В. А. Сластенин, В. П. Каширин 11 страница

Но функции сверстников, друзей, «просветителей» в юношестве переходят к сверстникам, потребность в общении с которыми даже у очень интровертированных юношей в это время прогрессивно нарастает. Общение со сверстниками решает це­лый ряд специфических задач: 1) это очень важный канал специфической информа­ции (которую нельзя или по каким-то причинам стыдно получить у взрослых); 2) это специфический вид деятельности и межличностных отношений (усвоение статусов и ролей, отработки коммуникативных навыков и стилей общения и т.д.); 3) это специ­фический вид эмоционального контакта (осознание групповой принадлежности, ав­тономия, эмоциональное благополучие и устойчивость).

Говоря об обществе сверстников, психологи имеют в виду не столько общество одновозрастных юношей и девушек, сколько людей с одинаковым социальным ста­тусом, потребностями и т.д. — то, что составляет юношескую субкультуру. В этом возрасте появляются первые дружеские и любовные привязанности достаточно дли­тельного, хотя по преимуществу романтического характера.

Выводы и заключения

1. Юность охватывает период от 14—15 до 18 лет и подчеркивает в че­
ловеке момент сознательного самоопределения.

2. В психологических периодизациях А. Н. Леонтьева, Д. Б. Эль- конина
акцент ставится на новом типе ведущей деятельности — учебно-
профессиональной. Л. И. Божович связывает юношество с определе­
нием своего места в жизни и внутренней позиции, формированием ми­
ровоззрения, моральным сознанием и самосознанием.

3. Переход к юношеству связан с расширением диапазона фактически дос­
тупных человеку или нормативно обязательных социальных ролей, с рас­
ширением сферы жизнедеятельности.

4. Важнейшими новообразованиями интеллектуальной сферы в юношеском
возрасте становятся: развитие теоретического (ги- потетико-дедуктивного,
абстрактного) мышления, философская рефлексия; тяга к абстрагирова­
нию, широким обобщениям поиску общих закономерностей и принципов,
стоящих за частными фактами; склонность преувеличивать силу своего
интеллекта, уровень знаний и самостоятельности. Увеличивается степень
индивидуализации в интересах и способностях, формируется индивиду­
альный стиль умственной деятельности.

5. Юношеский возраст связан с формированием активной жизненной пози­
ции, самоопределением, осознанием собственной значимости, формиро­
ванием убеждений и ценностей.

6. В социальном плане юношам свойственны осознание себя в качестве
частицы, элемента социальной общности (социальной группы, нации и
т.д.), выбор своего будущего социального положения и способов его дос­
тижения. Расширяется круг лич- ностно значимых социальных отношений,
нарастает потребность в дружеском, интимном общении.

7. В эмоционально-личностном плане юношеский возраст уязвим так как ему
свойственны противоречивость уровня притязаний и самооценки, проти­
воречивость образа «Я», внутреннего мира и т.д. Нормы психического
здоровья для юношей значительно отличаются от тех же норм для взрос­
лых.

8. Центральное психологическое новообразование юношеского возраста —

становление устойчивого самосознания и стабильного образа «Я». Это связано с усилением личностного контроля, самоуправления, с новой ста­дией развития интеллекта, с открытием своего внутреннего мира и его эмансипацией от взрослых. Юноши особенно чувствительны к своим внутренним психологическим проблемам, склонны переоценивать их зна­чимость. 9. В юношеском возрасте отмечается тенденция подчеркнуть собственную

индивидуальность, непохожесть на других.

10.Опасностью этой стадии, по Э. Эриксону, является ролевое смешение, диффузия (спутанность) «Я«-идентичности. За кризисом идентичности следует либо обретение «взрослой идентичности», либо задержка в лич­ностном развитии (синдром патологии идентичности). Молодость как социально-историческая категория. Границы возраста. Разви­тие личности в молодости. Выстраивание системы жизненных ценностей и смысложизненных ориентации. Становление индивидуального жизненного стиля. Кризис молодости. Социальная активность в молодости. Человек для самого себя и для других. Любовь, брак, создание семьи. Профессиональное са­моопределение и обретение нового социального статуса.

