипетская высшая “жреческая” иерархия, решив окончательно покинуть Египет, выбрала Древнюю Грецию для распространения «нужной» культуры в Европу. Большинство древнегреческих учёных и философов получили истоки своих знаний у египетских “жрецов”.

Так, Фалес был первым греческим философом, первым учёным, первым геометром, первым астрономом, первым физиком. Мы не ошибёмся, если назовём его родоначальником европейской науки — он стоял у её истоков. В те времена многие греки, гонимые нуждой, посещали различные земли, в них оседали и образовывали колонии. Хозяйственные связи между ними и метрополией поддерживались через торговлю и купцов. Среди них было немало людей, хорошо знавших культуру и обычаи народов Средиземноморья. Именно с одним из таких купцов — Солоном — попал в Египет Фалес. Египет, естественно, тогда значительно опережал Грецию в развитии математики, астрономии, инженерного дела. Увиденное произвело на Фалеса сильное впечатление. Вернувшись домой, он серьёзно занялся геометрией. В результате ему первому удалось вписать треугольник в круг, установить равенство прямых углов и углов при основании равнобедренного треугольника. Он попытался также определить сущность числа через совокупность единиц, при этом считая единицу отдельным предметом.

Известен случай, когда учёный на практике применил свои знания. Используя принцип подобия треугольников и простую палку, ему удалось в Египте измерить пирамиду по соотношениям теней, которые они отбрасывали. Простота метода измерения привела фараона в изумление и восторг.

Значительны достижения Фалеса и в области астрономии. Он научился у египтян предсказывать солнечные затмения и объяснял их тем, что Солнце покрывалось Луной. Таким образом он высчитал затмение 585 г. до н.э. Фалес пытался вычислить орбиты движения звёзд, вычислял повороты Солнца, открыл Малую Медведицу и описал её. Он считал, что Малая Медведица является для мореплавателей более точным ориентиром, чем Большая.

Наблюдая за Луной и Солнцем, Фалес разделил год на 365 дней. Используя опыт египтян, создал календарь с метеорологическими предсказаниями на каждый день звёздного года. На склоне лет он вычислил, «сколько раз своей величиной Солнце меряет ту окружность, которую оно пробегает».

Фалес разделил всю небесную сферу на пять кругов, называя их поясами: один из них называется арктическим и всегда видим, другой — летним тропиком, третий — небесным экватором, четвертый — зимним тропиком, пятый — антарктическим и невидим. Так называемый зодиак наискось накладывается на три средних круга, касаясь всех трёх. Всех их под прямым углом — с севера на юг — пересекает меридиан. Землю Фалес представлял плоским диском, плавающим на поверхности воды. Этот плоский диск качается, как корабль на море во время бури. Если на море шторм, то на земле происходит землетрясение. Земля является полой внутри, её пересекают реки, каналы, она имеет пещеры. Вода проникает в землю, происходят извержения вулканов и столкновения. Разливы Нила Фалес объяснял наличием пассатных ветров и тем, что вода в устье не имеет выхода.

Ещё Гомер утверждал, что прародителем всего является Океан. Фалес, развивая эту мысль, утверждал, что вода является основой всего. Ход его рассуждений таков. Жизнь начинается с воды, поскольку «сперма имеет влажную природу», животные, человек без воды погибают, пища содержит в себе воду, растения без воды не растут, а погибают, да и сам космос «питается водными испарениями».

Земля, считал Фалес, является центром Вселенной. Звёзды, Солнце и Луна состоят из Земли: «Животные зарождаются в земле и в жидкости, так как в земле содержится вода, в воде — пневма, а пневма целиком проникнута психическим теплом, так что в известном смысле «всё полно душой»[332]. Фалес был гилозоистом [333], то есть представлял всё вокруг одушевлённым. У него даже неодушевленные тела имели душу. Фалес приводил пример магнита и янтаря. Если магнит притягивает железо, значит, он имеет душу — такова была логика рассуждений милетского мудреца. Весь мир одушевлён, пронизан душой, является живым. Душа для Фалеса являлась источником движения. Фалес считал душу «вечнодвижущейся или самодвижущейся субстанцией».

