Субъективная сторона преступлений против интересов службы

Установление субъективной стороны не менее важно, чем объективной, что не­редко упускается из виду при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел о должностных преступлениях. Практика свидетельствует, что нередко, признавая объективную сторону преступления, т.е. свои действия (бездействие) и последствия, обвиняемые, противодействуя рас­следованию и стремясь уменьшить свою ответственность или вовсе избежать ее, представляют свое поведение как неосто­рожное или вовсе невиновное, утверждают, что они не со­знавали допускаемые нарушения» не предвидели послед­ствия и т.д.

Упрощенческий подход заключается в том, что в ходе предварительного расследования и при судебном рассмотре­нии уголовного дела выясняется и доказывается лишь умы­сел должностного лица на нарушение нормативных предпи­саний. Однако злоупотребление властью или служебными полномочиями, бездействие должностного лица и превыше­ние власти или служебных полномочий можно считать доказанным только тогда, когда установлен:

¨ умысел по отношению к деянию – активному или пас­сивному противоправному поведению должностного лица и

¨ умысел (прямой или косвенный) по отношению к вред­ному последствию (в материальных составах).

Более того, психическое отношение виновного и к наруше­нию служебных полномочий, и к последствиям должно быть отражено в постановлении о привлечении в качестве обвиня­емого и в приговоре суда.

Для правильной квалификации субъективной стороны содеянного необходимо выяснить интеллектуальный эле­мент вины:

¨ сознавало ли должностное лицо общественную опас­ность своих действий (бездействия);

¨ понимало ли, что оно использует свои служебные пол­номочия вопреки интересам службы;

¨ предвидело ли (имело ли возможность предвидеть) вред­ные последствия своего поведения;

¨ сознавало ли (имело ли возможность сознавать) разви­тие причинной связи.

С этой целью важно определить компетентность долж­ностного лица – уровень и качество его образования, получён­ную специальность, прохождение переподготовки и повышения квалификации, опыт работы, знание им своих прав и обязанностей, порядка действий в конкретных ситуациях, нормативной правовой базы своей деятельности. Для этого необходимо изучить и приобщить к уголовному делу документ ты о полученном обвиняемым образовании, ранее занимаемых им должностях и имевшихся у него полномочиях. Исследовать его отношение к своим служебным обязанностям, проана­лизировать имеющиеся поощрения и взыскания, за что именно они применялись, при необходимости истребовать и изучить материалы ранее проведенных служебных проверок, ревизий и т.п.

Определение компетентности на основе анализа преды­дущей служебной деятельности обвиняемого позволит объективно оценить содержание субъективной стороны и правильно квалифицировать содеянное как умышленное должностное преступление (в том числе совершаемое с кос­венным умыслом, когда допускаемое должностное наруше­ние им сознается, а наступление вредных последствий должностное лицо предвидит) или служебную халатность (npj вине в виде преступной небрежности, когда лицо не предви­дело возможность причинения вреда, хотя должно было и могло его предвидеть).

Умышленная вина при совершении должностных преступлений зачастую не конкретизирована. Должностное лицо может точно не знать, на какую именно сумму будет причинен ущерб от его должностного правонарушения. Вместе с тем, если установлено, что виновный сознательно до­пускал наступление любых последствий либо безразлично относился к возможности их наступления, содеянное долж­но быть квалифицировано по фактически наступившим по­следствиям. В случае если причиненный ущерб является крупным, содеянное образует умышленное должностное пре­ступление. Такое безразличное отношение должностного лица к характеру и размеру вреда не может быть признано неосторожностью.

В литературе, а также практическими работниками при характеристике субъективной стороны должностных пре­ступлений с формальным составом традиционно говорится о «прямом умысле». Тем самым подчеркивается осознание ви­новным общественно опасного характера своего деяния и желание его совершить, правоприменитель ориентируется на возможность констатации предварительной преступной деятельности – приготовления и покушения. Вместе с тем, как представляется, в соответствии с ч. 2 ст. 24 УК в отношении формальных составов преступлений можно гово­рить об умышленной форме вины без деления ее на виды умысла, поскольку последствия, так же как и психическое к ним отношение, находятся за рамками формальных соста­вов. Не с «прямым умыслом», а «умышленно» совершают­ся бездействие должностного лица, сопряженное с попус­тительством преступлению (ч. 2 ст. 425 УК), превыше­ние власти или служебных полномочий, сопряженное с на­силием, мучением или оскорблением потерпевшего либо применением оружия или специальных средств (ч. 3 ст. 426 УК), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 429 УК), получе­ние взятки (ст. 430 УК), дача взятки (ст. 430 УК), по­средничество во взяточничестве (ст. 432 УК).

