Конструктивистская философия интерпретации

Иной смысл приобретает понятие конструкции в философии интерпретации Г. Абеля и методологии интерпретационистских конструктов X. Ленка. Процессы понимания мира, себя и других называются Абелем «креативно-конструктивными процессами интерпретации». Точнее, это такие процессы, «в которых мы нечто как определенное нечто феноменально выделяем, идентифицируем и реидентифицируем, применяем к нему предикаты и обозначения, что-то приписываем, конструируем связи, классифицируем путем разделения на классы и затем применительно к мирам, сформированным таким образом, получаем мнения, убеждения и обоснованное знание» (Abel G. Was ist Interpretationsphilosophie? // Simon). (Hg.) Zeichen und Interpretation. Frankfurt a. M., 1994. S. 16f.).. Исходя из того, что креативно-конструктивные процессы включаются в когнитивные, науки и искусства могут быть поняты как «проявление продуктивной и ориентировочной активности человеческого бытия-в-мире» (Abel G. Konstruktionen der Wirklichkeit // Sedlmayr E. (Hg.). Wirklichkeit, Bild, Begriff. Berlin, 1997. S. 76), как различные «способы миросозидания».

Особый тип К. — социальный К. — сформировался в рамках социально-гуманитарных наук. Его исходной предпосылкой является своеобразный фундаментализм, уже отброшенный в философии естественных наук. Обществоведы, отказавшись от социального атомизма и индивидуализма, сегодня, в основном, исходят из понятия социума как целого, которое больше суммы своих частей. Такое понятие общества может использоваться как экс-плананс при объяснении частных социальных феноменов (практических действий, речевых актов, экономических структур, религиозных убеждений): каждый из них при этом конструируется из совокупности выполняемых им социальных функций, или ролей.

Методы социального конструирования оказались востребованы в социологии научного знания, начиная со второй половины 1970-х, и при этом как в экстерналистском (Б. Варне, Д. Блур), так и интерналистском (Б. Латур, С. Вулгар, К. Кнорр-Цетина) направлениях данной дисциплины. В первом из них конструирование когнитивных феноменов от первобытной магии до современной науки строилось в форме их редукции к набору убеждений и верований («социальных образов»), принятых в рамках некоторой социокультурной группы и выражающих собой ее основные параметры (внешнюю границу и внутреннюю структуру, по М. Дуглас). Во втором направлении объяснение научных теорий и фактов исходит из самой структуры научного сообщества, которая, правда, в значительной степени скопирована с общества в целом. В частности, в нем фундаментальный характер играет коммуникация между учеными, в которой выражаются их субъективные интересы и стремления (к успеху, благосостоянию, престижному положению и т.п.). Поэтому в процессе научного общения первоначальные факты до неузнаваемости трансформируются: от протокола лабораторных наблюдений до итогового отчета перед ученым советом или научным фондом пролегает дистанция огромного размера.

А.Ю. Антоновский.

КОНЦЕПТ (от лат. conceptus — схватка, замысел, зачатие) — понятие, выражающее (и вместе с тем обозначающее) сущность какой-либо научной или философской теории («атом» - в атомистической теории Левкиппа и Демокрита и современной физике,»квант» - в квантовой механике, «общественно-экономическая формация в марксистской теории общества и т.п.).

С.А.Лебедев.

КУМУЛЯТИВИЗМ (от лат. cumulatio — увеличение, скопление) — основополагающий принцип классической эпистемологии, в соответствии с которым прогресс науки состоит в добавлении новых неизменных истин к массиву приобретенного ранее знания. При этом возникшее новое не представляет собою изменения ранее приобретенного знания, а является лишь приращением и добавлением к нему. Таким образом, открытые в прошлом истины, составляют неотъемлемую часть современной науки. Открытие новых истин и доказательство их абсолютной истинности (неопровержимости) гарантировалось правильным применением научного метода: логики открытия и логики обоснования. Гносеологической основой К. явилось описательное естествознание (минералогия, ботаника и т.д.) и математика.

B.C. Черняк

МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ — научная дисциплина, занимающаяся исследованием и проектированием методов научно-познавательной деятельности (см. Метод, Методология). М. н. всегда была органически связана с эпистемологией и философией науки, а также с логикой в целом и особенно с логикой науки. Все эти виды рефлексивного осознания форм и методов познающего мышления, научно-познавательной деятельности, ее идеалов и норм тесно переплетены друг с другом, и какая-либо их искусственная демаркация вряд ли возможна и тем более вряд ли продуктивна. Тем не менее в общем контексте всех этих дисциплин понятие М. н. всегда было ориентировано на возможно большее приближение к реальной практике научной деятельности, на выявление и артикуляцию конструктивных способов действия по построению научных знаний. В этом качестве сама идея М. н. в известной степени противопоставляется эпистемологии и философии науки как общему описанию процессов научного познания, связанному с выдвижением некоторых идеализированных схем и моделей, в определенной мере навязываемых реальной практике науки.

Хотя сама идея М. н. как руководства к научному исследованию высказывалась еще в Новое время, прежде всего в трудах таких мыслителей, как Ф. Бэкон, Р. Декарт, Г. Лейбниц и др., как самостоятельный тип рефлексии над научным познанием в отмеченном выше противопоставлении классическим формам философствования М. н. сформировалась в позитивистских и неокантиантских концепциях второй половины 19 в. В них была четко сформулирована установка на анализ реальной практики научного познания на материале истории науки. В этот же период начала разрабатываться проблематика специфики различных видов научного познания, в частности — специфики исторического и гуманитарного познания по сравнению с естественнонаучным. В первой половине 20 в. большое влияние приобретает сформулированная под влиянием логического позитивизма так называемая стандартная концепция методологического анализа науки, которая интерпретировалась ее представителями как независимая от каких-либо традиционных философских позиций специальная научная дисциплина. Однако в действительности сама эта концепция, находилась под сильнейшим влиянием неопозитивистских философско-гносеологических идей. Эта зависимость была в дальнейшем убедительно показана критиками стандартной концепции методологического анализа науки во второй половине 20 столетия.

Наряду с проблемой демаркации М. н. от эпистемологического рассмотрения науки возникает также вопрос о дифференциации собственно М. н. и логики науки. Эта дифференциация, в основном, связана с большим многообразием применяемых М. н. методов научного исследования, нередко выходящих за рамки строгих канонов логического рассуждения, характерных для логики науки. Данная тенденция усиливается во второй половине 20 в. в контексте развития современной логики как весьма специализированной дисциплины со своими особыми методами логической формализации. Все это заставляет четко дифференцировать М. н. и логику науки в ее современном понимании, т.е. как сферу применения собственно логистических методов анализа языка науки.

Несомненной предпосылкой продуктивного развития М. н. является ориентация на реальную практику научно-познавательной деятельности во всей ее полноте и многообразии, опора на материал истории науки, преодоление предвзятости в выборе моделей и схем научного познания. Признание в середине 20 в. узости так называемой стандартной концепции анализа науки, основанной на доктрине логического позитивизма, явилось важным уроком для дальнейшего развития методологической рефлексии над наукой. Оно показало невозможность канонизации, универсализации и догматизации методологической концепции, упрощающей реальную картину научного познания в угоду некоторой априорной эпистемологической концепции. Вместе с тем нельзя признать конструктивным и постмодернистский отказ от самой идеи нормативности в методологии. Эта нормативность, в частности, находит свое выражение в развитии проективно-конструктивной функции методологического сознания, в переходе от классического констатирующего рационального познания естественно сложившихся в эволюции науки приемов и методов научного познания к разработке М. н., опережающей этот естественно-эволюционный процесс.