Ужель мне скоро тридцать лет? Так, полдень мой настал...

Строки А. С. Пушкина очерчивают нижнюю границу следующего возрастного периода человеческой жизни — молодости, которую условно располагают на отрез­ке от 18—20 до 30 лет. Именно с этим периодом жизни связывают становление са­мостоятельности и ответственности человека за свои поступки, способности прини­мать «смыс-ложизненные» решения, закрепление мировоззренческих ориентации, построение устойчивого «образа мира», определение перспектив и целей жизни и т.д.

XX век часто называют «веком молодых». Настойчивость в отстаивании этого те­зиса обычно зиждется на утверждении, что в молодежи заложены образцы и мас­штабы человеческого совершенства, которые отчетливо проступают в наше время, когда бурное развитие техники, информационный бум и др., казалось бы, неопро­вержимо устанавливают преимущество таких качеств молодости, как пластичность, умение быстро приспосабливаться к современным новациям. С молодежью вполне справедливо связывают непосредственное будущее нашей цивилизации и ее даль­нейшие перспективы.

С другой стороны, молодежь принято ругать за то, что она олицетворяет собой непочтительность, заносчивость, самодовольное невежество, порицающее все, что она многого не понимает и не принимает («порожняк молодости»). Этот возраст принято считать «богохульным», взбалмошным, бурным, беспощадным и даже раз­вратным.

Любопытно, что самими представителями молодого поколения их возраст часто воспринимается как переходный, а именно: 1) как своеобразный «аванс» жизни на будущее; 2) как право на ошибки;

3),как возраст разрешенного недомыслия («пробы пера»); и отсюда, как следствие, заниженность у ряда представителей этого возраста требований к себе, неразвитое чувство ответственности за себя и свои поступки, а тем более — нежелание прини­мать ответственность за других (например, за сексуального партнера и детей).

Эти чисто эмоциональные оценки не стоило бы и упоминать, если бы в них не раскрывалась одна примечательная особенность молодости — ее противоречи­вость, амбивалентность, ее сохраняющийся от предыдущих возрастов переход­ный, «временный» характер, характер «ожидания взрослости».

Как объект научного исследования молодежь выступает довольно своеобразно.

Масса психологических данных, полученных психологией о закономерностях пси­хических процессов человека, добыта в основном на «испытуемых» из разряда мо­лодых людей, которые легче и охотнее всего идут на эту роль. Поэтому, когда мы говорим о взрослых «стандартах» и «нормах» в психологических экспериментах, речь чаще всего идет о выборке лиц от 18—20 до 30 лет.

Что же касается изучения специфических именно для молодости закономерно­стей, то в этом плане у современной психологии данных очень мало, во всяком слу­чае, их несравнимо меньше, чем информации о развитии в детских возрастах. Пока­зательно даже то, что в отличие от детской психологии или геронтопсихологии у психологии молодости нет общепринятого в науке «имени», а в общественном мне­нии вообще бытует слишком расширительное понимание молодости (до 40 лет), ко­гда к нему относят и «молодого ученого» за тридцать, и «молодого поэта» за сорок, и даже «молодого режиссера» за пятьдесят. Тем не менее период от 18—20 до 30 лет изучается в последнее время более интенсивно, поскольку это — один из продук­тивных и смыслонасыщенных возрастов человека.

Желая точно очертить хронологические рамки периода молодости, мы сталкива­емся с трудностью его отграничения, с одной стороны, от юности, а с другой — от взрослости.

