Мотивация насильственных преступлений

К числу насильственных преступлений, совершаемых подростками, относятся хулиганство, убийство, нанесение тяжких телесных повреждений, изнасилования. В 1995 году удельный вес указанных преступлений в общей структуре преступности несовершеннолетних составил: умышленные убийства - 0,6 %, тяжкие телесные повреждения - 0,9 %, изнасилования - 0,8 %, хулиганство - 7,5 %.

Таким образом, наибольший удельный вес среди насильственных преступлений занимают хулиганские действия. В большинстве случаев нанесение телесных повреждений, убийство начинается именно с совершения группой хулиганских действий - нарушения общественного порядка, оскорбления прохожих, грубого насилия над ними, заканчивающегося жестоким избиением. Таким образом, в большинстве случаев в основе нанесения телесных повреждений и убийств лежат хулиганские мотивы. Поэтому раскрытие психологического механизма хулиганских поступков требует специального рассмотрения.

Как показывают результаты криминологических исследований, в основе преступлений, связанных с нарушениями общественного порядка, лежит потребность подростков в самоутверждении, удовлетворяемая в такой уродливой форме.

Потребность в самоутверждении присуща каждому человеку, однако наиболее ярко она проявляется у подростков. Она может проявляться в чисто внешних, иногда уродливых или смешных формах, таких, как экстравагантность в одежде и манере поведения, бравада по отношению к общепринятым нормам и т. д. Основными сферами самоутверждения подростков, достижения ими признания, завоевания авторитета, популярности являются семья, школа, т. е. официальные группы. Однако удовлетворение этой потребности в официальных группах для деморализованных, социально запущенных подростков резко затруднено, а в большинстве случаев и невозможно. Неблагополучная семья, недостатки в воспитательной деятельности в школе приводят к тому, что в семье и среди одноклассников эти несовершеннолетние не добиваются успеха. Поэтому основной сферой самоутверждения этих лиц становятся неофициальные группы сверстников, вначале досуговые, а затем криминогенные, преступные. Утверждение в этих группах происходит ложными, извращенными способами, выражающимися в совершении аморальных, антисоциальных действий.

Таким образом, во многих случаях хулиганское противоправное поведение выступает как уродливая попытка подростка проявить свое "я", как форма своеобразного иллюзорного самоутверждения.

Механизм мотивации хулиганского поведения имеет особенности. Во-первых, преступление в этом случае происходит, как правило, без видимых внешних причин, что явилось основанием для бытующего мнения о "беспричинности" и "безмотивности" хулиганского поведения. Во-вторых, подавляющее большинство хулиганских действий совершается в состоянии опьянения, которое ускоряет протекание процессов мотивации.

Следует отметить то обстоятельство, что хулиганство несовершеннолетних чаще всего бывает полимотивационным, т. е. совершается под влиянием нескольких мотивов, а именно: мотивов вымещения и замещения, мотива ложного утверждения. Мотивы замещения и вымещения выражаются в том, что если первоначальная цель становится недостижимой, то лицо стремится заменить ее другой - достижимой. Благодаря замещающим действиям происходит разрядка (снятие) нервно-психического напряжения. Подобные факты встречаются в основном при совершении насильственных преступлений.

В качестве иллюстрации действия механизма вымещения агрессии путем ее смещения (замещения) на доступный объект можно привести пример убийства, описанный В. Астафьевым в повести "Печальный детектив": "... Молодой парень, недавно окончивший ПТУ, пьяный полез в женское общежитие льнокомбината, бывшие там в гостях кавалеры -"химики" не пускали молокососа. Завязалась драка. Парню набили морду и отправили домой, баиньки. Он же решил за это убить первого встречного. Первым встречным оказалась молодая женщина-красавица, на шестом месяце беременности, с успехом заканчивающая университет в Москве и на каникулы приехавшая в Вейск, к мужу. Пэтэушник бросил ее под насыпь железной дороги, долго и упорно разбивал ей голову камнем. Еще когда он бросил женщину под насыпь и прыгнул следом, она поняла, что он ее убьет, просила: "Не убивайте меня! Я еще молода и у меня скоро будет ребенок...". Это только разъярило убийцу. На суде в последнем слове бубнил: "Я все равно кого-нибудь убил бы. Что ли я виноват, что попалась такая хорошая женщина?".