Важнейшей задачей методологической мысли в настоящее время оказывается также осознание своеобразия неклассических форм научно-познавательной деятельности, осуществляемой в рамках неклассической и постнеклассической рациональности, углубление и уточнение этого своеобразия и выявление и развитие на основе проектно-конструктивного методологического мышления соответствующих новаторских методов науки. В русле этих объективно предъявляемых современной культурой запросов от современной методологической мысли требуется осознание серьезных изменений в характере современной рациональности. Актуальнейшей проблемой современной М. н. является осознание и соответствующая проектно-конструктивная ориентация на проблематику естественнонаучного, технического и гуманитарного научного знания, переход от характерного для классики чисто объектного рассмотрения научной предметности к такому ее рассмотрению, которое включало бы «человеческий фактор» («человекоразмерную предметность»), учитывало бы взаимодействие собственно познавательных и ценностных установок в научно-познавательной деятельности.

В. С. Швырёв

МОДЕЛЬ — искусственный объект («артефакт») или естественный объект, помещенный в искусственные или естественные условия, который обладает существенным, с точки зрения цели познания (проектирования), сходством с изучаемым объектом («прототипом») и может его имитировать в заданном отношении, будучи объектом исследования. Так что возможны четыре сочетания: 1) искусственные и объект и условия; 2) искусственный объект и естественные условия, — т.е. те, в которых обычно пребывает изучаемый объект; 3) естественный объект и искусственные условия; 4) естественный объект и естественные условия. В случаях (1) и (3) иногда говорят о «модельном эксперименте». Термин «М.» имеет широкий спектр значений: от простого механического макета изучаемого объекта до детального построения в специальном формализованном языке.

Э.Ф. Караваев

НАУКА — особый вид познавательной деятельности, нацеленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире. Социальный институт, обеспечивающий функционирование научной познавательной деятельности

Предметный и объективный способ рассмотрения мира, характерный для Н., отличает ее от иных способов познания. Напр., в искусстве освоение действительности всегда происходит как своеобразная склейка субъективного и объективного, когда любое воспроизведение событий или состояний природы и социальной жизни предполагает их эмоциональную оценку. Художественный образ всегда выступает как единство общего и единичного, рационального и эмоционального. Научные же понятия — это рациональное, выделяющее общее и существенное в мире объектов.

Отражая мир в его объективности, Н. дает лишь один из срезов многообразия человеческого мира. Поэтому она не исчерпывает собой всей культуры, а составляет лишь одну из сфер, которая взаимодействует с др. сферами культурного творчества —моралью, религией, философией, искусством и т.д.

B.C. Стёпин

НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ — радикальное изменение процесса и содержания научного познания, связанное с переходом к новым теоретическим и методологическим предпосылкам, к новой системе фундаментальных понятий и методов, к новой научной картине мира, с качественными преобразованиями материальных средств наблюдения и экспериментирования, с новыми способами оценки и интерпретации эмпирических данных, с новыми идеалами объяснения, обоснованности и организации знания.

Историческими примерами Н. р. могут служить переход от средневековых представлений о космосе к механистической картине мира на основе математической физики 16—18 вв., переход к эволюционной теории происхождения и развития биологических видов, возникновение электродинамической картины мира (19 в.), создание квантово-релятивистской физики в начале 20 в. и др.

B.C. Швырёв

ОБЪЕКТ (позднелат. objectum — предмет; от лат. objicio — бросаю вперед, противопоставляю) — то, на что направлена активность (реальная и познавательная) субъекта. О. не тождествен объективной реальности: во-первых, та часть последней, которая не вступила в отношение к субъекту, не является О.; во-вторых, О. могут быть и состояния сознания. Существуют разные типы О. и соответственно разные типы субъектно-объектных отношений. О. может быть физическая вещь, существующая в пространстве и времени, объективно реальная ситуация. Им может быть собственное тело субъекта. О. может быть состояние сознания субъекта и даже его Я в целом. В этом качестве могут выступать другие люди, их сознание, а также предметы культуры (включая тексты) и присущие им смыслы.

С.С. Гусев.

ПАРАДИГМА (от греч. paradeigma — пример, образец) — ключевое понятие концепции науки, разработанной Т. Куном; образец рациональной деятельности ученого, принятый и безоговорочно поддерживаемый научным сообществом; в соответствии с этим образцом формулируются и разрешаются концептуальные, инструментальные и математические задачи. Содержание П. зависит от характера научной дисциплины, степени ее зрелости, структуры фундаментальной научной теории, разработанности математического аппарата, методологического оснащения, экспериментальной техники, а также от явных и неявных традиций исследовательской работы, передаваемых от поколения к поколению ученых. Это содержание выражено в трудах «научной элиты» (признанных лидеров научных направлений и школ, генерирующих основные идеи и методы в той или иной области науки) и закрепляется в учебниках, методических руководствах, программах подготовки научных кадров.

П. функционирует как «дисциплинарная матрица», т.е. набор предписаний относительно решений конвенциональных задач (напр., применение законов механики при решении задач, связанных с движениями тел в поле тяготения). В этот набор входят: законы фундаментальных теорий и определения основных понятий (как правило, в форме «символических обобщений»); «метафизические компоненты» (онтологические допущения, в соответствии с которыми объяснения фактов считаются приемлемыми или, напротив, отбрасываются как несовместимые с принятой научной картиной мира); ценностные критерии предпочтений тех или иных эпистемических характеристик (напр., количественных предсказаний в сравнении с качественными; простых и элегантных гипотез или методов в сравнении с вычурными и чрезмерно сложными; радикального изменения исследовательской стратегии ради расширения круга объясняемых явлений в сравнении со стремлением к максимальной согласованности теорий, составляющих инструментарий привычной стратегии). П. определяет границу между принципиально разрешимыми и неразрешимыми научными задачами; для первых она предлагает общие (матричные) схемы решения, вторые считаются не имеющими рационального смысла.

Тем самым П. задает собственные (относительные к ней) рамки научной рациональности, в которых осуществляется «нормальная» работа ученых; она сама выступает как ценность, объединяющая научное сообщество. Сомнение в этой ценности (напр., из-за нарастания числа неразрешенных задач — «головоломок» — и возникновения конкурирующих П.) разрушает единство и ослабляет позиции данного научного сообщества в конкурентной борьбе. Сохранить верность П. или отказаться от нее — этот вопрос имеет не только и даже не столько, логико-когнитивный смысл; он решается в зависимости от психологических и социологических характеристик научных сообществ. Смена господствующей П. — итог «экстраординарного» периода соперничества научных сообществ (Т. Кун назвал такие периоды «научными революциями»); однако он не может быть окончательным. Наука находится в безостановочном движении, а чередование «нормальных» и «революционных» фаз — общая схема этого движения, позволяющая объяснять его историю.

