Сопоставление двух стихотворений Лермонтова

Тучи

Предчувствие

Сравнительный анализ стихотворений

А.С. Пушкина "Предчувствие" и М.Ю. Лермонтова "Тучи

Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне...
Сохраню ль к судьбе презренье?
Понесу ль навстречу ей
Непреклонность и терпенье
Гордой юности моей?
Бурной жизнью утомленный,
Равнодушно бури жду:
Может быть, еще спасенный,
Снова пристань я найду...
Но, предчувствуя разлуку,
Неизбежный, грозный час,
Сжать твою, мой ангел, руку
Я спешу в последний раз.
Ангел кроткий, безмятежный,
Тихо молви мне: прости,
Опечалься: взор свой нежный
Подыми иль опусти;
И твое воспоминанье
Заменит душе моей
Силу, гордость, упованье
И отвагу юных дней.

А.С. Пушкин

Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.

Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?

Нет, вам наскучили нивы бесплодные...
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.

М.Ю. Лермонтов

Предчувствие" Александр Сергеевич пишет в 1828г. (уже подавлено восстание декабристов, близкие друзья и единомышленники в ссылке, сам Пушкин испытывает все большее давление властей, находится под надзором, его литературные произведения подвергаются жесткой цензуре). Это стихотворение содержит в себе глубокие философские размышления поэта о жизни и смерти, о вечности и бренности бытия. Будущее Пушкин видит мрачным и безрадостным, предчувствует новые беды и тревоги:

"Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне.."

Символический образ сгущающихся туч усиливает ощущение тревоги и безысходности.
Сможет ли он, поэт, противостоять грубой действительности, сможет ли сохранить духовные ценности и нравственную чистоту, юношеские идеалы?

"…Понесу ль навстречу ей
Непреклонность и терпенье
Гордой юности моей?..."

Разрушение привычного круга общения, потеря друзей, утрата легкости и беззаботности юных лет приводят Пушкина к ожиданию вечной разлуки, близкого конца. На смену бурным эмоциям, легкой и светлой жизнерадостности приходит спокойная сдержанность, почти фатализм: "…Равнодушно бури жду…"
И все же в душе поэта, несмотря ни на что, еще теплится надежда:

"…Может быть, еще спасенный,
Снова пристань я найду…"

В ожидании близкого конца жизнь приобретает новый свободный от чувственности, одухотворенный смысл:

"…Ангел кроткий, безмятежный,
Тихо молви мне: прости…
И твое воспоминанье
Заменит душе моей
Силу, гордость, упованье
И отвагу юных дней"

Абстрактные понятия (рок, судьба, непреклонность и др.) приобретают у Пушкина реальную, материальную сущность, это то, из чего складывается окружающий поэта мир.
Однако, несмотря на глубоко трагическое содержание, "Предчувствие", благодаря легкой форме, ритму и рифме не оставляет гнетущего и мрачного впечатления.

Стихотворение "Тучи" написано Лермонтовым в 1840г., когда поэт уже приобрел широкую известность и признание. Творчество Михаила Юрьевича вообще (и данное стихотворение в частности) пронизано чувством глубокого одиночества, разочарования, диссонанса с окружающим миром. Поэт ощущает себя изгнанником, непонятым странником во враждебном ему мире:

"Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой….."

Ни известность, ни слава не в силах изменить личность Лермонтова. Он талантлив и одинок, признан как поэт, но не понят, как личность, окружающее его общество - враждебно.
Стихотворение "Тучи" Лермонтов начинает с ассоциативного ряда: тучки - странники - я - изгнанники, сопоставляя себя со странствующими по небу белыми облаками.
Поэт мучительно ищет причину собственного одиночества:

"…Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? Злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?..."

Вопросы, которые волнуют Лермонтова на протяжении всего творческого пути, так и не находят ответов. Невозмутимая и холодная красота природы свободна и никому не подвластна, а страстная душа поэта имеет неразрывную связь с Родиной, для которой он чужой.
Это стихотворение необыкновенно напевно, мелодично по форме, однако оставляет после прочтения чувство тоски и безысходности.

Что же общего в этих стихотворениях и в чем их различие?
Стихотворения объединяют размышления поэтов о прожитой жизни, сожаления об утраченной юности и несбывшихся мечтах. В данных произведениях явственно чувствуется психологическая и моральная усталость и душевные страдания поэтов.

