Смыслообразующие контексты и пределы понимания 3 страница

5.3. смысловая координация в совместной деятельности 399

достигнутых целей (Джакупов, 1985). Можно предположить, что общий фонд в одних случаях имеется с самого начала, в других же складывается постепенно, по мере осуществления деятельности. Так или иначе, ту меру, в которой деятельность регулируется общим смысловым фондом, разумно рассматривать как показатель того, насколько она является истинно совместной.

Последним по времени заметным вкладом в развитие представ­лений о смысловой регуляции совместной деятельности в русле дея-тельностной психологической теории мышления явилась подробная Концептуальная схема А.К.Белоусовой (1997), которая во многом Перекликается с положениями С.М.Джакупова, развивая их даль­ше. А.К.Белоусова считает критерием совместной деятельности на­личие области, в которой смыслы и ценности одного участника соответствуют смыслам и ценностям другого, его потребностям, целям, возможностям, когда каждый участник понимает смысл и ценность собственных действий и действий партнера. Она подчер­кивает, что в совместной мыслительной деятельности, с одной стороны, у каждого участника формируется своя собственная ин­дивидуальная психологическая ситуация, характеризующаяся сво­ей динамикой и своими индивидуальными новообразованиями; с другой стороны, возникают и общие новообразования, не своди­мые к индивидуальным новообразованиям каждого участника. Вот как это происходит: «В процессе реализации промежуточных це­лей, формирующихся на основе актуальных смыслов предметов и мотивов, участники образуют новые индивидуальные смыслы пред­метов, влияющие на процесс формирования оценок, образование мотивов и трансформации мыслительной деятельности. В процессе общения, пользуясь вербальными и невербальными средствами общения, испытуемые передают друг другу эмоционально и вер-бально некоторые сведения об особенностях индивидуальных пси­хологических ситуаций, целей, индивидуальных смыслов и т.д. Процесс передачи партнеру индивидуальных смыслов назван нами процессом смыслопередачи. Передача смыслов партнеру или смыс-лопередача осуществляется в значениях, вербальных оценках и невербальными средствами. Смыслопередача направлена на образо­вание общих смыслов предметов, то есть на формирование общей психологической ситуации совместной мыслительной деятельнос­ти. Можно говорить о том, что наличие общей психологической ситуации участников служит показателем осуществления совмест­ной мыслительной деятельности. Связано это в первую очередь с тем, что за общими смыслами стоят общие мотивы и цели, пред­метом которых выступает один и тот же элемент объективной дей­ствительности. Таким образом, общие смыслы предметов есть

I

400 глава 5. внеличностные и межличностные формы смысла

продукт совместной мыслительной деятельности и одновременно процесс образования общих целей, мотивов, оценок» (Белоусова, 1977, с. 69). В структуре общей психологической ситуации А.К.Бело-усова различает также активную и потенциально активную области; в первой локализованы общие смыслы актуально осуществляемой совместной деятельности; вторая — потенциальная область развер­тывания этой деятельности, ее «зона ближайшего развития», где общие смыслы еще отсутствуют, но могут быть сформированы.

А.К.Белоусова уделяет специальное внимание характеру процес­са смыслопередачи. «Передать смысл в буквальном значении этих слов нельзя. Через сложную систему эмоциональных (эмпатийных) средств общения человек постигает смыслы другого человека и фор­мирует адекватные (но никогда в полной мере не тождественные) смыслы, и этот процесс по сути дела совпадает с процессом смыс-лопостижения другого человека и познания его целей, мотивов, стоящих за этими смыслами... Принятие этих целей переводит смыс-лопостижение в смыслообразование: когда то, что было субъектив­но значимо для одного, становится решением для другого, то есть не просто тождественно (по эмоциональному знаку через эмпатию), но и действительно общим для двух людей, имеющих общие цели» (там же, с. 72). А.К.Белоусова описывает также препятствия к фор­мированию совместной деятельности и механизмы ее разрушения.