В.Н. Пору с

Лит.: Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.

ПАРАНАУКА (от греч. рага — здесь: «около», «возле», «при», «вне») — термин, обозначающий многообразие сопутствующих науке идейно-теоретических учений и течений, существующих за ее пределами, но связанных с ней определенной общностью проблематики или методологии.

Понятие «П.» сформулировано в рамках философии и социологии науки и фиксирует ряд результатов рефлексии о природе науки и ее взаимодействии с окружением, в частности — стремление провести демаркационную линию между наукой и иными типами знания.

Во-первых, понятие «П.» выражает то обстоятельство, что содержание самой науки неоднородно и некоторые из ее элементов могут не укладываться в идеалы научной рациональности, соответствующие доминирующей теоретической парадигме. Тогда название «П.» может получить новая и еще не завоевавшая авторитета теория (космонавтика К.Э. Циолковского в начале 20 в. или гелиобиология А.Л. Чижевского в наши дни), которая со временем имеет шанс войти в сферу «нормальной науки» (Т. Кун). Ее отличает отсутствие развитой теоретической схемы на фоне провозглашения новой научной картины мира, в результате чего теоретическая интерпретация эмпирического материала строится непосредственно на основе последней. Наряду с блестящими теоретическими гипотезами в ней присутствует опора на непроверенные факты и противоречивые логические построения, неразработанность вспомогательных теорий или практических приложений. Название «П.» нередко получают и устаревшие, деградировавшие научные теории, не учитывающие многочисленных опровержений и новых научных данных. Их сторонники продолжают строить вечные двигатели, истолковывать таблицу химических элементов в рамках гипотезы У Праута, искать квадратуру круга или детерминистскую интерпретацию квантовой механики. В подобных случаях «П.» тождественна понятиям «альтернативной» или «девиантной» науки.

Во-вторых, понятие «П.» фиксирует то, что идеалы научной рациональности не обязательны также и для целого ряда иных видов познания (практического и практически-духовного освоения мира в частности). Оппозиционные науке практические традиции нередко выступают в форме «народных наук» («органическая агрикультура» Р. Штейнера, народная медицина, народная архитектура, народная педагогика, народная метеорология и синоптика и пр.). «Народные науки» обычно опираются на организмически-мифическую картину мира и представляют собой концентрированные выражения практического и обыденного опыта, приспособленные к традиционным условиям жизни. Их ценность определяется тем, насколько традиционные обычаи и знания применимы за пределами данных традиций. «Народные науки» могут органически дополнять науку и технологию или даже заменять их при определенных обстоятельствах (народная медицина в эпоху «культурной революции» в Китае). Нередко они содержат знания, дающие позитивный импульс развитию науки и техники (форма поморского коча была использована при проектировании первых ледоколов). Превознесение результатов «народной науки» приводит к ее деградации (противопоставление мичуринской опытной селекции научной генетике).

В последнем случае велик шанс превращения «народной науки» в псевдонауку. В США, напр., широко распространено присвоение имени «наука» (science) всякой системе знания, оформленной в школьную или университетскую специальность. Возникает широкий спектр «сельскохозяйственных наук», «семейных наук», «кулинарных наук», «музыкальных наук», «спортивных наук» и пр. Эти дисциплины учат полезным знаниям и навыкам, но не содержат системы идеализированных объектов, процедур научного объяснения и предсказания и потому не поднимаются выше систематизированного и дидактически оформленного опыта, оставаясь прикладными руководствами по различной тематике. Другой вид псевдонаук представляет собой околонаучная публицистика, спекулирующая на имеющей громкое общественное звучание или, напротив, таинственной тематике. Такова «уфология», или «наука об НЛО» (UFO — английская аббревиатура «неопознанных летающих объектов»), содержащая фантастические гипотезы и массу малодостоверных фактов. Аналогична ей и «теория мировых катастроф», американского психиатра И. Великовского, претендующая на объяснение якобы реальных явлений природы, описанных в Ветхом Завете. Здесь и исследования паранормальных феноменов (парапсихология, теория биоритмов, биоэнергетика и т.п.), постулирующие существование особых, неизвестных науке субстанций и природных сил или преувеличивающие роль определенных природных закономерностей.

Самостоятельный тип П. представляют собой «оккультные науки» (алхимия, астрология, френология, геомантия, хиромантия, физиогномика, толкование сновидений). Они представляют собой в той или иной мере теоретикоподобные учения, основанные на вере в сверхъестественное и отличающиеся выраженными претензиями на эффективность своих практических приложений. «Оккультные науки» (см. Оккультизм) опираются на натурфилософские теории и древние мифы, народный опыт и некоторые научные факты и методы, направляя все это синкретическое единство на то, чтобы предсказывать судьбу и способствовать ее оптимальному развертыванию. Этому призваны служить поиск «жизненного эликсира» или составление гороскопа, прослеживание «линий судьбы» по руке или прогноз, исходящий из символики сновидений. Современные шаманы создают академии и университеты, присуждают и получают ученые степени и звания, открывают специальные журналы, тщательно имитируя структуру науки и научного образования, и в то же время критикуют науку за догматизм и сциентизм.

ПОЗНАНИЕ — философская категория, описывающая процесс построения идеальных планов деятельности и общения, создания знаково-символических систем, опосредующих взаимодействие человека с миром и другими людьми в ходе синтеза различных контекстов опыта. Всякая философская концепция П. выражает собой содержание данного философского учения и в силу этого отличается от других концепций. Существуют аналитическое, феноменологическое, герменевтическое, психоаналитическое, трансцеденталистское, марксистское, эволюционное, социально-антропологическое и другие понимания П., производные от соответствующих теорий познания. Помимо философских имеют место и специально-научные концепции П. — психологическая, нейрофизиологическая, лингвистическая, социологическая, логическая, информационная, синергетическая, — часто выступающие в единстве с какими-то философскими учениями. Рефлексия о П. не заканчивается пределами науки и философии. Повседневное словоупотребление стихийно формирует обыденное понимание П.; в религии и теологии идет речь о способах и формах П. Бога; магия и оккультные науки стремятся разработать методы П. таинственных субстанций, астральных влияний, демонических сил. В истории философии и науки существует устойчивая тенденция восприятия элементов вненаучных представлений о П.

На рубеже 20—21 вв. теоретико-познавательная проблематика в ряде философских учений отходит на второй план, утрачивается уверенность в специфике философской теории П., а вместе с этим интерес к проблеме философского обоснования П. Однако претензии ряда наук на исчерпывающее понимание П. сталкиваются с теми же проблемами, над которыми давно работают философы (реализм — инструментализм, фундаментализм — феноменализм, субстанциализм — функционализм, догматизм — релятивизм и т.п.).

И. Т. Касавин.

