Коммунистическое движение

Призрак бродит по Европе— призрак ком­мунизма.

Х.Маркс— Ф.Энгельс

История учит, что из социальных кризисов есть выход, и что именно во время кризисов нарождается будущее. Марксизм создавал свою иптерпри-тацию будущего — его утопическую коммунистическую модель в рамках индустриального развития судьбы человечества. При этом Маркс и Энгельс исходят из убеждения, что капитализм является неизбежной формой ран­ней фазы индустриальной цивилизации, вместе с тем, он не является ее единственной формой. В силу этого, общая концепция марксизма рассмат­ривает капитализм как универсальное, но исторически преходящее соци­альное образование: он не является вечным порядком, а выступает лишь этапом исторического процесса. В рамках индустриальной цивилизации па смену капитализму должна прийти другая система хозяйствования и соци­ального устройства, которая приведет к исправлению человечества и тор­жеству справедливости. Данная концепция актуализирует вопросы: каким должно быть общество, способное создать новых людей? Интересам каких классов должна соответствовать новая форма общества? Как ее достичь?

Вековая тяга людей к идеалам всеобщего равенства направляет поиски основоположников марксизма на изучение нового рабочего движения и создание теории его борьбы за уничтожение капитализма и создание ком­мунизма. Материальное производство функционирует благодаря деятель­ности трудящихся масс. Поэтому им принадлежит решающая роль в исто-

рии — на общественной арене. Революционное движение масс обладает достаточным потенциалом, чтобы уничтожить теперешнее состояние об­щества кричащего неравенства и несправедливости, угнетения и эксплуа­тации. Данный активизм трудящихся масс должно направлять правильны­ми идеями и принципами, соответствующими программами и лозунгами. Маркс и Энгельс отдали свой гений разработке и внедрению коммунисти­ческих идей в рабочее революционное движение, придав им определенную привлекательность.

Социализм. В качестве исторической перспективы идея социализма как форма изменения существующего порядка была выдвинута Сен-Симоном. Ее особенностью являлась парадигмальная ориентация на реформизм, то есть возможность, не меняя существа современного индустриального об­щества (не отменяя частной собственности), сохранить его положитель­ные стороны, отбрасывая отрицательные. Тем самым была выражена идея ненасильственного изменения капитализма, мягкой трансформации его эволюционным путем «на улучшенных началах».

Основоположники марксизма видят в этом буржуазно-демократическую иллюзию копромисса социализма с капиталистическим устройством обще­ства. Поэтому они отрицательно относятся к сен-симонизму¹, а также тем социалистам, которые стояли вне рабочего движения и искали поддержку у имущих классов. А всех вместе упрекали в попытке соединить социализм и христианство.

Создание общества эгалитарного равенства («земной рай») Маркс и Энгельс не связывали с религией, продолжая линию воинствующего атеиз­ма Французского Просвещения, игнорирующего свободу религиозной со­вести. Они оценивают религию как духовный фундамент эксплуататорских обществ. Санкционируя существующий социальный порядок, она отвра­щает народные массы от понимания капитализма как человеческой траге­дии. В этом смысле религия выступает второй формой отчуждения людей от действительности (после отчужденного труда) и понимается марксистами как «опиум народа», а не «сердце будущего мира». Тем самым они напрочь отрицают положительную социальную форму религии, связанную с со­хранением нравственных начал в человеке, формированием социокуль­турных ценностей и поддержанием стабильности в обществе. Поэтому со-новоположники марксизма негативно оценивают поиски выхода из капи­тализма в новое общество через религию.

Еще будучи младогегельянцами, Маркс и Энгельс прониклись радикаль­но критическим отношением ко всякой религии, в особенности к христи­анству в его протестантском толковании. Это происходило в силу того, что протестантизм являлся конфессиональной основой капиталистической формы хозяйствования, освящающей частную собственность, предпри­нимательство, конкуренцию и г. п. В качестве главного условия социалисти­ческого переустройства основоположники марксизма проповедовали от­крытый атеизм. С этих позиций они упрекали утопических социалистов в

^! Ссн-симонизму основоположники марксизма противопоставляли фурьеризм (Ш. Фурье) как научное изыскание (социальная философия) социализма.

том, что последние превращали свои доктрины в сектантско-религиозные учения, провозглашая как аксиому тождественность христианства и ком­мунизм. Утописты действительно старались подтвердить свой тезис ссылка­ми на Библию, на то, что первые христиане жили на общинных началах и др. Отвергая эту аргументацию, Энгельс отмечал, что «если немногие ме­ста из библии и могут быть истолкованы в пользу коммунизма, то весь дух ее учения, однако, совершенно враждебен ему, как и всякому разумному начинанию» (19, 1, 532).

