Представления

К основным операциям мышления относят;

— анализ (мысленное разделение целого на час­ти с последующим их сравнением);

— синтез (объединение отдельных частей в це­лое, построение целого из аналитически задан­ных частей);

— конкретизацию (применение общих законов к конкретному случаю, операцию, обратную обобщению);

— абстрагирование (выделение какой-либо сто­роны или аспекта явления, которое в действи­тельности как самостоятельное не существует);

— обобщение (мысленное объединение сходных по каким-то признакам предметов и явлений);

— сравнение;

— классификацию.

Важно отметить, что основные мыслительные опе­рации можно представить как обратимые пары: ана­лиз — синтез, выявление сходства — выявление раз­личий, абстрагирование — конкретизация.

Основными видами мышления являются теорети­ческое (к которому, в свою очередь, относят понятийное и образное), а также практическое (к нему относятся наглядно-образное и наглядно-действенное мышление) см. рис. 2.3.

К основным свойствам ума относятся:

— любознательность и пытливость (стремле­ние узнать как можно больше и доскональнее);

— глубина (умение проникать в сущность пред­метов и явлений);

— гибкость (умение правильно ориентироваться в новых обстоятельствах);

— критичность (умение поставить под сомнение сделанные выводы и вовремя отказаться от неверного решения);

— логичность (умение мыслить стройно и после­довательно);

— быстрота (способность принимать правиль­ные решения в кратчайшие сроки).

При исследовании мыслительных процессов обна­ружено несколько видов барьеров — специфических препятствий в мышлении, своеобразных табу. Это и самоограничения, связанные с инертностью и трафа­ретностью нашего мышления, и преклонение перед живыми авторитетами («сам Н. Н. скептически ото­звался о перспективности работ в этом направлении») и мертвыми («еще Пуанкаре указывал на неразреши­мость аналогичной проблемы»), и запреты, основан­ные на ложной аналогии («это похоже на создание вечного двигателя»). Один из наиболее действенных способов подавления новых идей — это представление, согласно которому никто не имеет права сомневаться в каком-либо решении, если сам не предлагает лучше­го или более доказательного.

Для преодоления перечисленных барьеров полезно в начале решения задачи подвергнуть анализу все поле гипотез независимо от их ожидаемой продуктивности. И только по мере того как анализ продвигается, он дол­жен сосредоточиваться на все более узкой сфере, име­ющей более близкое отношение к решаемой задаче.

Для облегчения преодоления указанных трудно­стей и чтобы не упустить важных гипотез при случай­ном переборе разработан специальный метод — «Мор­фологический анализ» [3]. Он состоит в расчленении задачи на функциональные элементы и последователь­ном исследовании всех возможных композиций этих элементов во всем разнообразии их параметров.

Другим способом направить ассоциации в нужную сторону является метод «фокальных объектов»[3]. В рамках этого подхода производится анализ сочетания свойств изучаемого объекта и нескольких случайных, но принудительным образом выбранных.

Еще одним способом ухода от стереотипов в реше­нии является умение целенаправленно видоизменять, «покачать» условия задачи. С этой целью можно изме­нять размеры объекта как в сторону уменьшения — до нуля, так и в сторону увеличения —до бесконечности, можно варьировать и время существования объекта от микроинтервалов до бесконечности. Тот же эффект достигается и при дроблении объекта на части, и при поиске решения для отдельных частей раздробленного объекта. Целесообразно использовать и перенос реше­ния в другое пространство или введение неравномер­ности в пространственные особенности среды или объекта.

В мышлении понятиями заложена еще одна воз­можность оптимизации решения задачи. Использова­ние понятий разного уровня позволяет, переходя от менее обобщенных понятий к более обобщенным и обратно, уйти от проторенных путей решения.

Одним из действенных способов активизации мыш­ления считают подсказку. Ее можно предлагать или на разных (раннем и позднем) этапах решения задачи, или

на одном и том же этапе применять подсказки различ­ного уровня — более или менее конкретные. В качестве подсказки для решения основной задачи можно исполь­зовать вспомогательную задачу, менее трудную, но содержащую принцип решения основной, который может быть перенесен. Рассмотрим пример из книги А.В. Брушлинского [27].