ПОСТПОЗИТИВИЗМ — совокупность концепций в философии и методологии науки, возникших как критическая реакция на программу эмпирического обоснования науки, выдвинутой логическим эмпиризмом (неопозитивизмом), а с распадом этой программы пришедших ей на смену. В значительной степени эта реакция была инициирована идеями Поппера, выраженными в его книге «Logik der Forschung» («Логика исследования») (1934), вышедшей в пору, когда неопозитивизм имел преобладающее влияние, и сыгравшей едва ли не решающую роль в его критике; сам Поппер заявлял, что он «убил логический позитивизм» (Popper К. Intellectual Autobiography // The Philosophy of Karl Popper. La Salle, 1974. P. 69). «Убийство», однако, направлялось благими намерениями: Поппер полагал, что ему удалось выполнить задачу, которой занимались его оппоненты из «Венского кружка», а именно — создать теорию научной рациональности, опирающуюся на эмпиризм и логику, которая позволила бы строго разделить науку и ненаучные формы мыслительной активности (см. Демаркации проблема). Судьба распорядилась иначе: критика позитивистской программы вызвала «цепную реакцию», приведшую в итоге к ревизии практически всех основных понятий философии науки, в первую очередь — понятия «научной рациональности», к изменению самого образа науки и понимания ее роли в культуре. П. эволюционировал от альтернативных решений проблем, поставленных позитивистами, к признанию этих проблем неразрешимыми или бессмысленными и формированию новой проблемной сферы.

Прежде всего, это относится к проблеме взаимоотношения между наукой и философией. Отталкиваясь от позитивистского лозунга «Наука — сама себе философия» и третирования «метафизики» как совокупности положений, не имеющих научного смысла, П. вначале признал эвристическую ценность философской онтологии для науки (Поппер); затем нашел сходство между философскими дискуссиями и конкуренцией научных парадигм в «кризисные периоды» истории науки (Кун); далее взял курс на «реабилитацию» метафизики, которая должна была осуществляться теми же аналитическими методами, с помощью которых неопозитивисты пытались ее дискредитировать (Куайн, У Селларс, Дж. Смарт и др.); обнаружил, что защита «твердого ядра» научно-исследовательской программы от опровержений («негативная эвристика») в периоды, когда эта программа обеспечивает прирост эмпирического содержания, делает это «ядро» методологически неотличимым от метафизики (Лакатос), выяснил мифогенную и метафизическую «родословную» фундаментальных научных понятий (пространства, времени, причины, вероятности и др.) (К. Хюбнер); и, наконец, вообще признал «псевдопроблемой» поиск каких бы то ни было «демаркаций» между наукой, мифом или метафизикой (Фейерабенд).

В отличие от неопозитивистов, уповавших на установление несомненных оснований научного знания на почве чувственного опыта, П. объявил «эмпирический базис» науки продуктом рациональной конвенции, выявил неустранимую «теоретическую нагруженность» (т.е. смысловую зависимость от научных теорий, используемых в исследовательских процессах) терминов языка науки; тем самым была снята (или значительно ослаблена) дихотомия «теоретических» и «эмпирических» терминов языка науки (см. Стандартная концепция науки). П. фактически отказался от различения «контекста обоснования» и «контекста открытия» (Рейхенбах) как методологически бесплодного; напротив, именно методология, приближенная к реальной практике науки, обязана объяснить возникновение новых научных теорий и процессы их принятия научными сообществами (Лакатос, Агасси, К. Хукер, Э. Захар).

Унаследовав от неопозитивизма проблему «рациональной реконструкции» истории науки (т.е. объяснения исторической эволюции научного знания с помощью «нормативных» методологических концепций), П. затем пришел к плюрализму методологий, к идее принципиальной ущербности любых попыток «втиснуть» историю науки в какую-то единую методологическую схему, наконец, к «дескриптивизму»; т.е. сведение задач методолога к описанию конкретных приемов, методов, условий, которыми направляются научно-исследовательские действия, приводящие ученых к успеху. Тем самым П. отказался видеть в методологических нормах универсальные критерии научной рациональности. Лакатос объявил историю науки «пробным камнем» методологической концепции; при последовательном развитии этой мысли история науки должна рассматриваться как «резервуар» поучительных (как для ученых, так и для методологов) примеров, а не как развернутая во времени реализация универсального научного метода. Отсюда — постепенный отход П. от свойственных критическому рационализму установок на нормативную методологию и усиление интереса к «ситуационному анализу» (case study) этих примеров с привлечением социологических, социально-психологических и других факторов, не принимавшихся в расчет методологами-нормативистами. Сюда же относится проект «натурализованной эпистемологии» (Куайн), согласно которому задача эпистемологии состоит в изучении психологических закономерностей научно-исследовательских процессов; тем самым эпистемология выступает как раздел когнитивной психологии.

От критики индуктивизма и кумулятивизма, свойственных неопозитивизму, П. перешел к радикальному пересмотру представлений о науке как целенаправленном поиске истин. Само понятие истины либо вовсе устранялось из методологических рассуждений, либо подвергалось специфической интерпретации, приспособленной к антикумулятивистским, «дискретным» моделям эволюции науки. В этих моделях история науки распадалась на ряд «несоизмеримых» периодов, связь между которыми устанавливается не логико-методологическими, а историко-научными методами в сочетании с социологическими и культурологическими экскурсами. В связи с этим подверглись ревизии представления о научной рациональности; это понятие стало трактоваться как исторически относительное, «гибкое», включающее в свое содержание ценностные и культурные ориентиры. Вместе с понятиями истины и рациональности было пересмотрено и понятие прогрессивного развития научного знания: под «прогрессом» стали понимать не целенаправленное «приближение» к истине (подобный «телеологизм» был объявлен пережитком устаревшей метафизики), а «увеличение эмпирического содержания», т.е способности научных теорий объяснять и предсказывать научные факты (Лакатос), или расширение возможностей разрешать теоретические проблемы (Л. Лаудан); по словам Куна, «науки не нуждаются в прогрессе иного рода» (Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. С. 214), и это стало общим местом философии науки П. Если «критические рационалисты» еще говорили о «росте» научного знания и искали методологические критерии такого роста, то их оппоненты (Кун, Фейерабенд и др.) предпочитали говорить только об «изменении» научного знания, в связи с чем был остро поставлен вопрос о самой природе последнего, разделивший П. на сторонников «научного реализма» и «инструментализма».

П. отказался от неопозитивистского идеала научного знания как логически систематизированного множества высказываний, образцами которого считались теории математического естествознания; анализ был переориентирован на динамику научного знания, которое стало трактоваться как жизнь «популяции» понятий в интеллектуальной среде (Тулмин), как конкуренция научных сообществ (Кун), «пролиферация» научных теорий в атмосфере безграничной свободы интеллектуального соперничества ученых (Фейерабенд). Само понятие научного знания подверглось принципиальной дифференциации; напр., Полани рассматривал «невербализуемое», личностное, или «периферийное», знание как важнейшую составную часть стиля научного мышления.

Одной из основных тенденций П. стало «коллективистское» понимание субъекта научного познания: «стиль мышления», включающий наряду с понятийными «каркасами» ценностные ориентации, детерминируется научным сообществом и выступает как априорное условие всякой научно-познавательной деятельности. Научные коммуникации, институциональная организация науки, научные традиции, профессиональное обучение — все то, что способствует формированию стиля мышления, научных парадигм — вошло в предметный круг философии науки, которая, таким образом, во все большей степени превращается в междисциплинарную область исследований. Значительное внимание стало уделяться «этнометодологическим» исследованиям, которые ранее

относились исключительно к компетенции социологии науки. Это означало уже полный отход от проблемного поля неопозитивизма и, следовательно, наименование «П.» стало терять свое исходное значение.

