Наброски по варяжскому вопросу 6 страница

Вопросы и задания:

1. М.Н. Покровский рассматривает объединение русских земель вокруг Москвы как закономерное явление, вызванное объективными причинами, или учитывает и субъективные факторы?

2. Какова роль торгового капитала в этом процессе?

3. Почему, по мнению Покровского, Новгород в борьбе за власть уступил Москве, и чьи интересы в этом соперничестве отстаивал московский князь?

4. Сравните точку зрения Покровского на причины возвышения Москвы с трактовкой этого вопроса авторами современных школьных учебников по истории. Выполните это задание в письменной форме.

ФРАГМЕНТЫ ИЗ ГЛАВЫ «РАЗЛОЖЕНИЕ МОСКОВСКОГО ФЕОДАЛИЗМА. ТОВАРНОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО»

…В 1564 г. помещики вместе с богатым купечеством и произвели государственный переворот. Они захватили власть, а на боярство за его якобы измену обрушились жестоким террором. Целые боярские семьи были беспощадно истреблены, а земли были конфискованы и отданы в «опричину». «Опричиной», «двором» называлась та новая форма государственного управления, которую создавали помещики; суть ее была в том, что теперь управлял, на словах, лично царь, а не царь с боярами, как раньше. Боярская дума сохранилась, но она потеряла всякое значение. Господство дворянства и купечества выразилось таким образом в диктатуре, в огромном усилении царской власти. Террор не ограничивался боярством, – он распространился на целый ряд других общественных групп, связанных со старым порядком (церковь, монастыри, остатки новгородского торгового капитализма и т. д.), крепко засел в народной памяти и дал повод прозвать царствовавшего тогда Ивана Васильевича – Грозным. Это конечно не значит, что Иван лично был особенно жестоким человеком и что он лично много значил в перевороте. Борьба шла не между отдельными людьми, а между классами. Но любопытно, что Иван Грозный принимал в борьбе значительное участие и принадлежал даже к числу публицистов, которые тогда выступали. В своих писаниях, письмах к бежавшему за границу Курбскому он по-своему пытается оправдать террор и доказать необходимость переворота.

Завладев властью, представители торгового капитала и среднего поместного землевладения, само собою разумеется, воспользовались этим не для того, чтобы улучшить положение крестьянской массы, хотя Пересветов в своих писаниях очень осуждает рабство и доказывает невыгоду порабощения народных масс даже с военной точки зрения, отмечая, что холоп труслив и плохо дерется. Все эти хорошие слова были теперь позабыты. Завладев богатыми боярскими вотчинами, помещики начали их грабить, доводя эксплуатацию крестьян до таких размеров, какие не снились старому боярству. У крестьян отнимали землю, превращая ее в барскую запашку, часто обирали самих крестьян в буквальном смысле слова, отнимая у них их жалкое имущество. Денежный оброк все увеличивался и увеличивался. И немудрено: прежде крестьяне какой-нибудь боярской вотчины кормили одну боярскую семью с ее челядью, а теперь эта вотчина была поделена между двумя десятками помещиков, и нужно было кормить двадцать семей с их челядью. При этом приемы обработки земли оставались старые. Сводили лес, обращали его под пашню, не удобряя земли, и, выпахав, бросали ее. Под конец XVI в. около Москвы иностранцы на месте густых лесов, о которых они слыхали, находили только одни пни, а земля была так выпахана, что большая ее часть лежала «впусте», зарастая кустарником и мелколесьем.

Разоренное крестьянство бежало куда глаза глядят. Но помещики не желали расстаться с рабочими руками и выпрашивали у правительства указ о беглых один за другим. Эти указы о поимке и возвращении беглых подали повод потом рассказывать, будто крестьяне при сыне Ивана Грозного – царе Федоре Ивановиче – были прикреплены к земле.

Торжество помещиков и купцов привело таким образом к огромному усилению эксплуатации крестьян. Появилось новое крепостное право, которое было гораздо хуже, круче прежнего феодального права. И теперь это новое, жестокое крепостное право охватило уже всю Россию. Не было таких счастливых уголков, где бы крестьяне могли от него укрыться. Недовольство крестьянской массы естественно становилось все больше и больше, тем более, что эта масса все больше и больше голодала, так как благодаря хищническому хозяйству урожай становился все меньше и меньше…

Вопросы и задания:

1. Какова трактовка Покровским опричнины?

