Антропология и моральная философия 16 страница

1 См. современные споры об избыточном населении в развивающихся странах.

С помощью этой теории "доказывалась" естественная необходимость нищеты низших классов. Ведь противоречило бы природе вещей, если бы капиталисты повышали заработную плату рабочим или если бы государство занималось социальным обеспечением. Это вело бы к неестественному увеличению народонаселения, на который отсутствует спрос (для которого нет работы). В результате возрос бы масштаб голода и увеличилась бы смертность. Поэтому экономике должно быть позволено развиваться в соответствии с ее собственными законами, а государство не должно проводить социальные реформы.

Работа обеспечивает три выгоды: заработную плату для рабочих, прибыль для капиталистов и арендную плату для землевладельцев. Из вышеприведенных соображений следует, что заработная плата должна быть минимальной, то есть достаточной лишь для существования рабочих и для воспроизводства рабочей силы.

При этом возникает конфликт между землевладельцами и капиталистами (промышленниками и торговцами). Анализируя его, либералисты утверждали, что землевладельцы составляют паразитирующую группу. Землевладельцы сдают землю в аренду, но сами ничего не производят. Следовательно, капиталисты как производители должны получать пропорционально больше, а землевладельцы - меньше. (Позднее Маркс таким же образом будет критиковать и капиталистов. Для марксистов капиталисты являются паразитами, а рабочие - производителями).

Теория, согласно которой заработная плата должна обеспечить лишь прожиточный минимум, явно противоречит теории, в соответствии с которой неограниченный (laissez faire) либерализм ведет к всеобщей гармонии. Следовательно, оптимизму в отношении прогресса наносится смертельный удар. Теперь уже нельзя оправдать современное неравенство, утверждая, что в будущем произойдут улучшения. Напротив, эта теория заработной платы дает новое обоснование существующему неравенству. То, что мы имеем, является, в конце концов, естественным и наилучшим из возможного. Все иное привело бы к гораздо худшим результатам.

Из теории заработной платы следует и то, что не следует мыслить только понятиями отдельных индивидов: ведь существуют и классы, находящиеся в оппозиции друг другу.

Рикардо предполагает, что в долгосрочной перспективе экономика (отчасти из-за увеличения народонаселения и ограниченности земли для производства продуктов питания) стремится к устойчивому (стабильному) состоянию с низкой заработной платой и низкой прибылью [ср. с более поздними теориями о присущих капитализму кризисах и "нулевом росте"].

Рикардо и Мальтус описывают традиционный капитализм, который обдирает рабочий класс как липку. И в то же время они утверждают, что это естественно. Эта грубая laissez faire доктрина явилась вершиной либерализма.

С середины XIX века в политическом мышлении возникает социальный либерализм (Джон Стюарт Милль) и начинают осуществляться социальные реформы (фабричные законы, право на объединения).

Руссо - реакция против философии Просвещения

Мы отмечали, что французскую философию Просвещения можно интерпретировать как идеологическое оружие окрепшей в XVIII столетии французской буржуазии, которая боролась за власть против абсолютизма и привилегий знати и духовенства. В этой борьбе французские сторонники Просвещения часто использовали такие понятия, как индивид, разум и прогресс.

Теоретически против этих понятий можно выдвинуть критические возражения, что вскоре и произошло. Появились философский анализ понятия причины (прежде всего Юм, но также и Руссо), философская и социологическая критика понятия индивида (Руссо, но также и Берк) и социологическая критика веры в прогресс (Руссо).

Жизнь. Жан Жак Руссо (Jean-Jacques Rousseau, 1712-1778) родился в Женеве в кальвинистской семье. Его мать рано умерла, а, когда ему исполнилось десять лет, отец был вынужден бежать из Швейцарии. Мальчика воспитывали родственники, и он рано начал странствовать - в основном по Франции и франкоязычной части Швейцарии. В тридцатилетнем возрасте Руссо на время поселился в Париже, где познакомился с философами Просвещения (Вольтер). Своих детей от союза с Терезой Левассэр (Therese Levasseur) он отправил в детский приют.

В 1750 г. Руссо выиграл премию Академии г. Дижона за эссе на тему "Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?" Отвечая на этот вопрос, Руссо выступил против господствовавшего тогда оптимизма в отношении прогресса.