В рукописи «Критика политической экономии» Маркс впервые выска­зал мысль о различии двух фаз коммунистического общества. Первая — это социализм, с которого после победы социалистической революции, с за­воеванием рабочим классом политической власти начинает формировать­ся вторая фаза — коммунистическая формация. Социализм является пере­ходным общественым строем, где «капиталистическая форма общества уничтожена и общество организовано как сознательная и планомерная ассоциация...» (19, 25, ч. 2, 213). В нем господствует принцип «от каждого по способности и каждому по труду», обусловливающий формальное равен­ство и фактическое неравенство членов общества. В процессе построения социализма должны быть достигнуты: господство общественной собствен­ности на орудия и средства производства; коллективный труд; планомер­ное и пропорциональное развитие материального производства в интере­сах всех производителей. Тем самым создавалась реальная база резвития об­щества¹.

Коммунизм. Маркс и Энгельс отдают предпочтение коммунистическим теориям («философскому коммунизму») как форме выражения оппозици­онных настроений за их последовательное отрицание частной собственно­сти². Вместе с тем, их радикальный революционизм способствует переходу на позиции пролетариата, антагонистически настроенного против суще­ствующего общественного порядка. «Пролетарский коммунизм» форми­ровался в рамках рабочего движения (В. Вейтлинг) и представлял собой теорию и политику классовой борьбы пролетариата. В результате коммуни-

¹ Необходимо отметить, что немецкие революционные демократы разделяли
иллюзию о возможности для полуфеодальной Германии иного, некапиталисти­
ческого развития — социализма и коммунизма. Она питала надежды на создание
коммунистической партии среди образованных классов (вне пролетарского движе­
ния) общества. Этим и объясняется тот факт, что в Германии социализм и комму­
низм выступали преимущественно как литературно-философское течение и ради­
кально-буржуазная оппозиция феодализму. Энгельс называл это «немецким» пу­
тем к коммунизму, представляющим собой особенности распространения и ис­
толкования коммунистических идеи в отсталой стране, где еще не сложились со­
циально-экономические условия массового пролетарского движения.

² Основоположники марксизма провели критический анализ коммунистических
доктрин, противостоящих «научному коммунизму», а) реакционного «социализ­
ма» в христианской, феодальной и мелкобуржуазной форме; б) критическо-рево-
люционного «социализма» эпохи буржуазных революций XVII—XVIII веков, в)
буржуазного «социализма», прикрывающего социалистической фразеологией апо­
логию капиталистического строя.

стическая утопия второй половины XIX века соединяется с массовым ин­тернациональным движением. Превращаясь в миф, она перестает пугать людей и получает гигантскую социальную базу (наемные работники) для грядущих социальных перемен¹. Как писал по этому поводу Н. Бердяев: «Но утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос, как избежать окончательного их осуществления».

Марксизм придал коммунистической утопии форму «научного комму­низма» с основополагающей идеей уничтожения частнокапиталистической собственности как основы политико-экономического и духовного порабо­щения трудящихся посредством социальной революции. Опираясь на мар­ксистскую теорию, пролетарское коммунистическое движение поставило под сомнение основы капиталистического порядка и организовало под­рывную деятельность против него: проявления неуважения политических свобод буржуазного общества; выступления против существующих приви­легий буржуазии; борьба за устранение экономического неравенства пу­тем радикальной реорганизации общественного устройства и др.

Центральным моментом «научного коммунизма» является социально-экономическая проблема частной собственности, из которой выходят все другие социокультурные проблемы. Маркс и Энгельс негативно оценивают предшествующую политическую экономию как буржуазную пауку (Смит, Рикардо, Сэй и др.), так как она не ставит вопрос о правомерности част­ной собственности и не показывает как из ее существа вытекают законы (19, 42, 86). Так же они оценивают и тот факт, что либеральные экономи­сты на ее основе подняли новое знамя — знамя конкуренции. В действитель­ности, считают марксисты, частная собственность формирует механизмы порабощения большинства человечества, то есть лишения огромной мас­сы людей возможности достижения счастья. При этом конкурентная борь­ба является источником социальной несправедливости: она переходит в монополию, сопровождаясь разорением средних классов и преимуществом крупного капитала перед мелким. В конечном счете мир оказывается разде­ленным на миллионеров и пауперов. Поэтому упразднение частной соб­ственности рассматривается в «научном коммунизме» как средство, по­зволяющее избежать капиталистического пути развития².

