Проблема познания в философии

«Нет такого знания, нет такого утверждения, которое не заключало бы в себе продуктов наших теорий знания», – писал Н. О. Лосский. Как добиться, чтобы результаты познания были более эффективными? Как избежать в них ошибок, заблуждений?

Что такое истина? Как ее проверить? Возможно ли абсолютно объективное знание? Эти вопросы касаются всех, кто связан с производством и использованием знания, их общезначимость для всех видов познания делает указанные вопросы объектом философского анализа.

Раздел философии, который занимается проблемами познания, называют гносеологией.

Основные парадигмы гносеологии. «Что я могу знать?» Этот вопрос классик гносеологии И. Кант считал одним из главных в философии. Ф. Энгельс включал вопрос о познаваемости мира в содержание основного вопроса философии. «Вопрос об отношении мышления к бытию имеет и другую сторону: как относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому этому миру? В состоянии ли наше мышление познавать действительный мир, можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять верное отражение действительности?», – писал он[249].

В философии сосуществует множество подходов к решению этого вопроса. Не имея здесь возможности освещения особенностей всех этих подходов, обратим внимание на три наиболее распространенные гносеологические традиции: религиозную, трансцендентальную и диалектико-материалистическую.

Религиозное учение о познании. Его сторонники утверждают, что человек в состоянии постигнуть сущность бытия, но всякое познание мира есть познание Бога (Абсолюта, Мирового Разума, Космического сознания и т. п.), добавляют они. Ибо Бог есть сущность всего. Изучает ли человек физику, биологию или право, верит он в Бога или нет, все равно он, в конечном счете, познает Бога. Поэтому мир познаваем, постижение Бога открыто для всех, просто каждый выбирает свой путь его познания. В исламе познание оценивается выше молитвы, ибо знания приближают человека к Богу. Наиболее ярко идея познания как богопознания выражена в неотомизме – официальной религиозной философии католицизма. Принцип гармонии веры и разума, сформулированный еще Ф. Аквинским, отдавая приоритет религиозным знаниям, требует почтительного отношения и к научным знаниям: ведь они являются результатом познания Бога другими – придуманными самим человеком – средствами.

В суфийской традиции познание сводится к самопознанию, ибо сущность всего – Бог – присутствует в каждом человеке в виде его души. Эта точка зрения очень близка к гносеологии Платона, которого суфии называют Афлятуном и считают одним из великих учителей человечества. Платон считал, что окружающий нас мир вещей является формой реализации сверхчувственного мира идей, т. е. чистого духовного бытия. Идеи, существующие вечно, составляют основу вещей, они первичны. Душа человека тоже есть идея, которая когда-то существовала в «чистом» виде в мире идей. Она там встречалась с другими идеями, т. е. сущностями окружающих нас вещей. Поэтому наша душа имеет информацию о них, т. е. мы вообще-то знаем самое главное о любом объекте. Трудность только в том, чтобы вспомнить то, что когда-то душа созерцала в мире идей. Эта трудность может быть преодолена, если помочь душе припомнить то, что когда-то она видела. Как это сделать? Можно, например, задавать человеку вопросы, и он вспомнит то, что его душа раньше знала. Так, в диалоге «Менон» Сократ предлагает мальчику, никогда не изучавшему математику, решить задачу на удвоение квадрата. Мальчик, не решивший задачу сразу, решает ее, отвечая на вопросы Сократа. Из этого примера Платон делает принципиальный философский вывод, что «искать и познавать – это как раз и значит припоминать»[250].

Но нужно иметь в виду, что в религиозных концепциях познания знание, данное в откровении (божественное знание), всегда ставится выше обычного человеческого знания, ибо автором первого является Бог, а второго – лишь человек.