2. Как он объясняет зарождение крепостного права в России?

3. В чем проявляется воздействие концептуальной схемы на освящение этих событий?

ФРАГМЕНТЫ ИЗ ГЛАВЫ «КРЕСТЬЯНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»

…Мы видим разные силы, которые помогали противнику Бориса Годунова. Но самой главной силой было конечно казачество и та масса угнетенных и разоренных людей, которые с нетерпением ждали прихода казаков в Москву. Если бы не было этой силы, ничего не вышло бы. Польским помещикам не пришло бы в голову помогать Димитрию. Они просто не обратили бы на него никакого внимания. Если они стали его поддерживать, то только потому, что он сам достаточно прочно стоял на ногах и представлял собою значительную силу, которую и помещики могли использовать.

Но буржуазные историки, которым хотелось скрыть, что называемое ими «смутным» время было восстанием народной массы против ее угнетателей, которым хотелось дать искусственное объяснение для позднейших историков, стали рассказывать, что будто новый царь Лжедимитрий, или Названный Димитрий, как его называли, выдвигался именно польскими помещиками и католической церковью. Этим они хотели унизить его, уменьшить его значение, как будто это был какой-то иностранец, которого иностранцы привели в Москву. Так угнетатели народа и те, кто старался оправдать их черные дела, поступали всегда и после: и в самое последнее время, когда народ поднялся на последнюю борьбу за свою свободу, в 1917 г., буржуазные газеты тоже рассказывали, что это дело устроили немцы, что это все подкуплено, устроено на иностранные деньги и т. д. Как видите, всегда и во все времена происходит одно и то же. Стремятся не только поработить опять восстающий за свою свободу народ, но и всячески опозорить и загрязнить то, за что он действительно боролся…

А между тем в это время в Москве плелся боярско-купеческий заговор. Наконец в ночь на 17 мая 1606 г. заговорщику решились на выступление. Боярин Василий Иванович Шуйский, который за несколько месяцев перед этим был почти изобличен в заговоре и едва не казнен, но помилован Димитрием, во главе со своими вооруженными холопами и с другими боярами и их дворней ворвался в Кремль: Димитрия убили. А в это время московских посадских натравили на дворы, занятые польскими торговцами и польскими помещиками, которые приехали с Димитрием. Таким образом, простому народу выставили все дело как восстание против иностранцев, против поляков, которые хотят будто бы поработить Россию, а на самом деле воспользовались восстанием для того, чтобы убить царя, который шел против интересов богатых помещиков и капиталистов. Ненависть этих последних к Димитрию была так велика, что они не удовлетворились даже простым убийством, а сожгли тело противодворянского царя и выстрелили костями его из пушки…

Около двух лет Московское царство жило таким образом с двумя царями: одним казацко-крестьянским в Тушине, которого в Москве называли Тушинским вором, но который в Тушине был таким же государем, как и всякий другой, и другим – в Кремле, царем помещиков и купцов. Но чем дальше, тем этим последним становилось туже.

Прежде всего непрерывная междоусобная война очень затрудняла торговые сношения Московского государства. Из переписки городов между собою мы узнаем, что по целому году из Казани в Пермь и обратно не мог пройти ни один купеческий караван. Уже это одно должно было заставить купеческий капитал все внимательнее и внимательнее относиться к происходящему. Во-вторых, революция из деревни мало-помалу передвигалась в город… Все это показывало купеческому капиталу, что продление междоусобной войны грозит и ему полной гибелью… Шуйский был низложен и пострижен в монахи, Димитрий хотя и не был низложен, потому что казаки стали на его сторону, но при помощи поляков был прогнан из Тушина. Московское государство, т. е. государство помещиков и купцов, опять как будто объединилось. У него была опять одна столица – Москва. Но очень скоро заговорщики должны были убедиться, что они променяли кукушку на ястреба. Король Сигизмунд вовсе не для того дал своего сына московским людям, чтобы восстанавливать в Московском царстве порядок. Это его интересовало меньше всего. Он был представителем тогдашнего польского империализма… Само собою разумеется, что такие порядки помещикам совсем не нравились, да и купцы скоро сообразили, что тесная связь с Польшей обещает появление в Москве польского торгового капитала, т. е. конкурентов, и конец той монополии, которой наслаждался до сих пор московский капитал у себя дома…