Бог у Фаллеса есть «то, у чего нет ни начала, ни конца», это «ум космоса». Вся Вселенная одушевлена и одновременно полна божеств, «элементарную влагу пронизывает божественная сила, приводящая воду в движение». Фалес считал душу бессмертной, в чём был прав.

Среди крупнейших мудрецов Греции несомненно следует назвать «основателя античной диалектики» Гераклита Эфесского. Жил он в конце VI – начале V вв. до н.э. в г. Эфесе.

Для античных философов характерен поиск первокирпичика, первоосновы мира, которую они видели в различных видах вещества. Одни считали, что такой материальной первоосновой является вода, другие полагали воздух, третьи — землю. Гераклит не был исключением. Он считал, что первоосновой всего может быть только огонь: «Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий».

Если под миром понимать отдельные планеты в космосе, то в таком случае Гераклит увидел процессы развития в космосе — одни планеты появляются, развиваются, затем распадаются, чтобы своим распадом дать жизнь другим космическим планетам и телам. Гераклит считал, что мир от рождения до гибели проходит период в 10800 лет. Вначале устанавливается зима, или катаклизм, или потоп, а в конце наступает «экпироза», или мировой пожар.

Скорее всего высшие “жреческие” иерархи Древнего Египта придерживались такого же мировоззрения. И философствовали они, исходя из постулата, выделенного жирным в последнем абзаце. Мол существует космическая предопределённость времени жизни цивилизаций, а в промежутке между мировыми катаклизмами можно разумно-демонически творить любую политику в отношении людей — лишь бы соблюдалась мировая «гармония» — гармония с космическим «разумом» [334], который можно изучить с помощью астрономии и математики. Чего только стоит фраза про космос, который «один и тот же для всех, не создал никто из богов». Значит, согласно египтянам и грекам, космос самоуправляется не по нравственным законам, а по «космическому разуму». И надо постичь этот «разум», чтобы быть мудрым и всевластным на Земле — «частицей космической системы». Такого рода “философия” и “диалектика” выхолащивает роль человека в обустройстве Земли до безнравственного «разумного существа», способного к точным наукам. И одновременно исключает из поля зрения философов вопрос о психологии человека — как не существенный, не первостепенный, либо даже не существующий вопрос.

Последнее следует пояснить. Особо преуспел в этом такой авторитет-философ как Платон (воспитанник древнеегипетских “жрецов” и учитель Аристотеля). Напомним, что Платон был более других древнегреческих философов — материалистом (сомневался в бессмертии души и утверждал что душа, выйдя из тела, рассеивается подобно воздуху или дыму и погибает). Платон, как и многие другие философы, был неудовлетворён существующим устройством государственной жизни. Главным недостатком греческой государственности он считал то, что слишком многие люди занимаются не тем, к чему наиболее предрасположена их душа. Получается, Платон считал, что можно измерить душу человека чисто земными земными мерками, исходя из государственной надобности.

Платон образно представлял душу в виде колесницы, запряжённой па­рой коней. Возница, управляющий колесницей, это разум [335]. Один из коней олицетворяет мужественность, эмоциональность; другой конь — чувствен­ность, вожделенность.

Первый конь стремится ввысь, к миру эйдосов (идей); второй же конь устремлен вниз, к земле. Те души, которые попали в мир идей, полу­чают возможность созерцать идеи, наслаждаться их совершенством. Но пе­рейдя затем в смертное человеческое тело, они как бы “забывают” то, что знали об идеях. Однако душа может “вспомнить” это знание; помочь этому должен мудрый наставник, учитель. Поэтому теория познания, разработанная Платоном, получила название «теория воспоминания»[336]. Аристотель пошёл дальше Платона в своём атеизме. Если Платон лишь сомневался в бессмертии души, то Аристотель низвёл понятие души до земных категорий.