В силу того, что трудновоспитуемые, деморализованные подростки не могут добиться утверждения своей личности адекватным способом (признание в семье, достижение успехов в школе, среди одноклассников), у них возникает состояние психического напряжения (фрустрация). Разрядка возникшего нервно-психического напряжения, как правило, проявляется у них в виде агрессивной реакции "не по адресу" - в совершении хулиганства. В процессе совершения хулиганских действий происходит:

• вымещение своей агрессии, озлобленности на посторонних лицах;
• снятие напряжения (замещение);
• ложное, извращенное утверждение себя путем унижения, подавления личности других, насилия над ними. В последнем случае одновременно проявляется и механизм гиперкомпенсации.

Как отмечают криминологи, мотивация насильственных преступлений подростков нередко носит "детский" характер: желание развлечься, показать силу, ловкость, смелость; утвердить себя в глазах сверстников, получить их признание. Наибольшей побудительной силой среди несовершеннолетних как раз и обладает последняя разновидность мотивации - статусная, мотивация самоутверждения среди ровесников. Взаимоотношения с товарищами, как известно, особенно остро переживаются в этом возрасте. Любое нарушение в этой сфере, действительная или мнимая потеря привычного положения (личного статуса) воспринимаются подростком нередко как трагедия. Сказанное можно проиллюстрировать выдержками из дневника старшеклассника Пети Сагайдачного: "... Я снова занял в классе свое старое и насиженное место общепризнанного шута. Ребятам, конечно, весело, но мне это душу рвет... Класс я люблю, но люблю безнадежно. Класс живет, Оля живет, а я стою в стороне, хотя иногда меня "пускают", чтобы, послушав несколько моих грошовых острот, посмеяться и снова оставить меня одного... Вообще, если я живу, то только не в классе. Я в классе поганка-мухомор.

Меня сейчас обуревает дикое желание всеми силами и средствами завоевать обратно свое положение по отношению к моим товарищам... Не остановлюсь ни перед какими средствами, чтобы добиться этого".

Потеря дружбы, личного статуса среди сверстников-одноклассников вызывает у подростка состояние фрустрации, сопровождаемое агрессивными, враждебными чувствами по отношению к источнику этой фрустрации - прежним товарищам. Последние могут стать объектом враждебных действий и мести со стороны отвергнутого подростка. В "Комсомольской правде" был описан дикий случай расправы двух подростков, учеников восьмого класса г. Ленинграда Шияна и Семенова над лидером класса Федотовым, с которым они ранее дружили, но который впоследствии отверг их дружбу, найдя себе новых товарищей среди одноклассников. Заманив Федотова на пустырь, Шиян и Семенов молотком убили его и закопали в снегу, после чего отправились на квартиру к Шияну, тщательно вымыли хозяйственным мылом молоток и пакет и положили все на свои места. Выгуляли породистую собаку Шияна и поехали в гости "слушать новые матовые записи". У обоих - благополучные семьи, отличные школьные характеристики.

Насильственная мотивация подростков характеризуется высокой эмоциональностью и ситуативностью. В структуре побуждений этой мотивации преобладает потребность к самоутверждению. Самоутверждение через насилие - типично подростковая мотивация. Нередко она сочетается с особой жестокостью насильственного поведения несовершеннолетних. Л. В. Филонов, специально изучавший генезис жестокости, пришел к выводу, что самое большое число случаев жестокости падает на подростков 11-16 лет. Нередко именно в подростковом возрасте совершаются преступления против личности, поражающие своей бессмысленной жестокостью, садизмом.

В одном подмосковном поселке произошел случай, "когда подросток, уже не раз обращавший внимание мелким хулиганством, проявлением жестокости, прекрасно понявший на своем маленьком опыте, что взрослые умеют больше болтать, чем наказывать, этот самый парень, впрочем, не хочется называть его парнем, язык не поворачивается, назовем его существом. Итак, это существо в течение часа убивало, уничтожало, наносило удары ножом тридцатилетней женщине, вернувшейся из Москвы домой, в поселок.