Трансцендентальная традиция. Позицию сторонников данного направления можно сформулировать так: мир не познаваем, ибо всякое знание есть элемент сознания человека, а не часть объективного мира. Любой объект познания представлен нам в виде компонентов нашей психики – ощущений, восприятий, эмоций, мыслей. Нам только кажется, что мы говорим об объекте, существующем вне нас. На самом деле мы излагаем не сущность объекта, а то, что возникает в нашем сознании при восприятии этого объекта, т. е. информацию о нем. Насколько эта информация соответствует самому объекту? Это невозможно установить, так как для этого необходимо знать, как объект выглядит на самом деле. Но как бы мы к этому не стремились, ничего не получится – каждый раз мы будем получать только информацию об объекте, полученную в лучшем случае иными средствами (органами чувств, приборами, из книг и т. д.). Но это всегда будет только информация об объекте, а не сам объект. Таким образом, как выглядит мир на самом деле, мы не знаем и никогда не узнаем – ведь для этого нужно отказаться воспринимать мир как отраженную в сознании реальность, т. е. выйти за пределы своего сознания. Такую позицию в философии называют агностицизмом. Подобная аргументация в пользу непознаваемости мира была присуща основателям трансцендентальной философии – Д. Юму и И. Канту, а позднее развивалась позитивистами. В. В. Ильин правильно замечает, что «исчерпывающей логической процедуры установления соответствия знания действительности, говоря строго, не существует. По этой причине агностицизм теоретически некритикуем и неопровержим»[251]. Автор полагает, что проблема эта может быть снята в практической сфере. Мы так не думаем: на уровне практики (которая сама строится по логическим алгоритмам!) существует лишь возможность проверки одних знаний (например, теоретических) другими (данными чувственного отражения, эмпирическими знаниями). Однако тезис Канта, что мы познаем об объективном мире только то, что сами туда вкладываем (проецируем), остается актуальным.

Диалектико-материалистическая концепция познания. «1) Существуют вещи независимо от нашего сознания, независимо от нашего ощущения, вне нас... 2) Решительно никакой принципиальной разницы между явлением и вещью в себе нет и быть не может. Различие есть просто между тем, что познано, и тем, что еще не познано, а философские измышления насчет особых граней между тем и другим, насчет того, что вещь в себе находится «по ту сторону» явлений (Кант)... – все это пустой вздор... 3) В теории познания, как и во всех других областях науки, следует рассуждать диалектически, т. е. не предполагать готовым и неизменным наше познание, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и точным»[252]. В этих ленинских словах выражена суть гносеологии диалектического материализма. Сторонники этой философии считают, что мир познаваем. Но его сущность открывается человеку не сразу и целиком, а постепенно. Поэтому познание есть постепенное приближение к абсолютной истине.

Для развития науки идеи материалистической теории познания оказались весьма плодотворными, они легли в основу многих естественнонаучных учений. Однако дальнейшее развитие науки потребовало выхода за рамки традиционных материалистических взглядов на познавательный процесс. И камнем преткновения здесь послужила проблема объективности научного знания, на которую обратили внимание еще классики трансцендентальной философии. Поэтому наука XX–XXI вв. оказалась более ориентированной на постулаты трансцендентальной традиции, ярким выразителем которых выступила позитивистско-прагматистская философия. Она выдвинула на первый план проблему субъектно-объектных отношений.

Субъект и объект познания. Проблема объективности знания. В любом познавательном акте можно выделить две стороны этого процесса: субъект и объект. Субъект познания – это носитель познавательной деятельности. Им может быть индивид, социальная группа или общество в целом. Нередко под субъектом познания подразумевают человека вообще, т. е. человека как родовое существо. Все это не противоречит приведенному выше определению, но при анализе субъектно-объектных отношений всегда полезно выяснить, в каком из указанных значений применяется термин «субъект».

Объект познания – это часть реальности, на которую направлена познавательная деятельность субъекта. Объектом познания может стать и субъект, если он является предметом изучения другого субъекта.