Развивая многие представления своего учителя (Платона), Аристотель “приземлил” душу, связывая её с определёнными частями тела. Он считал, что душа состоит из трёх частей: разумной, эмоциональной и растительной.

· Разумная часть души пребывает в голове (греки ещё не знали функций головного мозга; аргументация Аристотеля следующая — самой совершенной части души должна со­ответствовать самая совершенная форма, голова же — круглая). Люди с преобладанием разумной души мудры и дальновидны.

· Эмоцио­нальная душа находится в сердце. Люди с доминированием эмоциональной — мужественны и выносливы.

· Растительная душа — ниже диафрагмы. Люди с преимущественно растительной душой — трудолюбивы и покорны.

Платон и Аристотель настолько запутали понятия души человека и психики, что эта путаница сохраняется и поддерживается в научно-“философских” кругах европейского общества до сих пор. И на её основе создано множество научных и психологических теорий (в том числе и «психоанализ» по Фрейду). Хотя исходные предположения о «душе» были всего лишь гипотезой, правда выдвинутой крупнейшими авторитетами, которых поддерживало египетское “жречество”. Поэтому-то эти гипотезы “удивительно” удачно легли в псевдонаучное русло глобализации по-египетски.

Всякая научная теория как таковая представляет собой образно-языковую систему представлений о жизни[337], которая включает в себя описания природных или социальных явлений.

От гипотез научные теории отличаются тем, что учёное сообщество одни системы образно-языковых представлений само возводит в ранг теорий, а другие оно согласно терпеть только в качестве гипотез.

При этом разграничение теорий и гипотез исторически реально достаточно часто обусловлено не декларируемым научным сообществом принципом «только эксперименты и наблюдения подтверждают существующие теории и истинность гипотетических предположений», а статистикой субъективизма и корпоративной дисциплиной, свойственных учёному сообществу, вследствие чего история показывает, что многие прежние гипотезы обретают статус теорий только по мере того, как вымирают их противники — приверженцы опровергаемых гипотезами теорий — или проходит соответствующая команда, и авторитеты научной мафии её отрабатывают, возводя гипотезы в ранг легитимных теорий, а авторов гипотез — в ранг гениев.

Тем не менее научная культура требует экспериментального подтверждения гипотетических предположений, и если эксперименты получаются, то некоторая часть учёных под давлением их результатов оказывается способна отказаться от прежних теорий вообще или признать за ними ограниченную область применения, а подтверждаемые экспериментально гипотезы признать жизненно состоятельными теориями.

Если вернуться к древнегреческим философам и говорить ещё точнее, то Аристотель с Платоном научно-логически «тихой сапой» подменили понятие души на понятие психики, придав душе свойства того или иного типа строя психики людей. Это можно пересказать в современных понятиях и получится следующее. Платон реально делил “души” на следующие страты (категории) не по «типам душ»[338], а по типам строя психики, предопределяя каждому типу строя психики своё место в социальной иерархии:

· «Разумная душа» — «демонический» тип строя психики. Доминирование таких компонент в психике как собственное ограниченное возможностями интеллекта разумение и эгрегориально обусловленная “интуиция” (способность получать информацию из коллективного бессознательного и ограниченно управлять последним). Это — каста “жрецов”-знахарей («философов» и «учёных» под контролем знахарей).

· «Эмоциональная душа» — тип психики «зомби». Доминирование таких компонент в психике как традиции культуры, стоящие над инстинктами и собственное ограниченное разумение, в рамках этих традиций и ограничений. Это — каста царей, воинов и вообще “элит”.

· «Растительная душа» — «животный» тип психики. Доминирование “растительных” и животных врождённых инстинктов и рефлексов, а также некоторых примитивных условных рефлексов и «низших» (предназначенных для толпы) традиций культуры.

Как видите, места человечному типу строя психики, когда основным является Водительство Божьим промыслом, на основе инстинктов рефлексов, традиций культуры, за исключением наваждений и одержимости, как прямых вторжений извне в чужую психику, вопреки желанию её носителя — вообще не предусмотрено в “высшей” духовной и научной иерархии “философов” Древней Греции.