Руссо имел много проблем в общении с философами-просветителями и людьми вообще. Он вел жизнь странника как в географическом, так и духовном смыслах. В 1766 г. он встретился в Лондоне с Юмом, но вскоре разошелся и с ним.

Руссо умер в 1778 г., и его прах позднее был перенесен в парижский Пантеон.

Труды. Рассуждения о науках и искусствах (Discours sur les science et les arts, 1750), Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми (Discours sur I'origine et les fondements de I'inegalite parmi les hommes, 1755), Об

общественном договоре, или Принципы политического права (Du contract social, 1762), Эмиль, или о Воспитании (Emile ou de I'education, 1762), Исповедь (Confessions, 1782).

Руссо - очень сложный человек и мыслитель. Поэтому мы можем дать лишь одну из возможных интерпретаций его взглядов.

В крайних формах культивирование разума и оптимизма в отношении будущего среди людей эпохи Просвещения могло носить поверхностный и нечеткий характер. Поэтому было бы слишком просто критиковать эти идеи и прийти к их отрицанию: к преклонению перед чувствами и скептическому пессимизму. Землетрясения в Лиссабоне в 1755 г. было достаточно для того, чтобы поколебать распространенный тогда оптимизм. Если мы живем в совершенном мире, то как могут происходить подобные катастрофы? Скептически настроенный Вольтер избрал в своей книге Кандид слишком легкую мишень, когда он высмеивал наивный оптимизм в отношении будущего и самодовольную веру в то, что мы уже живем в самом лучшем из всех возможных миров [1].

1 Вольтер имеет в виду прежде всего мировоззрение Лейбница.

Руссо углубляет эту чисто отрицательную реакцию против философии Просвещения. Тогда как философы-просветители обнаруживают слишком одностороннее преклонение перед разумом, Руссо выдвигает на первый план культ чувств. Тогда как философы-просветители превозносят индивида и личные интересы, Руссо восхваляет сообщество и общую волю (la volonte generate). Тогда как просветители рассуждают о прогрессе, Руссо выдвигает лозунг "назад к природе".

Однако это не означает, что Руссо по всем позициям находится в оппозиции к философам-просветителям. Нередко он полностью разделяет их взгляды - например, как и они, Руссо считает, что человек добр по природе.

Просветители полагали, что зло проистекает из невежества и нетерпимости, поддерживаемых традициями и привилегиями. Поэтому лекарством должно служить просвещение. Когда разум и наука одержат победу, добро в человеке будет возрастать, следуя за прогрессом цивилизации. Руссо же был убежден, что зло заключается в самой цивилизации. Таким был сенсационный вывод его выигравшего премию Дижонской академии эссе. Цивилизация ведет к искусственной и вырождающейся жизни. В этом эссе Руссо критикует веру в прогресс и закладывает предпосылки романтизма: городская жизнь и науки извращают то хорошее и естественное, что есть в человеке.

Итак, Руссо заявляет, что мы должны возвратиться назад к природе. Под этим он вряд ли подразумевал возвращение к примитивной жизни (наподобие той, которую практиковали греческие киники). Он настойчиво подчеркивает, что человек является частью сообщества. По-видимому, согласно Руссо, мы должны вернуться в природу в смысле "воплощения естественной и добродетельной жизни в человеческом сообществе". В этом случае его тезис направлен и против того, что он считал сверхцивилизованным упадком, и против нецивилизованного примитивизма.

Мы можем интерпретировать критику Руссо в адрес философов-просветителей как выражение отношения нижних слоев средних классов к высшим классам [1].

1 Просматриваются параллели между идеалами санкюлотов и Руссо: непосредственная демократия, равенство в отношении собственности, суверенная "общая воля", общественное воспитание всех членов государства.

Руссо ставит такие простые добродетели повседневной жизни обычных людей, как семейная жизнь, сочувствие, религиозность и добросовестный труд ремесленников и крестьян, выше лощеных манер, равнодушия и расчетливости крупных торговцев и представителей новой науки. Отнюдь не призывая вернуться к примитивным условиям, Руссо отстаивает бесхитростную жизнь нижних слоев средних классов. Он защищает обыденные моральные представления и нерефлексивную веру людей скромного достатка от едкой заумной критики интеллектуалов, для которых явно не существует ничего святого. Таким образом, Руссо выступает выразителем раздраженного и озабоченного нижнего слоя среднего класса, который, будучи убежден в собственном моральном превосходстве, возмущен интеллектуальной критикой освященных временем веры и традиций. К тому же этот класс опасается, что такая критика угрожает основам его бытия. Поскольку представители этого класса из-за недостатка образования не всегда были способны защищать себя рациональным образом, то часто их реакция заключалась в полном осуждении разума и в сентиментальном возвеличивании чувств.