Задача: будет ли гореть свеча в космическом ко­рабле в условиях невесомости?

Решение: невесомость исключает конвекцию, и горе­ние невозможно, так как продукты горения не удаляются из пламени и оно гаснет из-за отсутствия кислорода.

На первых стадиях решения этой задачи могут быть предложены две более легкие вспомогательные зада­чи-подсказки, решение которых тоже основано на принципах конвекции и диффузии.

Почему батареи водяного отопления располагают­ся в комнате внизу, а не наверху? (Конвекция) Почему сливки на молоке быстрее отстаиваются в холодном помещении? (Диффузия)

Используют разнообразные подсказки: сообщение очередного хода решения, дополнительных данных, при­ведение аналогии. Однако надо иметь в виду, что под­сказка, совпадающая по времени с формированием соб­ственного решения, может резко затормозить его или вовсе сорвать — так называемый эффект запирания [44].

Эффект запирания нередко проявляется на экзаме­не, если подсказка экзаменатора, предложенная в мо­мент, когда экзаменующийся почти достиг результата, разрушает мыслительную схему собственного решения, и он даже не может понять, что ему подсказывают, настолько он поглощен реализацией своего решения.

Все перечисленные способы преодоления мыс­лительных барьеров весьма эффективны при необ­ходимости найти новый оригинальный подход к ана­лизу теоретических и технических проблем. Однако в обыденной жизни человек вынужден ежедневно решать задачи межличностного общения, и тогда обнаруживается, что здесь ему еще труднее, высво­бождаться из под жесткого контроля традиционных и стереотипных подходов.

В последние годы стало быстро развиваться даже отдельное направление в психологии — теория атри­буции, — изучающее способы повседневного, обыден­ного мышления. Поле приложения усилий исследова­телей в этой области — изучение влияний социальной среды на то, как человек, вынужденный действовать в условиях информационной неопределенности, выдви­гает гипотезы о причинах наблюдаемого поведения дру­гих людей.

Карл Юнг [206] рассматривал два типа людей по характеру мышления:

— интуитивный (характеризуется преобладани­ем эмоций над логикой и доминированием пра­вого полушария головного мозга над левым);

— мыслительный (ему свойственны рациональ­ность и преобладание левого полушария голов­ного мозга над правым, примат логики над чув­ствами).

В психологии проблема мышления тесно связана с проблемой речи. Человеческое мышление и речь про­текают на основе общих элементов — слов. Речь воз­никла одновременно с мышлением в процессе обще­ственно-исторического развития человека.

Прежде чем мы рассмотрим особенности и требо­вания, предъявляемые к речи современного образован­ного человека, предлагается ответить «да» или «нет» на вопросы теста (№ 6), позволяющего определить, насколько эффективно вы владеете своей речью и умеете излагать собственные мысли:

1. Заботитесь ли вы о том, чтобы быть понятым?

2. Подбираете ли вы слова, соответствующие возра­сту, образованию, интеллекту и общей культуре со­беседника?

3. Обдумываете ли вы форму изложения мысли, прежде чем высказаться?

4. Ваши распоряжения достаточно кратки?

5. Если собеседник не задает вам вопросов после того, как вы высказались, считаете ли вы, что он вас понял?

6. Достаточно ли ясно и точно вы высказываетесь?

7. Следите ли вы за логичностью ваших мыслей и высказываний?

8. Выясняете ли вы, что было не ясно в ваших выска­зываниях? Побуждаете ли задавать вопросы?

9. Задаете ли вы вопросы собеседникам, чтобы по­нять их мысли и настроения?

10. Отличаете ли вы факты от мнений?

11. Стараетесь Ли вы опровергнуть мысли собесед­ника?

12. Стараетесь ли вы, чтобы собеседники всегда со­глашались с вами?

13. Используете ли вы профессиональные термины, далеко не всем понятные?

14. Говорите ли вы вежливо и дружелюбно?

15. Следите ли вы за впечатлением, производимым вашими словами?

