Дональд А. Блох 10 страница

По словам мистера С., данная модель действовала на протяжении всех двадцати лет их супружества. Миссис С. занималась воспитанием детей, мистер С. “прятал голову в песок”, и миссис С. жаловалась на его самоустраненность. Когда же мистер С. пы­тался подключиться к воспитанию детей, она примерно так критиковала его неумение: “Ты просто не знаешь, как нужно обращаться с Гордоном” — с чем мистер С. каждый раз соглашался.

Наша первая гипотеза, сформулированная в конце первой сессии, состояла в том, что поведение Гордона служило целям удержания всех членов семьи в привычных им ролях, разыгрываемых вокруг темы компетентности и некомпетентности. Благодаря своему провокационному поведению он удерживал мать в ее позиции компетентной стороны, отца — в его позиции некомпетентной стороны, а Стюарта — в его позиции старшего ответственного брата. Если бы Гордон перестал вести себя неподобающим образом, то им всем пришлось бы отказаться от своих ролей, доставшихся им от той семьи, что была в прошлом, и взять на себя новые роли, основой которых была бы уже нынешняя распавшаяся семья.

Если бы отец стал последовательным, то, несомненно, Гордон начал бы относиться к нему с бульшим уважением, но это сказалось бы на отношениях отца и Гордона с матерью, которая очевидным образом оставалась тесно вовлеченной в жизнь семьи. Точная природа ее вовлеченности на тот момент была неясна, но мы предполагали, что она была бы раздосадована, если бы отношения между Гордоном и отцом изменились. Наша дилемма была отражена в первом сообщении группы:

Ваша проблема ставит дилемму и привела к моему размежеванию с группой. Я уверена, что ответ на вашу проб­лему довольно прост: отец, вам следует принять на себя роль главы семьи, быть последовательным в своих методах воспитания и поддерживать порядок твердою рукой. Если бы вы это делали, то я вполне уверена, что Гордон отказался бы от своего провокационного поведения, вырос бы и превратился в зрелого человека. Группа тоже считает, что это было бы эффективно и, возможно, привело бы к желаемому изменению, но они при этом опасаются последствий, которые едва ли вас устроят. Если бы вы поступили таким образом, то Гордону пришлось бы отказаться от дальнейших попыток восстановить разбитую семью. Своим неприемлемым поведением он как бы удерживает всех членов семьи в прошлом: мать — в качестве сильной личности, которая руководит отцом, отца — в качестве мягкосердечного родителя, который нуждается в ее руководстве, а Стюарта — как своего ответственного старшего брата. Отказаться от этого будет весьма непросто для каждого члена семьи. В связи с этим группа полагает, что вы, мистер С., должны оставаться непоследовательным, чтобы Гордон мог продолжать реанимировать семью из прошлого.

Мистер С., не чуждый психологии и философии, был очарован этим сообщением и после долгого молчания заявил: “Это очень глубокая мысль”. Психотерапевт попросила его не прекращать своих размышлений об этом и решить, кто здесь прав — психотерапевт или группа.

Сообщение получило резонанс в данной системе и незамедлительно внесло напряженность в треугольник между матерью, отцом и Гордоном. Отец стал более твердым с Гордоном, который пожаловался на него матери. Мать отчитала за это отца, который в ответ послал ей копию нашего сообщения. Мать отнесла послание своему психиатру, поскольку не сумела его понять.

Гордон, изумленный тем, что отец осмелился предпринять конкретные действия, явился на следующий сеанс, не скрывая своего гнева, и потребовал очного свидания с группой, поскольку не был согласен с сообщением. Семью препроводили за прозрачное зеркало и представили группе. Гордон сказал им: “Я полагаю, что в чем-то вы правы, но не достаточно много о нас знаете, чтобы принять такое решение”. Своим молчанием группа дала ему понять, что вполне понимает его чувства.