С эволюцией от неопозитивизма к П. связано изменение некоторых мировоззренческих установок философии науки — разочарование в безусловных, рационалистически трактуемых ориентирах культуры (в том числе в доминирующей роли науки и научного знания) и склонность к мозаичному, калейдоскопическому и плюралистическому видению мира и места человека в нем, акцент на относительности, исторической обусловленности познавательных ценностей и результатов. Безусловно, это изменение не является ни всеохватным, ни необратимым; критический анализ связанных с ним процессов является необходимым условием дальнейшего развития философии науки.

В.Н. Порус.

ПРОБАБИЛИЗМ — распространенный в англо-американской научной литературе термин, обозначающий вероятностный (от англ. probability — вероятность) взгляд на мир. Его основой служит количественная, вероятностная оценка возможности случайных событий, правдоподобных суждений, гипотез и прогнозов.

Г.И. Рузавин.

РАЦИОНАЛИЗМ (от лат. ratio — разум) — философско-мировоззренческая установка, согласно которой истинными основаниями бытия, познания и поведения людей являются принципы разума. В философию термин «Р.» перенесен из теологии, г д е им обозначалось направление, сторонники которого настаивали на очищении религии от всего, что не может найти разумного объяснения, подвергали догматы веры логическому анализу. Судьбы классической и неклассических версий Р. неразрывно связаны с исторической эволюцией европейской (а через нее — мировой, общечеловеческой) культуры. Современный кризис культуры, по всей вероятности подошедшей к переломному моменту своей истории, серьезно затрагивает основания Р., критика которого часто приобретает контркультурный характер. Поэтому современный Р., отвечая на вызов времени, эволюционирует к большей адаптивности, ассимилирует диалогические формы взаимодействия культур, отказывается от чрезмерной жесткости и априорности своих границ — и вместе с тем настаивает на основополагающей роли рациональных начал человеческого бытия.

В.Н. Порус.

РЕФЛЕКСИЯ (от лат. reflexio — обращение, отражение) — понятие, которое применяется для обозначения актов самосознания, самопознания, самоанализа, самооценки того, что можно было бы назвать «мышлением о мышлении». Часто это понятие используется в качестве синонима понятия «размышление», и в этом случае понятие Р., как бы отрывается от своей этимологической основы (от лат. reflexio — обращение назад) и приобретает весьма широкий смысл. Именно первый, «узкий» смысл понятия Р., связанной с выбором особого у т л а зрения, задаваемого переносом внимания с предмета, объекта на субъекта и его активность, на собственные познавательные возможности и средства, отвечает действительному (специфическому) содержанию этого понятия.

Р. — деятельность человека, направленная на осмысление и переосмысление своих собственных действий, отношений с окружающим миром и их законов; процесс самосозерцания, самопознания и саморазвития. Р. — один из основных предметов и методов философии, а затем и психологии. В философии выделяются несколько аспектов Р.: гносеологический (Сократ, Локк), метафизический (Аристотель, Плотин, Августин), онтологический (Гегель, Маркс), эпистемологический (Лейбниц, Фихте), методологический (Декарт, Кант, Гуссерль), этический (Платон, экзистенциалисты) и психологический (Нельсон). Современные философские трактовки Р.: 1) способность разума обращать свой взор на себя; 2) мышление о мышлении; 3) анализ знания с целью получения нового знания или преобразования знания неявного в явное; 4) самонаблюдение за состоянием ума или души; 5) выход из поглощенности жизнедеятельностью; 6) исследовательский акт, направляемый человеком на осознание себя, и т.п.

В. А. Бажанов

СЮ. Степанов.

СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД — направление философии и методологии науки, специально-научного познания и социальной практики, в основе которого лежит исследование объектов как систем. С. п. ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов, на выявление многообразных типов связей сложного объекта и сведение их в единую теоретическую картину. Понятие «С. п.» (англ. «systems approach») стало широко употребляться с конца 60-х — начала 70-х гг. 20 в. в англоязычной и рус. философской и системной литературе. Близкими по содержанию к «С. п.» являются понятия «системные исследования», «принцип системности», «общая теория систем» и «системный анализ».

С. п.—междисциплинарное философско-методологическое и научное направление исследований. Непосредственно не решая философских проблем, С. п. нуждается в философском истолковании своих положений. Важную часть философского обоснования С. п. составляет системности принцип.

Исторически идеи системного исследования объектов мира и процессов познания возникли еще в античной философии (Платон, Аристотель), получили широкое развитие в философии Нового времени (И. Кант, Ф. Шеллинг), исследовались К. Марксом применительно к экономической структуре капиталистического общества. В созданной Ч. Дарвином теории биологической эволюции были сформулированы не только идея, но представление о реальности надорганизменных уровней организации жизни (важнейшая предпосылка системного мышления в биологии).

К числу важнейших задач С. п. относятся: 1) разработка средств представления исследуемых и конструируемых объектов как систем; 2) построение обобщенных моделей системы, моделей разных классов и специфических свойств систем; 3) исследование структуры теорий систем и различных системных концепций и разработок. В системном исследовании анализируемый объект рассматривается как определенное множество элементов, взаимосвязь которых обусловливает целостные свойства этого множества. Основной акцент делается на выявлении многообразия связей и отношений, имеющих место как внутри исследуемого объекта, так и в его взаимоотношениях с внешним окружением, средой. Свойства объекта как целостной системы определяются не только и не столько суммированием свойств его отдельных элементов, сколько свойствами его структуры, особыми системообразующими, интегративными связями рассматриваемого объекта. Для понимания поведения систем (прежде всего целенаправленного) необходимо выявить реализуемые данной системой процессы управления — формы передачи информации от одних подсистем к др. и способы воздействия одних частей системы на др., координацию низших уровней системы со стороны элементов ее высшего уровня управления, влияние на последние всех остальных подсистем. Существенное значение в С. п. придается выявлению вероятностного характера поведения исследуемых объектов. Важной особенностью С. п. является то, что не только объект, но и сам процесс исследования выступает как сложная система, задача которой, в частности, состоит в соединении в единое целое различных моделей объекта. Системные объекты очень часто бывают не безразличны к процессу их исследования и во многих случаях могут оказывать существенное воздействие на него.