Наиболее наглядно, однако, сущность совместно распределен­ной предметной деятельности проявляется во взаимоотношениях «ребенок—взрослый», которые В.И.Слободчиков (1986) характери­зует как со-бытие. Не прибегая к изложенным выше представлени­ям о совместно распределенной деятельности, мы попадаем в порочный круг: формирование личности ребенка происходит толь­ко в предметной деятельности, субъектом которой он является, но субъектом предметной деятельности может быть только личность. Выход заключается в признании ребенка и взрослого со-субъекта-ми единой распределенной между ними предметной деятельности. Причем отношения между ними здесь изначально асимметричны, поскольку вся операциональная сторона деятельности определяет­ся одним из со-субъектов — взрослым. Только ему первоначально под силу осуществление деятельности, необходимой для удовлет­ворения потребностей ребенка. «Для активности ребенка открыт только один путь к внешнему миру — путь, пролегающий через другого человека» (Выготский, 1984, с. 305). Многие авторы говорят о том, что младенец, по сути, психологически неотделим от своей матери, образуя с ней единое целое (Atwood, Stolorow, 1984, с. 65—67). Их взаимоотношения трактуются как «психологический симбиоз» (Shatter, 1984). Диада «младенец—взрослый» выступает в

5.3. смысловая координация в совместной деятельности 401

отношениях с внешним миром как единый субъект; К.Тревартен описывает отношения внутри этой диады как отношения межсубъ-ектности (цит. по: Коул, 1997, с. 220—221). Хотя на взрослом лежит вся ответственность за результативность деятельности, младенец психологически находится по отношению к ходу деятельности и ее результатам тоже в позиции субъекта, хоть и почти бессильного. Бо­лее того, как подчеркивает А.В.Суворов, совместно-разделенное действие может сформироваться лишь в том случае, если руково­дящий процессом взрослый будет чутко и вовремя улавливать и поддерживать все проявления активности «ведомого» ребенка, пе­редавая ему инициативу во всех точках действия, в каких тот может ее проявить (Суворов, 1998, с. 66). В этой деятельности создается и общий фонд смысловых образований. Можно утверждать, что вклю­ченность ребенка в совместно распределенную человеческую пред­метную деятельность в качестве со-субъекта этой деятельности (понятие со-субъектности кажется нам более точным, чем понятие межсубъектности) является необходимым условием формирования в этой деятельности его личностных качеств.

В результате такого становления происходит одно существенное преобразование: цикл развития «индивид — деятельность — лич­ность» сменяется циклом «личность — деятельность — личность» (Моргун, Ткачева, 1981, с. 25). Здесь мы видим уже не только фор­мирование личности в деятельности, но и обратное движение — личностную детерминацию самой деятельности. Это преобразование отражает возникающую способность личности к саморазвитию, к целенаправленному формированию собственных качеств через ре­гулируемые ею процессы деятельности, субъектом которых она вы­ступает. «Совместная деятельность в конкретной социальной системе детерминирует развитие личности, но личность, все более индиви­дуализируясь, сама выбирает ту деятельность, а порой и тот образ жизни, которые определяют ее развитие» (Асмолов, 1986 а, с. 41). * В специальной работе, посвященной типологии структур взаимо­действия субъектов в совместной и квазисовместной деятельности (Леонтьев Д.А., 1989 б), мы ввели в описание структуры взаимодей­ствия дополнительный элемент: направленность на самого себя как на объект собственной деятельности. Включив этот элемент в струк­туру совместно распределенной деятельности, мы выделили четыре Возможных варианта взаимодействия в диаде: перекрестное, моно­центрическое, интегрированное и кооперативное. Эти варианты, на наш взгляд, исчерпывают набор элементарных, далее неразложи-, мых базовых типов взаимодействия между двумя участниками совме-j Стной (или квазисовместной) деятельности. Выделение этих базовых "I типов значимо прежде всего потому, что ядерная структура меж-

402 глава 5. внеличностные и межличностные формы смысла

субъектного взаимодействия, обеспечивающего совместную дея­тельность в диаде, выступает детерминантом собственно психологи­ческих процессов межличностного взаимодействия. С.Г.Якобсон, исследовавшая влияние особенностей распределения совместной деятельности на взаимоотношения в группе младших школьников, пришла к выводу, что «объективная логика совместной деятельнос­ти диктует взаимоотношения, подчиняя себе индивидуальные тен­денции отдельных детей» (Якобсон, 1976, с. 73). Разные базовые типы взаимодействия, ложась в основу одной и той же по содержанию деятельности, придают ей своеобразные черты и порождают специ­фические комплексы проблем. Мы проиллюстрировали влияние структур взаимодействия на характер отношений в диаде на приме­ре семейных отношений и организации учебной деятельности в ди­аде «учитель—ученик», а также сформулировали на этой основе двоякую трактовку общения. Во-первых, общение можно мыслить как субъект—субъектное отношение, являющееся несамостоятель­ным элементом или стороной любой совместно распределенной де­ятельности, которая имеет более сложную структуру. Во-вторых, можно рассматривать общение как совместно распределенную дея­тельность, предметом (объектом) которой выступает хотя бы один из ее участников. Таким образом, можно говорить о двух критериях, позволяющих охарактеризовать некоторую деятельность как обще­ние в полном смысле этого слова: (1) совместная распределенность деятельности, основанная на субъект—субъектном отношении, и наличие общего смыслового фонда и (2) направленность деятель­ности хотя бы на одного из ее участников. Если нет первого, то мы наблюдаем различные варианты псевдообщения (например, со­перничество, манипулятивное псевдосотрудничество или изоляция, описанные Е.Т.Соколовой как манипулятивные тактики при работе пар с Совместным тестом Роршаха — см. Соколова, Николаева, 1995), при котором каждый партнер имеет свои независимые инте­ресы и цели и преследует их самостоятельно. Очень четко различие совместной и квазисовместной структуры проявляется при сопос­тавлении недирективных и директивных моделей психотерапевти­ческого взаимодействия (см. Калитеевская, Леонтьев, 1989). Если отсутствует второй момент, то перед нами кооперативное взаимо­действие, направленное на решение внешних по отношению к са­мим партнерам задач.