Из-за того, что типичный представитель нижнего слоя среднего класса, как правило, лично не имел никакого отношения к непосредственному использованию научных и экономических достижений, то изменения в обществе далеко не всегда казались ему "прогрессом". Представители этого класса гораздо чаще сталкивались с устрашающими и разрушительными аспектами нововведений, которые оценивались ими как безнравственные и бесчеловечные.

Представители высших классов возвеличивали индивида и отстаивали свободу торговли и свободу самовыражения, что было ценностью для сильных мира сего. Ценностями же для более слабых скорее выступали солидарность и сообщество. Руссо, так же как и представители нижнего слоя среднего класса, отдает предпочтение семейной жизни и общим интересам.

Ценности, подобные солидарности, очевидно, распределены среди людей более равномерно, чем способность к рациональным и приносящим прибыль расчетам. Поэтому представители нижнего среднего класса (и рабочие) больше дорожили равенством, чем индивидуальной свободой и личной карьерой. Они обычно настроены более традиционно и конформистски, тогда как правящие высшие классы ставили акцент на рациональном личном интересе и требовали для себя права выбора.

Мы не будем слишком буквально относиться к интерпретации Руссо как выразителя интересов нижнего слоя среднего класса. Но она позволяет нам понять его некоторые основные установки.

От Руссо через Канта идет традиция использования философии для защиты религии и морали, а также для борьбы против попыток свести все знание к естественно-научному знанию.

Кроме того, от Руссо через Берка и Гегеля можно проследить традицию критического отношения к индивидуалистической концепции человека и установления определенной взаимосвязи сообщества и индивида. Согласно Руссо, между индивидом и сообществом существует некоторая напряженность [1].

1 См., например, что он говорит о естественном состоянии человека (I'etat naturel I 'homme, в Discours sur I 'origine et les fondements de I 'inegalite parmi les hommes), и что - об общей воле (la volonte generate).

Рассмотрим идеи, которые он выдвигает против господствовавшего в его время индивидуализма.

Этот индивидуализм, сформулированный Гоббсом и развитый Локком, французскими и английскими либералистами в XVIII столетии, оперирует, грубо говоря, понятием полностью завершенного индивида, который обладает личным интересом, способностью вычислять, стремлением к удовольствию и прибыли, языком, способностью торговать и представлениями о собственности. Все эти качества индивида предшествуют государству, которое рассматривается как средство защиты частной инициативы и частной собственности. Само по себе государство не имеет никакой ценности.

Следуя индивидуалистическим теориям государства как созданного в результате договора, Руссо доводит до конца линию аргументации, которая начинает с природного состояния и приходит к общественному договору. Но для Руссо это не просто вопрос двух различных представлений, одно из которых связано с природным состоянием и сформированным государством общественным состоянием, а второе касается перехода одного в другое в результате создания общества на основе договора. В своего рода умственном эксперименте Руссо мы обнаруживаем реконструкцию постепенного развития, благодаря которому формируется и общество и полностью завершенный человек. Конечным результатом этого развития является политически организованное общество.

Таким образом, можно сказать, что Руссо все еще остается близким Платону и Аристотелю. Подобно этим греческим философам, Руссо спрашивает, каким образом люди получают такие способности, как язык, разум и добродетель. И, подобно им, он указывает на сообщество: человек вырабатывает эти способности в ходе совместной жизни с другими. Таким образом, полностью завершенный человек и общество имеют один и тот же возраст. В принципе, невозможно вообразить полностью сформированного индивида вне общества.

Следуя Платону, Руссо идет на один шаг далее. Самоценностью обладает не только внутренне связанный с сообществом, полностью завершенный (суверенный) человек (гражданин-в-обществе), но и сообщество.

Сообщество - это конкретные связи, чувства близости, которые соединяют вместе семью и друзей. Руссо возражает против представления о том, что голый рациональный личный интерес может поддерживать существование общества. Глубоко укорененные чувства и привязанности, а не поверхностные калькуляции прибыли и удовольствия - вот что связывает людей в сообщество. Итак, сообщество основывается на чувствах, а не на разуме.