Однако в исследуемых стихотворениях мы находим множество различий:
Пушкин в стихотворении "Предчувствие" подводит итог определенного промежутка жизни, рассуждает о жизни и смерти, о будущем, окутанном мраком, земные страсти более не волнуют поэта. Образ нависших над ним туч (тяжелых, грозовых) - символ рока, неведомой судьбы.
Лермонтов в стихотворении "Тучи" размышляет о причинах одиночества, об ощущении непонятости, отчужденности от окружающих, о несовершенстве общества, о человеческих пороках. Образ облаков - символ свободы не обремененный земными страстями, недоступный страстной душе поэта.

Духовный кризис человека в обществе отразился в стихах двух великих поэтов России, они предстают перед читателями не как бронзовые памятники, не как великое достояние, не как "наше все", а как страждущие, ищущие, страдающие люди. Искренне и задушевно великие поэты открывают самые потаенные глубины человеческого сердца, отыскивают и видят свет там, где, казалось бы, царит кромешная тьма.

Сравним лирику Лермонтова и Пушкина. Для лирического героя Пушкина время и связанные с ним понятия (движение, развитие, эволюция, смена поколений, смена жизненных циклов) всегда наполнены положительным смыслом (см. «Телега жизни», «Воспоминание»). Для героя Лермонтова время всегда отрицательный, обременяющий фактор; чувствуется стремление вырваться за его пределы. Ср.: взаимоналожение прошлого, настоящего и будущего, воспоминания и предчувствия в стихотворении «Сон» («В полдневный жар, в долине Дагестана...»); взаимоналожение нескольких эпох в стихотворении «Ветка Палестины» 1837 г.; найдите также косвенное указание на время как на трагический фактор в стихотворении «Выхожу один я на дорогу...». Такое неприятие времени — важная особенность поэтического мира Лермонтова. Понятие времени несет в себе напоминание о неизбежности смерти (как писал русский философ, богослов и поэт В. С. Соловьев: «Смерть и Время царят на земле...») Неприятие времени — это неприятие смерти, тоска по Вечности, по бессмертию. В соответствии с этим конфликт мечты и реальности может выражаться как конфликт с временем — не столько в смысле социально-политическом, сколько в философском: неудовлетворенность настоящим, тоска по прошлому, мечта о будущем. Романтический идеал связывается с прошлым или будущим, противопоставляется неудовлетворительному «настоящему». Таким образом, характерное романтическое «двоемирие» коренится в психологии поэта, структуре его личности. Идеальный образ прошлого имеет определенные мифологические истоки: утерянный человеком рай (идеальное прошлое человечества в целом) и жизнь души до рождения (идеальное прошлое отдельного человека).

В частности, тема стихотворения «Ангел» — мировая тоска, «томленье» души, принесенной ангелом на землю, по тому миру, откуда она пришла, по небесной родине («И звуков небес заменить не смогли // Ей скучные песни земли»).

Эти мифологические мотивы могут проецироваться на реальный мир и порождать целый ряд производных тем и мотивов: Тоска по старине. Старина поэтизируется, идеализируется, резко противопоставляется современности. Возможны отсылки к фольклору, народному преданию, героическим страницам национальной истории. У Лермонтова: мотив «Святой Руси» в «Песне про... купца Калашникова» или высказывание старого офицера: «Да, были люди в наше время, // Не то, что нынешнее племя: // Богатыри — не вы!» — в стихотворении «Бородино», 1837 г. «Печально я гляжу на наше поколенье...» («Дума», 1841 г.) — типичная для Лермонтова формула. Ностальгическая тоска по детству. Эта тема присутствует, например, в стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен...» Идеальный образ будущего представлен в стихотворении «Отрывок» («На жизнь надеяться страшась...»). Этот образ мифологичен (мир уже не людей, но ангелоподобных существ), но реальное будущее мало привлекает героя (см. также «Гляжу на будущность с боязнью...», «Предсказание»). В стихотворении «Из Гёте» — с идеальным будущим отождествляется смерть («Подожди немного, //Отдохнешь и ты»). В поэме «Мцыри» мотив возвращения на родину, где проходило детство (ср. идеальный образ прошлого) сливается с мотивом смерти (см. конец поэмы). В стихотворении «Выхожу один я на дорогу...» отчетливо звучит тема неприятия смерти и появляется мифологический мотив вечного сна (подобного летаргическому) — в таком «сне» и видится герою идеал.

