Смыслообразования 3 страница

В чистом виде, однако, такое встречается относительно редко. Ведь деятельность, как уже говорилось, связана обычно не с од­ной, а с целым рядом потребностей. Общий смысл конкретной де­ятельности — это сплав ее частичных, парциальных смыслов, каждый из которых отражает ее отношение к какой-либо одной из потребностей субъекта, связанной с данной деятельностью прямо или косвенно, необходимым образом, ситуативно, ассоциативно или как-либо иначе. Поэтому деятельность, побуждаемая всецело «внешними» мотивами — столь же редкий случай, как и деятель­ность, в которой они полностью отсутствуют. По-видимому, це­лесообразно среди всего этого спектра потребностей, которые способны придавать смысл какой-либо деятельности, различать по-

3.3. Мотив

гребности, являющиеся по отношению к ней специфическими и неспецифическими. Специфической по отношению к данной дея­тельности потребностью является потребность, которую принци­пиально невозможно полноценно реализовать в деятельности иного рода. Например, из спектра возможных личностных смыслов сексу­ального контакта, перечисленных И.С.Коном (1989, с. 184—186), со специфическими потребностями связаны такие смыслы, как разрядка полового напряжения (релаксация), деторождение (про-креация), получение чувственного удовольствия (рекреация), интимное общение (коммуникация), а с неспецифическими — самоутверждение, поддержание ритуала, удовлетворение любо­пытства, компенсация, другие внешние мотивы. По-видимому, отраженный, отчужденный смысл приобретает деятельность, по­буждаемая именно неспецифическими потребностями.

Положение о том, что смысл мотива определяет как количе­ственные, так и качественные характеристики побуждения, хорошо иллюстрируется на примере побудительной силы такого универсаль­ного инструментального мотива, как деньги, ради которых люди могут выполнять разнообразнейшую по своей сути деятельность. Особенность денег как мотива деятельности заключается в том, что специфической потребности, которой бы необходимым образом от­вечал этот мотив, не существует, если не брать патологические слу­чаи формирования извращенной потребности в накоплении денег как таковых, в виде сокровища. Деньги, выступая как мотив дея­тельности, всегда светят отраженным смыслом, но в них отражает­ся не одна и не две, а много потребностей, что и придает им в конечном счете ощутимую побудительную силу. Универсальность этого мотива обусловлена широтой спектра неспецифических по­требностей, которые могут придавать ему смысл. Для одного чело­века деньги — это возможность путешествовать, интересно провести отпуск, возможность покупать дорогие антикварные или иност­ранные издания, нужные для работы или для расширения общего кругозора. Для других деньги — это возможность не работать, воз­можность покупать водку в неограниченных количествах, возмож­ность превратить свою квартиру в склад престижных вещей. Деньги, как, впрочем, и все остальное, не являются мотивом сами по себе, мотивом деятельности их делают потребности субъекта, весьма раз­личные. При отсутствии потребности, реализации которой могли бы способствовать деньги, они попросту лишаются побудительной силы, неспособны выступить как мотив. Поучительную в этом отно­шении ситуацию описывает В.Франкл: «Однажды президент одно­го из американских университетов предложил мне девять тысяч долларов за несколько недель семинарских занятий на факультете.

202 глава 3. смысловые структуры, их связи и функционирование

Он не мог понять моего отказа. — "Вы хотите больше?" — спросил он. —"Вовсе нет, — ответил я, — но думая о том, как бы я исполь­зовал эти девять тысяч долларов, я вижу лишь одно стоящее приме­нение этим деньгам, а именно, приобрести время для работы. Но сейчас у меня есть время для работы, так зачем же мне продавать его за девять тысяч долларов?"» (Frankl, 1969, р. 96—97).

Итак, мы показали, что конституирующая функция мотива — побуждение — определяется его жизненным смыслом и может тем самым рассматриваться как феномен смысловой регуляции жиз­недеятельности. «Таким образом, метафоричный для психологии вопрос: что побуждает как бы трансформируется в вопрос субъек­тивный и субъектный: зачем это нужно, переводя энергетически-побудительную феноменологию в плоскость содержательного, мотивационно-смыслового анализа» (Сосновский, 1993, с. 185). Но в чем тогда состоит специфика второй традиционно выделяемой в де-ятельностном подходе функции мотива — смыслообразующей — и существует ли эта специфика вообще? Несомненно, да. Дело в том, что сам по себе мотив, его презентация в сознании, общая мотива-ционная установка и процессуальная развертка в форме побужде­ния задают лишь общую направленность деятельности, но не могут обеспечить оперативное и адекватное реагирование на все измене­ния в течении деятельности и ее условий, на возникающие поме­хи, либо, напротив, на дополнительные возможности. Поэтому основным направлением развития мотивационной регуляции дея­тельности в ходе ее осуществления выступает не трансформация самого мотива, а процессы «ситуативного развития мотивации» (Вилюнас, 1983; 1990; Патяева, 1983 а), в которых и проявляется главным образом смыслообразующая функция мотива. Ситуативное развитие мотивации заключается в формировании личностных и операциональных смыслов целей, средств и условий деятельности, а также частных установок, регулирующих протекание деятельнос­ти на отдельных ее участках. Все эти производные смысловые струк­туры выступают элементами единой системы смысловой регуляции конкретной деятельности; их взаимосвязь и системная организация были раскрыты нами в специальном экспериментальном исследо­вании (Леонтьев Д.А., 1987; см. также раздел 3.7.). «Актуализацией мотива "дело" мотивации не завершается, а только начинается: про­исходит содержательная разработка мотива, воплощение его в целях, намерениях и результатах, а также психоэнергетическая ку­муляция побуждений» (Магомед-Эминов, 1998, с. 68).

