КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Переводов Шекспира
К МЕТОДИКЕ Б. Пастернак. Заметки переводчика. «Знамя», 1944, № 1-2. Глава седьмая СИНТАКСИС. — ИНТОНАЦИЯ. — I оспроизводить иностранный синтаксис во всех его специфических особенностях, конечно, нельзя. Точные копии иноязычной фразеологии немыслимы, так как у каждого языка есть свой собственный синтаксис. Но в тех случаях, когда синтаксис переводимого текста культивирует всякого рода повторы, параллелизмы, единоначатия, симметрические словесные ходы, при помощи которых организуется определенная ритмика поэтической и прозаической речи и которые легко передать средствами русского синтаксиса, — воспроизведение этих синтаксических фигур в переводах на русский язык обязательно. Отсюда, однако, не следует, что синтаксис нашего перевода должен звучать не по-русски. Хороший переводчик, хотя и смотрит в иностранный текст, думает все время по-русски и только по-русски, ни на миг не поддаваясь влиянию иностранных оборотов речи, чуждых синтаксическим законам родного языка. Переводчик должен стремиться к тому, чтобы каждая фраза, переведенная им, звучала по-русски, подчиняясь логике и эстетике русского языка. В свое время по этому поводу велись ожесточен' иые споры, сущность которых знаменитый английский критик, поэт и философ Метью Арнольд кратко сформулировал так: «Одни говорят: перевод может почитаться хорошим, если, читая его, мы забываем подлинник, и нам кажется, что подлинник написан на нашем родном языке. Другие говорят: цель перевода прямо противоположная. Нужно сохранять в переводе каждый непривычный, несвойственный нашему языку оборот, чтобы возможно сильнее ощущалось, что перед нами создание чуждого нам ума, что мы только имитируем нечто, сделанное из другого материала»'. Современные мастера перевода придерживаются первого из этих двух переводческих методов, взаимно исключающих друг друга. Синтаксис оригинала, утверждают они, не должен владеть переводчиком; переводчик должен свободно владеть синтаксисом своего родного языка. В самом деле, нельзя же писать: «Он шел с глазами, опущенными в землю, и с руками, сложенными на груди». «Он был похож на испанца со своей смуглой кожей...» «Грум выглядел франтом со своими драповыми гетрами и его круглым лицом». Все это обороты не русские. К сожалению, они издавна превратились в бытовое явление. Даже в сочинениях Анатоля Франса, вышедших в «ЗИФе» под ре- 1 «On Translating Homer». «Essays Literary and Critical», by Mathew Arnold. London, 1911, pp. 210—211. дакцией А. Луначарского, мы встречаем такие, например, обороты: «Он нашел ее очень миловидной, с ее тонким носом...» ' Вообще в нашей литературе выработался особый, условный переводческий язык, который с подлинным русским языком не имеет ничего общего. Вот примеры излюбленной переводческой лексики: «Она имеет массу брильянтов...», «Я вернусь через пару часов...», «Все его члены дрожали (члены вместо «руки и ноги» особенно часты у переводчиков английского текста). Русскому синтаксису свойственно заменять притяжательное местоимение личным (с предлогами у или к или без всякого предлога, в дательном падеже). Многие переводчики игнорируют эту форму и пишут: «Ее глаза зелены...», «Я еду на свою родину...», «Вы почти оторвали мою руку...» Тогда как по-русски надлежало сказать: «У нее зеленые глаза...», «Я еду к себе на родину...», «Вы чуть не оторвали мне руку...» У многих переводчиков встречаются и такие обороты: «Я мог бы спасти его, но у меня не хватило мужества сделать это». «Он относится к нам хорошо. Не могу понять, почему он делает это». Между тем без двух последних слов фраза звучит изящнее и более по-русски: «Я мог бы спасти его, но у меня не хватило мужества». «Он относится к нам хорошо... Не могу понять почему». Особенно усердно калькировал иноязычный синтаксис известный сторонник вербальной точности (то есть дословности) Евгений Ланн. В его переводах то и дело встречаешь такие кальки: 1 ан а толь Франс. Полное собрание сочинений, т. III. М— Л., 1928, стр. 211. «Он в ужасном состоянии любви» (in the horrible state of love). «Он улыбнулся сквозь свои слезы». «Он стал убирать подножку экипажа с физионо-мией, выражающей живейшее удовлетворение». И т. д. >. Русский синтаксис не допускает сокращения обстоятельственных придаточных предложений, если их подлежащее не тождественно с подлежащим главного предложения. А между тем переводчики пишут: «Будучи на положении бродяги, всякое повреждение приписывалось мне». «Лежа в канаве, спасение казалось мне невозможным». «Она, со своей стройной талией молодой девушки, слушала его стихи»2. По той же самой причине, забывая, что в русском языке винительный падеж дополнения только тогда переходит в родительный, если отрицательная частица «не» относится к глаголу, управляющему этим дополнением, переводчики вводят родительный падеж даже в тех случаях, когда отрицательная частица стоит при глаголах, не имеющих никакого отношения к давдгому дополнению. Они пишут: «Не хочу описывать разнообразных чувств, нахлынувших на меня». В то время как необходимо писать: «Не хочу описывать разнообразные чувства, нахлынувшие на меня», ибо в данном случае не относится к слову хочу, а не к слову описывать. Это правило нарушается чаще других. Даже хорошие переводчики пишут: «Спичка не может вызвать молнии» (нужно — молнию). «Этого не могло бы случиться» (вместо: это не могло бы случиться) и т. д.3. "Иван Кашкин. Мистер Пиквик и другие. «Литературный критик», 1936, № 5, стр, 222. 