16. Делаете ли вы паузы для обдумывания?

Речь — это система используемых человеком зву­ковых сигналов, письменных знаков и символов для представления, переработки, хранения и передачи ин­формации.

Речь — главное приобретение человечества, ката­лизатор его совершенствования. Действительно, она всемогуща, она делает доступными познанию не только те объекты, которые человек воспринимает непосред­ственно, то есть с которыми достижимо реальное взаи­модействие. Язык позволяет оперировать и объектами, которые человек вообще не встречал ранее, то есть не входившими в его индивидуальный опыт, а присвоен­ными им из общечеловеческого опыта. Поэтому и го­ворят, что язык знаменует появление особой формы от­ражения действительности. Возникновение устной и письменной речи определило специфику развития мышления.

Известно, что существуют понятия разной степени обобщенности и каждому понятию сопоставлено назва­ние — слово (символ). Участие речи в этом аспекте мыш­ления несомненно. Значительно труднее представить себе образы, прошедшие несколько этапов обобщения.

Развитие письменного языка позволяет нам про­следить постепенный переход от конкретных образов к обобщенным символам. У истоков письменной речи в древности находились картинки, реалистично изображавшие предметы, но отношения между предмета­ми в них не изображались. В современном языке слово потеряло всякое зрительное сходство с обозначаемым им объектом, а отношения между объектами представ­ляются грамматической структурой предложения. Пись­менное слово — результат многих этапов обобщения исходного конкретного зрительного образа.

Воздействие речи на другие высшие психические процессы не менее значимо и проявляется многогран­но, как фактор, организующий структуру восприятия, формирующий архитектонику памяти и определяющий избирательность внимания.

Обобщенный образ восприятия сопоставляется с названием, и тем самым предопределяется обратное влияние слова на последующее восприятие. Каждая зрительная картина воспринимается человеком в со­ответствии с тем, к какому понятию он относит конфи­гурацию [216].

Не менее отчетливо проявляется влияние речи на память. В качестве примера можно вспомнить, что предъявляемые человеку для запоминания цвета сме­щаются в его памяти к названиям основных цветов спектра. Однако, как только человека ставят в условия, когда он должен использовать иные категории для обо­значения цвета, данного смещения не наблюдается.

Так, если просить запомнить цвет, назвав его виш­невым, апельсиновым или фиалковым и тем самым соотнеся с цветами конкретного, хорошо знакомого предмета, то есть использовав иные понятия, чем в первом случае, то наблюдается смещение иного рода — в направлении к свойствам названного предмета. Од­ним словом, выдвинутая на основе прежнего опыта (па­мяти) гипотеза делает восприятие тенденциозным.

Еще один пример — обозначение в разных языках цветка, именуемого в русском языке «подснежником», в немецком — «Schneeglockchen», во французском — «perceniege», в английском — «snowdrop». Происхож­дение этого слова связано в русском языке с ранним появлением цветка весной (под снегом), то есть назва­ние обращает внимание на фактор времени, в немец­ком слово означает «снежный колокольчик», указывая на его форму. Французское название — «perceniege» (просверливающий снег) — ассоциируется с движением. В основе английского названия «snowdrop» (снежная капля) лежит другой признак — форма.

Хотя все эти наименования подснежника имеют в виду один и тот же цветок, говорящий на русском язы­ке сообщает дополнительное сведение о времени по­явления этого цветка, на немецком и английском — о его форме, на французском — о способе его появле­ния. Этот пример еще раз показывает, что слово ока­зывает существенное влияние на содержание инфор­мации об объекте, хранящейся в памяти [24].

Как показали специальные исследования, каждое слово в памяти закономерно связано с другими словами более или менее прочными связями (ассоциациями). Структура, где прослеживаются даже слабые связи, называется смысловым полем данного слова. Предпо­лагается, что центр поля характеризуется более тесны­ми связями — более высокими вероятностями сочетания данных слов, а периферия содержит слова, образующие редко встречающиеся сочетания [4]. Такая организация смыслового поля слова проявляется, например, в пони­мании переносного смысла слова и юмора.