2. Образы, связанные с пространством. Тоска по родине («Мцыри»; в символических образах — «Листок», 1841 г.); враждебность к родине и мечта о чужбине («Жалобы турка», 1829 г., «Прощай, немытая Россия...», 1840 г.); отсутствие родины, весь мир как чужбина, бесприютность, одиночество, странствия, скитания («Парус», 1832 г., «Нет, я не Байрон, я другой...», 1832 г., «Тучи», 1840 г.); мечта о ком-то далеком («На севере диком...», 1841 г., «Когда волнуется желтеющая нива...», 1837 г., «Утес», 1841 г.). Мотив побега. Побег — тема, выражающая идею неприятия действительности, стремления вырваться из нее. Это символ, характерный прежде всего для поэзии романтизма (ср. у Пушкина в послании «К морю»: «Мой романтический побег»). Тема побега лежит в основе нескольких поэм Лермонтова («Исповедь», «Боярин Орша», «Беглец», «Мцыри») и особенно трагическу звучит в поэме «Мцыри». 3. Социальные мотивы. В гражданской лирике Лермонтова конфликт мечты и реальности выражается в таких темах, как критика современного поколения и светского общества. Критика поколения звучит в стихотворениях «Дума», 1841 г., «Поэт», 1838 г., «Не верь себе», 1839 г. (?) и других. (Найдите этот мотив в предисловии к роману «Герой нашего времени».)
Критика светского общества. В стихотворениях на тему светского общества прослеживаются «байронические» темы (фальшь и лицемерие «света», несчастная любовь, дружба-вражда) и настроения (горькая ирония, сарказм, обличительный пафос). Особое трагическое звучание ощущается в связи с мотивом «одиночество в толпе». Сквозным мотивом при изображении светского общества является тема бала, а также связанный с ней образ маски (в том числе в переносном смысле: лицо как маска, люди как куклы) — этот символ лежит в основе сюжета драмы «Маскарад». Этой теме посвящены стихотворения «Как часто, пестрою толпою окружен...», «Я не хочу, чтоб свет узнал...», «И скучно, и грустно...» (в последнем стихотворении речь идет уже не только о светской жизни, но и о жизни вообще).

4. Неудовлетворенность своей судьбой. В стихотворении «Благодарность» (название имеет иронический смысл) этот мотив звучит как обида, на Бога, и эта своеобразная «антимолитва» заканчивается призыванием смерти. В стихотворении «Мое грядущее в тумане...» сначала говорится о неудовлетворенности данной от Бога судьбой («Зачем не позже иль не ране // Меня природа создала? // К чему Творец меня готовил?..»), а затем предлагается особое понимание судьбы: познать людей и обрести власть над ними («Я дерзко вник в сердца людей // Сквозь непонятные покровы // Приличий светских и страстей...») ценой частичной утраты доброго начала в себе («С святыней зло во мне боролось, // Я удушил святыни голос...»). Мотивы этого стихотворения воспроизводятся в дневниковой записи Печорина от 16 июня (начиная со слов: «Два часа ночи... Не спится...»). Сравним это стихотворение с пушкинским «Пророком». У Пушкина пророк должен нести что-то людям, и к этому его призывает Бог. У Лермонтова герой стремится, напротив, взять что-то от людей, обрести власть над ними и готов во имя этой цели изменить добру. Это придает образу героя демонический оттенок.

5. Тема одиночества. При раскрытии этой темы необходимо показать ее связь с конфликтом мечты и реальности, выделить связанные с ней социальные мотивы (внутренняя обособленность человека в современном поколении, одиночество в светском обществе), а также показать, какое воплощение эта тема получает в пейзажной лирике. С темой одиночества связана и тема изгнания, странствий, скитаний и образ «вечного странника». В стихотворении «Нет, я не Байрон, я другой...» этот мотив назван как сближающий с Байроном. В некоторых. стихотворениях тема одиночества одновременно связана с темой разлуки с родиной («Листок»).