Здесь Руссо выдвигает серьезные критические аргументы против распространенного в его эпоху вида индивидуализма. При этом, подобно античным грекам, он преимущественно думает об обществе как малом сообществе: "городе-государстве" Женева.

Руссо не был националистом, хотя его идеи позднее и применялись для обоснования идеи национального государства. Индивидуализм для Руссо, подобно национализму и космополитизму,

является отвлеченной абстракцией. Для него реальными и конкретными являются семья и локальное сообщество, граждане которого знают друг друга и связаны между собой.

Итак, Руссо выражает консервативную реакцию против индивидуализма и национализма, носителями которых были высшие слои городской буржуазии. В дальнейшем мы увидим, что в противоположность либералистскому индивидуализму и консерваторы, и социалисты рассматривают непосредственные связи в качестве фундаментальных.

И индивидуализм, и коллективизм признают два фактора: индивид и государство. Но Руссо, Платон и Гегель подвергают серьезной критике само это различение. С их точки зрения, фундаментальным является человек-в-сообществе, а не какой-либо из этих факторов.

Руссо вряд ли можно считать коммунистом. Ведь для него важным являлось право обладания частной собственностью, хотя он и критикует возникающее отсюда имущественное неравенство (Discours sur I'inegalite).

Из вышесказанного видно, что идеи Руссо можно понимать по-разному. Он говорит, что общество стало необходимым и представляющим моральную ценность. Следовательно, Руссо не выступает против всей цивилизации или за "возврат к природе". В той мере, в какой он полагает, что человек действительно является частью социума, выражения вида "природное состояние" и "общественный договор" оказываются несколько проблематичными. Однако при этом он превозносит образ жизни индивида в "природном состоянии" и обвиняет современное ему общество в подавлении человеческого достоинства, мудрости и счастья. Руссо считал, что мы должны избегать как примитивизма, так и упадочнической цивилизации и стремиться к подлинному сообществу. Но что такое подлинное сообщество? Современные ему политические реалии характеризовались индивидуализмом и национализмом. И впоследствии, когда его мысли о подлинном сообществе были восприняты политическими деятелями, они стали истолковываться в духе прославления национального государства (Джентиле, Giovanni Gentile, 1875- 1944), нацистского авторитаризма (Гитлер, 1889-1945) и партийного государства (Ленин, 1870-1924).

Если Руссо придерживался достаточно четкой отрицательной позиции по отношению к механистическим и атомистическим взглядам либералистов на общество, то его отношение к национальному консерватизму и социализму остается неясным.

Так, базисное для него понятие общей воли, la volonte generate, не имеет четкого определения. Общая воля не является результирующей различных точек зрения политических партий или депутатов национального собрания. Общая воля каким-то необъяснимым образом оказывается подлинной "народной" волей. Общая воля, по Руссо, выражает интересы общества в отличие от частных интересов индивидов.

Кроме того, Руссо считал, что общая воля "всегда права". Если человек желает иного, чем то, к чему стремится общая воля, то есть к чему "действительно" стремится народ, то это происходит потому, что человек действительно не знает того, что для него является наилучшим, или того, что он действительно хочет. Значит, человек должен подчиняться общей воле не по принуждению. По Руссо, там, где правит общая воля, нет места принуждению.

В такой схеме рассуждений исключительно важным является то, как мы определяем, чем каждый раз является общая воля. Или иначе: кто обладает правом (и властью) определять, чем на самом деле является подлинная общая воля?

Кроме того, конечно, вызывает сомнение, действительно ли все индивидуальные желания совпадают в рамках одного общего интереса.

Руссо, собственно, не объясняет, как мы можем институционально удостовериться, что реально будет выслушана общая воля, а не решения нелегитимных властных групп по поводу того, чем является "общая воля". Не объясняет он и то, как мы можем гарантировать интересы меньшинства.

Либералистская традиция часто упускает из вида органические, целостные аспекты общества. Но взамен она приводит к разработке институтов, которые могут препятствовать неконтролируемому использованию власти при принятии некоторых политических решений. В противоположность этой традиции присущее Руссо целостное понимание общества во многом пренебрегает институциональными проблемами.