Так, ряд авторов считает, что молодость является одной из трех фаз переходного периода между детством и взрослостью, который включает отрочество, юность и молодость; молодость не следует за юностью, а начинается с нее, включая ее в себя как этап. Попробуем понять эту позицию. Исторически те этапы, которые мы сего­дня выделяем как отрочество, юность и молодость, были и фактически (в возрастной структуре общественной жизни), и в возрастном самосознании людей прошлых эпох непосредственно включены либо в детство, либо во взрослость. Занимаясь возрас­тной историографией (вспомните Ф. Арьеса), мы отмечали, что эти представления постепенно вызревали в недрах возрастного самосознания человека, однако в воз­растной структуре общества для них как бы не оставалось места: сразу после детства наступала трудовая взрослая жизнь, началу которой соответствовал особый «кентав-рический» образ — ребенок с психологией взрослого человека (то ли подросток, то ли юноша, то ли молодой человек).

Вернемся немного назад и вспомним, что первым из этих трех фаз переходного возраста в самостоятельный период «отщепилось» отрочество. Оно оформилось как особое возрастное явление в связи с прогрессом всеобщего образования, с формиро­ванием типа подростка-школьника, как своеобразного переходного этапа между детской и взрослой личностью.

Формирование понятия юности потребовало еще больше времени. В XII в., когда статусно закреплялись другие возрасты, оно полностью отсутствовало, да и сейчас процесс его дифференциации не завершен. В частности, в англоязычной литературе по возрастной психологии такое разделение практически отсутствует до сих пор: пе­реходный период от детства к взрослости, который связывается с хронологическими рамками от 10-12 до 23-25 лет, обозначается одним термином — adolescence. Не­смотря на то, что на первый взгляд это кажется лишь терминологической неясно­стью, по сути дела здесь отражается пограничное положение юности между под­ростковым возрастом и молодостью как ранней взрослостью. Юность можно на­звать «вторым переходным» возрастом между детством и молодостью (ранней взрослостью), причем, если первый переходный возраст (отрочество) явно тяготеет к детству и о нем чаще говорят при обсуждении проблем ребенка, то второй — юность — явно ближе к взрослости, и именно в этой связи кажется логичным обсуждать ее проблемы.

Не случайно молодость часто называют ранней взрослостью, подчеркивая ее двоящийся характер: обладая всей совокупностью прав вести взрослую жизнь (за

которую боролась юность), молодой человек далеко не всегда способен найти и реа­лизовать в ней себя. Примерами могут служить молодежные браки, которые часто замешаны на противоречии между потребностью быть вместе с любимым человеком и повсеместно распространенной неспособностью обеспечить эту общую, независи­мую от родительской поддержки жизнь. Другой пример: приходя в профессию, мно­гие молодые специалисты обуреваемы стремлением произвести в ней революцию, побороться с косностью и консерватизмом «старших товарищей», заявить о себе, но вместе с тем оптимизм и «максимализм» часто не подкреплены знаниями, опытом, умениями, статусными позициями, ориентациями на реалии окружающей жизни, что вынуждает их жить скромной жизнью ученика (которая в их сознании неотли­чима от роли школьника и от которой они хотели бы убежать, избавиться).

Двойственность усугубляется одной из известных особенностей этой фазы — выраженным инфантилизмом молодежи, состоящим в сохранении во взрослом со­стоянии человека черт характера, свойственных детям и подросткам. Речь идет не о сохранении детской свежести чувств, простоты и бесхитростности, а о распростра­ненном «великовозрастном иждивенчестве», т.е. социальной, нравственной и граж­данской неразвитости, незрелости молодого человека. Как проблема они осознаются тогда, когда закрепляются и превращаются во внутреннюю позицию личности. В та­кой форме инфантилизм молодежи превращается в социальное явление со всеми своими последствиями.

Чтобы понять это, необходимо еще раз вспомнить о законе гете-рохронности развития, согласно которому различные стороны личности развиваются неравно­мерно. В свое время Л. С. Выготский считал, что проблемой отрочества является факт несовпадения во времени трех сторон развития подростка: интеллектуального, полового и социального. Б. Г. Ананьев указывал на несовпадение во времени насту­пления зрелости человека как индивида (физической зрелости), как личности (гра­жданской зрелости), как субъекта познания и труда (умственная зрелость и трудо­способность). Тем не менее любопытно, что, как показывают современные исследо­вания, именно в молодости происходит известное выравнивание темпов развития отдельных сторон личности (к старости их разновременность будет выражена силь­нее всего), поскольку осуществлять полноценную жизнь человек не может, развива­ясь только в одном каком-то направлении: и в молодости, и взрослости ему потре­буются все ресурсы его личности.

