Ни фатализм, ни система свободы не могут выть доказаны основаниями.

НЕОБХОДИМО ПОДЧИНЯТЬ ЖЕЛАНИЯ ДЕТЕРМИНИРОВАННОСТИ

БЫТИЯ]

Я подчинен неумолимой силе строгой необходимости; если она определяет меня к тому, чтобы быть глупым и порочным, я, без сомнения, стану глупым и порочным; если она определяет меня к тому, чтобы быть мудрым и добрым, я, несомненно, стану мудрым и добрым. В этом нет вины или заслуги ни с ее стороны, ни с моей. Она подчинена своим собственным законам, я же — ее зако-

нам; раз я это понял, раз мое бытие уже вполне подчи­нено ей, я достигну наибольшего спокойствия, если под­чиню ей также и свои желания (3, стр, 20—23).

(СВОБОДА МЫСЛИМА В РАЗУМНЫХ СУЩЕСТВАХ, И ТОЛЬКО В НИХ]

Свобода [...] мыслима только в разумных существах, но в них она, несомненно, мыслима. И при этом предпо­ложении человек и природа вполне понятны. Мое тело и моя способность действовать в чувственном мире есть так же, как в предыдущей системе, проявление ограниченных сил природы, и мои естественные склонности суть отно­шения этого проявления к моему сознанию. Познание того, что существует без моего содействия, возникает при этом предположении свободы именно так, как в прежней системе; и до этого пункта обе системы сходятся. Но согласно первой — и здесь начинается противоречие обоих построений — способность моей чувственной деятельности остается под господством природы и приводится в движе­ние всегда той же силой, которая ее произвела, а мысль во всем этом играет лишь роль зрителя; согласно второй системе, эта способность, раз данная,.подпадает под гос­подство возвышенной над всей природой и совершенно освобожденной от ее законов силы — силы понятий цели и силы воли. Мысль здесь уже не только зритель, но и источник действия. Там, в первой системе, мою нереши­мость прекращают внешние, невидимые для меня силы, ограничивающие мою деятельность и ее непосредственное сознание — мою волю и дающие им лишь один выход — подобно тому как ограничена сама по себе неопределен­ная деятельность растения; здесь же, во второй системе, я сам, независимый и свободный от влияния всех внеш­них сил, прекращаю свою нерешимость и определяю себя свободно произведенным во мне познанием лучшего.

Каким из обоих мнений должен я проникнуться? Сво­боден ли я и самостоятелен, или же сам по себе я — ни­что и лишь явление чуждой силы? Ни одно из этих утвер­ждений, как мие стало сейчас ясно, не обосновано в до­статочной степени. За первое говорит только одна его мыслимость; для обоснования последнего я распространяю положение, само по себе и в своей области совершенно

верное, далее, чем позволяет его основание. Если ра­зум только проявление природы, то я совершенно прав, распространяя первое положение и на разум; но вопрос именно в том, есть ли он только проявление природы; и на этот вопрос должно отвечать путем вывода из дру­гих положений, а не предполагая уже в начале исследо­вания односторонний ответ и выводя затем из него лишь то, что мы сами в него вложили. Словом, невоз­можно доказать основаниями ни одно из обоих мнений (3, стр. 26-27).

Дата добавления: 2014-11-09