¹ Черты утопии марксизм обретает в силу абсолютизации абстрактных принци­
пов и требования осуществить идеал «здесь — и — теперь», хотя для этого нет
социокультурных условий. Мифом он становится после того, как начинает вдох­
новлять живое революционное движение.

² Необходимо отметить, что проблема частной собственности рассматривается
Марксом и Энгельсом применительно к немецкому феодальному землевладению:
дробление земельной частной собственности втягивает ее в орбиту конкуренции,
неизбежному поглощению мелких (распыленных) хозяйств крупными и ведет к
возникновению новой (наряду с промышленной) монополии. Следовательно,
необходимо упразднение частной собственности на землю как способа избежать
капиталистической монополии там, где она еще не утвердилась. Там же, где эта
монополия восторжествовала, она должна быть упразднена в форме революцион­
ного переворота.

Ориентиры коммунистического общества

1. Общественная собственность и коллективный Труд,, естественным след­
ствием которых является социальное равенство. Установка на простого
человека и судьбу масс инициирует эгалитарно-революционный идеал ра­
венства и справедливости, признающий насильственное уравнивание (все
одинаково) людей. Общественная собственность обусловливает принцип
этатизации: обязанность общества (государства) обеспечивать гражданам
равные условия экономического, культурного развития и меру социаль­
ной защищенности.

2. Общественная собственность обусловливает процесс общечеловечес­
кой эмансипации — стирание классовых и национальных различий. Данное
самоосвобождение общества и человечества реализует идеи бесклассового
общества, интернационализма и равенства народов.

3. Общественная собственность и коллективный труд обусловливают без­
рыночную природу хозяйствования, преодолевающую тоталитарное отчуж­
дение людей труда от его социокультурных продуктов. Тем самым форми­
руется основа для реализации коммунистического принципа «от каждого
по способности и каждому по потребности».

Необходимо отметить, что утопическо-мифологический характер ори­ентиров «научного коммунизма», обретая идеологическую форму, стано­вится светским социально-политическим вариантом религиозного представ­ления человека о мире с главным пунктом о «светлом будущем», подме­нявшим христианскую идею воскресения. Во время социалистических ре­волюций почти религозная преданность коллективистской утопии комму­низма инициировала слепое насилие, разрушение, упоение фанатизмом «красных» и крайне брутальную реакцию противной — «белой» — стороны. Однако, на наш взгляд, негативные стороны коммунизма как средства развития общества не связаны с безрелигиозпостью как таковой. Но воин­ствующий атеизм способствует формированию целевой морали, в которой зачастую цель оправдывает средства ее достижения. Тем самым открывают­ся возможности для «революционного насилия», попирающего общече­ловеческие и гумманистичеекие ценности,

Всю многовековую историю человеческой мысли и политической прак­тики можно рассматривать под углом зрения взаимодействия и борьбы двух тенденций.

1) В одной во главу угла ставится частный (индивидуальный) интерес и
права отдельного человека. В результате развития форм и методов личной
заинтересованности, достижение внутри- и межгосударственного согла­
сия протекает на фоне проявления позитивных и негативных сторон фун­
кционирования частной собственности и конкуренции.

2) В другой во главу угла ставится общественный (коллектив, класс, на­
ция, государство) интерес. Он создает некую всеобщность (тотальность)
на основе мобилизующей идеологии (утопии) и насилия. В результате раз­
витие форм и методов общественной заинтересованности протекает на
фоне авторитаризма и тоталитаризма, насильственного подавления лич­
ной заинтересованности. На этой основе формируется иллюзия социально
однородного общества, для которого самостоятельность и права личнос-

ти, инициатива «снизу» оцениваются как опасное инакомыслие для госу­дарства и системы.

Проблема заключается в поиске путей и механизмов согласования, при­мирения общих (общество) и частных (индивидуальных) интересов. Дело в том, что в обществе как целостной системе, на основе общих ценностей и норм проявляется тенденция к устойчивости, стабильности и стандар­тизации. При этом примат охранительных, защитительных функций целого ведет к приоритету статики над динамикой, общего над частным, боль­шинства над меньшинством. В конечном счете это ведет к консервации и застою (стагнации) и завершается революционными потрясениями и ги­белью данного типа обществ.

Частный интерес, наоборот, преследуя свою выгоду, обусловливает индивидуальную предприимчивость, на основе которой проявляется тен­денция к подвижности, обновлению и динамике общественной жизни. Од-нако присущий человеку эгоизм заключает опасность негативных послед­ствий его деятельности для других членов общества.