Известно, что употребления маловероятных соче­таний слов часто вызывает смех, однако только актив­ное владение всем смысловым полем слова позволяет понять соль шутки, ощутить малую вероятность соче­тания слов. Отсюда вытекает значимость изучения обширной лексики (а не только грамматики) при овла­дении иностранными языками.

Говоря об основных видах речи, мы должны под­черкнуть, что процесс обмена мыслями осуществляет­ся в виде устной и письменной речи, однако необхо­димо помнить и еще об одном виде — внутренней речи, произносимой мысленно — она не выполняет функцию общения, а служит для осуществления процесса мыш­ления (ее основная особенность состоит как раз в том, что слова произносятся про себя и, как правило, не имеют звукового оформления; она отличается от раз­говорной — внешней — речи конспективностью, крат­костью, носит отрывочный характер).

Речь также подразделяют на активную (речь гово­рящего, пишущего) и пассивную (речь слушающего, читающего).

Речь вообще и отдельные выступления перед слу­шающими можно охарактеризовать по содержа­нию, выразительности и форме.

Итак, каковы же основные требования к выступ­лению перед аудиторией? Выступающий перед ауди­торией должен иметь хорошо поставленный голос. От этого в значительной мере зависит успех передачи со­держания, направленного не только к разуму, но и к чувствам слушателей. Невозможно передать всю глу­бину содержания, воздействовать на аудиторию и эмо­ционально, и эстетически, если голос хриплый, сипя­щий и монотонный. Помимо этого охрипший оратор вызывает у слушателей непреодолимую потребность прочистить горло кашлем.

Кстати о кашле. Кашель аудитории как-то мешал известному лектору начать выступление. В ответ на его просьбу перестать кашлять из аудитории ответили: «Что значит перестать? Кашель ведь неуправляем». «Пред­ставьте себе — управляем»,— ответил лектор и расска­зал о народовольце Н.А. Морозове, который, попав в Шлиссельбургскую крепость с очагом туберкулеза в легких и зная, что кашель ускоряет болезненный про­цесс, усилием воли приказал себе не кашлять. Когда через 30 лет он вышел на свободу, врачи поразились: от туберкулеза не осталось и следа. «Кстати,— закон­чил лектор,— обратите внимание: за то время, пока я рассказывал, ни один из вас не кашлянул» [108].

Речь должна быть сбалансирована по темпу. То­ропливость, обычно вызванная робостью оратора, со­здает впечатление, что выступающий «отделывается». Вялая речь тоже неэффективна, так как вызывает без­различие к теме выступления. Очень медленное чте­ние лекции приводит к ослаблению восприятия: воз­никающие между словами паузы накладывают на каждое слово дополнительную смысловую нагрузку, слова получают неоправданно большую эмоциональ­ную и содержательную значимость, что затрудняет восприятие [19].

Понятность языка выступления зависит от мно­жества факторов: словарного состава, длины предложе­ний, степени синтаксической сложности речи, насыщен­ности ее абстрактными выражениями, иностранными и специальными терминами. Очень важно правильно употреблять слова. Несоответствие употребляемого слова его общепринятому значению или стилистиче­ским нормам вызывает у слушателей негативные эмо­ции, которые могут свести на нет цель выступления. Излишне выспренные выражения смешат, тривиаль­ные — раздражают, неправильно употребляемые сло­ва вызывают насмешку и иронию.

Выдающийся русский юрист и оратор А.Ф. Кони, хорошо знавший цену точности построения фразы, писал: «Стоит переставить слова в народном выраже­нии.«кровь с молоком» и сказать «молоко с кровью», чтобы увидеть значение отдельного слова, поставлен­ного не на свое место»[70, с. 89].

Необходимо обратить внимание на словарный со­став речи. В языковом отношении суждения должны быть сформулированы так, чтобы соответствовать за­пасу знаний слушателей и, в некоторой степени, ха­рактеру их ожиданий — социальных установок.