... Она молила отпустить, оставить ей жизнь; взывала о помощи, кричала... Голос ее был так звонок, так страшен, что, по свидетельству соседей, дрожали стекла на террасе ближнего дома, бешено рвалась с привязи овчарка. Но существо знало: никто не выйдет, овчарку не спустит. Никто не попытается не только помешать, но даже спугнуть его, хотя все слышат.

Существо, несмотря на свой малый возраст, изучило психологию чужого страха, чужого забора, психологию запертой калитки, боязливого невмешательства.

И потому, распаляясь от безнаказанности, от чужого подлого равнодушия и страха за свою шкуру, хотя ничья шкура не пострадала бы, если бы собаку спустили, продолжало творить преступление.

Собака, наверняка, испугала бы малолетнего садиста, но никто не вышел, никто не спустил собаку. А ведь даже этой небольшой ценой можно было бы спасти жизнь. Но не спасли.

В пристанционном туалете он порвал ее документы, сбросил куртку в пятнах крови, закрыл со своей жертвой счеты. И спокойно ушел, уверенный, что сойдет и на этот раз. Его арестовали.

16 декабря 1986 г. тринадцатилетний Алеша, ученик шестого класса одной из школ Волгограда, тихий, интеллигентный мальчик, пошел вечером за хлебом в булочную и исчез бесследно. Все происходило между шестью и семью часами вечера - в час пик, в людное время и в людном месте - у магазина.

"Потом выяснится: мальчика остановили три подвыпивших подростка 16-17 лет. Потребовали деньги. Он отдал, но, судя по всему, откупиться не смог. На "вырученные" три рубля подростки купили пиво и, ни на шаг не отпуская "задержанного", доставили в подвал одного из близлежащих домов. Там опорожнили бутылки, а затем... Они били мальчика так, что Алеша лишился сознания, потерял память. С проломанной головой, наполовину парализованный, он был доставлен в больницу". Там ему спасли жизнь.

После ареста, на допросе их спросили, испытывали ли они неприязнь к изувеченному ими подростку? Они ответили, что "лично против него ничего не имели". У булочной впервые его увидели.

Во всех приведенных трех случаях в действиях подростков поражает ничем не оправданная жестокость, бесчеловечность, отсутствие чувства малейшего сострадания и сочувствия к жертве. К сожалению, подобные факты жестокости у подростков пока не нашли удовлетворительного исчерпывающего объяснения у психологов и физиологов. Как отмечает Л. Б. Филонов, вряд ли можно признать жестокость следствием "развертывания генетической программы индивида, якобы предопределяющей появление жестокости в определенные периоды жизни индивида". По мнению некоторых исследователей, именно в период от 11 до 16 лет генетическая обусловленность формирования психологических свойств человека становится менее выраженной. Не отрицается влияние таких биологических факторов, как половое созревание, однако само по себе оно образует скорее фон для решающих воздействий социальной среды.

Большинство ученых придерживаются той точки зрения, что причины подростковой жестокости следует искать в социальных условиях развития личности, в частности, "в противоречиях притязаний личности и объективных возможностей их удовлетворения, в фактах социальной несправедливости, своеобразно трансформированных через сознание подростка (когда личность делает первые, не всегда удачные попытки к самореализации).

... Именно в этом следует искать причины хулиганских побуждений, мести, озлобленности, недовольства, которые толкают подростка к преступлениям против личности и общественного порядка".

Психологи считают, что истоки многих личностных дефектов, в том числе черствости, бездушности, жестокости коренятся во взаимоотношениях ребенка со взрослыми, в первую очередь с родителями, матерью, точнее, в межличностных аномалиях в период раннего детского возраста. "Изучение личности юношей и взрослых, - отмечает И. С. Кон, - страдающих психофизиологическими и психосоматическими нарушениями, невротическими расстройствами, трудностями в общении, умственной деятельности или учебе, показывает, что все эти явления значительно чаще наблюдаются у людей, которым в детстве недоставало родительского внимания и тепла. Недоброжелательность или невнимание со стороны родителей вызывают неосознаваемую взаимную враждебность у детей. Эта враждебность может проявляться как явно по отношению к самим.родителям, так и скрытно. Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая некоторыми подростками и юношами по отношению к посторонним людям, не сделавшим им ничего плохого, нередко оказывается следствием именно детских переживаний. Если же эта бессильная агрессия направляется внутрь, она дает низкое самоуважение, чувства вины, тревоги и т. д.".