Идеальным было бы такое го­сударство, утверждал Платон, в котором бы граждане с разумной душой (он назы­вает их философами) управляли; люди с эмоциональней душой — были стражниками (воинами); а обладатели растительной души были бы ремес­ленниками и крестьянами, то есть производили материальные блага[339].

Родители, полагал Платон, неправильно воспитывают своих детей: учат их заботиться в первую очередь о самих себе. Тогда как на первом месте у гражданина должны быть интересы государства. Поэтому Платон предлагал помещать детей в интернаты, где специально подготовленные учителя воспи­тывали бы их «в правильном духе» [340].

Стражников Платон советовал содержать в крепостях на полном госу­дарственном обеспечении, где бы они получали необходимое образование и обучались военному искусству. А чтобы ничто не отвлекало их от “наведения порядка” в случае необходимости, и защиты от внешних врагов, воинам не следовало обзаводиться семьей; “временных жён” им бы подбирали по указа­ниям правителей.

Правителей же, чтобы они не злоупотребляли властью и не склонялись к взяткам, Платон предлагал обеспечить за счёт государства всем, чего они захотят, чтобы они ни в чём не нуждались и не испытывали соблазна[341].

Главное: если (по Платону и Аристотелю) душа это «колесница, запряжённая парой коней (эмоциональность и вожделенность), которой управляет возница (разум демона )», то Богу места в управлении душами людей — не остаётся вообще. Распространяя такую “философию человека” можно много говорить красивых слов о богах, но атеизм людей не будет позволять им познавать Божий Промысел. В “философии” Платона и Аристотеля Божиего Промысла просто нет — также как нет и Бога. Всё решает «высший разум человека» — возница-демон, управляющий душой. Но и этого мало: в умолчаниях древнегреческого образного “определения души” осталось, что людскими душами может управлять лишь «возница» — те люди, которые «с преобладанием разумной души мудры и дальновидны». Все остальные вместе с их душами — лишь кони [342], душами которых управляют люди «с преобладанием разумной души, которые мудры и дальновидны». Соответственно ЭТИ люди-возницы и определяют курс — куда ехать и колеснице и коням. Это — “философская” основа, открывающая возможности одним людям “измерять души” других людей[343], обоснованно выбраковывая последних в низшие страты земной иерархии. И не акцентировать внимание на нравственно-психологическом воспитании людей[344], обосновывая принадлежность к той или иной касте «естественным состоянием души от рождения» — а не определённым воспитанием и образованием. А сконцентрировать внимание на разумно-рациональном и научном воспитании людей. В то же время такой подход обосновывал — систему воспитания и образования строить из надобностей государственной политики, которую огласил Платон.

Греческие философы, как и их восточные коллеги, стремились познать мир как единое целое, находящееся в непрерывном движении. Они пытались разобраться в природе бытия — вещественно оно или духовно? Одни выдвигали в качестве первоосновы всего существующего различные природные стихии: воду (Фалес), воздух (Анаксимен), огонь (Гераклит). Другие, напротив, считали пер­воосновой нечто бестелесное, неосязаемое: числа (Пифагор), эйдосы — идеи (Платон), форму (Аристотель)[345].

Гераклита не случайно называют основоположником диалектики. Когда физика Гейзенберга — одного из авторов квантовой механики[346] — как-то спросили, что больше всего помогло ему в формировании новой концепции, он ответил, что это было чтение древнегре­ческих философов, особенно Гераклита. Идея изменчивости всего сущест­вующего, перехода одного в другое, идея единства и борьбы противополож­ностей, пусть и сформулированная ещё не в очень чёткой форме — все они пронизывают высказывания философа[347].