Мало-помалу весь штаб тушинского лагеря перешел на сторону Минина и назначенного купечеством главнокомандующего собранной им рати – Пожарского… Купечество в воззваниях призывает встать не только за православную веру, но и за свою землю и, прибавляют они, за достояние, которое нам дал господь бог. Защита родины и защита своей мошны у этих людей, как у буржуазии всех времен, сливались таким образом в одно…

Кандидат казаков и мелкопоместных дворян сделался царем. Был созван земский собор, которому оставалось только признать совершившийся факт.

Так воцарилась в России династия Романовых. Плод измены верхов революционных войск своим низам, она сама не замедлила изменить тем, кто ее выдвигал. Казалось бы, что, Романовы, посаженные на царство хотя и не демократической революцией, но все же людьми, вышедшими из рядов этой революции, должны были помогать если не крестьянству и не холопам, то во всяком случае низам дворянского общества. Ничего этого не произошло. На самом деле, при первых Романовых лучше всего жилось крупному торговому капиталу, крупные гости мало-помалу забрали в свои руки все управление государственными финансами, раскладывали и собирали все налоги, брали себе на откуп сбор налогов и другие выгодные предприятия и т. п. Что касается землевладения, то тут Романовым удалось восстановить то, что начал разрушать Грозный. При них в Московском царстве опять возникает крупное вотчинное землевладение. Прежде всего царская семья и ее родственники забрали в свои руки огромное количество земли, а за ними все другие, кто новой царской семье помогал и ей служил. На месте боярства, загнанного и придавленного, возникает новая аристократия, которая отличалась от прежней тем, что та вела свое происхождение от крупных феодалов, удельных князей и бояр, а эта – от новых людей, происхождения часто весьма неважного. Но с течением времени эти бояре сделались не хуже прежних, и в своих имениях с тысячами и десятками тысяч душ крестьян они снова стали чем-то вроде феодалов. Если на Руси не было полностью восстановлено то, что уничтожил Грозный, то лишь потому, что экономическое развитие далеко зашло вперед и вернуться к старому было нельзя.

В лице Минина и Пожарского одержали победу помещичье землевладение и торговый капитал. Первое время помещики и купцы, ставшие подозрительными благодаря целому ряду неудачных царей Смутного времени, зорко наблюдали за своим избранником, и земский собор, где купцам и помещикам принадлежало решительное большинство, в течение нескольких лет вовсе не расходился, да и затем собирался очень часто. Мало-помалу однако же имущие классы прониклись доверием к новой династии, в особенности с тех пор, когда вернулся из-за границы отец Михаила Федоровича, патриарх Филарет, один из самых ловких дельцов и дипломатов своего времени. Когда умер Михаил, его сына Алексея выбрали на престол уже без всяких колебаний и споров.

Все привыкли к тому, что семья Романовых добросовестно служит воскресшему феодальному землевладению, торговому капиталу. Она не только служила торговому капиталу, но как бы срослась с ним. Царский двор уже при Грозном принимал участие в торговых делах. Грозный давал субсидию – «бологодеть» – русским купцам, ездившим за границу. Его сын Федор Иванович был пайщиком английской компании, торговавшей в Москве. При Романовых царь, употребляя удачное выражение одного иностранца, стал первым купцом своего государства. Крупные купцы, московские гости стали прямыми царскими агентами, а торговля всеми ценными товарами – шелком, который получался из Персии, дорогими сибирскими мехами, кожами, выделанными по особому русскому способу и особенно ценившимися в Западной Европе, и т. д. – стала царской монополией. К началу следующего XVIII столетия, лет через 100 после того, как Романовы сели на московский престол, царский двор, по отзыву другого иностранца, походил на купеческую контору. Там все время толковали о разных торговых сделках, о поташе, пеньке, конопле и т. д., так что привыкшие к совершенно другим придворным разговорам иностранцы не могли в себя придти от удивления. Гости стали своего рода привилегированным сословием. Это было торговое дворянство, – вся масса мелких торговцев была у него в кабале, немного лучше той, в которой помещики держали крестьян…