Судьба поколения 30-х гг. в лирике М. Ю. Лермонтова

Эту тему можно осмыслить как в узко литературном контексте, так и в глубокой социальной и историко-культурной перспективе. У Лермонтова тема обреченного поколения вытекает из общего романтического конфликта мечты и реальности, из основополагающего для этого поэта мотива неудовлетворенности своей судьбой, местом и временем своего рождения. Но наряду с этим субъективным аспектом присутствует объективный: расцвет творчества Лермонтова приходится на эпоху «безвременья» (А. И. Герцен), временного спада социальной активности, и это ощущается поэтом как личная трагедия (чтобы понять это, достаточно сопоставить Лермонтова с молодым Пушкиным). «Поэт». Стихотворение, в котором аллегорически изображается кризис современной поэзии, объясняемый социальной апатией. Характерно, что себя лирический герой Лермонтова не отождествляет с таким «поэтом». Напротив, он обращается к этому «поэту» с гневной филиппикой, обличением-отповедью, призывая его «проснуться» и снова вернуть себе достоинство «пророка».

«Не верь себе». Снова Лермонтов обращает к современному поэту слова горькой отповеди. Лирический герой становится на точку зрения «толпы», показывая, что ее бытие достойно глубокого осмысления, призывает увидеть беду этого поколения.

«Дума». В этом стихотворении дана подробная характеристика поколения, во многом перекликающаяся с мотивами предисловия к роману «Герой нашего времени». Внутренний конфликт поколения связан с утратой духовных ценностей, равнодушием, душевным «холодом» при «огне» в крови (ср. апокалиптический образ «теплохладности», наводящий на мысль, что лермонтовский герой мучается, как в аду). Одновременно здесь присутствует и «внешний» конфликт: эпоха не дает возможности реализовать себя; об этом же говорит Печорин. В «Думе» лирический герой полностью отождествляет себя с отрицательным образом поколения, видя в этом свою глубокую трагедию.

Образы и мотивы, характерные для темы поколения:
1. Образ «сверстника» (главный акцент на том, что «годы проходят, все лучшие годы», мотив рано состарившегося юноши, «морщины на челе» и др. «Ужасная судьба отца и сына // Жить розно и в разлуке умереть...» — биографический контекст).

2. Образ «современника» (главный акцент на характеристике эпохи, здесь тема поколения получает эпическое направление, тенденция к сильному обобщению в стихотворении «Дума»). Отрицательное осмысление своего поколения через антитезу: «Да, были люди в наше время, // Не то, что нынешнее племя: // Богатыри — не вы!» («Бородино»).

3. Отождествление себя с каким-нибудь другим поколением (например, с поколением Андре Шенье: «За дело правое, быть может, я паду...»), где поколение воспринимается уже как символ.

4. Характерные образы-символы: «до времени созрелый» плод («Мое грядущее в тумане», «Дума»), заржавевшее оружие («Поэт»), мотив «юноши-старика» (в целом ряде стихотворений). Тема поколения сопряжена и с темой светского общества («Как часто, пестрою толпою окружен...», «Я не хочу, чтоб свет узнал...», «И скучно и грустно...»), более подробный анализ которой также помогает понять лирического героя и поэтический мир Лермонтова. Человек и природа в поэзии М. Ю. Лермонтова В романтической поэзии очень актуальна натурфилософская проблематика, которая включает вопрос о человеке и природе, их взаимоотношениях, о месте человека в мире-космосе, о соотношении природного и культурного начала в жизни человека. Она представлена в таких жанрах, как элегия, пейзажная миниатюра, философский «отрывок» и других.

Для лирики Лермонтова очень характерен жанр пейзажной миниатюры. Пейзаж переходит в философскую медитацию о смысле жизни и смерти («Горные вершины...»), одиночестве («Выхожу один я на дорогу...», «На севере диком стоит одиноко...», «Утес»), о родине («Родина»), о Боге («Когда волнуется желтеющая нива...»). Образы природы аллегоричны и символичны, в них воплощаются мысли и чувства поэта, раскрывается мир лирического героя, передаются его настроение и состояние («Парус», «Тучи»). Лермонтов предпочитает южный экзотический пейзаж («Кавказ»), но в поздней лирике появляется пейзаж русской деревни, в котором заметна пушкинская традиция («Родина»).