История имеет различные варианты механизмов взаимосвязи общества и личности:

- на основе примата частного (индивидуального) над общим (коллек­
тивным), ведущего к либерализму и анархизму;

— на основе уравновешивания частных и общих интересов с помощью государственного (сверху) и гражданского (снизу) права, что ведет к де­мократии (либеральной демократии);

- на основе примата общего (коллективного) над частным (индивиду­
альным), ведущего к абсолютизации политического государства (по отно­
шению к гражданскому обществу) как института регуляции обществен­
ной жизни и тоталитаризму (авторитаризму).

Краеугольным камнем «научного коммунизма» Маркс и Энгельс про­декларировали общественную собственность и коллективный труд, веду­щие к социальному равенству всех людей, которое является гарантом со­лидарного образа мышления и действия¹. При этом само общество рас­сматривается как первоначальная реальность — совокупность обществен­ных производственных отношений, продуктом которых является личность (19, 6, 422). Данная трафаретная концепция личности ведет к реальной потере человека в решении социальных проблем. Приоритеты обществен­ной собственности над частной, коллективности над индивидуальностью, большинства над меньшинством потенциально заключают в себе движе­ние к закрытому обществу, в котором тотально-бюрократическая систе­ма решает за человека, что для него хорошо, а что плохо. Такое состояние находит отражение в крылатой фразе руководителей подобных обществ: «Я не знаю, чего хочет нация, я знаю, что нации нужно». Именно это заставляет властные структуры прибегать к мобилизующей идеологии (уто­пии) и насилию, при которых несвобода (подавление свободы) оборачи-

¹ Солидарное взаимодействие характеризуется совпадением стремлений всех уча­стников общественной жизни к единой цели. Антагонистическое — одна из сторон мешает другой осуществить свои стремления.

вается злом (концлагерями, Гулагом и т. п.), а искусственное распростра­нение тоталитарного влияния мировыми войнами.

Реальное общество изотропно и социальное расслоение является уни­версальным, нормальным и необходимым. Каждое общество должно давать своим членам мотивацию к выполнению существующих ролевых комплек­сов. Поскольку важность и сложность ролей различна, то решением этой проблемы служит система дифференциального вознаграждения. Поэтому разделение труда (не говоря о других биосоциальных факторах) ведет к неравенству, социальной мобильности, которые являются функциональ­ными, а потому неизбежными. В высокоразвитых обществах механизмом ре­гуляции социального неравенства выступает социальная стратификация.

Реальный социализм продемонстрировал, что он не располагает моно­полией на солидарность. Там, где он провозглашался, го п одет во вал и бед­ность и несправедливость. Все были равны и, вместе с тем, были «более равные» (парт-госноменклатура). Кроме того, на основе исходных принци­пов «научного коммунизма» была разрушена система, способная обеспе­чить благосостояние людей, гарантирующая достойный образ жизни. А от­рицаемые социализмом либерально-демократические (капиталистические) системы сумели построить индустриальное и постиндустриальное обще­ства для блага своих граждан. Доведенные до логического конца утопичес-ко-мифологические пороки «научного коммунизма» обусловили гримасы построения социализма (коммунизма), которые продемонстрировали, что марксистские идеи равенства и справедливости — это безмерная иллюзия, а неравенство, несправедливость могут быть изгнаны из жизни лишь вмес­те с жизнями самих людей. Как это ни прискорбно, но ряд источников социокультурных дисгармоний (природных, географических, этнических, конфессиональных, биологических, физиологических и др.) неустранимы в принципе. В этом заключается общий трагизм бытия. Следовательно, ощу­щения несправедливости мира могут быть изгнаны из человека лишь месте с его совестью. Поэтому ориентиры коммунистического общества изна­чально обусловили крах социалистических экспериментов XX века.

Завершением формирования программы практических действий комму­нистического преобразования мира как беспощадной борьбы против бур­жуазии и капитала стал «Манифест коммунистической партии» (19, 4).

3.2. Принцип классовой партийности

Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям не­чего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир,

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

К, Маркс— Ф. Энгельс

Приоритет промышленного производства в развитии индустриальной цивилизации привел к жизни четвертое сословие — пролетариат (наемные работники). Между ним и третьим сословием (буржуазией), двумя основ­ными классами капиталистического общества, начинается общедемокра­тическая борьба за укрепление экономического положения трудящихся.