В качестве признаков субъективной стороны должност­ных преступлений предусмотрены мотивы:

¨ корыстиая заинтересованность;

¨ иная личная заинтересованность.

Условно эти мотивы можно назвать «коррупционными», поскольку именно по этому признаку субъективной стороны большинство должностных преступлений отнесено к разряду коррупционных.

В соответствии с изменениями, внесенными в статьи гл. 35 УК Законом Республики Беларусь от 15 июля 2009 г. № 42-3, эти мотивы в ст. 424 и 425 УК сейчас являются основными (обязательными) признаками состава, а в ст. 426 УК (превышение власти или служебных полномочий) - квалифицирующими признак; (часть 2).

Тем самым злоупотребление, бездействие и служебный подлог, совершенные не из корыстной и не из личной заин­тересованности; а по другим мотивам, к примеру из ложно понятых интересов службы, сегодня преступлениями уже не являются, даже если наступили последствия в виде ущерба в крупном размере либо существенного вреда.

В отличие от этих Должностных преступлений, превы­шение власти или служебных полномочий (ст. 426 УК) при наличии других обязательных признаков состава при­знается преступлением независимо от мотивов, в том числе и при отсутствии корыстной или иной личной заинтересо­ванности.

Корыстный мотив является обязательным признаком состава получения взятки, хотя прямо об этом в ст. 430 УК не сказано. При отсутствии корысти, когда должностное лицо действует из иной личной заинтересованности, т.е. получает неимущественные выгоды, такое деяние получением взятки не является и при наличии других признаков может быть расценено только как злоупотребление.

Понятие корыстных побуждений сформулировано в ч. 10 ст. 4 УК: это мотивы, характеризующиеся стремлением извлечь из совершенного преступления для себя или для близких выгоду имущественного характера либо намерением избавить себя или близких от материальных затрат.

В п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Рес­публики Беларусь от 16 декабря 2004 г. № 12 «О судеб­ной практике по делам о преступлениях против интересов службы (ст.ст. 424-428 УК)» установлено: «...корыстная заинтересованность может выражаться в стремлении получить выгоду имущественного характера без неза­конного безвозмездного обращения государственных или общественных средств в свою собственность или собственность других лиц (например, сокрытие образовавшейся в резуль­тате служебной халатности недостачи путем запутывания учета с целью избежать материальной ответственности).

Иная личная заинтересованность может выражаться в стремлении, обусловленном такими побуждениями личного характера, как карьеризм, протекционизм, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу скрыть свою некомпетентность и т.п.».

Корыстная и иная личная заинтересованность, равно как и другие мотивы преступного поведения, всегда носят личный характер, поскольку опо­средуются сознанием и волей виновного в преступлении лица. Однако уголовный закон придает мотиву свойство субъективного признака состава преступления лишь при антисоциальном содержании личных побуждений виновного (низменных по сути порицаемых обществом, несовмести­мых общепринятыми интересами службы).

Иная лич­ная заинтересованность по своему содержанию, как и коры­стная заинтересованность, должна сама по себе выражать низменный, порицаемый характер, т.е. она должна быть, с одной стороны, обусловлена побуждениями, направленны­ми на удовлетворение интересов виновного или близких ему лиц, а с другой – быть основанной на паразитировании служебных полномочий. Стремления, хотя и личного характера, но обусловленные такими побуждениями, как ложно понятые интересы службы, жалость, сострадание, желание воспринимать трудности других людей и оказать содействие в их решении, желание сохранить доброе отно­шение людей и т.п., не могут рассматриваться в качестве иной личной заинтересованности, поскольку такого рода личные побуждения не носят эгоистического (низменного, порицаемого) характера.

Тем самым, когда у должностного лица, злоупотребляю­щего своими служебными полномочиями, отсутствуют (в том числе не доказаны) корыстная заинтересованность, а также низменный характер личной (некорыстной) заинтересованности, следует делать вывод об отсутствии состава должностного преступления.

Дата добавления: 2014-11-16