На криминологическое значение неблагоприятного развития личности в детстве обращают внимание многие ученые, в частности Б. Холыст, Н. Ф. Кузнецова. По мнению первого, депривация потребности ребенка в общении, прежде всего в эмоциональных контактах с родителями, и особенно отвергание его матерью в первые месяцы жизни может иметь необратимые последствия, приводить в дальнейшем к асоциальному поведению, настойчиво проявляемой агрессивности. Н. Ф. Кузнецова отмечает, что патология общения в раннем возрасте может обусловить впоследствии хулиганскую и насильственную мотивацию.

Наибольшее деформирующее воздействие на личность ребенка оказывает отсутствие матери, лишение материнской любви. Современный английский психиатр Д. Боулби в течение длительного времени осуществлял наблюдение за детьми из разрушенных семей, лишенных с младенческих лет материнской любви. Он пришел к выводу, что отсутствие матери для ребенка в младенческом возрасте (от шести месяцев до двух-трех лет) ведет к снижению у таких детей интеллекта, к срывам в поведении, к нервному напряжению, формированию следующих устойчивых черт характера: "Импульсивная агрессивность, отсутствие чувства вины: ни наказание, ни ответственность не трогают его, и он живет в изолированном мире, где люди не обращают на него никакого внимания. Ему не хочется ни друзей, ни знакомых, он просто равнодушен к людям". Отсутствие матери является для младенца сильнейшим фрустратором, поскольку у него блокируется или значительно затрудняется удовлетворение важнейших базисных потребностей - в безопасности и общении (эмоциональном контакте).

Польский психолог К. Обуховский указывает, что "до трех лет потребность эмоционального контакта у ребенка удовлетворяется прежде всего, а вначале исключительно в отношениях с одним и тем же известным ему человеком". Таким человеком является мать. Ребенок, отделенный по каким-либо причинам от матери, как правило, пытается по мере возможности осуществить эмоциональный контакт с кем-либо из окружающих. Однако это редко бывает возможно. Как пишет К. Обуховский, "в яслях... отношение воспитательниц к детям бывает совершенно безличным. Когда же между воспитательницей и ребенком возникают эмоциональные связи, они порой неосторожно и грубо прерываются.

Установлено также, что восстановление прерванных эмоциональных контактов возможно не более четырех раз, после чего ребенок перестает стремиться к такого рода контактам и, в общем, становится к ним равнодушным". Такие дети становятся впоследствии неконтактными, "безаффективными" (не имеющими привязанностей). Именно в этом психологи и психиатры видят ключ к пониманию проблемы отклоняющегося поведения подростков. Как показало изучение правонарушителей-рецидивистов в возрасте 15 - 18 лет, проведенное в одной из английских исправительных школ, тревога и агрессивность, возникшие в раннем детстве, предопределили склонность детей к преступным, в том числе насильственным, действиям, которые они совершали в последующем.

Значительная роль в возникновении агрессивных форм поведения у детей принадлежит воспитанию в семье.

Агрессивные чувства могут формироваться уже в раннем детстве в результате соответствующей реакции родителей на агрессивные формы поведения детей. Если агрессивное поведение ребенка поощряется окружающими, то в подростковом возрасте у него могут сформироваться агрессивные чувства и установки по отношению к людям и жизненным ситуациям. Польский психолог Я. Рейковский, отмечая зависимость агрессивности несовершеннолетних от характера их общения с родителями, пишет: "Большинство родителей порицают своих детей за такие способы выражения злости, как плевки, дерзкие ответы, удары по лицу, употребление бранных слов и т. п. Некоторые родители порицают все формы физической агрессии, тогда как другие учат своих детей "не уступать", иногда родители поощряют физическую борьбу мальчиков".

Американский психолог Брайент Дж. Кретти указывает следующие пути формирования у ребенка агрессивных тенденций в семье: "1) Родители поощряют агрессивность в своих детях непосредственно либо показывают пример (модель) соответствующим поведением по отношению к другим и окружающей среде, В целом же дети, наблюдающие агрессивность у взрослых, особенно если это значимый и авторитетный для них человек, которому удается добиться успеха благодаря агрессивности, обычно воспринимают эту форму поведения; 2)... родители, которые очень резко подавляют агрессивность у своих детей, воспитывают в ребенке чрезмерную агрессивность, которая будет проявляться в более зрелые годы".