Идея единства и борьбы противоположностей и два других закона материалистической «диалектики» через много сотен лет станут основой философии материалистического атеизма — учения Маркса-Ленина. Появление этих первичных “диалектических” формулировок именно в Древней Греции не случайно. Если обратиться к содержанию античных мифов и легенд (алгоритмике взаимоотношений богов, героев и людей), то их “квинтэссенцию” можно увидеть в формулировках законов материалистической “диалектики” — суть постоянной и бессмысленной «борьбы противоположностей», их ничем не упорядоченного (неопределённого — лишённого высшей целесообразности развития — смысла жизни) «перехода из количества в качество и наоборот» и всеобщего «отрицания отрицания» — подчас даже самих себя, своих предыдущих поступков и мыслей. И всё это как правило заканчивается трагически.

Последнее требует пояснения. Сформулированные в марксизме «законы диалектики»: «единства и борьбы противоположностей»; «перехода количества в качество и наоборот» и «отрицания отрицания» должны иметь другой смысл, который приводится ниже соответственно:

· Закон взаимоотношения разнокачественностей. Множество возможных отношений между объективными разнокачественностями шире, чем двоичный базовый набор марксизма (единство и борьба). Борьба может завершиться и необратимым разрушением исходной системы без выхода её на новый виток спирали развития, на котором проявятся новые её качества. И при этом в марксизме ничего не говорится внятно об управлении как о процессе, о взаимопроникновении друг в друга процессов управления, поддерживаемых разными субъектами. А целенаправленно управ­ляемое разжигание противоречий в системе, определённо избранной в качестве противника (назначенной быть противником), и её якобы “само­разрушение” в результате управляемого доведения их борьбы, возведённой в абсолют, до «победного конца», в марксизме списывается по оглашению на «объек­тивный ход вещей», на «не­обходимость» и на «роль личности в истории», осуществляющую эту пресловутую якобы единственную необходимость, хотя её осуществлению предшествовала потенциально управляемая многовариантность возможностей, из которых можно было выбрать наиболее предпочтительный вариант и управлять течением событий в соответствии с ним.

· Закон перехода количества в качество и наоборот по мhре развития. Формулировка марксистского закона о переходе количественных изменений в качественные и качественных в количественные тоже поверхностна и расплывчата. В действительности:
Имеет место взаимная обусловленность качества количеством и порядком, и соответственно — количественные и порядковые изменения влекут за собой качественные изменения, а качественные изменения выражаются в количественных и порядковых.

· Закон череды преображений на основе внутренней и внешней алгоритмики во взаимодействии разнокачественностей. Можно название «закон отрицания отрицания» снабдить обширными комментариями на тему, что под отрицанием первого отрицания вторым отрицанием понимается выход на качественно новый уровень развития и т.п. Но отрицание — как первое, так и второе, а также и любое последующее — может состояться и в форме краха. И это тоже укладывается в формулировку закона; причём безо всяких комментариев ясно, что крах — отрицание прежнего состояния, которому предшествовало некое другое состояние.
Кроме того, как явствует из приводимых философами “диа­лекти­ками”-материалис­тами комментариев, «действие закона пол­ностью обнаруживается лишь в целостном, относительно завершённом процессе развития; на каждой отдельной стадии закон выступает обычно как тенденция». Это означает, что формулировка закона «отрицания отрицания» выпячивает обрывок процесса, название которому «череда преображений», и затмевает фрагментом процесса весь процесс, возможно многовариантный. По сути формулировка закона «отри­цания отрицания» подменяет целое частью, открывая возможность к извращённому и ограниченному пониманию объективных возможностей течения процесса и возможностей управления им.

Античных философов-энциклопедистов часто до сих пор называют великими интуитивными диалектиками. Однако, греческие философы были заядлыми спорщиками. Диалог-спор был естест­венной формой их мышления. Не случайно первоначальное значение слова «диалектика» трактовалось как «умение спорить». Спорили обо всём: о пер­вооснове бытия, о том, существует ли пустота (небытие), об источниках движения вещей, о наилучшем государственном устройстве, о смысле жизни, о возможностях человеческого познания и т.п.

