Бриттани. — Да, отвечает она. — А ты когда-нибудь думал о том, чтобы заняться любовью со мной?

Алекс

— Да, отвечает она. — А ты когда-нибудь думал о том, чтобы заняться любовью со мной?

Практически каждую ночь я лежу в постели и фантазирую о том, каково это было бы спать рядом с ней... любить ее. — Сейчас, muneca, заняться с тобой любовью, это все о чем я могу думать. Я проверяю часы. Мне скоро надо будет уходить. Наркоторговцам плевать на твою личную жизнь. Я не могу опаздывать, но я до умопомрачения хочу Бриттани. — Твой плащ следующий, ты уверена, что хочешь продолжать?

Я снимаю второй носок. Единственное, что на мне остается, это джинсы и плавки.

— Да, я хочу продолжать. Она широко улыбается, ее красивые, розовые губки блестят на свету. — Выключи свет, прежде чем я... сниму свой плащ.

Я выключаю свет в мастерской, наблюдая за тем, как она встает на одеяле и расстегивает плащ трясущимися руками. Я в трансе, особенно когда она с такой страстью смотрит на меня своими горящими глазами.

Пока она медленно расстегивает свой плащ, я пытаюсь сфокусировать взгляд на том, что под ним. Она делает шаг в мою сторону и спотыкается о мой ботинок.

Я подхватываю ее, кладу на мягкое одеяло и ложусь рядом.

— Спасибо, что не дал мне упасть, — говорит она, задыхаясь.

Я откидываю локон волос с ее лица. Когда она обнимает меня за шею, все, чего я хочу, это защищать эту девушку до конца своих дней. Я приоткрываю ее плащ и слегка отстраняюсь. Я вижу розовый кружевной лифчик... И больше ничего.

— Como un angel[84], — тихо говорю я.

— Наша игра окончена? — спрашивает она неуверенно.

— Она точно окончена, querida. Потому, что то, что мы будем делать дальше, совсем не игра.

Ее изящные пальчики на моей груди, чувствует ли она как бьется мое сердце?

— Я принесла средство защиты, — говорит она.

Если бы я знал... если бы только знал, что сегодня будет 'та ночь'... я бы приготовился. Я думаю, что я никогда-таки всецело не верил, что это может оказаться реальностью с Бриттани. Она запускает руку в карман плаща и упаковка из десяти презервативов падает на одеяло.

— Ты планируешь заниматься этим всю ночь?

Смутившись, она закрывает лицо руками.

— Я просто схватила, сколько схватила.

Я убираю ее руки и прикасаюсь лбом к ее лбу. — Я же шучу, не стесняйся когда ты рядом со мной.

Аккуратно освобождая ее от плаща, я знаю, что мне ненавистно будет оставлять ее сегодня. Я хотел бы остаться с ней на всю ночь. Но желания исполняются только в сказках.

— Разве... разве ты не собираешься снять свои джинсы? — спрашивает она.

— Скоро. Как бы мне хотелось не спешить и заставить эту ночь длиться вечно. Это как быть в раю, зная, что следующей остановкой будет ад. Я медленно покрываю поцелуями ее шею и плечи.

— Это у меня в первый раз, Алекс. Что если я сделаю все неправильно?

— Тут не может быть ничего неправильного. Это не тест в классе Питерсон. Это ты и я. А остального мира сейчас не существует, окей?

— Окей, — говорит она мягко. Ее глаза блестят. Она что, плачет?

— Я не заслуживаю тебя, ты знаешь это, querida, не так ли?

— Когда же ты поймешь, что ты один из хороших парней? — Когда я не отвечаю, она наклоняет мою голову к своей. — Мое тело принадлежит сегодня тебе, Алекс,— шепчет она прямо мне в губы. — Ты хочешь его?

— Боже, да. — В перерывах между жаркими поцелуями я освобождаю себя от остатков одежды и крепко к ней прижимаюсь, впитывая мягкость и тепло ее тела напротив моего. — Ты боишься? — шепчу я ей в ухо, когда она готова, и я готов, и я просто не могу больше ждать.

— Немного, но я доверяю тебе.

— Расслабься, preciosa.

— Я пытаюсь.

— Ничего не получится, пока ты не расслабишься. — Я отстраняюсь и дотягиваюсь до презерватива, мои руки трясутся. — Ты уверена? — спрашиваю я.

— Да, да. Я уверена. Я люблю тебя, Алекс, отвечает она. — Я люблю тебя, повторяет она почти отчаянно.