«Когда волнуется желтеющая нива...» (1837). Это обобщенный мифологический пейзаж, развернутый как бы вне времени.(поскольку в нем запечатлены сразу несколько времен года).

(«Парус», «Выхожу один я на дорогу...»)

Этот разбор — иллюстрация к тому, какое выражение находит конфликт мечты и реальности в пейзажной лирике. «Парус» принадлежит к числу ранних стихотворений Лермонтова (1832), «Выхожу один я на дорогу...» — к самым поздним (1841). Таким образом, мы имеем дело с одним из сквозных образов, сохранявших для поэта значимость на протяжении всего творчества.

1. В пейзаже выражена мысль о гармонии и покое, ощущаемых в природе:
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
(«Парус»)

В небесах торжественно и чудно,
Спит земля в тумане голубом...
(«Выхожу один я на дорогу...»)

Характерна гамма красок (белый, золотой, голубой) и космический масштаб пейзажа — вид от земли до неба и пространство между ними как «туман». Туман — романтический образ (мир, видимый как бы сквозь некую дымку).

2. Одинокая фигура, странствующая в тумане: в «Парусе» — парус, т. е. корабль, романтическая эмблема лирического героя. Начало стихотворения: Белеет парус одинокий В тумане моря голубом... в «Выхожу один я на дорогу...» — сам лирический герой, говорящий от первого лица. Начало стихотворения:
Выхожу один я на дорогу,
Сквозь туман кремнистый путь блестит...

3. Философский конфликт задается в форме двух одинаковых по синтаксису риторических вопросов о месте героя в пространстве: Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном? («Парус») или во времени:
Жду ль чего? Жалею ли о чем? («Выхожу один я на дорогу...») На эти вопросы дается трагический ответ: идеала нет ни в прошлом, ни в будущем, ни в начале, ни в конце пути: Увы! Он счастия не ищет И не от счастия бежит... («Парус») Уж не жду от жизни ничего я, И не жаль мне прошлого ничуть... («Выхожу один я на дорогу...») Лирический герой Лермонтова не находит себе места в этом мире, он чужд жизни в целом.

4. В заключительной части каждого из стихотворений появляется указание на романтический идеал героя, которого нет в реальности. Этот идеал внутренне противоречив, подчеркнуто парадоксален: «буря» («свобода») — но в ней «покой»; «сон» — но волшебный, вечный, не жизнь и не смерть. Такое понимание идеала характерно для Лермонтова. В поэме «Мцыри» мотив волшебного сна появляется в колыбельной песне рыбки; кроме того, сюжет поэмы — как раз пример обретения героем «покоя» именно через посредство «бури» (см. статью С. Ломинадзе «Куда бежит Мцыри?» в его книге «Поэтический мир Лермонтова»).

Обратите внимание, что этот философский идеал ставится выше простого земного «счастия» («он счастия не ищет»). Такое противопоставление Лермонтов мог заимствовать у Пушкина: «На свете счастья нет, но есть покой и воля...» («Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит...» 1834 г.); «Я думал: вольность и покой // Замена счастью...» («Евгений Онегин»).

Возможная интерпретация: Лирическое «я» Лермонтова — титанический (в некоторых случаях демонический) герой, гений, «сверхчеловек», находящий утешение только в борьбе. То, что для многих — враждебная и угрожающая «буря», для него — единственно возможный «покой» (ср. у Ф. И. Тютчева: «гроза в начале мая» представлена как развлечение олимпийских богов. Им подобен «мятежный» герой Лермонтова: то, что для людей гроза, для него покой). Не будем забывать, что в романтической поэзии гроза или буря — также символ социальных катаклизмов, в том числе революции (от Пушкина: «Кто, волны, вас остановил...» — до Горького: «Песня о Буревестнике»). Принятие революции поэтом несмотря на ее жесто- кость, неприемлемую для обычного человека, — важная тема для А. А. Блока, во многом наследника романтиков.
В сочинении при сравнении этих стихотворений целесообразно также отметить определенную эволюцию представленной в них образной системы. В основе композиции лирической миниатюры «Парус» лежит принцип простой эмблемы. Парус — аллегорическое обозначение лирического героя, буря и затишье — типичные для романтизма пейзажные эквиваленты соответствующих душевных переживаний. Что касается элегии-медитации «Выхожу один я на дорогу...», то здесь в основе композиции лежит, как мы видим из разбора, достаточно сложная философская символика, а также появляется монолог лирического героя, кроме того присутствует определенное указание на его внутренний конфликт, спор с самим собой, желание познать себя. Таким образом, на примере этих стихотворений можно сделать вывод об эволюции поэтического мира Лермонтова от более простых образов (эмблема, аллегория) к более сложным (философский многоуровневый символ). Это сравнение полезно использовать для раскрытия темы: «Мотивы борьбы в творчестве М. Ю. Лермонтова».