Фактор возраста имеет значение для становления психофизических функций. Так, исследования Е. Ф. Рыбалко показали, что оптимум цветовой чувствительности, остроты зрения, многих сенсомоторных реакций (непроизвольных и произвольных, двигательных, речевых, простых реакций и реакций выбора на различные сигналы) и т.д. наблюдается около 20—25 лет. Косвенно об этом же свидетельствуют возрас­тные характеристики спортивных рекордов (возрастной диапазон — от 24 до 35 лет) и возраст победителей Олимпийских игр (для женщин это 23,6 лет, для мужчин — 25,3). Б. Г. Ананьев установил, что с 20 до 40 лет активно прогрессируют интеллек­туальные и вербальные (второсигналь-ные) функции, даже после того, как сенсорно-перцептивные функции снижают свой функциональный уровень.

От предыдущего юношеского периода молодость отличается тем, что в ней за­канчивается общесоматическое развитие, достигают своего оптимума физическое и половое созревание. Во многих странах возраст в 21 год (совершеннолетие) считает­ся возрастом обретения самостоятельности и ответственности за себя и собственные поступки. Многие авторы отмечают, что юность, молодость и взрослость постепенно проникают друг в друга: если сначала в молодости преобладают юношеские черты, то к 30 годам они замещаются характеристиками взрослости. Вполне понятно, что ощущение себя личностью, находящейся в стадии становления, вначале является очень лабильным, а потом стабилизируется и приобретает индивидуальные устойчи-

вые черты.

Начало взрослого бытия внутренне воспринимается как положительное и ценно­стное чувство, исчезают сомнения и переживание временности юности; человек на­чинает осмысленно строить будущее, ориентируясь на всю возрастную перспективу в целом, а не только на овладение ценностями и целями ближайшего возрастного периода (как это было на всех предыдущих ступенях развития). Во всех сферах жиз­ни (профессиональной, эмоциональной, личностной, социальной) обнаруживается сильное стремление к личностной экспансии, к самовыражению. В первую оче­редь эти тенденции отчетливо проявляются в выборе профессии, осуществлении профессионального самоопределения и начале самостоятельной профессиональной карьеры. Для мужчин основание жизненного сообщества и начало профессиональ­ной карьеры — главнейшие задачи возраста. Для женщин на первое место часто вы­ходит ответственность за создание собственного окружения — партнера, семьи, де­тей, хотя карьерные устремления свойственны современным женщинам в не мень­шей степени, чем мужчинам. Если решение этих задач замедляется или фрустриру-ется, то внутренне это переживается как дефицит, недостаток, и человек бросает все силы, чтобы от него избавиться. Это требует от возраста развития в себе творческих способностей.

Поиск партнера для жизни, отделение от родительской семьи, приобретение про­фессии и начало собственной профессиональной и личностной жизни — условия для выработки собственного индивидуального жизненного стиля. Одновременно это дает возможность обрести и реализовать индивидуальные смыслы жизни. Способ­ность личности разрешать внутренние противоречия, выстраивать собственную сис­тему ценностей, создавать жизненную перспективу и определять стратегические це­ли являются мерилом ее человеческой зрелости.

Смысл жизни — одна из основных категорий, которыми оперирует молодость. Под смыслом жизни имеется в виду внутренне мотивированное, индивидуальное значение для субъекта своих собственных действий, поступков, взятых как целое и переживаемых как истинное и ценностное. Обычно переживания, связанные с ста­новлением и обретением индивидуальных смысложизненных ориентации, облека­ются в формулу «быть самим собой», «самореализоваться», «осознавать себя как ценность» и во многом ориентированы на других людей.