Самое большое восстание, с которым пришлось иметь дело первым Романовым, это было восстание казацко-крестьянское, вышедшее с Дона, восстание Степана Разина. Оно непосредственно связано с развитием торгового капитала. Его театром было Поволожье, как раз те места, по которым пролегал самый главный торговый путь Московской Руси – Волга, связывающая Московский край с Персией, откуда получались самые ценные восточные товары, с большой выгодой перепродаваемые потом царскими гостями в Западную Европу, английским и голландским купцам в Москве и в Архангельске. Вдоль этого торгового пути скопилось множество безземельного люда – грузчики, бурлаки, всевозможные мелкие торговые служащие, а затем просто мелкие торговцы и ремесленный люд. Помещичье землевладение на приволжском черноземе быстро распространилось, и так как здешние помещики имели много земли, но обыкновенно мало крестьян, переведенных сюда помещиками из центральных областей Московского государства, то здесь была конечно самая жестокая барщина. Крестьян заставляли работать больше, чем в каком-либо другом месте, и в довершение всего тут же рядом, по соседству, был вольный Дон, казацкое гнездо, которое Романовы долго не решались ни разрушить, ни подчинить себе. Налаживая порядки внутри государства, они не чувствовали себя достаточно сильными, чтобы прибрать к рукам бежавших из их царства людей, которые жили по ту сторону границы. Очередь этому пришла только позже, лет сто спустя. Донское казачество очень долго после смуты не вмешивалось во внутренние дела Московского государства. Мы помним, что в революцию начала XVII в. вооруженные силы этого казачества были расколоты и казацкое офицерство – атаманы – перешло на сторону имущих классов. Казачество было этим дезорганизовано (расстроено). Часть его попала в дворяне, остальных романовское правительство также старалось задобрить, не только не дразня их, как это делал Годунов, а наоборот, стараясь всячески их ублажить, снабжая хлебом, и натравливая их на соседей – турок и татар. Грабежи и налеты поглощали все внимание казачества XVII в. Но когда случилось, что главная турецкая крепость, Азов, очутилась в их руках, и казачество наивно обратилось к Москве с просьбой о поддержке, – Москва отказала. Ей Азов совсем не был нужен, а нужно было только занять казаков. Казаки были выбиты из Азова, и турки настолько укрепились в нем, что эта крепость сделалась неприступным оплотом турок. Движение на юг было прекращено, казачество вынуждено было искать выхода в других направлениях, на юго-восток, и совершенно естественно оказалось на том торговом пути, который был так дорог для торгового капитала, – на Нижней Волге и Каспийском Море. Казаки начали с грабежей нерусских людей - персов. Но совершенно естественно, что они нарушили и интересы русской торговли, и столкновение с московским правительством были совершенно неизбежны. А раз начав борьбу в этих местах, казаки невольно оказывались в центре всего этого мелкого, угнетенного, закабаленного люда, о котором мы говорили, Степан Разин стал наследником Болотникова. Под его предводительством восставшие овладели Астраханью, овладели Царицыным и двинулись вверх по Волге, по направлению к Москве. Но под Симбирском их встретили новые, по-заграничному обученные московские войска и разбили наголову. Разин был схвачен плен и казнен в Москве. Так кончилась эта новая казацко-крестьянская революция, оставившая по себе память в народных песнях, но гораздо меньше поколебавшая помещичье государство, нежели революция начала XVII в...

Вопросы и задания:

1. Почему Покровский критикует определение событий начала ХYII в. как «смуты»?

2. Какова роль торгового капитала в этих событиях?

3. Чьи интересы, по мнению историка, выражало ополчение под руководством К. Минина и Д. Пожарского?