Такая трактовка позволяет нам перейти от анализа кооператив­ного инструментального взаимодействия к анализу процессов обще­ния на личностном уровне, рассматривая их в тех же понятиях совместно распределенной деятельности и общего смыслового фон­да или смыслового поля. Понятно, что различные формы коммуни-

\5.3. смысловая координация в совместной деятельности________________ 403

кативного взаимодействия различаются прежде всего по своей глу­бине — глубине содержания взаимодействия и глубине личностных структур участников, вовлекаемых в это взаимодействие. 1 В качестве рабочей схемы для классификации уровней глубины общения воспользуемся схемой, предложенной Дж.Бьюдженталем {Bugental, 1987, р. 28—29) в контексте анализа психотерапевтичес­кого взаимодействия; эта схема применима, на наш взгляд, и к дру­гим видам общения.

Дж.Бьюдженаль выделяет 7 уровней присутствия партнеров в коммуникации, различающиеся по глубине присутствия. Первый уровень — уровень формальных атрибутов, определяющих участни­ка взаимодействия: «Здравствуйте. Я представитель канадской фир­мы и хочу Вам предложить...». «Здравствуйте. Мы с факультета психологии МГУ, проводим опрос на тему...». «Я студентка второ­го курса, хочу писать у Вас курсовую...» (здесь и далее, за исклю­чением оговоренных случаев, примеры подобраны нами). На этом уровне в общение вовлекается лишь ролевая оболочка участников. Второй уровень — поддержание контакта. К этому уровню относят­ся ритуализированные формулы общения знакомых людей, а также информационное обеспечение деловых бесед: «Добрый день, как поживаете? — Спасибо, ничего». «Я перезвоню Вам, как только выясню интересующую Вас информацию. Как с Вами связаться?» «Уважаемые коллеги, я очень рад возможности выступить перед такой компетентной и заинтересованной аудиторией». Третий уро­вень — стандартная беседа. Предметом беседы являются какие-то объективные обстоятельства; личностная вовлеченность участников не очень велика. Проиллюстрируем этот уровень фрагментом тера­певтического диалога из книги Дж.Бьюдженталя: «Чем занимается Ваш муж? — Он менеджер в универмаге на Стивене Стрит. — Ему нравится работа? — Думаю, да. Мне бы она не понравилась, но он, похоже, относится к ней хорошо. — Вам, значит, она бы не понра­вилась? — Нет, конечно. Пытаться угодить стольким разным людям и одновременно пасти стадо бестолковых клерков — это не для меня» (Bugental, 1987, р. 36—37). Четвертый уровень — критические события. Общение на этом уровне затрагивает моменты, связанные с нарушением привычного порядка вещей и с изменениями, про­исходящими в мыслях, чувствах, словах или действиях одного или обоих (или нескольких) участников. «Господа, я собрал вас с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор. — Как ревизор?» Пятый уровень — интимность. Этот уровень включа­ет высокую эмоциональную вовлеченность, эмоциональную и пси­хологическую близость участников и их дистанцирование от других людей. Общение на этом уровне меньше включает обмен информа-