В молодости впервые выстраиваются жизненная стратегия, опирающаяся на рефлексию, и соотнесение своих индивидуальных способностей, статусных, возрас­тных и индивидуальных особенностей и притязаний с требованиями общества. Эта стратегия опирается на временную жизненную перспективу, которая создавалась на этапе от дошкольного до юношеского возраста. Жизненный путь, намеченный для себя личностью, представляет собой не просто набор фиксированных желаемых жизненных позиций, но некоторую гибкую линию, связанную с реализацией своих ожиданий во времени, соотносимую с рефлексией наличных возможностей.

В молодости стратегии жизни могут быть разнообразными. Один человек может сразу определить свою жизненную линию и профессиональную перспективу и упор­но реализоваться в ней, другой предпочтет попробовать себя в разных качествах, намечая разные перспективы самореализации, и только после этого определит для себя главнейшие позиции. Один видит свои перспективы только при обеспеченном «тыле» и старается либо подольше не отрываться от родительской семьи, либо сразу решить для себя задачу создания собственной семьи и рождения ребенка; другой может хотеть подольше сохранять личную свободу для того, чтобы сначала утвер­дить себя, посмотреть мир, «встать на ноги» и т.п.

Уже в подростковых и юношеских жизненных планах видны эти различия: одни видят свое будущее в социальных достижениях (знания, должности, карьера, служе­ние Отечеству и т.д.), другие — в личном способе самовыражения (дружба, интерес-

ное общение, семья), третьи — в творчестве (мечты стать писателем, художником, композитором). Жизненная стратегия молодости в самом общем виде определяется как приведение в соответствие своей личности, характера, индивидуальности с вы­бранным способом самореализации в обществе, среди других людей. Возраст дает для этого знание и понимание самого себя, ведущие к осознанию того, что искусство жизни состоит не только в том, чтобы учитывать и реализовывать свою индивиду­альность, но и в том, чтобы индивидуальные возможности и достижения станови­лись основой нового развития, открытия в самом себе новых способностей и качеств.

Это новое осознание себя снижает уровень подражательности в молодости, сравнения и идентификации себя с другими. Тем не менее для части молодежи оста­ется характерным жить по чужим образцам (рассматриваемым как некая социальная норма), что сохраняет несамостоятельность и приводит к не всегда адекватному жизненному выражению (из-за этого, например, молодой человек под внешним влиянием совершает необдуманные поступки, делает случайный выбор — профес­сии, партнера и т.д.). Обретение и принятие своей индивидуальности создает воз­можность выработки личных ценностей и превращения их в принципы собственной жизни, личностные установки.

В эмоциональном плане для молодого человека самопринятие — важнейшее условие самореализации. В молодости человек способен отнестись к себе реали­стично и критично, принять минусы своего характера, внешности, недостаточную развитость каких-либо способностей и одновременно научиться использовать плю­сы и выгодные стороны своей личности и характера, обратить их на пользу своему развитию.

Для молодости особое значение имеет выстраивание системы личных нравст­венных, культурных, духовных ценностей — оно позволяет острее и полнее чувст­вовать себя, свое «Я». Поэтому вера, мировоззрение, идеалы приобретают в молодо­сти устойчивую форму. И хотя большинство этих ценностей, конечно, не создается личностью, а усваивается как социально-культурный опыт, их понимание и приня­тие в качестве индивидуальных ценностей создают у молодого человека ощущение своего достоинства, «полноты жизни», чувство собственной значимости и принад­лежности к ней («счастья жить»). Нужно отметить, что, вопреки бытующим мнени­ям, для молодости в целом характерно стремление к духовному, возвышенному, вы­сокому, неординарному, но осмысляемому не сентиментально-романтически, как в юности, а реалистически — как возможность достичь, изменить, стать, «сделать се­бя».