Опираясь на теорию "общей воли", и Гитлер, и де Голль (Charles de Gaulle, французский президент, 1890-1970) утверждали, что именно они являются истинными выразителями подлинных народных интересов, которые превыше отдельных частных интересов. Лозунг "один народ, один фюрер (ein Volk, ein Fuhrer)" выражает то, что фюрер каким-то таинственным образом является непосредственным представителем "народа".

Эта проблема имеет как институциональный, так и теоретический аспект. Когда не объяснено, каким образом институциональ-

но выражает себя общая воля, мы рискуем тем, что деспотичные правители будут использовать возможность назвать свою волю общей волей. А так как теоретически трудно определить, чего действительно хотят люди, то нельзя препятствовать философским и социологическим дебатам по этому вопросу.

В настоящее время ясно, что формальная демократия, предполагающая всеобщие выборы и представительские институты, дает только ограниченное решение этой проблемы. Этим путем мы можем выяснить, что люди говорят о том, чего они желают. Однако вопрос о том, чего они действительно желают, не решается таким способом, хотя бы в силу того, что существуют разнообразные анонимные воздействия. В идеале анонимное воздействие через различные политические и экономические факторы должно быть устранено перед тем, как начнут удовлетворительно функционировать формальные демократические институты [1].

1 Это, конечно, не достаточное, а только необходимое условие.

В локальном сообществе, доме и поселении, можно относительно безобидно оперировать "общей волей". Здесь мы можем иметь определенную непосредственную демократию. Но в современном обществе опасно оперировать такой общей волей, которая не удостоверена институционально. В силу этого органический взгляд Руссо на общество, с акцентом на эмоциональные связи между людьми и невниманием к институтам, обладает тенденцией развиваться в духе иррационального и романтичного возвеличивания локального, малого сообщества.

Отсутствие "институционального компонента" в учении Руссо имеет следствием то, что идеи, центрированные вокруг общей воли, могут быть развиты в двух направлениях. Первое ведет к концепции перманентной революции (a la Робеспьер или Мао Цзе-дун): спонтанная воля народа должна управлять правительством. Второе приводит к доктрине статического национального государства (a la Берк): воля народа есть то, что порождается непрерывной традицией.

Берк - консервативная реакция

Британского философа ирландского происхождения Эдмунда Берка (Edmund Burke, 1729-1797) часто называют отцом консерватизма, подобно тому как Локка считают отцом либерализма.

Учение Берка (Размышления о революции во Франции, Reflections on the Revolution in France, 1790) возникло как реакция против мно-гообещавшей Французской революции и возвеличивания разума философами-просветителями.

Люди эпохи Просвещения ставили разум выше традиции, а внеисторически понимаемого индивида выше сообщества. Берк все это переставил местами: традиция мудрее теорий, которые созданы отдельными интеллектуалами. Фундаментальными являются сообщество и история, а не изолированный, внеисторический индивид.

Схематично можно сказать, что консерватизм Берка является своего рода негативным отображением либерализма эпохи Просвещения.

Либерализм эпохи Просвещения:

Разум выше традиции

Индивид

(а не сообщество и история)

Консерватизм Берка:

Традиция выше разума

Сообщество и история (а не индивид)

Итак, в связи с Берком мы можем говорить о консервативной реакции, которая имела место не только на теоретическом уровне. Политически Берк выражает отрицательную реакцию на радикальные изменения, совершенные во время революции французской буржуазией, а именно - устранение с политической арены короля, дворцовой знати и духовенства. С французской точки зрения, Берк защищает придворную аристократию и выступает против буржуазии.

Другими словами, подобно тому, как мы можем упрощенно говорить о либерализме как идеологии высших слоев буржуазии, мы можем интерпретировать консерватизм как идеологию знати. (Такие видные идеологи французского консерватизма того времени, как клерикальный роялист Ж. де Местр (Joseph de Maistre, 1753-1821) и Л. де Бональд (Louis-Gabriel-Ambroise de Bonald, 1754-1840) хорошо вписываются в эту интерпретацию.) Однако, по-видимому, столь же верной будет трактовка консервативных идеологий конца XVIII века (Юм, Берк) как выражения критики либерализма, возникшей внутри самой буржуазии. Другое дело, что эти консервативные идеологии отвечали интересам знати.