Такой пейзаж воплощает природу как идею. От созерцания природы Лермонтов переходит, как завещал романтикам Жуковский, к созерцанию «Не- выразимого», Божественных начал («И в небесах я вижу Бога!..»). Но здесь присутствует и человеческая «тревога» (это слово дано в рифме со словом «Бога»), которая не покидает лермонтовского героя в других стихотворениях, где она является преобладающим настроением. О тревоге говорится как о постоянном чувстве (трагизм усиливается мотивом «морщин на челе», — обратим внимание, что речь идет о юноше).

«На севере диком стоит одиноко...» (1841). Это перевод стихотворения Гейне, к которому обращались и другие русские поэты. Однако в подлиннике дерево мужского рода (в переводах других поэтов — дуб или кедр) тоскует о пальме, т. е. перед нами любовная лирика — «он» тоскует о «ней». Устраняя из стихотворения мужской род (вводя слово «сосна»), Лермонтов превращает символ любви в символ тоски и одиночества.

«Ветка Палестины» (1837). Лирическая медитация на тему объекта, взятого из мира природы, — типичная тема для романтических поэтов (ср. «Цвет Завета» В. А. Жуковского, «Цветок» А. С. Пушкина). Через размышления о прошлом «ветки Палестины» поэт переходит к созерцанию других времен и народов. Несколько эпох христианской истории (в которую ретроспективно включается и история Ветхого Завета) сливаются в воображении поэта друг с другом и с настоящим моментом. Стихотворение заканчивается мотивом благодатного покоя, праздничной тишины (речь, по-видимому, идет о Вербном Воскресении).

«Выхожу один я на дорогу...» (1841). В этом стихотворении выражается трагический разлад человека и природы. Пейзаж достигает космического масштаба (от земли до неба). Важным аспектом этого пейзажа является мысль автора о «природе, хвалящей Бога» или «внемлющей Богу». В развернутом виде мы можем найти такой «райский» пейзаж в поэме «Мцыри»:
Кругом меня цвел Божий сад;
Растений радужный наряд
Хранил следы небесных слез,
И кудри виноградных лоз
Вились, красуясь меж дерев
Прозрачной зеленью листов;
И грозды полные на них,
Серег подобье дорогих,
Висели пышно, и порой
К ним птиц летал пугливый рой.
И снова я к земле припал,
И снова вслушиваться стал
К волшебным, странным голосам;
Они шептались по кустам,
Как будто речь свою вели
О тайнах неба и земли;
И все природы голоса
Сливались тут; не раздался
В торжественный хваленья час
Лишь человека гордый глас.