Я позволяю ее словам проникнуть в мое тело и медлю, не желая сделать ей больно. Но кого я обманываю? Первый раз девушкам больно, неважно насколько осторожен парень.

Я хочу сказать, что чувствую, сказать ей о том, что она стала для меня центром вселенной. Но я не могу найти слов.

— Просто сделай это, — говорит она, чувствуя мое сомнение.

И я делаю. Когда она задерживает дыхание, мне ужасно хочется освободить ее от боли.

Она делает вдох и смахивает слезинку, бегущую по ее щеке. Видя ее такой эмоциональной по моей вине, впервые, с тех пор, как на моих руках умер мой отец, одинокая слеза скатывается из уголка моего глаза.

Она обхватывает мою голову своими руками и поцелуем снимает слезу.

— Все в порядке, Алекс.

Но это не так. Мне нужно сделать это идеальным. Потому, что возможно у меня не будет другого шанса и ей необходимо знать насколько хорошо это может быть.

Я полностью фокусируюсь на ней, отчаянно пытаясь сделать эту ночь незабываемой.

После, я прижимаю ее крепче. Она уютно устраивается рядом, пока я играю с ее локоном, мы оба стараемся задержаться как можно дольше в нашем частном мирке.

Я не могу поверить, что она отдалась мне. Мне нужно чувствовать себя победителем. Но вместо этого, me siento una mierda[85].

Будет невозможным защищать Бриттани до конца ее дней от всех других парней, которые будут хотеть быть рядом с ней, видеть ее, как видел ее я. Дотрагиваться до нее, как дотрагивался до нее я. Черт, я никогда не хочу ее отпускать.

Но уже слишком поздно. Я не могу тратить больше времени. В конце концов, она не принадлежит мне навеки, и я не могу больше притворяться, что так и есть.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да. Я больше, чем в порядке.

— Мне пора уходить, — говорю я, глядя на электронные часы, стоящие на одной из коробок с инструментами.

Голова Бриттани лежит у меня на груди.

— Теперь ты уйдешь из Кровавых Латино, да?

Мое тело замирает.

— Нет, — говорю я голосом, полным муки. Зачем она вообще спросила меня об этом?

— Теперь все по-другому, Алекс. Мы занимались любовью.

— То, что мы сделали, было замечательно, но это ничего не меняет.

Она встает, собирает свою одежду и начинает одеваться в углу.

— Так, что, я всего лишь еще одна девчонка, которую ты можешь добавить в список своих побед?

— Не говори так.

— Почему? Это правда, разве нет?

— Нет.

— Тогда докажи мне это, Алекс.

— Я не могу. — Как бы я хотел сказать ей что-то другое. Ей нужно знать, что так будет всегда, мне придется уходить от нее по делам КЛ снова и снова. Эта белая девчонка, которая любит меня всем сердцем и душой, она как мой наркотик. Но она заслуживает большего. — Мне очень жаль, говорю я, одевая свои джинсы. Что еще могу я сказать?

Она отводит глаза и направляется к выходу из гаража, как робот.

Когда я слышу визг шин, включается мой защитный механизм. В нашу сторону едет машина… RX-7 Лаки.

Это совсем нехорошо.

— Садись в свою машину, — приказываю я.

Но уже слишком поздно; RX Лаки с группой парней из КЛ останавливается прямо перед нами.

— No lo puedo creer, ganaste la apuesta[86]! — выкрикивает Лаки из окна.

Я пытаюсь загородить Бриттани своим телом, но это не помогает. Также ясно как днем, они могут видеть ее сексуальные, голые ноги, выглядывающие из-под ее плаща.

— Что он говорит? — спрашивает она.

Мне хочется снять свои штаны и отдать их ей. Если она узнает о пари, она подумает, что именно поэтому я переспал с ней. Мне нужно убрать ее отсюда и побыстрее.

— Ничего, несет всякую чушь, отвечаю я. — Садись в машину. Потому, что если ты этого не сделаешь, я сам тебя туда посажу.

Я слышу клик двери машины Лаки в то же самое время, когда Бриттани открывает свою.

— Не злись на Пако, — говорит она и садиться на водительское сиденье.

Что она имеет в виду?

— Езжай, — говорю я, совсем нет времени выяснять что-то еще. — Мы поговорим позже.

Она уносится прочь.

— Черт, чувак, — говорит Лаки, провожая оценивающим взглядом ее БМВ. — Мне нужно было убедиться, что Энрике мне не заливал. Ты, правда, переспал с Бриттани Эллис, не так ли? Ты хоть заснял это?