Большое значение для появления и развития у детей агрессивных форм поведения имеют частые физические наказания, к которым прибегают родители, придерживающиеся авторитарной системы воспитания. О вредных последствиях деспотического воспитания указывалось во второй главе, когда речь шла о дефектах социализации личности в семье.

Имеются криминологические данные, которые свидетельствуют о том, что истоки конкретных форм антисоциального поведения подростков коренятся в конфликтных отношениях родителей. Так, 64,7 % обследованных подростков-хулиганов признались, что к совершению первого преступления их толкнула ненормальная обстановка в семье.

Патология супружеских отношений продуцирует многие формы серьезных социальных отклонений в поведении личности вплоть до выраженных форм криминогенного поведения.

Конфликтная атмосфера в семье объясняет ту, казалось бы, парадоксальную ситуацию, когда (и не так уж редко) "трудные" дети растут в семьях с хорошими материальными условиями и относительно высокой культурой родителей (в том числе и педагогической) и, наоборот, когда в плохо обеспеченных семьях, у родителей с низким образованием воспитываются хорошие дети. Дело в том, что ни материальные условия, ни культура, ни даже педагогические знания родителей зачастую не способны компенсировать воспитательную неполноценность стрессовой, напряженной атмосферы семьи. Американские криминологи Э. и Ш. Глюк, длительное время изучавшие несовершеннолетних правонарушителей, считают, что в тех семьях, где существует здоровая, нормальная обстановка, шансы на возникновение у ребенка антисоциальных наклонностей можно определить как 3 к 100. В тех же семьях, где царит напряженная обстановка, шансы поднимаются до 98 из 100.

Пожалуй, наибольшим криминогенным потенциалом обладают семьи, где существует -атмосфера постоянных ссор, переходящих в драки между супругами, в избиение отцом или матерью ребенка. Дурное обращение с ребенком самых близких ему людей - отца и матери - ранит и ожесточает детское сердце. Постоянно находясь в ситуации стресса и фрустрации, пытаясь как-то приспособиться к трудной ситуации, избежать жестокости старших, дети вынуждены посредством защитной идентификации искать порочные средства самозащиты. Наиболее распространенные из них - ложь, хитрость, лицемерие, подхалимство. Жестокое обращение родителей с детьми, грубое унижение человеческого достоинства приводит к возникновению у таких детей (по механизму вымещения и реактивного образования) озлобленности, которая впоследствии постоянно прорывается в отношениях со сверстниками, а в подростковом возрасте - в немотивированной жестокости по отношению к взрослым.

В связи с этим можно сослаться на результаты изучения группы несовершеннолетних преступников Л. Б. Филоновым, у которых жестокость была главной чертой поведения. Причиной ее появления, как оказалось, была холодная недоброжелательная атмосфера в семье в раннем детстве (до 3 лет).

В судебной психологии отмечается, что немотивированная жестокость нередко связана с отсроченным во времени действием закрепившегося в детстве по механизму импринтинга ("впечатывания") травматического опыта. Ю. М. Антонян и Е. Г. Самовичев указывают, что "мотивы, связанные с перенесенными в детстве и закрепленными в психике по механизму импринтинга унижения, жестокого обращения и т. д., часто приводят к совершению исключительных по своей жестокости преступлений против личности".

16-летний учащийся ПТУ, житель поселка, расположенного на окраине Челябинска, вечером, будучи в легкой степени опьянения, выйдя из дома и увидев выпившего отца, избил его, затем разбил камнем оконное стекло, взял нож и ушел в город, там бесцельно блуждал по улицам. "Возле школьной спортплощадки... он увидел женщину, которая пошатывалась, держа под мышкой бутылку вина. "На, пей", - протянула бутылку Слугину. Он отпил, потом вытащил нож и ударил ее несколько раз в спину. ("Двенадцать колотых ран... повреждения тяжкие, опасные для жизни" - из заключения экспертизы).

