Памятник от слова память

М. Швыдкой

Сегодня в мире много спорят о том, в каком виде сохранять и восстанавливать памятники культуры. Японцы, например, хранят отдельные древние камни. Это дает ощущение подлинности истории, освященной веками. Возникает совершенно особая энергетика места.

Когда сгорело под Петербургом Рождествено, фамильное поместье Набоковых, была точка зрения, что необходимо законсервировать... руины. Сейчас, однако, имение восстанавливается в прежнем своем виде. Естественно, что энергетика его будет иной, чем раньше, возможно, что мы восстанавливаем миф о Набокове, а не реальность, но я считаю, что это лучше, чем пепелище.

Практика восстановления и сохранения памятников чрезвычайно тяжела. Питеру повезло, что это город-музей. Но одновременно это огромная проблема городских и федеральных властей. При этом надо помнить, что роль архитектурной среды, в которой живет человек, чрезвычайно важна для его формирования – даже на подсознательном уровне. Человек таков, в каком мире он живет. Люди, выросшие в новостройках Тольятти, и люди, выросшие в историческом центре Тобольска, отличаются друг от друга. Люди, живущие в новостройках в окружении 5- и 9-этажных коробок, не знающие архитектурной формы храма, усадьбы или дворца, – это особый антропологический тип, способный гадить в подъездах и склонный к агрессии.

Сохранение памятников – это не самоцель. Существование внутри исторической среды влияет на формирование морального облика человека. Не буду повторять, что архитектура – это застывшая музыка, замечу только, что это застывший в камне отпечаток ценностной системы людей, передающийся потомкам. Памятники потому и важны для нас, что позволяют общаться с историей напрямую, не через книги и фильмы, а на подсознательном уровне.

Я не говорю уже о том, что использование памятников истории и культуры –это огромная статья дохода для бюджета. Однако деньги, полученные от аренды памятника, должны возвращаться на его содержание, а не исчезать в черной дыре. Мы обсуждаем сегодня с Госкомимуществом форму сотрудничества на сей счет. Либо будет договор между нами, либо постановление правительства.

Памятник культуры должен кормить себя сам. Более того, он организует вокруг себя сервисную среду. <…> Значит, торговые и сервисные структуры, созданные вокруг памятника истории и культуры, тоже должны работать на него, а не отбирать у него деньги. <…> Туризм в Ясную Поляну или в Михайловское включает сервисное обслуживание, которое должно работать на памятник. Значит, надо найти верное законодательное решение, найти точную юридическую форму поддержки памятника. И, как показывает практика, это сегодня самое тяжелое.

В наступающем ХХI веке, при взрыве новых технологий, люди, как ни странно, будут платить все больше для того, чтобы побыть в историческом пространстве. С одной стороны, оно как некая машина времени. С другой – дает гарантию психологической стабильности, что тоже важно. Ведь культура в отличие от технологии решает не только проблему души человеческой, но и проблему национальной и даже биологической идентичности. Я имею в виду человека как существо, обладающее определенными биологическими ритмами, живущее в привычной среде. Что бы ни говорили, поездка на лошадях в Тульскую губернию биологически более сродни нам, нежели перелет через океан. Новые условия жизни меняют многое вокруг нас, но сами мы, к счастью, меняемся медленнее, чем окружающий нас мир. Гармония между технологическим обновлением и психобиологическим консерватизмом в человеке очень важна для его здоровья и даже жизни. Через культуру, связанную с прошлым, мы сохраняем психическую устойчивость нации(Время МН. 2000. № 120).

Дата добавления: 2014-10-31