Коснемся лишь одного момента — характеристики отношения между мотивом деятельности и реализуемыми в ней целями. Как отмечает Р.Р.Бибрих (1987), мотивационно-смысловые и целевые

3.3. Мотив________________________________________________ 203

детерминанты образуют целостный комплекс регуляции деятельно­сти. «Мотивы влияют на деятельность, ее общий характер и эффек­тивность опосредствованно — через цели» (Бибрих, 1987, с. 60). Хотя это положение не учитывает других механизмов влияния мотива на деятельность, рассмотренных нами выше, оно в основе своей верно. Цель — это осознанный образ будущего результата действий (Ти­хомиров, 1977). Смысл цели определяется ее отношением к мотиву (Леонтьев А.Н., 1972). Цель и мотив могут в конкретных случаях совпадать; в этом случае предвосхищаемый результат действий и будет являться тем, что побуждает и направляет деятельность. Из это­го, однако, отнюдь не следует, что мотив и цель в системе взглядов А.Н.Леонтьева — это одно и то же. Как мотив, так и цель суть систем­ные качества предметов, приобретаемые ими в структуре деятель­ности. Обе эти системные характеристики обладают качественным своеобразием; при этом, однако, они могут быть присущи одному и тому же предмету. Совмещение мотива и цели в одном предмете — хоть и нередкий, но все же частный случай их взаимоотношения, тем более, что мотив деятельности всегда один, а целей может быть мно­го: они могут образовывать или временную последовательность, или иерархическую структуру в рамках неизменной общей направленнос­ти деятельности. Для нас, однако, наиболее интересен случай, когда мотив не совпадает ни с одной из целей, иными словами, не осозна­ется. В этом случае, как говорилось выше, мы сталкиваемся с неадек­ватностью отражения мотива в сознании в форме личностного смысла образа соответствующего предмета. Но в постановке сознательных це­лей мы ориентируемся именно на презентацию мотива в сознании, поэтому неадекватное отражение мотива в сознании приведет к по­становке целей, не отвечающих или не вполне отвечающих мотиву. Степень рассогласования мотива и цели может быть различной; в случае их существенного расхождения может возникнуть противо­речие личностно-смысловой и установочно-смысловой регуляции, поскольку формирование производных смысловых установок на ос­нове мотивационной установки не связано с осознанием и всегда от­ражает истинный смысл мотива. Это имеет место прежде всего в тех случаях, когда цели не являются формой развития и конкретизации мотива, а заданы извне. «Когда цель задается человеку извне, то пер­вая операция в мотивационном процессе — это поиск в памяти моти­ва, способного отвечать данной цели и создавать смысл действий. Если такого адекватного мотива нет, то побуждение формируется на единственном мотиве избегания наказания или неприятной ситуа­ции, либо к этому мотиву добавляется еще один значимый для чело­века мотив, например, через воображаемую ситуацию, где мотив и

глава 3. смысловые структуры, их связи и функционирование

действия реальны, но их связь существует только в сознании челове­ка» (Иванников, 1991, с. 120). Понятно, что эта связь, придающая цели мотивационное обеспечение, не всегда окажется работающей; это выясняется непосредственно в ходе осуществления деятельности, в котором может выявиться несоответствие цели мотиву и проявиться рассогласование личностно-смысловой и установочно-смысловой регуляции.

Таким образом, рассмотрение онтологического статуса мотива деятельности и его места в системе механизмов побуждения и смыс­ловой регуляции деятельности привело нас к выводу о его систем­но-смысловой природе. Мотив есть предмет, включенный в систему реализации отношения субъект—мир как предмет потребности (по­требностей) и приобретающий в этой системе свойство побуждать и направлять деятельность субъекта. Это свойство не заключено в самом предмете, а обусловлено его совокупным смыслом, то есть включенностью в системы смысловых связей, порождаемые дей­ствительными потребностями субъекта. Мотивом деятельности мо­жет стать предмет, смысл которого имеет следствием необходимость для субъекта произвести посредством своей деятельности измене­ние в своем жизненном мире. Смысл мотива задается, как правило, связью его не с одной, а с целым рядом потребностей. Системно-смысловая трактовка мотива позволяет четко определить его место в системе факторов, мотивирующих деятельность, а также описать его основные функции — побуждения и смыслообразования — как внутренне неразрывно связанные между собой. В контексте модели смысловой регуляции деятельности мотив выступает как ситуативно формирующаяся смысловая структура, определяющая складываю­щуюся на его основе систему смысловой регуляции соответствую­щей отдельно взятой деятельности.

3.4. смысловая диспозиция.

Дата добавления: 2014-11-07