Если объектом познания может быть любое материальное или духовное явление, то субъект – это всегда сознательное существо. Субъектом не может быть камень, растение или животное.

Проблема субъекта-объекта возникает в философии из-за существования вечного вопроса познания: как избежать заблуждений, связанных с субъективными факторами, проникающими в знание. Действительно, с одной стороны, знание объективно, так как зависимо от особенностей объекта, является его отражением. И если субъект не лжет, то он не может не учитывать объективно существующие признаки изучаемого явления. Но, с другой стороны, знание субъективно, так как является элементом сознания субъекта и по этой причине несет на себе отпечатки особенностей этого сознания.

Понятно стремление людей сделать всякое знание объективным, очистить его от субъективных наслоений. Одни считают это возможным и нужным. К ним, например, относится такой выдающийся ученый, как А. Эйнштейн. Другие полагают, что субъективное неотделимо от знания, всякое знание есть единство объективного и субъективного. Такой точки зрения придерживался другой знаменитый ученый – В. Гейзенберг.

В философии вопрос о мере объективности знания нередко получает более острую формулировку: существует ли объект без субъекта? На первый взгляд, вопрос этот наивен: ну кто скажет, что если меня (субъекта) нет, то нет и книги (объекта), которую я читал? Именно так рассуждал Г. В. Плеханов, когда критиковал позитивистов, утверждавших, что нет объекта без субъекта. Плеханов писал, что Земля является объектом, но она существовала до людей (субъектов). Значит, объект может существовать и без субъекта.

В доводах Плеханова есть серьезный изъян: он допускает ошибку, отождествив понятия «объект» и «объективная реальность». Объективная реальность существует и существовала до человека как субъекта. Но какая-то часть ее (Земля, Солнце и т. п.) становится объектом лишь тогда, когда появляется субъект, интересующийся ею. Субъект и объект – соотносительные понятия, так же, как судья и подсудимый, убитый и убийца, добро и зло. Если нет убитого, то нет и убийцы, если исчезнут подсудимые, не будет и судей, если нет субъектов, то нет смысла что-то называть объектом. Иллюзию существования до появления субъекта (человека) объекта (Земли, например) разгадал в свое время еще Р. Авенариус, введя в свою философию понятие потенциального члена, т. е. полагаемого нами субъекта. Если, скажем, мы говорим о Земле как объекте, существовавшем до человека, то мы мысленно переносим себя в тот период, когда не было человека, а Земля была. При этом невольно создается логическая конструкция, состоящая из объекта (Земли доисторического периода) и субъекта (человека, который сейчас рассуждает об этой Земле). Таким образом, дихотомия «субъект-объект» оказывается неразделимой.

Таким образом, субъективное неустранимо из знания. Знание есть синтез объективного и субъективного. Оно объективно в той мере, в какой отражает ситуацию, существующую вне субъекта. Оно субъективно в той мере, в какой отражает особенности познающего субъекта – его потребности, интересы, жизненный опыт, специфику психических, профессиональных, нравственных и других качеств.

Практика и познание. Практика – это материальная деятельность человека. Из этого определения следует, что работа с теоретическими объектами не является практикой. Нельзя называть практикой и действия животных, ибо практика есть вид деятельности человека. Исходя из такого понимания практики, можно выделить три ее основных вида: материальный труд, эксперимент и общественно-преобразующую деятельность, под которой понимают материальные действия, направленные на изменение или сохранение социальных систем (борьба с преступностью, военные операции, революционная деятельность и т. п.).

Какое отношение имеет практика к познавательной деятельности человека? Оказывается, она лежит в основе формирования главного инструмента познания человека – мышления. «Мысль есть перенесенное во внутренний план, т. е. в сферу психики, практическое действие», – этот тезис является главным выводом теории интериоризации, ставившей своей целью выяснение природы мышления. Согласно этому выводу, сделанному П. Жане, Ж. Пиаже и Л. С. Выготским и др., практические действия с объектом и мысли о нем имеют одинаковую структуру. Поэтому овладение практическими действиями способствует формированию мышления человека.

Теория интериоризации явилась научной основой эксперимента по формированию мышления у слепоглухих детей, проведенного в Загорском интернате (г. Сергиев Посад) под руководством И. А. Соколянского и А. И. Мещерякова. В этом интернате содержатся слепоглухие дети, которые лишены возможности общения с миром через зрение и слух. Оказалось, что у таких детей отсутствует и мышление. Суть эксперимента заключалась в следующем: обучить детей максимально возможному количеству практических действий, совершаемых обычным нормальным ребенком соответствующего возраста. Их обучали самостоятельно одеваться, убирать постель, держать ложку, нож, инструменты. Им давали игрушки, учили лепить, шить, мыть полы, гладить белье и т. д. Полагали, что вместе с овладением практическими навыками дети освоят и содержащиеся в них логические структуры. Результаты эксперимента были официально объявлены в 1975 году, когда четверо испытуемых уже обучались по специальной методике на III курсе психологического факультета МГУ[253].

Эксперимент полностью подтвердил, что овладевая практическими действиями, дети одновременно формируют и свой мир мышления. Практическая деятельность является как бы матрицей, с которой снимаются формы умственных операций. Поэтому практика первична по отношению к мышлению человека. Мысль есть перенесенная в сферу психики практика, т. е. интериоризованное практическое действие.

Таким образом, практика, формируя структуру мышления и научной теории, выступает в качестве основы познания.

Но практика влияет на познавательный процесс и другим способом – она является целью познания. Зачем мы познаем? Почему возникают новые науки и теории? Чем объясняется престижность одних учебных заведений и непрестижность других? Оказывается, и здесь многое зависит от практики. Ф. Энгельс писал, что математика возникает из-за практической необходимости в измерении площадей и объемов. Далее он делает вывод, что потребности практики двигают наукой намного быстрее, чем десятки университетов[254].

Приведем два примера, подтверждающих такое мнение. После второй мировой войны в СССР стала бурно развиваться теоретическая физика. Причиной этого явилась практическая потребность в создании атомной бомбы. Соперничая в военной области с США, советское руководство выделило огромные средства на исследования в области атомной физики с целью использования результатов этих исследований на практике.

Начатый в России в 1990-х гг. переход к рыночной экономике вызвал потребность в квалифицированных финансистах, юристах, переводчиках. Такой социальный заказ вызвал большие конкурсы при поступлении в экономические, юридические учебные заведения, институты и факультеты иностранных языков.

Итак, практика, будучи целью познания, стимулирует развитие той или иной науки, сферы образования, научной теории, играя заметную роль в процессе регулирования духовного производства.

Практика является также и источником познания. Это означает, что человек, работающий с объектом практически, одновременно корректирует свои знания о нем. Дело в том, что объект постоянно меняется сам, меняются условия его существования, средства воздействия на него. Все это требует приведения в соответствие знаний об объекте с ним самим. И источником информации в этом случае выступает практика. Это особенно ощущается, если знания были получены при помощи оперирования теоретическими объектами, например, на лекциях или семинарских занятиях. К примеру, общая модель функционирования банка, при всей ее познавательной ценности для будущих финансистов, намного беднее конкретной работы определенного банка. И выпускнику экономического учебного заведения, впервые пришедшему на работу в этот банк, придется многому научиться заново – ведь оригинал всегда отличается от теоретической модели. Таким образом, теории изменяются под влиянием практики.

В гносеологии также указывают еще на одну функцию практики – выступать в качестве критерия истины. Но при анализе этой познавательной функции практики необходимо помнить, что сама практика является лишь средством формирования эмпирического знания, которое необходимо для сопоставления с ним результатов теоретического исследования. Практика, таким образом, дает возможность получения таких знаний об объекте, с которыми можно сверять теоретическое представление о нем.

Учение об истине. Проблема истины является одной из главных в гносеологии. В ряде религиозных учений под истиной понимается Бог, Абсолют – сущность, лежащая в основе всего. Слияние человеческой души с божественной рассматривается как полное овладение истиной в йоге, суфизме, буддизме, христианской мистике. К такому пониманию истины близко стоял Платон, полагавший, что в основе каждого предмета лежит сверхчувственная идея, познание которой и означает постижение истины об этом предмете. В средневековой философии под истиной понималось соответствие существования вещи ее собственной божественной сущности. Гегель понимал под истиной соответствие вещи понятию о нем. Все эти определения похожи друг на друга тем, что в них истина рассматривается как нечто, имеющее онтологические основания. Ныне эту концепцию «онтологической истины» развивает В. С. Хазиев. Он отмечает, что существуют истинные вещи: те которые соответствуют заложенной в них человеческой идее. «Конечные предметы, события, явления истинны, если соответствуют своим идеям», - пишет автор[255]. Если же самолет не летает, а хлеб нельзя есть, то эти вещи онтологически ложны, т.к. не соответствуют своим идеям, утверждает В. С. Хазиев.

Аристотель сформулировал определение, которое стало традиционным в теории познания и называется теперь классическим определением истины. Его можно сформулировать так: истина – это знание, соответствующее действительности. Но у этого широко распространенного определения есть один существенный недостаток: как определить это соответствие, ведь любая информация о действительности нам дана в виде знания о ней. Тогда под истиной приходится понимать знание о предмете, не противоречащее другим знаниям о нем. Например, если знание, полученное теоретическим путем, подтверждается чувственным опытом человека, его знаниями, полученными через органы чувств, то это знание и есть ис тина. Таким образом, мы приходим к следующему определению истины, которое было сформулировано сторонниками позитивистской традиции: истина – это такое знание об объекте, которое согласуется с другими знаниями о нем. В философии науки оно развивалось А. Пуанкаре (1854–1912) и получило название конвенциализма. Видно, что оно несколько шире, чем приведенный выше случай совпадения знания чувственному опыту человека. Здесь подразумевается и «вписанность» нового знания в существующую систему знаний о том или ином фрагменте мира, например, в картину физической или социальной реальности, математическую модель и т.д. Думается, что определение истины как знания, согласованного с другими знаниями, является наилучшим из возможных ее определений в рамках научного мышления.

Противоположностью истины является заблуждение. Его нужно отличать от лжи. Ложь – это преднамеренное искажение истины, а заблуждение не содержит такого намерения. Заблуждающийся считает свое знание истинным, а лжец – нет. Поэтому противоположностью лжи является правда, а не истина. Правда включает в себя истину, но не сводится к ней – в ней отражается еще и нравственная оценка того, кто выражает истину. Знаток тонкостей русского языка В. Даль писал, что правда – это истина на деле, в образе, честность, неподкупность, справедливость.

Не тождественна истинности и правильность знания. Правильность – это логическая характеристика знания, выражающая прежде всего его непротиворечивость. Знание может быть правильным, но неистинным, так как кроме соответствия логическим нормам, она должна соответствовать и другим знаниям, например, полученным практическим путем.

Как отличить истину от заблуждения? Главной трудностью при ответе на этот вопрос является отмеченная уже проблема сравнения знания об объекте с самим объектом. Как бы мы не старались, это оказывается невозможным. Почему? Дело в том, что любая информа­ция об объекте нам может быть дана только в виде его отражения нашей психикой. Если сначала мы получили знание об объекте из теоретических источников, а затем решили проверить его соответствие действительности, то вся процедура такой проверки оказывается операцией сравнения теоретической информации об объекте с информацией о нем, полученной с помощью органов чувств. Мы можем ощупывать объект, воздействовать на него другими предметами, измерять, наблюдать, получая в конечном счете так называемое эмпирическое (опытное) знание о нем. Если полученное эмпирическое знание не противоречит знанию теоретическому, то последнее объявляется истинным. Правда, в процедуре проверки истины всегда неявно участвует и третий вид знания – мировоззренческое знание. Это знание имеет характер убеждений, кристаллизуется в течение всей жизни, концентрируя в себе наиболее ценный жизненный опыт личности. Мировоззренческое знание участвует в процессе познания от начала до конца: основательно влияя на выбор объекта исследования, оно служит затем постоянно действующей матрицей, с которой сопоставляются полученные результаты. Если теоретическое знание вписывается в области практического и мировоззренческого знаний, то у человека создается чувство уверенности в его истинности. Такое представление о критерии истины не противоречит ши­роко распространенному в отечественной философии и науке мнению, что истиной является знание, подтвержденное на практике. Речь, как видно, идет о сопоставлении одного знания с другим, полученным эмпирическим путем.

На деле процесс проверки истины является более сложным. Новое теоретическое знание обычно сопоставляется с другими теориями и существующими в данной области принципами. То же происходит и в процессе получения эмпирических результатов: меняются условия наблюдения и эксперимента, рассматриваются аналогичные ситуации в других областях знания, возникшие при иных обстоятельствах.

Таким образом, критериями истины являются:

а) соответствие знания логическим нормам;

б) согласованность знания с господствующими в этой области теориями, истинность которых не вызывает сомнения;

в) соответствие знания убеждениям субъекта (мировоззренческий критерий);

г) согласованность знаний, полученных теоретическим, умозрительным путем, со знаниями эмпирического характера.

Свойства истины. Истина обладает рядом свойств. Она есть единство объективного и субъективного, абсолютного и относительного, абстрактного и конкретного знания.

Объективность истины выражает ее зависимость от того объекта, который в ней отражается. Если, к примеру, К. болеет туберкулезом и это отражено в его медицинской карточке, то основой для появления этой истины является сам объект познания, т. е. больной туберкулезом К. Не будь больного туберкулезом К., не было бы и этой истины. Поэтому иногда можно слышать, что истина объективна, она не зависит от субъекта познания. «Быть материалистом значит признавать объективную истину, открываемую нам органами чувств. Признавать объективную, т.е. не зависящую от человека и от человечества истину, значит так или иначе признавать абсолютную истину», – писал Ленин[256]. Но так ли это? Ведь врач, поставивший диагноз больному К., мог допустить и неточности в определении стадии протекания болезни, степени его опасности для больного и окружающих, средствах лечения и т. д. И это зависит не столько от больного (объекта), сколько от врача (субъекта), его профессионализма, ответственности, добросовестности. Нельзя забывать, что истина – это знание и формируется оно в сознании субъекта. По этой причине истина не может быть свободной от особенностей интеллекта и других психических качеств субъекта, его жизненного опыта. Поэтому всякая истина не только объективна, но и субъективна. Она есть единство объективного и субъективного факторов познания.

Из субъективности истины вытекает вывод о его несовершенстве, неполноте, неточности. «Неполнота, присущая любой истине, частично обусловливает ее приближенный характер. Это связано с системностью и бесконечностью объективного мира, отражающегося в знаниях. Если мир представляет собой систему взаимосвязанных элементов, то отсюда следует, что любое знание о мире, абстрагирующееся от некоторых его сторон, будет заведомо неточным и огрубленным. Поскольку человек не может познать мир, не фиксируя своего внимания на одних его сторонах и не отвлекаясь от других, постольку приближенность внутренне присуща самому познавательному процессу», – писал Э. М. Чудинов[257]. Действительно, всякая истина при более глубоком и тщательном изучении объекта может быть дополнена, уточнена, выражена в более удачной форме. Такое свойство истины называют ее относительностью.