Предпосылкой проникновения С. п. в науку в 20 в. явился, прежде всего, переход к новому типу научных задач: в целом ряде областей науки центральное место начинают занимать проблемы организации и функционирования сложных объектов; познание оперирует системами, границы и состав которых далеко не очевидны и требуют специального исследования в каждом отдельном случае. Во второй половине 20 в. аналогичные по типу задачи возникают и в социальной практике: в социальном управлении вместо превалировавших прежде локальных, отраслевых задач и принципов ведущую роль начинают играть крупные комплексные проблемы, требующие тесного взаимоувязывания экономических, социальных, экологических и иных аспектов общественной жизни (напр., глобальные проблемы,комплексныепроблемысоциально-экономического развития стран и регионов, проблемы создания современных производств, комплексов, развития городов, мероприятия по охране природы и т.п.). Изменение типа научных и практических задач сопровождается появлением общенаучных и специально-научных концепций, для которых характерно использование в той или иной форме основных идей С. п.. С. п. не существует в виде строгой теоретической или методологической концепции: он выполняет свои эвристические функции, оставаясь совокупностью познавательных принципов, основной смысл которых состоит в соответствующей ориентации конкретных исследований. Эта ориентация осуществляется двояко. Во-первых, содержательные принципы С. п. позволяют фиксировать недостаточность старых, традиционных предметов изучения для постановки и решения новых задач. Во-вторых, понятия и принципы С. п. существенно помогают строить новые предметы изучения, задавая структурные и типологические характеристики этих предметов и таким образом способствуя формированию конструктивных исследовательских программ.

И.В. Блауберг, Э.Г. Юдин, В.Н. Садовский.

СЦИЕНТИЗМ И АНТИСЦИЕНТИЗМ (от лат. scientia — разум, наука) — сциентизм выступает как идейная позиция, в основе которой лежит представление о научном знании как о наивысшей культурной ценности и определяющем факторе ориентации человека в мире. При этом в качестве идеала самой науки, как правило, рассматривается точное математизированное естествознание, под воздействием успехов которого в познании законов природы и связанного с этим научно-технического прогресса и возникает сциентизм. Будучи не строго оформленной системой взглядов, а, скорее, некоторой идейной ориентацией, сциентизм проявляется по-разному в различных формах социокультурной деятельности. Так, в подходе к роли науки в жизни общества в целом сциентизм проявляется в абсолютизации этой роли, в некритическом отношении к получившим распространение научным концепциям, в недооценке необходимости их постоянной коррекции, сопоставления с др. возможными взглядами и позициями, учета широкого спектра социальных, культурных, этических факторов. Сциентизм в философии проявляется в игнорировании ее мировоззренческого характера, в непонимании ее специфики по сравнению со специально-научным знанием (см. Позитивизм, Неопозитивизм). В социальном и гуманитарном познании сциентизм связан с недооценкой или игнорированием специфики их предмета по сравнению с естественнонаучными объектами, с попытками некритического и, зачастую, весьма искусственного привнесения в исследование человека и общества приемов точного естествознания. Весьма опасным (прежде всего для самого научного познания) следствием сциентистского культа науки является ее идеологизация и догматизация, превращение ее в своего рода суррогат религии, якобы дающей окончательный ответ на все коренные проблемы бытия, тогда как подлинная сила науки — в открытости, в незавершенности разрабатываемых ею исторически преходящих моделей реальности.

Сциентизму противостоят различные формы антисциентизма, различающиеся по степени их критичности в отношении к науке. Умеренный антисциентизм выступает, прежде всего, не столько против самой науки, сколько против агрессивного сциентизма, стремящегося абсолютизировать роль науки и принизить культурную значимость др. форм деятельности и ориентации человека в мире — искусства, нравственности, религии, философии, обыденного сознания, эмоционально-личностного отношения к миру. Такого рода антисциентизм критикует сциентистскую абсолютизацию науки, прежде всего, с позиций гуманизма, отстаивая правомерность многообразия различных форм человеческого опыта и отношения человека к миру, которые не могут быть вытеснены научной рациональностью. Более радикальные варианты антисциентизма переходят от критики сциентистской абсолютизации науки к критике науки как таковой. В крайних своих проявлениях они оценивают науку с экзистенциалистско-персоналистических позиций (напр., Н.А. Бердяев или Л. Шестов) как силу, искажающую отношение человека к миру, ущемляющую свободу. Религиозный антисциентизм отвергает возможности мировоззренческой независимости науки, настаивает на необходимости религиозной мотивации научного познания.

Если ранние формы антисциентизма возникали на основе иных, чем наука, форм сознания (таких как религия, искусство, нравственность), то для современности характерно появление тенденций антисциентизма на почве критического самосознания самой науки. Такова, напр., критика науки как «мифа современности» представителем постпозитивизма П. Фейерабендом. В некоторых современных вариантах умеренного антисциентизма (находящих, напр., выражение в так называемом «экологическом сознании») признается мощное воздействие науки на прогресс научно-технической цивилизации, но вместе с тем справедливо указывается на противоречивость этого прогресса, который наряду с бесспорными достижениями влечет за собой и деструктивные последствия, за что должна нести ответственность и наука. Антисциентистская критика такого рода способствовала более объективной и многомерной оценке науки, ее роли и возможностей, привлекая, в частности, внимание к этическим аспектам науки.

ТЕОРИЯ — В широком смысле — комплекс взглядов, представлений, идей, направленных на истолкование и объяснение какого-либо явления; в более узком и специальном смысле — высшая, самая развитая форма организации научного знания, дающая целостное представление о закономерностях и существенных связях определенной области действительности — объекта данной Т. По своему строению Т. представляет внутренне дифференцированную, но целостную систему знания, которую характеризуют логическая зависимость одних элементов от др., выводимость ее содержания из некоторой совокупности утверждений и понятий — исходного базиса Т. В процессе применения Т. сформированное в ней знание опосредуется различными промежуточными звеньями, конкретизирующими факторами, что предполагает живое, творческое мышление, руководствующееся Т. как программой, но мобилизирующее также все возможные способы ориентации в конкретной ситуации. Действенное применение Т. требует опоры на непосредственное восприятие исследуемого объекта, использования практического опыта, включения эмоциональных и эстетических моментов сознания, активизации способностей творческого воображения. Сама Т. как форма особого освоения мира функционирует в тесном взаимодействии с др., нетеоретическими, формами сознания. Крупные научные Т. всегда так или иначе связаны с определенными философско-мировоззренческими установками; их разработка стимулируется этими установками и, в свою очередь, способствует упрочению их авторитета и влияния в системе культуры. Важным опосредствующим звеном между философско-мировоззренческими установками и собственно научными Т. являются научные картины мира.

Т. выступает как наиболее сложная и развитая форма научного знания; др. его формы — законы науки, классификации, типологии, первичные объяснительные схемы и т.д. — генетически могут предшествовать собственно Т., составляя базу ее формирования; в то же время они нередко сосуществуют с Т., взаимодействуя с нею в системе науки, и даже входят в Т. в качестве ее элементов (теоретические законы, типологии, основанные на Т.).