4. Как Покровский характеризует социально-экономическую основу государства первых Романовых?

5. В чем проявляется модернизация рассматриваемых исторических явлений?

6. Приведите другие известные Вам оценки характера и последствий событий начала ХYII в.

7. Как Покровский определяет восстание под руководством С. Разина и чем, на его взгляд, оно было вызвано?

ФРАГМЕНТЫ ИЗ ГЛАВЫ «КРЕПОСТНИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО»

…Нужно сказать, что и работы у царских духовников было не мало. Разве только в уголовном отделении каторжной тюрьмы можно было найти на человеке столько грехов, сколько несли на себе «благочестивейшие, самодержавнейшие» российские императоры. Часто темные и невежественные (не все царицы XVIII в. были вполне грамотные), окруженные толпой жадных до наживы холопов, сами жадные до власти и денег, они не знали удержу. Всякое их слово было законом, перечить никто не смел. Старая, доромановская Русь знала обычаи, которые были обязательны и для царя; торговый капитал, вырвав эти обычаи с корнем, помнил один завет: «не обманешь – не продашь». Ложь и обман составляли суть тогдашней торговли, ложь и обман были сутью русского «высшего» общества XVIII и начала XIX в. Порядочные люди, даже из дворян, бежали от двора, как от чумы. Петр, прозванный льстивыми историками «великим», запер жену в монастырь, чтобы жениться на Екатерине, которая раньше была горничной одного пастора (лютеранского священника) в Эстонии. Своего сына Алексея он собственноручно пытал, а потом велел тайно казнить в каземате Петропавловской крепости. Как он усмирял мятежи, мы уже говорили. Он умер (1725 г.) от последствий сифилиса, заразив предварительно и свою вторую жену, которая пережила его только на два года. Трудно впрочем, наверное сказать, что было причиной ее преждевременной смерти – сифилис или алкоголизм: дорвавшись до царского престола, эта бывшая горничная, не умевшая подписать своего имени, проводила за бутылкой весь день и большую часть ночи. Сменивший ее внук Петра (сын казненного им царевича Алексея) умер от оспы 15 лет, не успев поэтому совершить ни одного преступления. Его преемница, племянница Петра, Анна приехала с готовым штатом придворных из Курляндии, где она вдовствовала после мужа, курляндского герцога, и привезла с собою иноземного фаворита, некоего Бирона, из конюхов возведенного сначала в графы, а потом, когда Анна стала императрицей, и в курляндские герцоги. Он и его товарищи грабили Россию, как завоеванную страну. Никогда подати не взыскивались с такой жестокостью: недоимщиков ставили на «правеж», т.е. били палками, пока не уплатит, не лучше чем при Грозном. Понятие «бироновщина» на долгие поколения стало пугалом. В то же время, по рассказу английского посла (англичане зорко следили за тем, что делалось в России, и по понятной причине), «нельзя было вообразить себе, до какого великолепия русский двор дошел в настоящее царствование, несмотря на то, что в казне нет ни гроша, а потому никому ничего не платят. Все мысли ее величества отданы удовольствиям и заботе о том, какими бы богатствами и почестями осыпать графа Бирона».

Анна назначила своим наследником маленького племянника Ивана Антоновича, назначила раньше даже, чем он родился. Но бироновская шайка передралась тотчас же после ее смерти. Воспользовавшись этим, дочь Петра Елизавета при помощи роты гвардейских солдат низвергла маленького императора, ползавшего еще на четвереньках, и воцарилась сама. Но раньше, не надеясь, что дело обойдется так просто, она заручилась союзом с Францией и Швецией; последняя тогда воевала с Россией, и Елизавета, за помощь, обещалась отдать шведам то, что отнял у них Петр. Когда помощь шведов не понадобилась, Елизавета без церемонии обманула их. Это была, как мы уже сказали, развратнейшая из Романовых. Ее «фаворитам» счета не было, и кто только ни побывал на этой «должности»: от французского посла Шетарди до учеников кадетского корпуса. Главным был придворный певчий из украинцев – Разумовский. Своих придворных дам она приказывала сечь кнутом на площади и вырывать у них языки за непочтительные отзывы о ее величестве. У нее было 15 тыс. платьев, а когда она умерла, в казне не было ни одного серебряного рубля; войскам жалованье платила медной монетой, да и то перелив в нее пушки.