Если мы используем эту схематическую интерпретацию, то либерализм и консерватизм предстают в качестве как теоретических, так и политических противоположностей:

Но консерватизм и либерализм объединяла общая укорененность в высших классах. Консерватизм имел корни в определенной части буржуазии и в ослабевавшей придворной знати, которая доминировала в предшествующей, более феодальной по характеру, экономике. Либерализм коренился в более широких слоях поднимавшейся буржуазии, которая поддерживала частно-капиталистическую экономику. (В упрощенном виде это относится к Франции конца XVIII века).

Как и большинство политических терминов, слово "консерватизм" используется различными способами. Можно, например, говорить о формальной концепции консерватизма, определяемого как "желание сохранять существующее" без какого-либо уточнения того, что существует, будь то экономика или окружающая среда, культура или формы правления, будь это феодальное, капиталистическое или социалистическое общество. В этом смысле противоположностью "консерватору" будет "радикал", как "желающий изменить существующее".

Это определение в такой степени игнорирует исторический аспект, что на его основе можно задаться вопросом, не были ли Фома Аквинский, Иосиф Сталин (1878-1953) и Рональд Рейган (Ronald Reagan, американский президент, 1911) "консерваторами" в том смысле, что каждый из них хотел сохранить существенные аспекты современного им общества?

В противоположность этой формальной концепции консерватизма мы можем оперировать концепцией, которая отражает конкретное содержание консерватизма, в том смысле, что под ним понимается "желание сохранить нечто частное (будь оно из сфе-

ры культуры, общества, политики или экономики)". В этом смысле естественно говорить о желании сохранить такие отдельные ценности, как разумные формы жизни традиционного локального сообщества или экологическое разнообразие. Итак, когда речь идет о том типе консерватизма, который определяется конкретным содержанием, мы можем говорить о ценностном консерватизме (value conservatism).

Подобно другим идеологиям, консерватизм является одновременно и общественным феноменом, обусловленным социальными и историческими условиями, и теорией, претендующей на выражение истины об обществе.

Если стремиться представить в чистом виде концепцию консерватизма, которая задается конкретным содержанием, то полезно начать с ранней фазы консерватизма (например, с Берка). В это время консерватизм являлся полной противоположностью либерализму (Берк не в последнюю очередь выступал против радикальных французских философов-просветителей). Либералисты мыслят в рамках таких базисных понятий, как индивид, разум и прогресс. Они противопоставляют автономного, свободного и равноправного индивида традиции с ее унаследованными установками и структурами. Напротив, консерваторы оперируют базисным представлением о человеке как неизбежно формируемом традицией, которая передается из поколения в поколение, может и должна быть заботливо улучшена, но не может быть отброшена, ибо это привело бы только к беде. Либерализм, можно сказать, является социально-философским индивидуализмом, который исходит из представления об изолированной, свободной личности, осознающей свой личный интерес и стремящейся к наилучшему для нее самой. При этом жизнь общества понимается как непреднамеренная гармония, возникающая из эгоистичных действий всех индивидов. Консерватизм же в качестве своей основы берет модель организма. Общество оказывается гораздо более сложным, чем могут себе вообразить либералисты с их очаровательно простой, но сверхупрощенной моделью. В обществе все взаимосвязано и так сильно переплетено между собой, что человек не должен думать, будто он может выжить один и один может изменить все к лучшему с помощью простых и решительных мер, подобных революционным преобразованиям. Общество похоже на сложный растущий организм, а не на механизм, который можно быстро переделать с помощью простых действий. Для сохранения существующих ценных аспектов общества часто необходимы и желательны реформы.

Но они должны проводиться с осторожностью, постепенно. Каждый индивид и каждая партия должны осознавать, что традиция содержит мудрость, которая глубже, чем отдельные и конечные частные мнения. Необходимо признать, что не существует простых одноразовых решений, которые давали бы нам право отменить все то, что создали наши предшественники, и вводить по мановению руки нечто новое и хорошее. Общество покоится на взаимодействии групп и поколений, и его развитие требует времени.

Итак, консерватизм, как и либерализм, не только обладает пониманием таких отдельных политических институтов, как формы правления и юридическо-экономические права и системы, но и разрабатывает фундаментальную точку зрения на то, чем на самом деле являются общество и человек и что мы можем знать о них. Консерватизм утверждает, что обладает наиболее адекватными категориями для правильного понимания общества и тем самым для правильных действий.

Дата добавления: 2014-11-25