В качестве ответа я даю ему кулаком в живот, он сгибается пополам и падает на колени. Я сажусь на свой мотоцикл и завожу двигатель. Когда я замечаю Камри Энрике, я останавливаюсь около нее.

— Послушай, Алехо, говорит мне Энрике через открытое окно. — Lo siento mucho[87]…

— Я увольняюсь, прерываю его я, кидаю ему ключи от мастерской и уезжаю.

Пока я еду домой, все мои мысли занимает Бриттани и то, сколько она для меня значит.

И реальность ошарашивает меня.

Я не собираюсь проводить эту сделку с наркотой.

Теперь я понимаю все эти телячьи нежности, над которыми я раньше смеялся. Потому, что я сам, как сопливый дурак, рискну всем ради девчонки. Esoy enamorado… Я влюблен.

К черту КЛ. Я могу защитить свою семью и впервые быть самим собой. Бриттани была права. Моя жизнь слишком важна, чтобы уничтожать ее незаконными сделками. По правде говоря, я хочу поступить в колледж и добиться чего-то в своей жизни.

Я не такой, каким был мой отец. Мой отец был слабаком, который выбрал легкий путь. Я пройду через то, что КЛ мне устроят, когда я скажу им, что я ухожу. И если я выживу после этого, я вернусь к Бриттани, как свободный мужчина. Lo juro[88]!

Я не торговец наркотиками. Я подставляю Гектора, но причины, по которым я изначально вступил в банду, были, чтобы защитить мою семью и мой район, а не торговать наркотой. С каких пор торговля стала частью этого?

С тех пор, как меня остановили копы, все это закручивалось как снежный шар. Меня арестовали, затем Гектор вытащил меня из тюрьмы. Как только я начал задавать вопросы о смерти отца, я увидел мою мать и Гектора за горячей дискуссией. От которой у нее остались синяки. И после этого, Гектор просто сидел на мне по поводу этой сделки.

Пако пытался предупредить меня, он был уверен, что что-то тут не так.

Ломая мозги, я постепенно складываю кусочки вместе. Dios, неужели правда все это время лежала у меня под носом? Один человек точно может сказать мне всю правду о той ночи, когда умер мой отец.

Я залетаю в свой дом и нахожу mi'ama в ее комнате.

— Ты знаешь, кто убил papa.

— Алехандро, не надо.

— Это был кто-то из Кровавых, не так ли? Тем вечером, на свадьбе, ты и Гектор разговаривали об этом. Он знает, кто это был, также как и ты.

Слезы бегут по ее щекам.

— Я предупреждаю тебя, Алехандро. Не делай этого.

— Кто это был? — спрашиваю я, игнорируя ее мольбу.

Она отводит взгляд.

— Скажи мне! — выкрикиваю я со всей мочи. Мои слова заставляют ее вздрогнуть.

Все это время мне просто хотелось освободить ее от этой боли. Мне никогда не приходило в голову спросить у нее, что она знает об убийстве моего отца. Или мне просто не хотелось это знать, потому, что я боялся правды. Я не могу больше это игнорировать.

Ее дыхание прерывается, когда она подносит руку к своему рту.

— Гектор… это был Гектор.

Пока я пытаюсь осмыслить услышанное, страх, шок и боль растекаются по всему телу, как огонь. Моя мать смотрит на меня полными печали глазами.

— Я просто хотела защитить тебя и твоих братьев, только и всего. Твой отец хотел уйти из КЛ, поэтому они его и убили. Гектор хотел, чтобы ты заменил его. Он угрожал мне, Алехандро, говорил, если ты не примкнешь к ним, вся наша семья закончит как твой отец...

Я не могу больше это слушать. Гектор подставил меня, чтобы меня арестовали, и я оказался должен ему. И он подстроил эту сделку, заставляя меня думать, что это шаг вперед, когда на самом деле это была ловушка. Он, скорее всего, подозревал, что кто-то скоро выболтает правду. Я тороплюсь к своему шкафу, думая над тем, что мне необходимо сделать — встретиться лицом к лицу с убийцей моего отца.

Но пистолета нет на месте.

— Ты лазил у меня на полке? — рычу я на Карлоса, хватая его за шкирку, пока он сидит на диване в гостиной.

— Нет, Алекс, — отвечает Карлос. — Creeme[89]! Пако заходил сегодня, и он был в нашей комнате, сказал, что хочет одолжить одну из твоих курток.