В спорах античные философы зачастую расходились «при своих мнениях», но удовлетворённые процессом, который они называли «диалектика». Однако, споры не приводят к истине: споры — средство самовыражения, самовозвышения, самоутверждения. Споры — средство “канализации” накопившихся амбициозных эмоций — действительно это разновидность существования ради процесса, а не результата. В своих спорах такие философы как правило пытаются доказать друг другу что-то своё — рассуждая исходя из их же логики, из логики их суждений. Но диалектика — не логика.

Логика это — наука о способах доказательств и опровержений. Все функционально специализированные разновидности логики по-своему отвечают на вопрос: как от истинных суждений-посылок (исходных данных) прийти к истинным суждениям-следствиям (решениям, ответам на вопросы). Для логики характерна обусловленность каждого из последующих суждений суждениями предыдущими и исходными данными. При этом все вопросы в логической процедуре проистекают из предшествующих суждений, аналогично тому, как в начальных классах школы все решали задачи по арифметики по вопросам, переходя от ответа на один вопрос к ответу на следующий вопрос в ходе решения задачи.

Диалектика объемлет логику в том смысле, что вопросы по ходу диалектического процесса познания (и созидания) и ответы на них могут проистекать:

· из исходных данных и предыдущих суждений, как это имеет место в логике;

· из каких-то догадок, обоснованных как-то иначе, а не логически;

· «браться с потолка» — т.е. из никак не обоснованных (в логике на это «имеют право» только аксиомы) интуитивных предположений и понятийно неясного ощущения не выявленных формально причинно-следственных связей разных, казалось бы не связанных друг с другом явлений.

В силу двух последних обстоятельств диалектика является неформализуемым искусством, психическим навыком, возможность освоения которого генетически заложена в человеке, но который невозможно освоить формально алгоритмически: делай «раз», делай «два», делай «три», …, поздравляем Вас и вручаем Вам квалификационный сертификат «диа­лек­тик-бакалавр» («диалектик-магистр» и т.д. вплоть до степени «президента Академии диа­ле­ктики и всех наук» включительно).

Поэтому, если искусство диалектики не освоено, то человеком задаются «не те вопросы» и не в той последовательности, и даже если на них даются в общем-то верные соответствующие этим вопросам ответы, то последовательность «вопрос — ответ, вопрос — ответ, …» (или сеть «вопросов — ответов» в их некоторой взаимосвязи) оказывается жизненно несостоятельной и не приводит к истине. Диалектика это искусство, психологический навык правильной постановки вопросов и получения на них ответов — соответственно постановке вопросов.

Первые философы Древней Греции были амбициозными спорщиками-логиками. Но их можно назвать и интуитивными диалектиками — только в основном ограниченными интуитивной информацией своих эгрегориальный систем и своими личными догадками. Высшая иерархия эгрегориальных систем Древней Греции ограничивалась эгрегорами древнегреческих богов, интегрированных в египетскую иерархическую систему, доступ на вершину которой древнегреческим философам был закрыт[348] по следующим причинам:

· Они не получали высших степеней посвящения при обучении у египетских “жрецов” и их периферии.

· По своей нравственности (в научно-философской “элите” всегда больше злонравия, чем добронравия) они не могли сами выйти на “пароли доступа” к вершинам знаний иерархии древнеегипетского знахарства-“жречества”. А уж тем более и за прямой помощью к Богу.

Возникает вопрос: а что в те времена не было никого, кто являл своей персоной больше добронравия, чем злонравия из известных древнегреческих философов? — Должны были быть. Многих мы не знаем. Их жизнь, скорее всего, предана забвению, а сами они, их мысли не стали авторитетными для потомков. Но вот Сократ[349], возможно, был одним из них.

Фигура Сократа занимает особое место в ряду античных мыслителей. Его внешность была обманчива; при первом знакомстве его даже можно было принять за бродягу. Но стоило только послушать Сократа хотя бы пять минут, как сразу становилось ясно, что перед тобой незаурядная личность. Сократ не любил писать; его творче­ство было устным, а его слушателями чаще всего были простые люди на ули­цах и площадях Афин [350]. Хотя нередко молодые философы специально искали встреч с ним, чтобы «поучиться у него искусству диалектики». Сократ своеобразно объяснял наличие злых поступков людей: люди творят зло потому, что не умеют различать добро и зло; следовательно, их нужно научить этому.