Итак, покой и благодать, разлитые в природе, противопоставлены тоске и тревоге лирического героя. Ю. М. Лотман пишет, что ответом на вопрос: «Что же мне так больно и так трудно?» — служат слова: «Жду ль чего? Жалею ли о чем?» Жизнь трагически разделена на прошлое, настоящее и будущее, смерть неизбежна. Герой тоскует, что живет во времени, а не в вечности, как природа. У Пушкина эта тема встречается в элегиях «Брожу ли я вдоль улиц шумных...» или «Вновь я посетил...». Широко представлена она у Тютчева («Певучесть есть в морских волнах...» и др.). Таким образом, истоки конфликта человека и природы — трагическое осмысление человеком бренности и конечности своего бытия во времени: бремя времени, бремя разума и бремя смерти. Еще один важный аспект этой проблематики в романтизме — вопрос о соотношении природы и культуры в человеке. Эта тема получает глубокое осмысление, например, в поэме «Мцыри». Мцыри, побывав «в природе», узнал в себе зверя (что воплощается в схватке с барсом или в таких словах, как: «...О, я как брат // Обняться с-бурей был бы рад!»). Но все же его побег устремлен не только «в природу», но и «к родине», а родина — понятие, сочетающее в себе и «природный», и «культурный» аспекты. В конце своего пути Мцыри возвращается в мо- настырь, воплощающий Культуру (в противопоставление Природе), но «оттуда виден и Кавказ», и милый сердцу героя горный пейзаж. Таким образом, человек живет и в природе, и в культуре. Лермонтовский герой мучительно пытается обрести в себе гармонию этих двух начал. Наконец, важно сказать, что тема природы часто ассоциируется в поэзии с темой родины. Это особенно характерно для поэзии Лермонтова.

Натурфилософская проблематика сохраняет значимость в русской поэзии и после Лермонтова. Многие лермонтовские мотивы глубоко разработаны у Тютчева (например, трагический «разлад» человека и природы, связанный с мыслью о смерти). Размышления о соотношении природного и культурного в человеке, об «естественном человеке» и жестокой цивилизации актуальны для Л. Н. Толстого. Связь темы природы с темой родины важна и для Н. А. Некрасова, и для А. А. Блока.

Философская лирика М. Ю. Лермонтова

В поэзии Лермонтова нет философической оды или философского поэтического афоризма, нет у него и «философской лирики» в духе поэтов-любомудров (о них см., например, в книге Л. Я. Гинзбург «О лирике»). В его стихах всегда обнаруживается сложная психологическая, экзистенциальная, этическая и религиозная проблематика. Лермонтов воплощает и «поэзию мысли» и «поэзию чувства» одновременно, его лирика Представляет как бы синтез этих двух начал. Предлагаемую тему можно построить как анализ основных философских тем и связанных с ними мотивов на примере отдельных стихотворений Лермонтова.

Экзистенциальная проблематика. Человек и мир, судьба человека. Одиночество человека в мире, тоска и утрата смысла жизни («Как часто, пестрою толпою окружен...», «Парус», «На севере диком стоит одиноко...», «И скучно и грустно...», «Дума»).

Нравственная проблематика. Отношение к добру и злу. Важная тема стихотворений Лермонтова — трагическое двуединство человеческой души, имеющей положительный и отрицательный полюса: Лишь в человеке встретиться могло Священное с порочным. Все его Мученья происходят оттого. («1831-го июня 11 дня») Мятущийся герой может делать свой выбор и в пользу зла (см. стихотворение «Мое грядущее в тумане...») для того, чтобы познать человека во всех его пороках, возвыситься над людьми и над судьбой (таков и выбор Печорина, но он не несет ему счастья). Натурфилософская проблематика. Вопрос о человеке и природе, о месте человека в космосе, о культурном и природном начале в человеке занимает большое место в творчестве Лермонтова (см. «Горные вершины», «Утес», «Выхожу один я на дорогу...», «Родина»). Тема поэта и поэзии. Мысль об особом пути поэта составляет важный аспект философской проблематики творчества Лермонтова (см. «Смерть поэта», «Нет, я не Байрон, я другой...», «Есть речи — значенье...»)

Многие темы, идеи и мотивы Лермонтова находят свое продолжение у общепризнанного «поэта-философа», «поэта мысли» — Ф. И. Тютчева. Так, антиномия добра и зла в душе человека— тема стихотворения «О, вещая душа моя...», философские вопрошания о человеке и природе звучат в стихотворениях «Певучесть есть в морских волнах...» или «Не то, что мните вы, природа...». Ход мыслей Лермонтова восхищал Л. Н. Толстого, который говорил, что этот поэт пишет, как поистине власть имеющий, и что он в чем-то сильнее Пушкина. Философские вопрошания присутствуют у Лермонтова не только в лирических жанрах. Темой отдельного сочинения мог бы стать разбор сложной экзистенциальной, социальной и этической проблематики романа «Герой нашего времени», который критик И. И. Виноградов называет «первым русским философским романом».

Дата добавления: 2014-12-16