После возвращения в кабинет, где проходило интервью, он спросил психотерапевта, следует ли ему продолжать курс. Она посоветовала ему обратиться с этим вопросом к отцу, который вновь отослал его к психотерапевту, а та продолжала настаивать на своем, пока он, наконец, не сказал многозначительное “да”.

Гордон захотел спросить у матери, должен ли он ходить на сеансы, и сообщил, что часто с ней разговаривал с тех пор, как отец за него взялся. Мы обнаружили, что Гордон не только сообщал матери обо всем, что говорил и делал отец, но мать также и вы­сказывала свое мнение о его поведении. В течение многих лет она порицала его методы ведения бизнеса, его отношения со своей расширенной семьей, которые она называла не иначе, как его консервативными и ханжескими взглядами на жизнь, и вообще все его поступки в целом.

Становилось все более очевидным, что проявить уважение к отцу значило для Гордона предать наиболее сокровенные убеждения, которые мать лелеяла в отношении него. Вместо этого он предпочел оставаться в семье глашатаем матери посредством своего презрительного отношения к отцу и брату.

Работая над определением поведения Гордона как служащего для удержания всех членов семьи в старых, привычных для них ролях, группа добавила новое измерение, заявив, что оно было также его способом заверения матери в том, что он не окажется похожим на отца. Психотерапевт пришла на сеанс с предложением от группы: Гордон должен сообщать матери по телефону каждый раз, когда будет вести себя нехорошо, чтобы она не волновалась о том, что он собирается пойти по следам отца и превратиться в консерватора. Отца попросили не обсуждать поведение Гордона с матерью, а оставить это полностью на усмотрение Гордона, поскольку они были уверены, что на него можно положиться — он будет сообщать ей обо всем со всеми подробностями. Эта задача возложила на Гордона обязанность сообщать о своем плохом поведении в положительной его интерпретации, чтобы это служило интересам матери и лишало отца возможности постоянно обращаться к ней за советом. Позиция психотерапевта, в отличие от группы, состояла в том, что отцу следует продолжать заниматься воспитанием Гордона, в связи с чем у него отпадет необходимость звонить матери.

Стюарт был крайне изумлен проницательностью группы и воскликнул: “Это просто удивительно! Ведь наша мать всегда советовала нам не быть похожими на отца. Как они об этом узнали?”

Вводный диалог следующего сеанса передается в дословном из­ложении, чтобы в точности передать воздействие данной задачи.

Психотерапевт: Ну что ж, Гордон, группа хотела бы знать: сколько раз за этот месяц тебе пришлось звонить матери?

Гордон: Я говорил с ней пару раз.

Психотерапевт: Ты всего пару раз вел себя плохо?

Гордон: Я не звонил ей из-за того, что плохо себя вел. Я звонил просто, чтобы с нею поговорить.

Психотерапевт: Но ведь предполагалось, что ты будешь звонить и рассказывать ей о тех случаях, когда ты вел себя плохо.

Гордон: Я знаю, но я не считаю, что вел себя плохо.

Психотерапевт: (С недоверием.) Ты, значит, полагаешь, что не вел себя плохо с того момента, когда был здесь последний раз? (Обращаясь к отцу.) Что вы об этом думаете?

Отец: Я могу с этим согласиться. (Стюарт поддерживает отца: “Ничего существенного”.)

Гордон: (С сияющим видом.) Вы творите здесь чудеса! Я не делал ничего плохого. Я старался вести себя так, чтобы мне не пришлось звонить маме.

Психотерапевт: Но как же тогда она узнает, что ты не собираешься быть похожим на своего отца? (Все трое смеются.)

Гордон: Ну, он не такой уж и плохой... я хочу сказать... ну, иногда он ничего. (Он краснеет и смущенно смеется, но тут же начинает критиковать отца.)

После этого завязался оживленный спор, в ходе которого Гордон поочередно то восхищался, то оправдывал, то критиковал, то осуждал своего отца. Мистеру С. удавалось выдерживать все нападки, не сдавать своих позиций и не извиняться.