глава 5. внеличностные и межличностные формы смысла

цией и больше — обмен чувствами, меньше — вербальное взаимо­действие и больше — невербальное, меньше — трансляцию значе­ний и больше — смыслов. Мы обойдемся без примера, поскольку обмен словесными репликами — не лучшая иллюстрация этого уровня, а невербальное интимное общение трудно поддается опи­санию; мы верим, однако, что этот уровень будет понятен и без иллюстраций. Наконец, два наиболее глубинных уровня присутст­вия обозначаются Дж.Бьюдженталем как личное бессознательное и коллективное бессознательное; они проявляются во всех видах и формах общения, но специфических соотносящихся с ними уров­ней общения нет; Дж.Бьюдженталь почти не раскрывает эти уровни, поскольку их анализ не имеет, с его точки зрения, прак­тической ценности. Пять описанных им уровней различаются по степени вовлеченности трех основных компонентов общения: вни­мания к имиджу, внимания к содержанию и выражения внутрен­них переживаний. Внимание к имиджу падает от первого уровня к пятому, а выражение переживаний возрастает; что касается внима­ния к содержанию, оно возрастает от первого уровня к третьему, достигая на нем максимума, а затем опять падает (там же, с. 36). Наиболее содержательный анализ смысловой динамики в про­цессах межличностного общения дан в работе Е.Л.Доценко (1998), посвященной тому, как люди в ходе общения порождают, поддер­живают и преобразуют индивидуальные и совместные смыслы. Он подробно анализирует природу, психологические условия и зако­номерности межличностного контакта как процесса, который за­пускает процесс взаимодействия между субъективными мирами участников контакта, разделенными границей, и способствует co-J зданию совместных смысловых структур. «Разные виды контакта в| принципе предполагают различную его глубину, но истинное свое| проявление они приобретают лишь в состоянии субъективного! "оживления" — актуализации. В каждом конкретном случае человек! настраивается на соответствующие ситуации... вид и глубину кон-? такта. Эта релевантность ситуации, помноженная на структурные! особенности и потребности каждого партнера по общению, и опре-1 деляют, какой будет реальная глубина межличностного контакта.! Каждый из них вовлекает в общение те стороны своей души, кото-1 рые на данный момент требуют вступления в контакт (ради своего! подтверждения) или ожидаются (запрашиваются) партнером по! общению. При этом, чем сильнее вовлекаемые структуры связаны с! мифосмысловыми основаниями партнеров, тем субъективно глубже! контакт» (Доценко, 1998, с. 101). Можно сформулировать и более! общую гипотезу, к которой мы пришли совместно с Е.Л.Доценко в| процессе обсуждения его работы: глубина общения коррелирует с]

5.3. смысловая координация в совместной деятельности

глубиной и рангом тех смысловых структур участников, которые вовлекаются в совместный смысловой фонд.

Е.Л.Доценко уделяет большое внимание анализу становления совместных смысловых, или семантических, систем в ходе общения. Е.Ю.Артемьева одна из первых выдвинула гипотезу о том, что в сов­местной деятельности смысловые структуры ее участников, за­фиксированные в форме семантических пространств или в других формах, должны изменяться, в определенном смысле «притягивать­ся» друг к другу (Артемьева, 1986; 1999, с. 183). Если С.М.Джакупов и А.К.Белоусова изучают общий смысловой фонд совместной деятель­ности под углом зрения его регулирующего влияния на протекание этой деятельности, то Е.Ю.Артемьеву и Е.Л.Доценко занимают прежде всего содержательные трансформации, происходящие со смыслами участников в процессе формирования этого общего фонда.

Отталкиваясь от понимания эмпатии как уподобления своих смыслов смыслам другого человека, построения модели смыслов другого человека в их взаимосвязях и перестройках (Доценко, 1998, с. 75; см. также Артемьева, 1999, с. 203), и получив эксперимен­тальное подтверждение этому, Е.Л.Доценко сформулировал более общее понятие смыслового резонанса, понимая под ним двусто­ронний поиск заинтересованными партнерами по общению сход­ства их семантических структур. «Сходные содержания, структуры или процессы "находят" друг друга, чутко отзываются на факт любого совпадения между ними» (Доценко, 1998, с. 105). Вот как Е.Л.Доценко операционально описывает процесс установления ре­зонанса в процессе взаимопонимания. «Мой партнер, движимый стремлением внести определенность в наши взаимоотношения, вкладывает свое содержание в совместное семантическое поле. Моя душа откликается поиском сходства, находит нечто подобное — и совершает свой вклад в «Мы». Цикл повторяется со стороны моего напарника. Этот итерационный процесс, как на гомеостате, посто­янно обеспечивает гибкий баланс между нашими психическими системами. Субъективно момент совпадения переживается как свое­образный душевный резонанс. Рабочим инструментом взаимопони­мания становится создаваемая партнерами по общению общая семантическая (смысловая) структура, которая выступает специа­лизированным переводчиком (интерпретатором) с одного субъек­тивного языка на другой» (там же, с. 106). Принципиально схожую структуру имеют и два других процесса — координация и согла­сование, — которые, вместе с взаимопониманием, участвуют в обретении и формировании совместного предмета общения и со­вместного семантического поля, которое Е.Л.Доценко характери­зует как поле разделенных значений, сопряженных смыслов. В это