2 «Литературная газета», 1933, № 53, 3 Вопрос о родительном падеже, поставленном после ряда Напрасно также культивируются у нас переводчиками свойственные иностранным языкам и чуждые русскому ложные придаточные предложения цели, в которых по существу никакой цели не выражено, например: «Я недостаточно давно уехал оттуда, чтобы не иметь никакого интереса к этой местности...» Подчиняясь иноязычному синтаксису, переводчики то и дело нагромождают множество лишних слов, отчего фраза становится неуклюжей и грузной. Они считают возможным составлять такие предложения: «Но самое худшее из всего — это то, что, когда он перестал молиться...» Между тем не проще ли сказать: «Хуже всего, что, окончив молитву...» Вообще переводчикам нужно всемерно заботиться, чтобы в русском переводе фразеология иностранного автора не утратила своей динамики и легкости, чтобы вместо лаконических фраз не получилось водянистых и пухлых. Известно, что в английском языке (особенно в его позднейших формах) огромное большинство слов — односложные. В среднем каждое английское слово почти вдвое короче русского. Эта краткость придает английской речи особую силу и сжатость; при переводе на русский язык неизбежно вместо энергичной сентенции в семь строк получится вялая в одиннадцать или двенадцать. Это фатально для языка, где крайм значит «преступление», бас — «омнибус», уи — «ма- спрашивал, как лучше: «Не могу ему простить справедливые насмешки» или: «Не могу ему простить справедливых насмешек» «Кажется, — писал А. С. Пушкин, — что слова сии зависят не от глагола могу, управляемого частицею не, но от неопределенного наклонения простить, требующего винительного падежа. Впрочем, Н. М. Карамзин пишет иначе» (то есть Карамзин ставит родительный падеж). Десять лет спустя Пушкин снова вернулся к этой теме: «Возьмем, например, следующее предложение: «я не могу вам позволить начать писать стихи», а уж конечно не стихов. Неужто электрическая сила отрицательной частицы должна пройти сквозь всю эту цепь глаголов и отозваться в существительном? Не думаю» (Полное собрание сочинений, т. XI. М.—Л, Издательство АН СССР, стр. 18, 147) люсенькнй», где фразы часто обходятся без соединительных частиц. Привожу таблицу соотносительности длины слов в языках английском, немецком и русском (на тысячу слов текста):
Для некоторой разгрузки текста нужно повсюду, где только возможно, особенно в разговорной речи, — вычеркивать лишние слова: это хоть отчасти придаст переводу ту легкость, которой ввиду краткости английских слов и простоты английского синтаксиса отличается подлинный текст. В старом переводе «Барнеби Реджа» читаем: «— Ведь вы полная хозяйка над этими деньгами. — Была. Больше не могу быть ею»2. значительно легче: — Была. Больше не могу. В том же переводе говорится, что почки на деревьях распустились в листья (стр. 350). Зачеркните слова «в листья», вы спасете фразу от неуклюжего скопления согласных съел, от банальности, от двух лишних слогов. На стр. 357 говорится: «Это именно была та особа, которую он хотел видеть». 1 G H e r d a n Language as choice and chance, 1956, табли 2 Чарльз Диккенс. Барнеби Редж. В издании Чарльз Выбросьте слово особа. Фраза облегчится на пять слогов: «Это была именно та, кого он хотел видеть». Впрочем, дело не в механическом усечении фраз. Возможно, что здесь было бы всего целесообразнее выразить ту же мысль так: «Именно ее он и хотел видеть». Зачем говорить: «Я не обращаю внимания на это обстоятельство», когда по-русски гораздо легче сказать: «Я не обращаю внимания.на это». Конечно, при такой разгрузке нужно выбрасывать только лишнее, то, без чего фраза может легко обойтись, без чего она уже давно обходится в свободной, разговорной, еепедантической речи. Выбрасывать же, как ненужный балласт, такие важные элементы переводимого текста, какие выбрасывали, например, переводчики трагедий Шекспира, не рекомендуется никому ни при каких обстоятельствах, потому что, как мы ниже увидим, это приводит к прямому искажению подлинника. Ведь с законами синтаксиса связана интонация речи — ее эмоциональный выразительный строй, ее душа.
Дата добавления: 2014-10-31; Просмотров: 487; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |