Л. А. Моисеева 35 страница

— Какой горшок? — непонимающе хлопнул глазами Джеймс.

— В котором вы будете расти в качестве кактусов.

Ответом ему был дружный хохот. Посетители кафе оборачивались на них — кто с недоумением и недовольством, а кто — с понимающей улыбкой.

Утром двадцать восьмого декабря Джеймс проснулся в радостном возбуждении. За окном было еще совсем темно и, посмотрев на часы, он обнаружил, что проснулся чересчур рано. Вполне можно было бы поспать еще пару часов, но он был слишком взволнован для этого.

Спустившись в кухню, Джеймс сделал себе тостов, но кусок не полез в горло, и он ограничил свой завтрак чашкой кофе. А вот мама непременно заставила бы его поесть нормально. Появилось чувство горечи от того, что родители не дожили до его свадьбы. Они так радовались, когда у Джеймса начали налаживаться отношения с Лили! Как бы они могли быть счастливы сейчас!

Юноша вздохнул и решительно отставил пустую чашку. Не время предаваться тоске. Мама точно этого бы не одобрила. Она могла бы сказать что-то вроде:

— Сегодня самый важный день в твоей жизни, Джейми. Не думай о прошлом, смотри в будущее.

На мгновение Джеймсу показалось, что он действительно слышит ее ласковый голос. Наверное, они с папой там, где они сейчас, радуются за него.

Некоторое время спустя прибыл Сириус, чтобы подготовить дом к празднованию и помочь другу собраться. Джеймс услышал на улице рокот его мотоцикла, и в следующую секунду в гостиной появился Бродяга — в магловских потрепанных джинсах и кожаной куртке, на удивление элегантно на нем сидящих. Впрочем, Сириус умудрялся выглядеть элегантно в чем угодно, хоть в мешке. Джеймс при виде такого наряда застыл с открытым ртом.

— Закрой рот, Сохатый, муха залетит, — усмехнулся Сириус. — И не бойся — на свадьбу я не в этом пойду.

— Мухи зимой не летают, — машинально ответил Джеймс и, зловеще улыбнувшись, добавил: — И вообще, бояться следует тебе, потому что, если Лили увидит тебя в таком виде на своей свадьбе, убьет на месте.

— Или превратит в кактус, я помню.

— Ну уж нет. Кактусом ты в этом случае не отделаешься. Тебе, кстати, не холодно в... этом?

— А согревающие чары на что? К тому же, у меня свитер теплый. Ладно, Джим, хорош болтать, пора делом заниматься.

Сириус принялся украшать сад, за чем Джеймс предпочел не наблюдать ради собственного спокойствия. Будет сюрприз. Сам он отправился одеваться.

Вот уже битых полчаса Джеймс пытался придать своей шевелюре хотя бы подобие порядка. Но упрямые вихры никак не желали лежать ровно и, как всегда, торчали во все стороны.

— Как у тебя дела, Сохатый? — заглянул в комнату Сириус, оценивающе осмотрел его прическу и скептически протянул: — Н-да-а... так ты и до вечера не соберешься.

— Помог бы лучше, чем издеваться!

— Боюсь, тут уже ничто не поможет, — печально вздохнул Сириус, ловко увернулся от полетевшей в него расчески и поднял руки.

— Сдаюсь-сдаюсь. Ладно, не нервничай — сейчас что-нибудь придумаем.

Он принялся колдовать над шевелюрой Джеймса. В буквальном смысле. Что уж он там за чары использовал, науке неизвестно, но результат превзошел все ожидания. Впервые в жизни волосы Джеймса лежали ровно и аккуратно, а не напоминали дикобраза, как выражался все тот же Бродяга.

— Вуаля! — провозгласил довольный собой Сириус. — Теперь Лили тебя не узнает, испугается и убежит из церкви.

— Иди ты! — отмахнулся Джеймс. — Твое счастье, что мне не хочется портить прическу.

— Вот и помогай после этого людям! — театрально возмутился Сириус. — Стараешься, стараешься, и никакой благодарности!

Он тут же отпрыгнул подальше к двери, поскольку Джеймс с угрожающим видом начал доставать свою палочку.

— Так! Джим, возьми себя в руки, а то на свадьбу опоздаешь.

— А сколько времени? — подпрыгнул Джеймс и, посмотрев на часы, облегченно вздохнул. — Будешь издеваться — точно заколдую, и Лили трудиться не придется.

— И это — мой лучший друг! — трагично вздохнул Сириус, подняв глаза к потолку.

Нет, Бродяга неисправим: его хлебом не корми — дай устроить какое-нибудь шоу.

В небольшой белой церкви в Годриковой лощине собрались только самые близкие: родители Лили, Алиса с Фрэнком, Марлин, ну и, конечно, парни — Сириус, Римус и Питер. Но одного близкого человека здесь не было — Петунья проигнорировала приглашение сестры.

Лили нервно обернулась, ища глазами маму, и та ободряюще улыбнулась ей. Девушка глубоко вздохнула и положила ладонь на локоть отца, который неспешно повел ее к алтарю. В пышном белом платье, расшитом жемчугом, Лили чувствовала себя принцессой. А сколько они с Алисой намучились, пока выбрали это платье!

Джеймс уже ждал ее у алтаря, невероятно серьезный и торжественный в своем смокинге. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и в карих глазах сияло нечто такое... предназначенное только для нее. Но самое невероятное заключалось в том, что его вечно лохматая шевелюра сегодня выглядела вполне прилично и аккуратно. Лили невольно заулыбалась. Это что ж он такое сделал, чтобы добиться столь впечатляющего результата? Стоявший рядом с женихом Сириус подмигнул ей и что-то прошептал на ухо Джеймсу. Тот улыбнулся, и все напряжение Лили как рукой сняло. Она вдруг почувствовала невероятную легкость и спокойствие и, подойдя к своему жениху, уверенно вложила свою ладонь в его. Джеймс легонько сжал ее пальцы. С другой стороны от нее замерли Алиса и Марлин в бледно-розовых платьях, какие по традиции одевали подружки невесты.

Лили бросила еще один быстрый взгляд на Джеймса и сосредоточилась на словах священника.

— Джеймс Чарлус Поттер, согласен ли ты взять в жены Лили Кэтрин Эванс, любить и лелеять ее, быть с ней в горе и радости, болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

— Да!

— Лили Кэтрин Эванс, согласна ли ты взять в мужья Джеймса Чарлуса Поттера, любить и лелеять его, быть с ним в горе и радости, болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

— Да!

Одинаковые сияющие улыбки на их лицах, взгляды украдкой из-под полуопущенных ресниц, переплетенные пальцы.

— Объявляю вас мужем и женой.

И их первый поцелуй уже в новом качестве. Теплые губы Джеймса легко касаются ее губ, и сердце замирает от невыразимого счастья.

— Ура!!! — хором воскликнули Алиса и Марлин и бросились обнимать новобрачную.

В саду особняка Поттеров гостям открылось совершенно феерическое зрелище. Войдя в него, они попали из зимы в весну: все вокруг цвело и благоухало. В ветвях деревьев, в траве и просто в воздухе сияли огоньки, которые мерцали и перелетали с места на место. Приглядевшись, Лили поняла, что это светлячки. Несмотря на локальную весну, тут и там по саду были расставлены скульптуры из раскрашенного льда, которые непонятным образом не таяли. Скульптуры эти были совершенно невероятные, представляющие собой самых фантастических существ.

Справа и слева от входных ворот, словно встречая гостей, как живые, стояли олень и лань. И если карие глаза оленя выглядели вполне естественно, то вот ярко-зеленые глаза лани... Лили, заметив эту деталь, хихикнула и показала Сириусу кулак. Тот только довольно ухмыльнулся.

— Горшок понадобится, точно, — раздался позади тихий голос Римуса.

Лили удивленно посмотрела на Лунатика — что он имел в виду? Но Римус только рассмеялся и махнул рукой. Джеймс, фыркнувший на слова друга, негромко произнес:

— Не обращай внимания — это шутка такая.

Еду и напитки разносили ожившие ледяные фигуры — драконы, василиски и мантикоры, что выглядело довольно-таки устрашающе. Особенно когда один из драконов вдруг выдохнул пламя, и содержимое бокалов вспыхнуло синим огнем. Алиса и Питер, которым не повезло оказаться рядом с драконом, инстинктивно отшатнулись. Марлин хихикнула — она явно заранее знала, что их здесь ждет. Что касается родителей Лили, то они настолько были поглощены и поражены окружающей обстановкой, что драконом больше, драконом меньше — для них это уже ничего не меняло.

— Фирменный мародерский напиток «Поцелуй дракона», — провозгласил Сириус, подняв бокал. — И в связи с этим — тост. Итак, Лили, теперь уже миссис Поттер, — он отвесил в ее сторону галантный поклон и сделал торжественное лицо, — мы вручаем тебе нашего друга, и ты должна пообещать, что будешь заботиться о нем, холить и лелеять, рога полировать...

Все посвященные дружно расхохотались, а Лили послала Бродяге взгляд, говорящий: «Убью!» — но в следующую секунду засмеялась и она. И невинно заметила:

— Страшно подумать, какое напутствие получит Марлин...

Марлин поперхнулась коктейлем, который уже успела отпить, и звонко рассмеялась. Сириус одарил ее взглядом «и ты, Брут!», а у Джеймса тут же загорелись глаза:

— О-о, спасибо, дорогая, ты мне такую идею подарила!

— Я даже догадываюсь, какую именно... — с веселым ужасом воскликнул Сириус. — Лили, ты — жестокая!

— Какая есть, — ласково ответила та.

Праздновали до глубокой ночи, и гости остались ночевать у Поттеров, благо особняк позволял приютить и не такое количество людей.

Утром Лили проснулась с первыми лучами солнца, которые пока еще робко проникали в спальню и плясали солнечными зайчиками на полу. Джеймс спал, даже во сне не выпустив ее из объятий. Без очков он выглядел почему-то невероятно беззащитным. Лили долго лежала, с нежной улыбкой разглядывая его такое родное лицо. Было так непривычно и странно просыпаться утром не одной... Но в то же время появилось чувство абсолютной правильности, как будто только теперь в ее жизни все встало на свои места. Джеймс пошевелился и улыбнулся во сне. Страшно захотелось его поцеловать, но она побоялась его разбудить.

— Я люблю тебя, родной, — прошептала Лили и осторожно высвободилась из кольца его рук.

Накинув домашнюю мантию, она спустилась на кухню, чтобы приготовить завтрак к пробуждению гостей. Довольно долгое время она оставалась там одна, медленно потягивая кофе и счастливо улыбаясь.

Первыми проснулись родители — они всегда вставали рано. Сразу следом за ними спустился сонный и взъерошенный Римус, который молча улыбнулся Лили и, взяв из ее рук чашку горячего шоколада, плюхнулся в кресло. Постепенно в гостиной собрались все, кроме Сириуса.

— О, поднять с утра Бродягу — на это требуется особое искусство! — лукаво заметил Джеймс, когда Лили поинтересовалась, скоро ли он появится. — Хотя есть у меня одна идея... Марлин, не хочешь сходить разбудить его?

Марлин удивленно хлопнула ресницами — она сама еще не совсем проснулась:

— Каким образом?

— Ну, сама подумай... — усмехнулся Джеймс.

— Не стыдно тебе, Джим? На что ты подбиваешь мою девушку? — раздался с лестницы голос Сириуса.

— О, Бродяга! Ты сам проснулся? Я поражен до глубины души! — Джеймс патетично прижал руки к груди.

Сириус только усмехнулся, не поддавшись на его подначку.

Вскоре гости начали прощаться и расходиться.

— Желаем тебе большого счастья, дорогая, — мама со слезами на глазах обняла Лили.

— Джеймс, позаботься о ней, — папа положил ему руку на плечо, глядя прямо в глаза, и Джеймс серьезно кивнул, преисполненный готовности заботиться о своей жене и защищать ее.

Лили обняла подруг, обеих сразу, и с улыбкой заметила:

— Ну вот, Марлин, ты у нас последняя осталась.

— Эй, так нечестно! Я еще школу не закончила! — весело воскликнула она и, бросив взгляд на Сириуса, добавила: — Но скоро я вас догоню.

Парни о чем-то тихонько говорили, голова к голове, обняв друг друга за плечи. Лили стало любопытно, о чем у них разговор. Но она знала, что сейчас нельзя вмешиваться — бывают моменты, которые должны остаться только между друзьями. Вдруг Римус повернулся:

— Лили?

Она приблизилась с легкой улыбкой. Какие же они все-таки замечательные — ее мальчики!

— Лили, мы хотели тебе сказать, что за эти годы ты стала для нас настоящей сестрой. Ты — чудесная девушка, именно та единственная, что нужна Джиму. И мы надеемся... нет, мы уверенны, что вы будете очень счастливы.

— Спасибо, мальчики, — у Лили даже слезы выступили от благодарности судьбе за то, что она свела ее с этими людьми, — я тоже вас очень люблю. Вы — самые лучшие друзья на свете.

— Это точно! — кивнул Джеймс и мягко притянул ее к себе.

Лили уже привычно уютно устроилась в его объятиях.

— Пока, Сохатый, до встречи, Цветочек, — Сириус хлопнул друга по плечу и чмокнул Лили в щеку. — Марлин, пойдем, я провожу тебя до дома.

Они первыми исчезли, взявшись за руки. За ними потянулись остальные, и юные молодожены остались одни в своем доме. «Мой дом, — подумала Лили, оглянувшись вокруг. — Нет. Теперь это наш дом». Это раньше могло быть «я» и «ты», отныне есть только «мы».

19.10.2011

К великому сожалению Джеймса и Лили, времени на медовый месяц не было совсем: дела Ордена не терпели отлагательства. Все чаще им приходилось участвовать в схватках с Пожирателями. Все более жестокими становились эти схватки. Все больше страну охватывала паника. Люди боялись выйти лишний раз на улицу, да и дома уже не чувствовали себя в безопасности. Более того, у Волдеморта постоянно появлялись новые последователи — кто-то шел к нему добровольно, кто-то под действием Империо, и люди уже не знали, кому можно доверять, а кому нет. Имя его стали бояться произносить вслух, точно это могло накликать беду, и теперь его называли не иначе, как Сам-Знаешь-Кто. Одни только члены Ордена Феникса по-прежнему называли его Волдемортом.

Но вопреки грозной туче, повисшей над Англией, вопреки постоянному страху за близких, вопреки усталости от бессонных ночей в Ордене, вызовов в любое время дня и ночи и бесконечных сражений — вопреки всему Джеймс был счастлив. Потому что после всех этих сражений, вызовов и орденских заседаний он возвращался в дом, который отныне не был пустым, который был согрет теплом любви, где его жена, его Лили каждый день создавала их мир, который не могла поглотить никакая война.

В один из редких спокойных вечеров Мародеры собрались у Поттеров. Они любили приходить сюда всей компанией, когда только бывала возможность. В этом доме отовсюду веяло теплом, уютом и любовью. Здесь можно было хотя бы на пару часов забыть о войне и просто посидеть с друзьями, как когда-то в Хогвартсе, когда они были детьми. С тех пор прошло меньше года, но за эти месяцы они все очень быстро повзрослели, и школа уже казалась чем-то невообразимо далеким.

В тот вечер четыре парня и девушка уютно устроились в гостиной: кто на диване, кто в креслах, Сириус и вовсе на подоконнике — своем излюбленном месте в любых помещениях. Рядом с ним расположился пушистый рыженький котенок, которого Джеймс подарил Лили на день рождения и которого, не долго думая, назвали Рыжиком. Лили пыталась его заманить к себе на колени, но он предпочел подоконник.

— Я ему больше нравлюсь, — с широкой улыбкой заявил Сириус, поглаживая котенка по пушистой головке. Тот довольно урчал и жмурился.

— Предатель! — с улыбкой бросила Лили Рыжику.

— На самом деле он просто любит подоконники, — мстительно заметил Джеймс.

Сириус только хмыкнул. Они болтали о какой-то ерунде, не имеющей особого смысла и содержания, но удивительным образом успокаивающей и отвлекающей от постоянной тревоги, поселившейся в их сердцах. Лили, уютно устроившаяся в объятиях Джеймса, прислушивалась к ним с закрытыми глазами и легкой улыбкой на губах. Питер молча потягивал чай, о чем-то задумавшись. Римус изучал «Ежедневный пророк», при этом успевая время от времени вставлять реплики в разговор друзей. Он взял себе за правило постоянно просматривать газеты, в надежде найти какую-нибудь стоящую информацию, которая могла бы им пригодиться. Обычно страничку светской хроники он пролистывал, поскольку там-то точно ничего дельного обнаружить нельзя. Но в этот раз взгляд зацепился за знакомое имя — вздрогнув и почти не веря глазам, Римус принялся читать короткое объявление:

«Второго апреля состоится бракосочетание князя Луиджи Маскини с Элизабет Нортон».

Римус в шоке перечитывал эту строчку снова и снова, не в силах поверить своим глазам. Сколько времени он ничего не знал о Лиззи и думал, что уже смирился с ее таинственным исчезновением, что сумел забыть ее. Но вот одно лишь имя вызвало в душе настоящую бурю самых разнообразных и противоречивых эмоций. Она ведь пропала из его жизни, исчезла, будто растворилась, и вот теперь, когда он почти успокоился, она вновь появляется, только для того, чтобы он узнал, что она выходит замуж. Римус стиснул газету в руке, едва не разорвав ее.

— Рем? Лунатик, что с тобой?

Встревоженный голос проник в его сознание, и, подняв голову, Римус обнаружил, что друзья с удивлением и беспокойством смотрят на него. Он молча протянул «Ежедневный пророк» Джеймсу, сидевшему к нему ближе всех. Тот не сразу понял, что надо искать, но, видимо, знакомое имя привлекло и его внимание. Пару мгновений спустя он потрясенно вздохнул.

— Ох, Рем!.. — с состраданием в голосе произнесла Лили, читавшая объявление вместе с мужем.

Питер и Сириус читали поверх плеча Джеймса. Питер при этом слегка побледнел и сжал пальцами спинку дивана, а Сириус вскинул на Римуса встревоженный взгляд и долго смотрел ему в глаза, пытаясь понять, насколько это известие задело друга.

— Я в порядке, — поспешил заверить их Римус. — Правда.

Кажется, они не очень-то поверили, но его заявление никак не прокомментировали. Вместо этого Джеймс спросил:

— Не хочешь встретиться с ней и выяснить, что, в конце концов, случилось?

Римус задумался — увидеть Лиззи еще раз, хотя бы этот раз был последним? Какой она стала, сильно ли изменилась с тех пор, как они видели друг друга в последний раз? Узнать, почему... Но Римус подавил страстное желание встретиться и покачал головой. Это ни к чему. Незачем бередить старые раны, напоминать о прошлом и ей, и себе. У нее теперь совсем другая жизнь — она выходит замуж и, наверное, счастлива. По крайней мере, Римус надеялся, что счастлива. В конце концов, так и должно быть. Ну, какое будущее было бы у нее с оборотнем? Он был эгоистом, когда встречался с ней, отгоняя от себя эти мысли. Но жизнь все расставила на свои места. Так что все к лучшему.

— Только не говори, что так и должно быть и что ты ее недостоин, — сердито бросил Сириус.

Интересно, у него что, мысли на лбу написаны, или за эти годы они просто научились понимать друг друга без слов? Римус только плечами передернул, давая понять, что не желает обсуждать эту тему. Сириус еще пару мгновений посверлил его взглядом и вдруг заявил:

— Так. По-моему, мы давно никуда не выбирались. Надо исправить это упущение.

— И что ты предлагаешь? — тут же заинтересовался Джеймс.

— К примеру... — Сириус прищурился, задумавшись. — О вот! Можно пойти в кино!

Лили поперхнулась и уставилась на него расширившимися глазами. Тот рассмеялся:

— Не смотри на меня так, Цветочек: про кино меня, то есть нас всех, просветили одни знакомые маглы, еще когда мы на втором курсе учились.

— Ребят, извините, но я обещал матери, что скоро вернусь, — смущенно сообщил Питер, глядя в пол.

— Жаль, Хвостик, но что ж делать. Лили, на тебя возлагается ответственная задача — выбрать фильм.

Лили к этой задаче подошла со всей серьезностью: смотрели они какую-то комедию. Римус не особенно запомнил сюжет, но они хохотали, не переставая, весь сеанс. И выйдя из кинотеатра, он с удивлением обнаружил, что вернувшаяся было тоска незаметно растворилась.