Указанный смысл термина «Т.» как формы организации научного знания сложился достаточно поздно в философии и методологии науки. Первоначальное же значение греч. слова «Т.» — это экстатическое, мистическое созерцание, что достаточно прозрачно свидетельствует о генетических связях формировавшегося в античной культуре концептуально-теоретического знания с дотеоретическими архаическими формами сознания. Уже пифагорейцы выдвинули идею об очищении души через чистое познание посредством созерцания. Это чистое созерцательное познание, ставшее идеалом для античной философии, вначале было весьма далеко от рационалистического стиля интеллектуальной «интуиции» Нового времени. Это страстная, эмоционально напряженная работа души, проникнутая религиозно-экстатическим пафосом, являлась для мыслителей типа Пифагора не знанием ради знания, а, прежде всего, способом духовного совершенствования. Возрастание в процессе эволюции античной философии собственно познавательных мотивов, развитие культуры понятийного анализа и дискурса не приводило в античной культуре к логизации и рационализации теоретического сознания в стиле, характерном для Нового времени и последующего развития научного мышления. Античная «Т.» все время сохраняет свой исходный смысл мысленно-интуитивного «всматривания» в космос, восприятия идеальных сущностей «духовными очами». По мнению А.Ф. Лосева, у Платона «...термин "теория" представляет собой такое состояние сознания, которое имеет своим предметом организованную, оформленную действительность и которое аналитически-синтетически конструирует эту действительность на основе непосредственного видения или созерцания. Другими словами, в этом термине мы находим типичное для Платона и для всей античности взаимное слияние непосредственно данной и сознательно-сконструированной предметности...» (Лосев А.Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 462). Вместе с тем в реальной практике формирующейся в античности теоретической науки, в частности в «Началах» Евклида, была разработана та форма организации и систематизации научного знания, которая стала на много веков образцом, «парадигмой» дедуктивно-аксиоматического построения Т. в современном значении этого термина.

Научное знание в принципе теоретично с самого начала, так как всегда связано с размышлением о содержании используемых в науке понятий и о той исследовательской деятельности, которая приводит к формированию этих понятий. При этом, однако, формы и глубина теоретического мышления могут сильно варьировать, что находит свое историческое выражение в развитии структуры теоретического знания, в формировании различных способов его внутренней организации. Если теоретическое мышление вообще, размышление над смыслом используемых понятий необходимо сопутствует всякой науке, то Т. в собственном, более строгом смысле, соответствующем ее пониманию в современной методологии науки, появляется на достаточно высоких этапах развития науки.

Переход от эмпирической стадии науки, которая ограничивается классификацией и обобщением опытных данных, к ее теоретической стадии, когда появляются и развиваются Т. в собственном смысле, осуществляется через ряд промежуточных форм теоретизации, в рамках которых формируются первичные теоретически различные конструкции (напр., типологии, объяснительные схемы). Будучи источником возникновения Т., сами эти конструкции, однако, еще не образуют Т.: ее возникновение связано с возможностью построения многоуровневых конструкций, которые развиваются, конкретизируются, внутренне дифференцируются в процессе деятельности теоретического мышления, отправляющегося от некоторой совокупности исходных принципов. В этом смысле зрелая Т. представляет собой не просто сумму связанных между собой знаний, но и содержит определенный механизм построения знания, внутреннего развертывания теоретического содержания, воплощает некоторую программу исследования; все это и создает целостность Т. как единой системы знания. Именно подобная возможность развития аппарата научных абстракций в рамках и на основе Т. делает последнюю мощным средством решения фундаментальных задач познания действительности.

В современной методологии науки принято выделять следующие основные компоненты Т.: 1) исходный эмпирический базис, который включает множество зафиксированных в данной области знания фактов, достигнутых в ходе наблюдений и экспериментов и требующих теоретического объяснения; 2) исходную теоретическую основу — множество первичных допущений, постулатов, аксиом, общих законов Т., в совокупности описывающих идеализированный объект Т.; 3) логику Т. — множество допустимых в рамках Т. правил логического вывода и доказательства; 4) совокупность выведенных в Т. утверждений с их доказательствами, составляющую основной массив теоретического знания. Четкая фиксация правил логического вывода и доказательства осуществляется при этом далеко не во всех Т., а только в тех, что соответствуют идеалу их дедуктивного построения. Этот идеал реализуется, в лучшем случае, только в некоторых разделах математики и в математической логике. Абсолютизация данного идеала, свойственная так называемой стандартной концепции науки, отстаивавшейся сторонниками логического позитивизма, не соответствует реальной практике науки. Зато с методологической точки зрения центральную роль в формировании Т. играет лежащий в ее основе идеализированный объект — теоретическая модель существенных связей реальности, представленных с помощью определенных гипотетических допущений и идеализации. Построение идеализированного объекта Т. — необходимый этап создания любой Т., осуществляемый в специфических для разных областей знания формах. Напр., идеализированным объектом Т. в классической механике является система материальных точек, в молекулярно-кинетической Т. — множество замкнутых в определенном объеме хаотически соударяющихся молекул, представляемых в виде абсолютно упругих материальных точек, и т.д.

Идеализированный объект Т. может выступать в разных формах, предполагать или не предполагать математического описания, содержать или не содержать того или иного момента наглядности, но при всех условиях он должен выступать как конструктивное средство развертывания всей системы Т. Таким образом, идеализированный объект выступает не только как теоретическая схематизированная модель реальности; он вместе с тем неявно содержит в себе определенную программу исследования, которая и реализуется в построении Т. Соотношения элементов идеализированного объекта — как исходные, так и выводные — представляют собой теоретические законы, которые, в отличие от эмпирических законов, формулируются не непосредственно на основе изучения опытных данных, а путем определенных мыслительных действий с идеализированным объектом. Из этого вытекает, в частности, что законы, формулируемые в рамках Т. и относящиеся по существу не к эмпирически данной реальности, а к реальности, как она представлена идеализированным объектом, должны быть соответствующим образом конкретизированы при их применении к изучению реальной действительности.

Многообразию форм идеализации (и, соответственно, типов идеализированных объектов) соответствует и многообразие видов Т. В Т. описательного типа, решающей главным образом задачи описания и упорядочения обычно весьма обширного эмпирического материала, построение идеализированного объекта фактически сводится к вычленению исходной схемы понятий. В современных математизированных Т. идеализированный объект выступает обычно в виде математической модели или совокупности таких моделей. В дедуктивных теоретических системах построение идеализированного объекта по существу совпадает с построением исходного теоретического базиса.

Процесс развертывания содержания Т. предполагает максимальное выявление возможностей, заложенных в исходных посылках Т., в структуре ее идеализированного объекта. В частности, в Т., использующих математический формализм, развертывание содержания предполагает формальные операции со знаками математизированного языка, выражающего те или иные параметры объекта. В Т., в которых математический формализм не применяется или недостаточно развит, на первый план выдвигаются рассуждения, опирающиеся на анализ содержания исходных посылок Т., на мысленный эксперимент с идеализированными объектами. Наряду с этим развертывание Т. предполагает построение новых уровней и слоев содержания Т. на основе конкретизации теоретического знания о реальном предмете. Это связано с включением в состав Т. новых допущений, с построением более содержательных идеализированных объектов. В итоге конкретизация исходной Т. приводит ее к развитию в систему взаимосвязанных Т., объединяемых лежащим в их основании идеализированным объектом. Этот процесс постоянно стимулируется необходимостью охвата в рамках и на основе исходных положений Т. многообразия эмпирического материала, относящегося к предмету Т.; развитие Т. не есть поэтому только имманентное логическое движение теоретической мысли — это, вместе с тем, и активная переработка эмпирической информации в собственное содержание Т., конкретизация и обогащение ее понятийного аппарата (см. Восхождение от абстрактного к конкретному). Именно это развитие содержания Т. ставит определенные пределы возможной логической формализации процессов ее построения. При всей плодотворности формализации и аксиоматизации теоретического знания нельзя не учитывать, что реальный процесс конструктивного развития Т., ориентируемый задачами охвата нового эмпирического материала, не укладывается в рамки формально-дедуктивного представления о развертывании Т. Современные представления, в частности, о гипотетико-дедуктивной Т. (см. также Гипотетико-дедуктивный метод) выходят поэтому за рамки только дедукции теорем из исходных гипотетических утверждений Т., подтверждаемых или опровергаемых в результате последующей эмпирической проверки, а предполагают обращение к процессам изменения и развития исходных теоретических гипотетически принимаемых утверждений, что стимулировало разработку методологической проблематики критериев приемлемости подобных изменений (напр., критерии прогрессивного и регрессивного сдвига проблем в методологии исследовательских программ И. Лакатоса). Соответственно при таком подходе Т. уже не рассматривается как «закрытая» неподвижная система. «Единицей» методологического анализа становится последовательность («серия») Т. по мере их изменения, единство которых определяется лежащим в их основе «твердым ядром» исследовательской программы, принятие которого, в общем, соответствует понятию исходного идеализированного объекта в классическом «статуарном» подходе к Т.