Елизавета тоже оставила престол племяннику Петру Голштинскому, который стал после ее смерти императором Петром III. Но он усидел лишь несколько месяцев. Это был ничтожный пьяный человек, с замашками унтер-офицера. У него была жена, чрезвычайно хитрая и честолюбивая интриганка из нищих немецких принцесс, которую подыскала племяннику в жены Елизавета, надеясь на ее послушание и смирение. Она действительно притворялась скромной и преданной, торговала тем временем русскими военными секретами (во время Семилетней войны) да, кроме Елизаветы, обманывала и своего мужа, подарив ему наследника, в рождении которого он был совершенно неповинен. После отца ее ребенка при ней сменилось еще несколько фаворитов. Когда умерла Елизавета, при ней в этой должности состоял ловкий и смелый гвардейский офицер Орлов, имевший в гвардии огромные связи и огромное влияние. Петр III поссорился как голштинский герцог с Данией и вздумал воспользоваться своим положением как русского императора чтобы отомстить соседу. Но русская гвардия вовсе не желала проливать кровь за голштинские интересы; Орловы (их в гвардии была целая семья) этим воспользовались. Петр спьяну еще и не разобрал, в чем дело, как был уже свергнут и арестован, а его жена стала императрицей Екатериной II (первой была упомянутая выше жена Петра).

Свергнутый Петр был тотчас же убит в Ропше. У Орловых могли найтись подражатели, от неудобного «претендента» (соперника) надо было избавиться. Насколько Екатерина была предусмотрительна, видно из того, что даже через 15 лет простой донской казак, приняв имя Петра III, смог взбунтовать половину России (см. ниже о Пугачеве). Но сейчас же пришлось вспомнить о другом претенденте: еще жив был в Шлиссельбурге свергнутый Елизаветой несчастный Иван Антонович, выросший в тюрьме. Один гвардейский офицер Мирович вздумал разыграть роль Орлова по отношению к нему. Иван немедленно же был убит, а Мировича схватили и казнили. Вступив на престол через несколько трупов, – причем одним из них был труп ее мужа, – Екатерина начала «блестящее» царствование. Она была, умнее и образованнее всех своих предшественниц, переписывалась с великими европейскими учеными и писателями того времени (Вольтером, Дидро), старалась прослыть покровительницей просвещения и делала это довольно удачно. Но по части разврата она чуть ли не обогнала саму Елизавету. У ней бывало сразу по нескольку фаворитов, один главный, другие второстепенные. Когда главным был Потемкин, второстепенных он сам и выбирал. Она умерла 67 лет, и до последних дней при ней состоял молодой офицер Зубов. Перед смертью она хотела лишить престола своего сына Павла, которого она ненавидела и который не терпел ее, но не успела этого сделать: умерла скоропостижно.

Екатерина II умерла, окруженная величайшим уважением дворянско-буржуазного общества, и память о «веке Екатерины» свято этим обществом хранилась. Имена городов – Екатеринослава (теперь Днепропетровск), Екатеринодара (теперь Краснодар), названия учебных заведений (Екатерининский институт), памятники Екатерине в Ленинграде и других местах, еще почему-то стоящие, – все это долго о ней напоминало. За что же досталась такая слава развратной и преступной женщине? Конечно не за то, что она умела читать французские книжки и разговаривать с писателями. Участь царей определялась не их личными свойствами, а тем, нужна ли была и полезна ли была их деятельность тем силам, которые создали капиталистически-крепостническое государство. Мы уже видели, что Екатерина, завоевав северные берега Черного моря, открыла русской пшенице путь в Западную Европу и дала огромный толчок вперед помещичьему хозяйству черноземных губерний. Но этим ее заслуги перед русским торговым капиталом не кончились. Она объединила в границах одного государства всю Восточно-европейскую равнину, от Балтийского до Черного моря, приняв участие в так называемых разделах Польши.