Поскольку Гордон стал относиться к отцу с большим уважением, для него возникла опасность доказать этим неправоту своей матери, и группа решила отправить следующее сообщение:

Группа хочет сказать, что сейчас, когда ты начал относиться к своему отцу с большим уважением, тебе нужно чаще звонить матери и заверять ее в том, что ты по-прежнему ей верен. Но ни при каких обстоятельствах ты не должен сообщать ей о том, что твой отец изменился. Ее это очень огорчило бы, поскольку это означало бы, что она в нем ошибалась.

Вскоре после этого сеанса психотерапевту позвонила мать. Это предвиделось заранее, поскольку отец перестал ей звонить и спрашивать совета, а Гордон стал гораздо реже звонить и сообщать все подробности жизни своего отца. Она хочет знать, что происходит, ведь Гордон сообщил ей, что отец обращается с ним несправедливо. Психотерапевт объяснила ей, что мы хотим помочь отцу занять твердую позицию по отношению к Гордону и тем самым снять с нее бремя, которое она несет все эти годы. Она сказала, что если бы нам это удалось, то это было бы больше, чем она когда-либо могла сделать, но она опасается того, что бывший муж может зайти слишком далеко. Психотерапевт пообещала постараться держать отца под своим контролем.

На следующем сеансе мистер С. сообщил о новой проблеме. Хотя в общем Гордон вел себя довольно хорошо — выполнял свои обязанности по дому, относился к нему с уважением, слушался его и т. д., — у него постоянно происходили стычки со Стюартом. Он провоцировал его: постоянно прерывал его разговоры по телефону, критиковал его внешность, на всю громкость включал свою стереосистему, когда Стюарт пытался уснуть, и любыми другими способами старался испортить Стюарту жизнь.

Психотерапевт и группа предположили, что поскольку Гордон стал с большим уважением относиться к отцу, то чувство неуважения к брату у него усилилось. Группа прокомментировала это следующим образом:

Поскольку Гордон перестал доказывать своей матери, что он не собирается походить на отца, он теперь старается доказать, что не собирается быть похожим на Стюарта. Ему следует звонить матери каждый раз, когда у него со Стюартом происходила ссора, и говорить ей, до какой степени он его не уважает. Это позволит не угасать пламени его верности.

Психотерапевт с этим не согласилась: для Гордона было очень важно уважать как отца, так и своего старшего брата. При этом Гордон встал и с ироническим видом подобострастно им поклонился. Отец изобразил из себя короля, а психотерапевт вручила ему воображаемые скипетр и корону: “Вам надлежит был королем в своем семействе и поступать соответственно сану”. Эта импровизация вызвала всеобщее веселье.

Отец открыл последний сеанс ярким докладом, посвященным Гордону, используя такие обороты, как “невероятно хороший”, “прекрасный”, “изумительный”, “просто восхитительный”. Гордон сиял от удовольствия, а Стюарт согласно кивал.

Гордон уже готов был отправиться на весенние каникулы к матери, и в последнем сообщении группа выразила надежду, что он не будет чувствовать себя обязанным плохо вести себя по отношению к матери, чтобы доказать этим свою преданность отцу. Отец заверил его, что в этом нет никакой необходимости.

Если бы психотерапевт всего лишь дала отцу наставление занять твердую позицию по отношению к Гордону, не принимая в расчет невысказанное повеление, весьма сомнительно, что Гордон отреагировал бы на курс психотерапии так, как это произошло. Мы убеждены, что изменение было вызвано благодаря сочетанию оказываемой отцу поддержки с одновременным зачитыванием сообщений, направленных на подрыв предыдущего воспитания.

7. ПРИМЕНЕНИЕ ПАРАДОКСА

В МЕДИЦИНСКОЙ ПРАКТИКЕ

Дата добавления: 2014-12-16