В объявлении светской хроники, в отличие от Римуса, Сириус заметил и то, что там был дан адрес, где состоится торжество. Хотя сам Рем наотрез отказался встречаться с Лиззи, Сириус решил отправиться туда, чтобы, во-первых, убедиться, что это та самая Элизабет Нортон. А то мало ли на свете одинаковых имен, может, это вовсе и не она, и они зря расстроились. А во-вторых, если это все-таки их Лиззи, он хотел узнать, что же произошло на самом деле.

Второго апреля, никому ничего не сказав, Сириус отправился в Италию, а точнее — во Флоренцию, к фамильному дворцу князей Маскини. Белый дворец в стиле Ренессанса, обширный сад, украшенный гирляндами. Все строго по этикету. Сириус поморщился: ощущение, что вернулся в родную семью. Знать — она и в Африке знать.

Аристократическая свадьба проходила, как и положено, очень пышно, так что в толпе гостей, половина из которых не знала другую половину, не сложно было затеряться. Вот где пригодилось впитанное с младенчества умение держаться в светском обществе: никто и не заподозрил, что он здесь чужой. Невесту Сириус нашел быстро: она стояла рядом со своим женихом — темноволосым и темноглазым молодым человеком — под миртовым деревом и принимала поздравления. Опять же картина знакомая с детства.

И это была она. Теперь уже не оставалась никаких сомнений. Повзрослевшая, еще более красивая, чем прежде, в шикарном свадебном платье с драгоценными камнями и сложной прической на голове, но она. Лиззи. Сириус приблизился к молодоженам и вместо поздравления негромко произнес:

— Здравствуй, Лиззи.

Девушка, которая до этого, казалось, ничего вокруг не замечала, вздрогнула и уставилась на него расширившимися глазами.

— Сириус...

— Кто это, дорогая? — небрежно осведомился ее муж.

— Старый друг, мы учились вместе, — быстро ответила Лиззи. — Дорогой, ты не против, если я поговорю с ним наедине пару минут?

Тот подозрительно посмотрел на Сириуса, но соизволил кивнуть, и, когда толпа поздравляющих иссякла, Лиззи утащила Сириуса в укромный уголок сада.

— Как ты здесь оказался?! — первым делом воскликнула она.

— Прочитал объявление в газете и решил убедиться, что это действительно ты. А заодно и спросить, что с тобой случилось, почему ты исчезла так неожиданно?

— Я исчезла? — Лиззи недоуменно хлопнула ресницами. — Это Римус перестал мне писать.

— Неправда. Он постоянно писал тебе все то лето, спрашивал, что с тобой, почему молчишь, а ты так и не ответила ни на одно письмо.

Сириус не смог скрыть обвиняющих ноток в голосе. Лиззи замотала головой:

— Нет, Сириус, это я писала ему и беспокоилась, куда он пропал, а он ни разу мне не ответил. Я даже подумала, что он... С ним все в порядке? — неожиданно заключила она с жадным интересом.

— Да, если не считать того, что он так и не смог тебя забыть, — Сириус задумался. — Странно. Получается, вы оба друг другу писали, но писем при этом не получали... А куда ты пропала из Ливорно? Мы тогда пытались тебя найти, даже отца Джеймса подключили. Но твоя семья как сквозь землю провалилась.

— Мы переехали. Родители решили, что во Флоренции нам с Кэт представится больше возможностей. Собрались прямо-таки в считанные минуты, — теперь задумалась и Лиззи. — Да, ты прав, это странно.

— Твои родители могли узнать про «пушистую проблему» Рема?

— Вряд ли. Откуда? — Лиззи сосредоточенно нахмурилась. — Но, если подумать, это единственное разумное объяснение.

Они помолчали, думая каждый о своем. Наконец, Лиззи протяжно вздохнула и попросила:

— Не говори ничего Рему. Теперь все равно уже поздно что-то менять — я замужем. Пусть лучше думает, что я его забыла.

Сириус хотел было возразить, но понял, что она права: так, действительно, будет лучше для Римуса.

* * *

Солнечным весенним утром вызов пришел, когда Лили с Джеймсом только собрались позавтракать. Моментально переодевшись, они аппарировали в указанное место. Какая-то незнакомая деревушка, кругом тишина и спокойствие, как будто ничего и не происходит. Но такая тишина часто была обманчивой. Возле небольшого одноэтажного дома с тихими хлопками появлялись орденцы. На этот раз операцией руководил сам Грюм. Он велел им разделиться и оцепить дом по кругу.