Образец гибкого следования письменной речи за ме­няющейся во Франции обстановкой можно найти у ака­демика Е.В.Тарле, который приводит наблюдение над спецификой подбора слов в парижской прессе для опи­сания продвижения Наполеона с момента его высадки в бухте Жуан до вступления в Париж (период «Ста дней»).

Первая публикация: «Корсиканское чудовище вы­садилось в бухте Жуан», вторая — «Людоед идет к Грас-су», третья — «Узурпатор вошел в Гренобль», чет­вертая — «Бонапарт взял Лион», пятая — «Наполеон приближается к Фонтенбло», шестая — «Его император­ское величество ожидается сегодня в своем верном Париже». Вся эта литературная гамма извлечена из одних и тех же газет, издававшихся при одном и том же составе редакции на протяжении нескольких дней: менялась ситуация и вместе с ней — слова [175, с. 351].

Для того чтобы слушатели доверяли выступающе­му, его язык должен быть, в известной мере, близким к языку аудитории. В противном случае возникает от­чужденность. Следует иметь в виду, что, как отмечал еще Н.Г. Чернышевский, формулой чувства групповой принадлежности становится утверждение «человек, говорящий нашим языком — наш человек».

Современный русский литературный язык быстро развивается. Опытные преподаватели — это люди, учив­шиеся говорить и получившие представление о языко­вой норме 40 — 50 лет назад. Они сохраняют представ­ления о такой норме и поныне. Молодежь овладевает уже изменившимся языком, у нее формируется иное представление о речевой норме. Отсюда и ряд психоло­гических трудностей: «старшие» поколения относятся с непониманием, а нередко и с возмущением к речевой норме молодежи; молодежь при этом стремится любой ценой отстоять свою речевую самостоятельность.

Едва ли зрелый человек скажет «до фонаря», «до фени», но и юноша не употребит выражений «со­благоволите», «не извольте беспокоиться». Из этого можно сделать некоторые выводы: необходимо осве­жать речь отдельными образными элементами совре­менного языка и, может быть, даже студенческого сленга, не доводя, разумеется, этот процесс до абсур­да — до языка Эллочки-людоедочки.

Очень важно помнить, что функции распределе­ния значений слов могут не совпадать у вас и у ваших слушателей. То, что вам кажется смешным, они не поймут, а там, где.вы говорите о серьезных вещах, могут засмеяться. Учет этих моментов существен для успешности лекторской и преподавательской работы.

Нужно обратить внимание на то, что обилие слов-паразитов («так сказать», «значит», «ну», «как бы» и т. д.) отталкивающе действует на слушателей, и речь засоряется ими особенно часто, когда лектор волнует­ся. Эмоциональная напряженность выступающего спе­цифически искажает его речь, в ней появляется «му­сор» типа слов «это», «какой-то», «этот самый», «вот»... и паузы с наполнителями типа «э-э-э...».

Сильное волнение лектора может сделать его вы­ступление излишне категоричным, увеличив количе­ство слов с четкой позитивной и негативной ориентацией («очень», «совершенно», «прекрасный»), учас­тить повторы слов и склонность к использованию сте­реотипов и терминов [55].

Язык выступления должен быть по возможнос­ти простым. Не следует думать, что сложность и на­укообразность речи способствуют ее пониманию и за­воеванию авторитета лектора у слушателей. Некоторые лекторы без необходимости используют слишком слож­ную форму для выражения совсем простых мыслей. Манера излагать очевидно простой материал сложно иногда выявляет стремление создать определенную дистанцию между собой и собеседником, что ухудшает контакт. Представления о том, что о сложных научных проблемах нельзя говорить живо и просто, совершен­но несостоятельны.

Известный физик Гейзенберг писал: «Для физика возможность описания на обычном языке является критерием того, какая степень понимания достигнута в соответствующей области» [74, с. 48]. Конечно, нуж­но отдавать себе отчет в том, что простота изложения требует не только большой работы над формой, но и углубленного знания предмета.

Допустимо ли использовать в речи штампы и сте­реотипы? Совместная жизнь и сотрудничество людей формируют общие для них стереотипы мышления. Мысленным штампам соответствуют и языковые сте­реотипы в форме нормативных оборотов речи.