Женщина закричала. Слугин бросился бежать, на ходу вытирая лезвие ножа о брюки. На крыльце школы-интерната сидели несколько ребят. Он подбежал - его узнали. Его вообще в поселке все знали: местная знаменитость. Слугин снял с себя телогрейку, пиджак. "Это положи сюда, - скомандовал он. - Это сюда... Подержи-ка нож... Дай мне свой пиджак...". Ему беспрекословно подчинились, хотя какое-то время он был безоружен. "Зачем тебе нож?" - наивно спросил один из парней. "Животы вспарывать", - спокойно ответил Слугин.

Он вернулся домой, заглянул в окно, спросил: "Как отец?" "Отдыхает, - шепотом ответила мать. - Кушать хочешь?". Пошла делать ужин, то и дело оглядываясь, не стукнет ли сзади. Слугин не стукнул - просто ушел.

По дороге встретился Николай Бульбаков - паренек четырнадцати лет... "Пойдем со мной", - приказал Слугин Бульбакову. "Куда?" - "Увидишь...". Он вытащил нож из кармана, поиграл им, легонько пырнул Бульбакова в бок. Тот заплакал. "Чего ревешь? - удивился Слугин. - Я ж пошутил". Он повел его к спортплощадке - поглядеть, что стало с той женщиной, которая осталась на земле истекать кровью...". В конце забора в кустах в темноте они натолкнулись на трех спящих на земле мужчин.

"... Сначала Слугин натолкнулся на первого. Это был Л. "Обыщи" - скомандовал Слугин. Бульбаков стал шарить по карманам. Л. шевельнулся. "Пни!" - раздался приказ. Пинки привели Л. в чувство. Без лишних слов Слугин пустил в ход нож. Неподалеку валялся тяжелый обломок бетона. С его помощью Слугин и Бульбаков несколькими ударами размозжили голову Л. Экспертиза обнаружила на его теле около пятидесяти ран. С двумя другими церемонились еще меньше" '. Психиатры признали Слугина и Бульбакова вменяемыми. Наибольший интерес у психологов и юристов вызвала личность первого, главной фигуры разыгравшейся трагедии.

В ходе расследования было установлено, что в семье Слугиных царил культ насилия, в атмосфере которого рос сын. Отец, злоупотреблявший алкоголем, когда выпивал, требовал от жены повиновения, постоянно оскорблял и унижал ее на глазах у детей. Часто стаскивал ее за волосы с печки и бил. У нее вся голова была в шрамах. Гонялся пьяный за детьми и их избивал. Напившись, выходил на улицу, где паясничал, кривлялся, выкрикивал шутовские команды. В глазах соседей он прочно зарекомендовал себя поселковым клоуном. Все это не могло не ранить самолюбие сына. Тем более, что и мать часто выпивала; появляясь в пьяном виде на улице, кричала, выражалась нецензурно.

Мотив преступления, совершенного Слугиным, выглядит следующим образом: ощущение неполноценности, ущемленности своей личности (стыд за пьяниц-родителей) вызывало постоянное состояние озлобленности против них, агрессивности, рождало в душе ожесточение, которое по механизму вымещения переадресовывалось на смещенный объект - посторонних лиц. Форма вымещения агрессии у Слугина-младшего - усвоенная с детства, скопированная у отца по механизму импринтинга уродливая форма самоутверждения посредством реакции гиперкомпенсации: жестокое избиение, физическое насилие (унижение) над человеком. Характерно, что жертвами убийства стали лица, употреблявшие спиртные напитки (пьяницы) и тем самым напоминавшие Слугину собственных отца и мать.

Особую опасность представляют преступления, совершаемые многочисленными по составу подростковыми группами. Их действия отличаются высокой интенсивностью, необузданностью, повышенной агрессивностью и жестокостью. Так, в Казани в конце 80-х годов совершено 180 групповых преступлений, в том числе 50 случаев массовых драк "стенка на стенку" с применением ножей, самодельного оружия и "арматуры". В других регионах России также выявлены сотни преступных группировок.

Численное превосходство (семеро-пятеро на одного) позволяет им безбоязненно и безнаказанно совершать разбойные нападения, хулиганские действия, сопровождая их жестоким избиением потерпевших. Характерны были одно время "налеты на Москву": молодежные группы приезжали в столицу утром и сразу начинали "бомбить", совершать разбойные нападения на московских сверстников, грабить и избивать их.

Дата добавления: 2014-10-31