История социологии. В нормальном случае человек начинает соотносить себя с дру­гими вскоре после рождения

Социализация

В нормальном случае человек начинает соотносить себя с дру­гими вскоре после рождения. Однако в раннем детстве дитя, как, правило, «обращается к своему собственному Я в третьем лице. По сути своей это Я — смесь всех людей, с которыми общается, когда принимает их роли. Лишь постепенно это свойство приобретает достаточно ясную форму, чтобы быть отождествленным с биоло­гическим индивидом, и явить в нем ярко выраженную личность, которую мы называем самосознанием»¹. Так от двух до четырех лет, с точки зрения Мида, ребенок переживает время «театрализо­ванной игры, представления» (play), на протяжении которого он с готовностью переходит от одной роли к другой по своему усмотре­нию. «Вы не можете положиться на ребенка; вы не вправе сделать вывод о том, что все, что он делает, предопределяет его действия в будущем. Он не организован как целое. Ребенок не обладает ни определенным характером, ни определенной личностью»². Это — простейшая форма существования в качестве другого для самого себя, своего самопознающего коммуникативного Я. Да, ребенок в состоянии воспринять целый ряд общезначимых стимулов, на которые он будет способен отреагировать точно так же, как и ок­ружающие. Однако эти его реакции очень четко распределены во времени: ему не дано вместить общий замысел происходящего, взаимную ответственность игроков друг за друга.

Начиная с четырех лет и до конца своей жизни человек нахо­дится в той стадии своего развития, которая названа Мид ом «иг­рой по правилам, соревнованием» (game). На сей раз организация отношений между людьми осуществляется по социальному, или групповому, признаку. Мое собственное Я становится «индивиду­альной рефлексией обобщенных, систематизированных образцов

¹ MeadG. Mind, Self and Society. P. 369-370.

² Ibid. P. 159.

³ Ibid. P. 158.

социального или группового поведения, в котором оно вместе с другими участвует»³.

Мое собственное Я, таким образом, воплощает в себе всю со­вокупность социальных связей, которые оно «стягивает» на себя. «...Мы — одни для одного человека и другие — для другого. Это части моего собственного Я, которые существуют только для него в его отношении к самому себе.

...Множественная личность в определенном смысле нор­мальна... Единство и структура моего собственного полного Я отражают единство и структуру целостного социального процес­са....Различные элементарные Я... отвечают различным аспектам структуры целостного социального процесса»¹. Мое собственное Я есть социальный процесс.

Если мы сопоставим «театрализованное представление» с «иг­рой по правилам», то увидим существенное различие: играющий по правилам ребенок должен быть готов принять установку любого другого игрока, заранее зная, как соотносятся их роли. Игра как соревнование не только согласует отдельные индивидуальные ус­тановки между собой, но и создает единое смысловое пространство «обобщенного другого» (generalized othen), той социальной группы, к которой принадлежит игрок. В жизни ребенка игра представляет «переход от принятия роли других в театрализованном представ­лении (play) к организованной части, существенной для самосо­знания в полном смысле этого слова»².

«"Другой" находится в той же плоскости, на том же уровне восприятия, что и мое собственное Я. Между нашими собственны­ми Я и собственными Я других не может быть проведено никакого четкого разграничения, ибо наши собственные самопознающие коммуникативные Я существуют и входят как таковые в наш опыт только потому, что там существуют и туда входят собственные Я других»³. Они в равной степени доступны и непосредственны. «Поток сознания — носитель обоих — моего собственного Я и его общества, и каждый из них может быть рассмотрен как зависящий от другого в процессе своего развития в сознании»⁴.

Самосознание человека как умение выделять себя из окру­жающей среды в теории Мида неразрывно связано с умением от-

¹ Mead G. Self// George Herbert Mead on Social... P. 207-208.

² Ibid. P. 216.

³ Ibid. P. 227.

⁴ Mead G. Cooley's Contribution to American Social Thought // George Herbert
Mead on Social Psychology. P. 296.

СОЦИОЛОГИЯ США

носиться к себе как к другому, а умение относиться к себе как к другому, т. е. оценивать свои действия, непременно предполагает знание социальных критериев этой оценки, воплощенных в образе «обобщенного другого». Человеку становится доступным общество в целом, ситуация в целом с соподчиненностью ролей и взаимны­ми ожиданиями ее участников. В той мере, в какой логична игра, логично и упорядочено мое собственное Я.

«Именно в форме «обобщенного другого» социальный про­цесс воздействует на поведение индивидов, вовлеченных в него и производящих его, т. е. общность осуществляет контроль над по­ведением своих индивидуальных членов;...в этой форме социаль­ный процесс, или общность, входит как определяющий фактор в мышление индивидов»¹.

Мораль игры, стремление ощутить себя частью некоторого организованного целого захватывают ребенка гораздо сильнее, чем те этические принципы, которые исповедует его семья или сообщество в целом. Сколько бы ни продолжалось увлечение иг­рой, след, который она оставит в его жизни, не исчезнет. Научив человека организовывать свои отклики и реакции на происходя­щее, исходя из требований организации, она превратит его в того, о ком мы можем с уверенностью сказать: «У него есть характер в моральном смысле этого слова»².

Так думает Мид. Его цитату можно было бы оставить без ком­ментариев, как справедливую с «технической» точки зрения, если бы не упоминание о морали. Ведь к теме, затронутой Мидом, мож­но подойти и с другой точки зрения. Интерес к социальной игре нередко делает людей заложниками так называемой «карманной психологии», о чем замечательно писал английский мыслитель первой половины XX в. Клайв С Льюис: «Мы иногда попадаем как бы в «карманы», в тупики мира — в школу, в полк, в конто­ру, где нравственность очень дурна. Одни вещи считаются здесь обычными («все так делают»), другие — глупым донкихотством. Но, вынырнув оттуда, мы, к нашему ужасу, узнаем, что во внешнем мире «обычными» вещами гнушаются, а донкихотство входит в простую порядочность. То, что в «кармане» представлялось болез­ненной сверхчувствительностью, оказалось признаком душевного здоровья»³.

¹ Mead G. Self// George Herbert Mead on Social... P. 219-220.

² Ibid. P. 226.

² Льюис К.С. Страдание // Льюис К.С. Любовь. Страдание. Надежда. М., 1992. С. 145-146.

542 История социологии

Однако для Мида, как социального психолога и социолога, не существует ни категории «душевного здоровья», ни этической стороны общения и поведения людей. Его занимает совсем другое: как можно, не теряя внутреннего единства и целостности, «быть другим и в то же самое время самим собой»¹.

Дата добавления: 2014-10-31