Т. может развиваться в относительной независимости от эмпирического исследования посредством знаково-символических операций по правилам математических или логических формализмов, посредством введения различных гипотетических допущений или теоретических моделей (особенно математических гипотез и математических моделей), а также путем мысленного эксперимента с идеализированными объектами. Подобная относительная самостоятельность теоретического исследования образует важное преимущество мышления на уровне Т., ибо дает ему богатые эвристические возможности. Но реальное функционирование и развитие Т. в науке осуществляется в органическом единстве с эмпирическим исследованием. Т. выступает как реальное знание о мире только тогда, когда она получает эмпирическую интерпретацию. Современная методология науки отвергает примитивные представления об оправдании Т. в духе верификационизма или, напротив, однозначного ее опровержения в духе фальсификационизма. Однако она не отбрасывает идею оценки Т. по ее объяснительно-предсказательным возможностям по отношению к эмпирии. Как подтверждение Т. отдельными эмпирическими примерами не может служить безоговорочным свидетельством в ее пользу, так и противоречие Т. отдельным фактам не есть достаточное основание для отказа от нее. И подобное противоречие служит мощным стимулом совершенствования Т. вплоть до пересмотра и уточнения ее исходных принципов. Решение же об окончательном отказе от Т. обычно связано с общей дискредитацией фактически лежащей в ее основе программы исследования и появлением новой программы, выявляющей более широкие объяснительно-предсказательные возможности по отношению к сфере реальности, изучаемой данной Т.

B.C. Швырёв.

ФАКТ (от лат. factum — сделанное, совершившееся) —

1) синоним понятий «истина», «событие», «результат»; нечто реальное в противоположность вымышленному; конкретное, единичное в отличие от абстрактного и общего;

2) в философии науки — реальное положение дел, чувственный образ или особого рода предложения, фиксирующие эмпирическое знание. Как форма эмпирического знания, Ф. противопоставляется теории или гипотезе.

В научном познании совокупность Ф. образует эмпирическую основу для выдвижения гипотез и создания теорий. Задачей научной теории является описание Ф., их интерпретация и объяснение, а также предсказание Ф., ранее неизвестных.

ХОЛИЗМ (от греч. okoc, - целый) - методологический принцип целостности, сформулированный южноамерик. философом Я. Смэтсом в 1926 в его книге «Холизм и эволюция». Выражается в формуле «целое больше, чем сумма его частей». Исходя из идеи биологического витализма и специальной теории относительности, Смэтс трактовал целое как центральное понятие философии, синтезирующее в себе объективное и субъективное, материальное и идеальное. Высшая форма органической целостности - человеческая личность. По Смэтсу, целостность как органическая мировая субстанция нерасчленима и непознаваема, в отличие от др. аспекта сущего — механичсекой структурности, являющейся предметом науки. X. свойственен целому ряду философских концепций развития, воспринявших, в частности, идеи «творческой эволюции» А. Бергсона, «философии процесса» А.Н. Уайтхеда. X. противостоит как механицистской, так и антропо-морфистской интерпретации реальности. Онтологический X. подчеркивает примат целостностей перед отдельными феноменами, методологический X. строит объяснение отдельных феноменов через их отношение к целостностям. В самом широком смысле X. является установкой на учет всего многообразия сторон предмета и критикой всякого одностороннего подхода.

Определенная расплывчатость и метафоричность принципа X. не помешала его популярности. Идеи X. развивали А. Ломан, А. Мейер-Абих, Дж. Холдейн; на принципе X. построен ряд фундаментальных положений самых разных учений — гештальтпсихологии, системного подхода, синергетики, феноменологии Э. Гуссерля, современной философии науки (тезис Дюгема— Куайна, тезис Куна—Фейерабенда), социальной философии (от К. Маркса и Э. Дюркгейма до социального функционализма Н. Лумана).

И. Т. Касавин.

ЦЕННОСТИ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИЕ -получили свой статус в 20 в. наряду с классическими нравственными, эстетическими, ценностью свободы и др. Последние десятилетия теория познания и философия науки поставили перед собой цель: найти, как и в каких формах социальное и культурно-историческое входят в содержание знания и влияют на способы и результаты познавательной деятельности? как осуществляется превращение внешних социокультурных, ценностных факторов во внутренние — логические и методологические — элементы познания? Эпистемологическая проблема состоит в том, чтобы понять, как ценностно нагруженная активность субъекта может выполнять конструктивные функции в познании. Для решения этой проблемы наиболее плодотворным становится поиск и выявление тех средств и механизмов, которые выработаны внутри самого научного познания. Речь идет не о «преодолении» субъекта как такового, а об элиминации идущих от субъекта деформаций, искажений под влиянием личной и групповой тенденциозности, предрассудков, пристрастий и т.п. В реальном процессе познания сама активность ценностно ориентированного субъекта познания, опирающегося на объективные законы, становится в сфере научного познания решающим детерминационным фактором и главным условием получения объективно истинного знания.

Ценностное сознание обретает в науке конкретную форму оценочного отношения субъекта к результатам своего труда. Каждый элемент научного знания (понятия, методы, факты, принципы и нормы, гипотезы, теории и др.) обладает такими ценностно-эпистемологическими характеристиками, как истинность, непротиворечивость, простота, наглядность, доказательность, информативность и др. Происходит не только обобщение этих понятий, но и их очевидная «деантропоморфизация», преодоление ограничения только собственно человеческими смыслами. Оценивание предполагает отнесение как к этическим, эстетическим, мировоззренческим идеалам, так и к собственно эпистемологическим, методологическим нормативам и эталонам. Эти проблемы обсуждаются в эпистемологии и философии науки. Так, амер. философ X. Патнэм в широко известном труде «Разум, истина и история» (1981), в главах «Факт и ценность», «Ценности, факты и познание», показал, что традиционное противопоставление «факт—ценность» не имеет рациональных оснований. Понимание научного факта предполагает определенные ценности, в частности «ценность самой истины», которая, в свою очередь, предполагает определенные критерии-ценности; напр., «критерий рациональной приемлемости (acceptability)». Это и есть специфические эпистемологические ценности,

Дата добавления: 2014-10-23