В тех случаях, когда объективные условия жизни не дают возможности дотянуть­ся до необходимых «культурных высот», часто осмысляемых как «другая (интерес­ная, чистая, новая) жизнь» (материальная необеспеченность, низкий социальный и культурный уровень родителей, бытовое пьянство, семейная психопатизация и т.п.), молодой человек ищет любой, пусть даже брутальный, способ вырваться из «неор­ганичной» среды, поскольку сам возраст предполагает осознание наличия разнооб­разнейших возможностей жизнеутверж-дения — «сделать жизнь самому», по собст­венному сценарию. Часто стремление перемениться, стать другим, обрести новое ка­чество выражается в резком изменении образа жизни, переезде, смене места работы и т.д., обычно осмысляемом как кризис молодости. Кстати, в средние века — време­на подмастерьев, когда существовали ремесленные гильдии, молодые люди имели возможность переходить от мастера к мастеру, чтобы всякий раз осваивать и изучать нечто новое в новых жизненных обстоятельствах. Современная профессиональная жизнь предоставляет для этого мало возможностей, поэтому в экстремальных случа­ях человек вынужден идти на «слом» всего достигнутого и «начинать жизнь с начала (нуля)».

Социальные источники молодежной бездуховности надо искать там, где нет то-

чек соприкосновения между обыденным и возвышенным в жизни — жизнь человека может обедняться в этом возрасте только им самим. С бездуховностью непосредст­венно связана безнравственность как отсутствие святынь, авторитетов, идеалов и норм жизни (не столько юридических, сколько этических). В молодом возрасте оформляется способность и потребность в нравственной саморегуляции, т.е. со­весть, поскольку никто другой (родители, учителя) теперь напрямую не контроли­руют поведение и способы удовлетворения потребностей личности — происходит передача ответственности самому человеку за самого себя. В ряде случаев, как мы уже отмечали, молодой человек оказывается неспособным принять на себя эту от­ветственность.

С изменением жизни, с той новизной, которую несут в себе самостоятельность и ответственность и известная предоставленностъ самому себе, человек меняет­ся: он начинает глубже понимать законы человеческой жизни, более определенно видит свое место в ней, определяет жизненные цели, становится активнее в их по­становке и достижении. Но эти изменения не всегда происходят как развитие: иногда это всего лишь «уступка» обстоятельствам. Приспособление к обстоятельствам в молодости свидетельствует о неспособности овладеть своей жизнью, о пассивной стратегии — человек по разным причинам отрезает или суживает для себя пути са­мореализации. В этом случае в жизни начинает преобладать линия внешних собы­тий, размываются жизненные цели, придающие целостность действиям, исчезает план внутреннего волеизъявления; человек становится менее интересным и менее индивидуальным. Цель его жизни сводится к тому, чтобы удержать достигнутую жизненную позицию: обеспечить жизнь семьи в бытовом отношении, сохранить ра­боту, поддерживать сложившийся круг общения и т.п.

Но для молодости нет ничего пагубнее, чем эта «экзистенциальная монотон­ность», вынужденная одинаковость, бессобытийность жизни. С нее может начаться деградация личности, хотя и в незаметных для самого человека формах. В молодо­сти она обычно обнаруживает себя в падении мотивации, в росте негативных эмо­ций, в равнодушии и скуке. При этом снижаются и даже совсем исчезают интеллек­туальные интересы, их вытесняют обыденные суждения, банальности, сплетни, рас­суждения о неудовлетворенности жизнью, зависть, необоснованные амбиции и пре­тензии к окружающим на признание своей значимости. Деградация личности приво­дит и к возрастным изменениям: быстрее начинается старение.

Сильные личности в молодости в известном смысле стремятся избегать того, чтобы их жизнь обретала эту искусственную стабильность. Они активно стремятся к новизне, к переменам и достижениям, к «пробе пера». Большая часть вполне обос­нованно считает при этом, что в своих стремлениях «жизнь переменить и перебо­роть» они еще ничем не рискуют: впереди еще долгая жизнь, которая все расставит по своим местам. Пережив период молодости, большая часть этих подвижников и новаторов к 40 годам также приходит к желанию стабилизации своей профессио­нальной деятельности, семейной и личной жизни, но это — не вынужденное, а есте­ственно достигнутое переживание зрелой личности закрепить и осмыслить свой опыт и сделать его обобщенным и передаваемым.