…Павел, ко всему прочему, вел политику, вредную для интересов дворянства и торгового капитала. То было время начала хлебной заграничной торговли и чудовищного развития барщины: помещик старался выжать из крепостного крестьянина как можно больше «прибавочного продукта». Павел вздумал ограничить барщину, издал указ, запрещающий принуждать крепостных работать больше 3 дней в неделю. Раздел Польши, мы видели, был выгоден торговому капиталу: Павел начал покровительствовать полякам, освободил сидевшего в заключении героя последней польской войны Костюшку, а генерала, взявшего Прагу, Суворова, выгнал в отставку. Все это он делал без всякого расчета, просто по своей взбалмошности, но всем этим он отталкивал от себя правящие классы русского общества. Но окончательно возбудила против него эти классы его внешняя политика. Сначала он смирно шел на поводу у Англии, в союзе с ней воевал против революционной Франции: это было приятно ему, потому что он боялся революции, и привычно для русского дворянства, которое экономически было тесно связано именно с Англией (см. предыдущую главу). Война шла в общем удачно. Суворов, которого для этого пришлось взять опять на службу, одержал несколько побед, но вдруг Павел, по чисто личным причинам, поссорился со своей союзницей и променял английский союз на французский. Русские гавани были закрыты для английских кораблей, а с Францией начались сношения. Это так возмутило высшее русское общество, что заговор сложился, можно сказать, сам собою, причем во главе его стал родной сын Павла Александр, любимый внук Екатерины, которого поэтому его отец очень не любил.

И этот царь Александр I (прозванный льстецами «благословенным») вступил на престол через труп, притом через труп родного отца. После сыноубийцы и мужеубийцы на русском троне должен был оказаться и отцеубийца…

Лицемерие пропитывало все николаевское общество сверху донизу. Лицемерие самого Николая воплотилось всецело в одном факте: когда в Сибири поймали шайку разбойников, долго наводившую ужас на целую губернию, губернатор предложил их казнить. Николай написал на донесении губернатора: «В России, слава богу, нет смертной казни, и не мне ее восстановлять, а дать каждому из разбойников по 12 тыс. палок». Здесь все было ложью. Во-первых, смертная казнь в России по приговору военных, чрезвычайных и т.д. судов существовала, и Николай начал свое царствование с подписания смертного приговора пяти вождям «декабристов», а, во-вторых, больше 3 тыс. палок никто, самый здоровый человек, выдержать не мог, – 12 тыс. означало верную смерть задолго до окончания наказания (в этом случае на тележке возили и били палками уже труп). Николай это прекрасно понимал, конечно, но не поломаться не мог. Лицемерием была пропитана вся его личная жизнь. Он был, конечно, так же развратен, как все его предшественники и предшественницы. У него была постоянная фаворитка, с которой его законная жена Александра Федоровна была в большой дружбе, – до того это считалось естественным. Но кроме того к его услугам был целый гарем из придворных дам и девиц (фрейлин), балетных танцовщиц и т.д. Мужья и отцы, как чумы, боялись николаевского двора; поэт Пушкин пал жертвой ужасной обстановки, которая складывалась для людей, имевших красивую жену и в то же время имевших несчастье принадлежать к придворному кругу. И вот создавший такую обстановку Николай перед людьми разыгрывал самого примерного семьянина. На людях он самым почтительным образом относился к своей «законной жене», был самым нежным отцом семейства, разыгрывал целые комедии «семейного счастья» за утренним кофе или вечерним чаем, на елке и т.п…

М.Н. Покровский. Русская история в самом сжатом очерке. М.: Партийное изд-во, 1933. С. 31-63, 86-89, 91, 95.

Вопросы и задания:

1. Чем объяснить те уничижительные характеристики, которые дал Покровский всем российским императорам?

2. Выразителями каких общественно-политических сил были, согласно трактовки историка, российские правители ХYIII в.?

3. Каково отношение Покровского к воздвигнутым до революции памятникам российским политическим деятелям?

4. Обоснуйте правомерность использования применительно к трудам Покровского формулы: «История – это политика, опрокинутая в прошлое».

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)

Дата добавления: 2014-12-16