Лили осторожно двигалась вдоль стены, стараясь, чтобы ее не заметили из окон, и, добравшись до своей позиции, замерла с палочкой наготове, ожидая сигнала. С ее места Джеймса не было видно, и, как всегда в таких случаях, тревожно заколотилось сердце, но Лили быстро взяла себя в руки: надо думать о деле, нельзя позволять тревоге затопить душу, иначе живой из битвы не выйдешь. Это простое правило они все усвоили очень быстро.

Ждали долго, у Лили даже начала затекать рука, крепко стискивающая палочку. Наконец, раздался тихий свист, слышный только своим. И началось... Во время сражений у Лили всегда было ощущение, что все перемешалось в невообразимом хаосе — она уворачивалась от заклинаний, сама посылала заклинания направо и налево, на чистом автомате, не успевая как следует осознать происходящее. Пожирателей было много, и отбивались они ожесточенно. То тут, то там раздавались крики, когда кого-то задевало. Лили каждый раз вздрагивала и надеялась, что ранили не друзей, и заставляла себя не думать об этом, не сейчас.

И все-таки она отвлеклась, когда услышала, как знакомый голос вскрикнул:

— Джим!

Раздался грохот, точно что-то обрушилось, и Лили резко развернулась, ища глазами мужа, но в ту же секунду была сбита с ног. Сбило ее вовсе не заклинанием — кто-то просто толкнул ее со всей силы. Лили тряхнула головой и, повернувшись, испуганно замерла. Над ней навис Пожиратель Смерти. В нем было что-то смутно знакомое, но все они в капюшонах и белых масках, так что узнать кого бы то ни было не представлялось возможным. Лили судорожно зашарила рукой по полу, ища вылетевшую из руки при падении палочку, не отрывая взгляда от противника, из-за прорезей маски которого с каким-то странным выражением на нее смотрели непроницаемо черные глаза.

— Это ищешь? — Пожиратель протянул ей палочку, которую Лили взяла совершенно машинально, впав в полную прострацию, когда узнала этот голос.

— Северус?!

То, что он стал Пожирателем, она давно догадывалась. И всякий раз боялась встретиться с ним в сражении. Она была не уверена, что сможет сражаться против своего бывшего друга. И вот он здесь и, судя по всему, только что спас ей жизнь. Лили подалась вперед, но Северус резко отшатнулся и, вскочив, растворился среди своих соратников. И что это было? Значит, она все-таки не безразлична ему... Ну, почему, почему он встал на этот путь, зачем присоединился к Волдеморту?!

— Лили? Ты в порядке? — рядом с ней опустился Римус.

— Да, — она снова тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. — Все хорошо.

Привычно огляделась в поисках Джеймса и тут вспомнила, что ее отвлекло перед этой странной встречей.

— Джеймс? — спросила она Римуса, помогшего ей подняться.

— Он в порядке, — ответил тот, выделив слово «он».

Лили похолодела. Тон, каким он это сказал... Значит, кто-то пострадал, и сильно пострадал. Однако битва не была закончена, и Лили снова включилась в схватку, изо всех сил стараясь подавить страх.

Оставшиеся на ногах Пожиратели, поняв, что им на этот раз не выйти победителями, аппарировали, оставив почти разрушенный дом. Теперь можно было перевести дыхание и позаботиться о раненых. А раненых было много. И, увы, в большинстве своем ранения были достаточно серьезные. У Стерджиса Подмора была обожжена правая рука, висевшая безжизненной плетью, Доркас Медоуз едва стояла на ногах, прислонившись к стене, после двойного Круциатуса.

Лили быстро пробиралась мимо измотанных товарищей к невероятному обвалу недалеко от двери, возле которого еще издали заметила вихрастую макушку Джеймса. Он стоял на коленях, как и Римус с Питером, и уже это вызывало тревогу. Лили едва успела облегченно вздохнуть, поняв, что Джеймс отделался лишь царапиной, как в следующую секунду поняла, что со скорбным выражением на бледном лице он склонился над безжизненным Сириусом.

Дата добавления: 2014-12-08