Но в любой истине есть такое содержание, которое при дальнейшем исследовании объекта не опровергается. К примеру, если убийство гражданина М. совершено из огнестрельного оружия выстрелом в голову, то любое объективное расследование этого преступления не может не включать в свои результаты этот факт. Могут уточняться мотивы убийства, время наступления смерти, место совершения преступления и т. д., но знание о том, что М. убит выстрелом в голову, неизменно, абсолютно. Свойство истины содержать в себе знание, которое в процессе познания не опровергается, называется ее абсолютностью. «Абсолютная истина – это не вечная истина, переходящая в неизменном виде от одной ступени знания к другой, а свойство объективно-истинного знания, состоящее в том, что такое знание никогда не отбрасывается. Такого рода знание всегда выступает предпосылкой более глубоких и фундаментальных истин. Более того, оно содержится в них в снятом виде. Абсолютная истина проявляется в росте знания», – отмечает Э. М. Чудинов[258]. Правда, в философии встречаются и другое понимание абсолютной истины. Например, под ней понимают точное, полное, завершенное знание о мире в целом. Для человека в таком случае она существует лишь потенциально в виде идеала. Если есть Бог, то только он обладает такой истиной.

Одним из важных свойств истины является ее конкретность. Истина конкретна, так как отражает конкретный объект и предназначена для его характеристики. Следует помнить, что всякое знание, в том числе и истина, рождается в определенных условиях, в определенное время, в определенном пространстве. «Любое истинное знание (в науке, в философии, искусстве и т. п.) определяется в своем содержании и применении данными условиями места, времени и многими другими специфическими обстоятельствами»[259]. Оно несет в себе отпечатки этой определенности, конкретности. Иногда люди это игнорируют или не знают об этом и начинают применять знание, отражающее одну ситуацию, в другой, значительно отличающейся от первой. И терпят неудачу. Такая ошибка известна в логике под названием «от сказанного в относительном смысле, к сказанному в абсолютном смысле». Высказывание «Сумма углов треугольника равна 180⁰» является истиной относительно всех треугольников, построенных в евклидовом пространстве. Но оно неверно для треугольников, построенных, к примеру, в римановском пространстве.

Противоположным к конкретности свойством истины является ее абстрактность. Абстрактность истины вытекает из обобщающего характера, его отвлеченности от несущественных деталей. Не будучи абстрактным, знание не может быть универсальным, применимым в другой обстановке. Например, знание о принципах работы двигателя внутреннего сгорания, используемое в автомобильной промышленности, может применяться и работниками авиационного завода, и в работе цеха, производящего газонокосилки. Это связано с тем, что конкретные объекты познания не только различны, но могут быть в чем-то и тождественны, похожи друг на друга. Поэтому знания о них также тождественны, в них есть нечто общее, соответствующее природе целого класса конкретных объектов. Таким образом, истина есть единство конкретного и абстрактного знания.

Выводы:

1. Философское учение о познании называется гносеологией. Центральным вопросом гносеологии является проблема познаваемости мира. Существуют, по меньшей мере, три разных ответа на этот вопрос: а) он познаваем, но всякое познание есть богопознание (религиозный подход); б) он в принципе не познаваем, так как всякое познание есть познание содержимого нашего сознания о мире, а не самого мира (трансцендентальный идеализм); в) он познаваем, но познание есть постепенное движение от относительных истин к абсолютным (диалектический материализм).

2. Познавательный процесс имеет две стороны: субъект и объект. Субъект познания – это носитель познавательной деятельности. Объект познания – то, на что направлен познавательный процесс. Поскольку в производстве знания всегда участвует субъект, то знание не может быть абсолютно объективным.

3. Большую роль в познании играет практика. Она участвует в формировании мышления, является критерием истины, источником и целью познания.

4. Истина есть соответствие одних знаний об объекте другим знаниям о нем. Истина обладает тремя свойствами: а) это единство объективного и субъективного; б) это единство абсолютного и относительного; в) это единство конкретного и абстрактного.

Дата добавления: 2014-11-18