Метод обучения включал в себя два этапа: «иронию» и «майевтику». Беседуя с человеком на какие-либо этические темы (мужество, справедли­вость, свобода и т.п.), Сократ рядом хитроумных вопросов показывает неве­жество собеседника в обсуждаемом предмете. Цель Сократа — привести оп­понента к противоречию с самим собой, после чего обычно следовало сму­щённое признание: «Как это получается, Сократ — до беседы с тобой я счи­тал, что знаю, а теперь вижу, что не знаю». В этом и заключался смысл сокра­товской «иронии».

Далее вступал в действие метод «майевтики» (повивального искусства). Сократ любил напоминать о профессии своей матери, которая была акушер­кой: как и она, Сократ помогал рождению, но не ребёнка, а истинного поня­тия в голове слушателя. Если начальные вопросы философа носили разруши­тельный характер, то теперь новыми и не менее остроумными вопросами он начинал созидать, помогая собеседнику прийти к правильному пониманию предмета. Вопрос только в том, чем замещал Сократ старые понятия в голове слушателя …

Казалось бы, Сократ должен был раздражать людей своим превосход­ством в мышлении, но этого не происходило. Он подчёркивал: «Я знаю, что ничего не знаю», имея в виду, что разрешение какого-либо вопроса ставит ещё больше новых вопросов, процесс познания бесконечен. Но при этом лю­бил добавлять: «Многие же и этого не знают».

Однако Сократ сильно раздражал вельмож, которым очень не нравилась его резкая критика в адрес властей, а также то, что молодёжь больше слушала Сократа, нежели государст­венных чиновников. В конце концов над ним был устроен публичный суд, а точнее — судилище, который приговорил философа к смертной казни с фор­мулировкой: «За неуважение к богам, и за развращение молодёжи» (развращение, разумеет­ся, в духовном смысле). Это был, пожалуй, первый случай в истории, когда известного мыслителя казнили за инакомыслие. Обратим внимание также на расплывчатость, абстрактность обвинительной формулировки, от которой было трудно защититься.

Однако смерть философа примечательна не только этим. Легенда гла­сит, что накануне казни к нему пробрались его ученики, и предложили побег на корабле, который уже ждал в порту. И семидесятилетний философ отка­зался[351]. «Я слишком уважаю закон, чтобы бежать — ответил Сократ. — Мой побег даст дурной пример молодёжи, и я действительно развращу её». Опеча­ленные ученики провели с учителем в беседах последнюю ночь, а утром он публично принял чашу с ядом.

Самая крупная фигура в античной философии — Аристотель. Нет ни одной области античного знания, в которой бы Ари­стотель не оставил заметного, яркого следа. Но наибольшего успеха он до­бился в исследованиях форм мышления.

Как образуются понятия о вещах, и какого вида они бывают? Каким образом понятия связываются в суждения (высказывания), и как последние классифицируются? Какими бывают фигуры силлогизмов (умозаключений), с помощью которых из двух суждений делается вывод? Каким путём идёт мышление, строя доказательство?

Эти и другие вопросы были тщательно исследованы философом, су­мевшим сконцентрировать в своих произведениях весь опыт античной науки в отношении мышления и познания. Можно с полным правом сказать, что ло­гика, как наука, началась именно с Аристотеля.

Как можно понять из описаний творчества Аристотеля, он выхолостил до уровня логики даже те позитивные ростки диалектики, которые были у его предшественников, и сформировал «школу формальной логики»[352]. А на базе формальной логики легко выстроить любую “науку”, которую также легко заменить другой “наукой” — также на основе владения формальной логикой. Но ни первая, ни вторая “науки” (ни все последующие за ними) могут не соответствовать критерию истинности — поэтому по мере практического развития общества они отмирают и заменяются другими по принципу: “свято” место пусто не бывает.

Дата добавления: 2014-11-06