Иногда целесообразно пользоваться стереотипами, поскольку некоторые из них обладают большой дей­ственной силой, которая сохраняется даже и тогда, когда условия, при которых были выработаны конкрет­ные штампы, изменились, например, «зов боевой тру­бы». Многие люди считают, что лучше обходиться без штампов, но ведь штампы экономят время на воспри­ятие, позволяя быстро просматривать материал для обобщенной оценки его значимости.

Говорите кратко. Еще древние риторы предосте­регали против длинных фраз, поскольку они плохо действуют на слух аудитории и на дыхание оратора.

Цицерон [194] утверждал, что величайшее из дос­тоинств оратора — не только сказать то, что нужно, но и не сказать того, что не нужно.

Насколько известное высказывание Цезаря «При­шел, увидел, победил» лучше, чем «Сначала пришел, потом увидел и после этого победил»!

Желательно выражаться точнее. Известный физик Дирак говорил точно и требовал точности от других. Однажды, окончив сообщение, он обратился к аудитории: «Вопросы есть?» — «Я не понимаю, как Вы получили это выражение»,— сказал один из присут­ствующих. «Это утверждение, а не вопрос,— произ­нес Дирак,— вопросы есть?».

Необходимо выражаться не только точно, но и образно. Вот пример из книги врача-гипнолога Буля [28]. Человеку в гипнозе внушалось: «Вы съели жир­ную пищу». Затем экспериментально изучали процес­сы в желчном пузыре, но никаких результатов, сход­ных с картиной реального насыщения жирной пищей, не обнаружили.

Тогда изменили формулу внушения: «Вы видите перед собой на столе много вкусных питательных жир­ных блюд — яичницу с салом, колбасу, масло, ветчину с горчицей, свинину с хреном. Вы начинаете есть, выбирая то, что вы любите...» Рентгеновские снимки желудка и желчного пузыря показали картину, анало­гичную той, которая возникает после реального насы­щения подобной пищей.

Чем конкретнее речь, тем ярче зрительные пред­ставления, и напрасно в погоне за наукообразием вытравляют образность речи.

Так, в газете писали о том, как режиссер научно-популярного фильма «Воздуху и воде быть чистыми» сдавал его заказчику. Дикторский текст начинался словами: «Ученые формулируют эту проблему просто: или люди сделают так, что в воздухе станет меньше дыма, или дым сделает так, что на Земле станет мень­ше людей».

Два почтенных специалиста-заказчика усмотрели в этом крамолу и исправили текст так: «Ученые фор­мулируют эту проблему просто: или люди обеспечат достаточную очистку выбросов в атмосферу и водо­емы, или фауна и флора будут подвержены уничто­жению». И стало скучно.

Поэтичность речи способствует ее лучшему вос­приятию. Например, архитектор Ф.О. Шехтель как-то обратился к своим слушателям с такими словами: «Едва ли есть сказка более волшебная, чем сказка о трех се­страх: Архитектуре, Живописи и Скульптуре. С тех пор, как существует наш мир, мы не перестаем зачаровы­ваться этой постоянной сказкой, в которой в немень­шей степени участвует Музыка, Поэзия и остальные музы...» [45, с. 191]. Слушатели запомнили это на всю свою жизнь.

Желательно в речи чаще применять прямые об­ращения. Такой прием способствует активизации мышления слушателей, так как они тем самым непос­редственно вовлекаются в решение излагаемых про­блем.

Начало речи Цицерона [194] против Каталины, на которой училось много поколений ораторов, звучало так: «Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением? Как долго еще ты, в своем бешен­стве, будешь издеваться над нами?»

Выражения типа: «Попытаемся решить этот воп­рос совместно с вами», «А теперь подойдем к этому же вопросу с другой стороны...», «Рассмотрим эту пробле­му с иной точки зрения», «Что мы знаем об этом деле?», «И что же мы видим?» приглашают слушателя к ак­тивному взаимодействию с лектором. Используйте личные местоимения и сокращенные формы, приня­тые в разговорной речи.

Дата добавления: 2014-10-15