406 глава 5, внеличностные и межличностные формы смысла

поле включаются (и находят в нем совместное осмысление) все контекстные привнесения и индивидуальные вклады участников. Следует специально подчеркнуть отличие взаимопонимания, о ко­тором шла речь в предыдущем разделе, от того, о котором идет речь у Е.Л.Доценко: в первом случае имелось в виду взаимопони­мание на уровне значений, осуществляющееся автоматически и не предполагающее специальной активности, тем более трансформа­ций смысловой сферы участников; во втором случае имеется в виду более глубокое взаимопонимание на уровне индивидуальных смыс­лов, выступающее результатом специальной направленной навстре­чу друг другу активности обоих участников, имеющей структуру совместной деятельности. К такого рода активности применимо по­нятие диалога, которое, например, Б.А.Парахонский характеризует именно как коммуникативный процесс, где происходит взаимодей­ствие качественно различных интеллектуально-ценностных пози­ций; «диалог — это выяснение ценностных и смысловых позиций друг друга» (Парахонский, 1989, с. 27).

Е.Ю.Артемьева (1999, с. 183—200) приводит данные экспери­ментов, в которых гипотеза о сближении индивидуальных семантик в совместной деятельности получила убедительное подтверждение. Когда испытуемые, решавшие задачу совместного семантического шкалирования непредметных изображений, были квалифицированы по параметру активности—пассивности индивидуальной стратегии семантического оценивания, выяснилось, что диады «активный-активный» наиболее эффективно формируют общую семантику, из­меняя свое осмысление; в диадах «активный—пассивный» сдвиги меньше и обнаруживаются в основном у активного участника, а в диадах «пассивный—пассивный» динамика минимальна; участники больше стараются убедить друг друга, чем выработать совместное ре­шение. В экспериментальном исследовании Е.Л.Доценко (1998), в котором пары испытуемых получали задачу прийти к согласию по поводу определенных экспериментально сконструированных ситуа­ций взаимодействия, также нашла подтверждение гипотеза о сбли­жении семантических полей в парах. Такой же результат был полу­чен и при парной работе ранее незнакомых между собой людей с абстрактными визуальными формами, использовавшимися в экспе­риментах Е.Ю.Артемьевой (1980; 1999). При этом было выявлено, что на первых этапах взаимодействия наиболее весомый вклад в со­здание совместного смыслового пространства вносят эмоционально окрашенные субъективные вклады, а на последующих этапах — про­цессы инструментальной координации.

Таким образом, обратившись в данном разделе к психологичес­ким механизмам взаимодействия в совместной деятельности и меж-

5.4. направленная трансляция смыслов

личностном общении, мы обнаружили, что они имеют принципи­ально общую природу. Как инструментальное взаимодействие, так и глубинные межличностные отношения основаны на интеграции индивидуальных деятельностей в общую совместно распределенную деятельность, регулируемую общим смысловым фондом (смысловым полем), который формируется в ходе взаимодействия. Имеются экс­периментальные подтверждения сближения смысловых структур участников в ходе взаимодействия и формирования общего смыс­лового фонда, правда, они касаются в основном форм взаимодей­ствия, не очень глубоко вовлекающего партнеров.

С другой стороны, для самых глубинных и интимных форм взаи­модействия, таких как воспитание ребенка, дружба, любовь, семья наличие и центральная роль общих смыслов еще очевиднее. Е.Л.До-ценко ввел такое интересное понятие как межличностные легенды, понимая под ними «сгустки смыслов, накопленные в процессе со­вместного опыта и осознанные как существенные для своих отно­шений» (1998, с. 159). Частным случаем таких легенд выступают семейные мифы — ядро общего семантического пространства се-₍,мьи (там же, с. 179). Выше мы рассматривали структуру и роль пси-Дологического симбиоза в диаде «младенец—родитель». Наконец, • ₍важную роль образование общего смыслового поля играет в глубин-I ной личностно-ориентированной психотерапии. «Вначале есть мой | смысл и ее\его смысл. В процессе терапии формируется наш смысл, < юн включает в себя мой смысл и ее\его смысл. Мы вместе создаем | что-то» (Бадхен, 1995, с. 59). Возможно, одним из проявлений этого | ^общего смыслового поля выступает феномен переноса.

5.4. направленная трансляция смыслов:

Дата добавления: 2014-11-07