Пако взял пушку. Мне следовало догадаться. Но откуда Пако мог знать, что меня не будет дома, чтобы поймать его?

Бриттани.

Бриттани специально отвлекала меня сегодня. Она просила не злиться на Пако. Они оба пытались защитить меня, потому, что я был слишком глуп и труслив, чтобы бороться за себя и принять правду, которая все это время лежала прямо перед моим носом.

Слова Бриттани звенят у меня в ушах. Не злись на Пако.

Я спешу в комнату mi'ama.

— Если я сегодня не вернусь, ты увезешь Карлоса и Луиса в Мексику, — говорю ей я.

— Но, Алехандро...

Я сажусь на край ее кровати.

— Мама, Карлос и Луис в опасности. Спаси их от повторения моей судьбы. Пожалуйста.

— Алекс, не говори так. Так говорил твой отец.

Я такой же, как он, хочу я сказать, и делаю те же самые ошибки. Я не позволю этому случиться для моих братьев.

— Обещай мне. Мне нужно это услышать. Я абсолютно серьезно.

Слезы текут по ее щекам. Она целует меня в щеку и крепко обнимает.

— Я обещаю… я обещаю.

Я запрыгиваю на Хулио и звоню тому, кому я не никогда не думал звонить за советом — Гери Франкелю. Он настаивает, чтобы я сделал что-то, что я никогда бы не сделал сам — позвонить в полицию и сообщить о том, что происходит.

Глава 53

Я сидела на подъездной дорожке Сиерры около пяти минут. Я до сих пор не могу поверить, что Алекс и я это сделали. Я ни капельки в этом не раскаиваюсь, я просто не могу в это поверить.

Я чувствовала сегодня отчаяние Алекса, как будто он пытался дать мне что-то понять своими действиями, вместо слов. Я злюсь на себя за свою эмоциональность, но я ничего не могла с собой поделать. Я плакала от радости, счастья, любви. И когда я заметила ту одинокую слезинку в уголке его глаза, я сняла ее поцелуем… Мне хотелось сохранить ее навечно, потому, что впервые Алекс позволил мне увидеть себя таким. Алекс не плачет; он не позволяет эмоциям пробиться через его защиту.

Сегодняшний вечер изменил его, хочет он признать это или нет. Я тоже изменилась.

Я захожу в дом Сиерры. Она сидит на диване в гостиной. Мои родители сидят напротив нее.

— Это выглядит, как интервенция, — говорю им я.

— Это не интервенция, Брит. Просто разговор, — отвечает Сиерра.

— Почему?

— Неужели не понятно? — говорит отец. — Ты не живешь дома.

Я становлюсь напротив обоих родителей, размышляя, как же мы докатились до этого. Моя мать одета в черный костюм, ее волосы собраны сзади в тугой пучок, как будто она на похоронах. На отце простые джинсы и рубашка, но глаза у него покрасневшие, он не спал всю ночь, я это вижу. Скорее всего, мама тоже, но она умело умеет это маскировать.

— Я не могу больше играть роль идеальной дочери. Я не идеальна, — говорю я спокойно и ровно. — Можете ли вы принять это?

Мой отец хмурится, как будто пытается сохранить самообладание.

— Мы не хотим, чтобы ты была идеальна. Патриция, скажи ей, что ты чувствуешь.

Моя мама качает головой, будто осуждая меня за то, что я делаю из этого драму.

— Брит, это продолжается слишком долго. Прекрати что-то доказывать, прекрати буянить, прекрати вести себя как эгоистка. Мы с твоим отцом не хотим, чтобы ты была идеальна, мы хотим, чтобы ты была настолько хорошей, насколько ты можешь быть, вот и все.

— Все из-за Шелли, неважно, сколько бы она не пыталась, она не сможет оправдать все ваши надежды?

— Не вмешивай сюда Шелли, — говорит отец. — Это нечестно.

— Почему нет? Это все также касается Шелли. — Я чувствую себя пораженной, неважно, сколько бы я ни пыталась объяснить это, я никак не могу найти правильных слов. Я падаю напротив них в одно из мягких бархатных кресел. — К слову будет сказано, я не сбегала из дома, я живу у лучшей подруги.

Моя мать снимает невидимую пылинку со своих брюк.

— Слава богу. Она хоть ежедневно звонила нам и сообщала о новостях, о тебе.

Я поворачиваюсь к своей лучшей подруге, которая сидит в углу и наблюдает эту драму Эллисов. Сиерра поднимает руки в защитном жесте, и идет к двери, в которую только что позвонили.