В молодости особое значение имеет самоощущение, внутренняя душевная жизнь, которая приобретает отчетливые личные формы. У человека появляется но­вый интерес к самому себе не только как к индивиду или личности, но как к экзи­стенции, явлению более высокого порядка — воплощению предназначения свыше, персонификации некоего мирового порядка, реализации мирового закона и т.п. Гол­ландская исследовательница Марта Мере описывает это отношение как познание собственной души как законченного целого. Она пишет: «Жизненно-душевные стремления следует объяснять не как простое увеличение или сублимацию биологи­ческих инстинктов — напротив, они воплощают нечто специфически новое, скачок

в психическом развитии, который... выходит далеко за пределы биологически ос­мысленного и тем самым за пределы инстинктов... Вначале эти силы направлены сами на себя и переживаются прежде всего в чувствах, но уже они приводят к по­требностям заниматься духовными проблемами и увидеть себя в развитии, охваты­вающем всю жизнь».

Внутренний мир молодости как мощная воронка втягивает в себя знания о жизни как задаче, переживание поиска своего единственного предназначения, желание за­нять единственное и необходимое место в жизни, о добровольном принятии на себя ответственности в отношении людей и социальных институтов. Молодому возрасту свойственно размышлять о конечности и смысле жизни, интересоваться экзистенци­альными проблемами (времени, жизни и смерти; свободы, ответственности и выбо­ра; общения, любви и одиночества, смысла существования) в разных формах; в это время возникает интерес к эсхатологической и трансцендентной, мистической и психологической литературе и т.д. Это часто приводит к желанию получить какое-то другое образование, общаться с носителями другого знания.

Любопытно, что женщины на этой стадии несколько опережают мужчин в отно­шении личностной зрелости.

Психологическое содержание стадии молодости составляет стремление органи­зовать свою жизнь, включающее поиск партнера для жизни, приобретение жилья, освоение профессии и начало профессиональной жизни, стремление к признанию в референтных группах и к близким дружеским связям с другими людьми. Все вместе это определяет характер социальной активности в молодости. На этой возрастной стадии молодой человек не боится утраты «Я» и обезличивания. Достижения преды­дущей стадии позволяют ему, как пишет Э. Эриксон, «с готовностью и желанием смешивать свою идентичность с другими».

Основой стремления к сближению с окружающими служит полное овладение главными модальностями поведения. Уже не модус какого-то органа диктует содер­жание развития, а все модусы подчинены новому, целостному образованию — эго-идентичности, появившейся на юношеской стадии. Тело и личность (Ego), являясь полными хозяевами эрогенных зон (organ modes), уже способны преодолеть страх утраты своего «Я» в ситуациях, требующих самоотрицания: это ситуации полной групповой солидарности или интимной близости, тесного товарищества или прямо­го физического единоборства, переживания воодушевления, вызванные наставника­ми, или интуиции от самоуглубления в свое «Я».

Молодой человек психологически готов к близости. Он способен отдать себя со­трудничеству с другими в конкретных социальных группах и обладает достаточной этической силой, чтобы твердо придерживаться такой групповой принадлежности, даже если это требует значительных жертв и компромиссов. Молодость психологи­чески нуждается в другом человеке, в социальной взаимности. Поиск партнера и вступление в брак — одно из средств ее достижения и одна из важных задач, решае­мых молодостью.

Избегание переживаний и контактов, требующих близости, из-за тревожной бо­язни утраты собственного «Я» в молодости может привести к чувству изоляции («где-то там кипит настоящая жизнь, а я здесь один, никому не нужный...»), глубо­кого одиночества и последующему состоянию полной самопогруженности и дис­танцирования от любых попыток сблизиться извне. Вместо чувства близости и от­крытости по отношению к другому возникает стремление сохранить и удлинить дис­танцию, не пускать других на свою психологическую «территорию», в свой внут­ренний мир. На этой основе в молодости могут формироваться нарушения характе­ра, психопатологии. Существует опасность, что эти стремления и возникающая на их основе предвзятость могут превратиться и в личностные качества.

Дата добавления: 2014-12-16