Моя мать выпрямляется на краешке дивана.

— Что нам нужно сделать, чтобы ты вернулась домой?

Я хочу очень многого от них, наверное, даже больше, чем они способны мне дать.

— Я не знаю.

Мой отец подносит руку к голове, как будто она болит.

— Неужели дома так плохо?

— Эм, нет. Не плохо, просто напряженно. Мам, ты доводишь меня до стресса. А ты, пап, я ненавижу, что ты приходишь и уходишь, как будто дом, это один из твоих отелей. Мы все как незнакомцы, живущие под одной крышей. Я люблю вас обоих, но я не хочу всегда быть лучшей. Я просто хочу быть мной. Я хочу иметь возможность самостоятельно принимать решения и учиться на собственных ошибках, без стрессов, чувства вины, или мыслей, что я не оправдываю ваши надежды. — Я проглатываю подступающие слезы. — Я не хочу подводить вас обоих. Я знаю, что Шелли не может стать такой, как я. И мне очень жаль... пожалуйста, не отсылайте ее из-за меня.

Мой отец приседает рядом со мной.

— Не сожалей, Брит. Мы не отсылаем ее из-за тебя. Недееспособность Шелли не твоя вина. Это ничья вина.

Моя мать молчит и смотрит на стену, как будто в трансе.

— Это моя вина, — говорит она.

Все поворачиваются на нее, потому, что это последнее, что я ожидала от нее услышать.

— Патриция? — говорит отец, пытаясь привлечь ее внимание.

— Мам, что ты имеешь в виду?

Она смотрит впереди себя.

— Все эти годы я виню только себя.

— Патриция, это не твоя вина.

— Когда Шелли родилась, я приводила ее на игровую площадку, — говорит мама тихо, ни к кому в частности не обращаясь. — Я признаю, я завидовала остальным мамочкам с нормальными детьми, которые могли держать головку ровно и хвататься за вещи. Частенько меня одаривали полными жалости взглядами. Я ненавидела это. Я стала одержима тем, что могу притворяться, что с ней все нормально, если она будет делать специальные упражнения и есть больше фруктов и овощей… я все еще винила себя за то, какой она была, даже после того, как твой отец сказал, что это не так. — Она смотрит на меня и с тоской улыбается. — Затем родилась ты. Моя белокурая, голубоглазая принцесса.

— Мам, я не принцесса. А Шелли не та, кого надо жалеть. Я не буду постоянно встречаться с парнями, с которыми ты хочешь, чтобы я встречалась; я не буду всегда одеваться так, как ты хочешь, чтобы я одевалась, и я точно не буду всегда вести себя так, как ты этого от меня ждешь. Шелли также не сможет оправдать твоих ожиданий.

— Я знаю.

— Сможешь ли ты когда-нибудь жить с этим?

— Наверное, нет.

— Ты такая критичная. О, Боже, я сделаю все, чтобы ты только перестала обвинять меня за каждый промах. Люби меня за то, кто я есть. Люби Шелли за то, кто есть она. Перестань обращать внимание на мелочи, жизнь чертовски коротка.

— Ты не хочешь, чтобы меня волновало то, что ты встречаешься с членом бандитской группировки? — спрашивает она.

— Да. Нет. Я не знаю. Если бы я не чувствовала, что ты будешь меня осуждать, я бы поделилась этим с тобой. Если бы ты только могла с ним встретиться… в нем просто настолько больше всего, чем видно снаружи. Если вы хотите, чтобы я пряталась и сбегала из дома, чтобы быть с ним, я так и буду делать.

— Он бандит, — говорит мама сухо.

— Его зовут Алекс.

Мой отец немного отодвигается.

— Зная его имя не отменяет того факта, что он в банде, Бриттани.

— Ты прав, но это первый шаг в правильную сторону. Вы хотите, чтобы была честна с вами или чтобы врала вам в лицо?

Мы проговорили целый час перед тем, как моя мать согласилась не контролировать меня так сильно. А мой отец, согласился дважды в неделю приходить с работы до шести вечера.

Мы сошлись на том, что я приведу Алекса домой, чтобы познакомить его с ними. И что я всегда буду говорить им, куда я иду и с кем. Они, конечно, не обещали принимать с распростертыми объятиями всех моих парней, но это точно первый шаг. Я очень хочу все исправить, потому, что собрать осколки всегда лучше, чем просто оставлять их там, где они есть.

Глава 54

Дата добавления: 2014-12-16