Главной проблемой на первом этапе деятельности Маркса и Энгельса было постижение и придание теоретического обоснования высшей, в их пони­мании, цели освобождения порабощенного человечества. Отсюда вытека­ла всемирно-историческая задача ликвидации капитализма и построения нового общества — коммунизма. Авангардной силой в предстоящей борьбе они считают пролетариат как особый класс, историческим призванием которого является уничтожение существующего миропорядка. Тем самым образуется мессианский вирус понимания его как класса-гегемона. Все ос­тальные союзнические классы (крестьянство, мелкая буржуазия и др.) должны безоговорочно усвоить пролетарское мировоззрение (19, 19, 174).

Отсюда вытекает и общий подход к социальному познанию, который обо­сновывает, что всякая общественная теория, всякие общественные идеи порождаются определенным общественно-экономическим строем, отражают интересы тех или иных общественных классов. Классы восходя­щие, передовые, используют прогрессивные теории и взгляды. Реакцион­ные классы опираются на реакционные идеи. Передовые общественные идеи и теории отражают назревшие материальные потребности общества и способствуют его поступательному движению. Теории и взгляды отжива­ющих реакционных классов отражают их эгоистические интересы и проти­воречат потребностям материальной жизни общества.

На заре возникновения и развития буржуазии ее представители в своих учениях отражали назревшие материальные потребности общества. Под­нимающаяся буржуазия решительно выступала против феодально-церков­ной идеологии, ставшей тормозом общественного протресса. Тогда буржу­азные ученые пытались научно обосновать «право» буржуазии на власть и господство. Они объявили капиталистичекий строй царством «разума». Од­нако представители буржуазии даже в этот период не могли создать под­линную науку об обществе, материалистически объяснить общественные явления.

С появлением пролетариата картина создания науки об обществе прин­ципиально изменяется. Согласно марксизму он играет ведущую роль в ис­торическом процессе, так как интересы рабочего класса совпадают с об­щечеловеческими и ходом социального прогресса, а поэтому инициируют прогрессивные общественные теории и взгляды. Возникнув на основе раз­вития крупной промышленности, пролетариат растет как организован­ный, сознательный и дисциплинированный в своей борьбе за социальное равенство класс. Он не может освободить себя от эксплуатации, не освобо­див все общество, опираясь на объективные законы общественной жизни. Значит пролетариат кровно заинтересован в научном знании. В этом его коренное отличие от всех предшествующих и настоящих классов. Кроме того, в борьбе за ликвидацию всякого господства и угнетения пролетариат превращается из «класса для себя» в «класс для всех» (всеобщего предста­вителя), поднимая широкие трудящиеся массы до уровня своего научного мировоззрения. Обосновываемый основоположниками марксизма принцип партийности требует четко становиться на позиции рабочего класса при решении любого общественно-политического вопроса. Отрыто заявив о своем выражении и защите его интересов, Маркс и Энгельс назвали свою

науку об обществе «историческим материализмом» (а не социологией), обозначив его как философско-экономическую теорию исторического про­цесса.

Данная особенность предопределила марксистскую парадигму социоло­гии, ставшей альтернативным направлением по отношения к мировому процессу развития социологии. Опираясь на принцип классовой партийно­сти, основоположники марксизма утверждают правомерность решения всех социальных проблем в строгом соответствии с интересами строительства нового коммунистического общества. «Нравственно все то, что служит делу пролетариата» — это альфа и омега провозглашенного ими принципа партий­ности в познании и революционном преобразовании мира. Отсюда вытека­ют тезисы марксизма о том, что, во-первых, любые действия в интересах пролетариата легитимны, честны и научны¹. Во-вторых, что только твор­цы, стоящие на его классовых позициях, способны познавать скрытые пружины общественной жизни, рецепты счастливого будущего и тайные тропы к нему. Историческое место и социальная позиция пролетариата не устанавливают никаких преград для научного познания. «Чем смелее и ре­шительнее выступает наука, — писал Ф. Энгельс, — тем более приходит она в соответствие с интересами и стремлениями рабочих» (19, 21, 317). Данная концепция классового (оценочного) подхода, принятого маркси­стами, соблазняет легкостью подбора фактов и интерпретации, создает иллюзию полного понимания очень сложных социальных проблем, так как всегда в конфликтных ситуациях можно симпатизировать «пролетарс­кой» стороне как прогрессивной и справедливой. Но подобная «идеологи­ческая шизофрения» только мешает понимать суть социальных явлений и не позволяет философским теориям марксизма подняться до уровня соци­ологии как науки об обществе.

В частности, оценивая теоретические построения со ц нал истов-утоп ис­тов XIX века, продолжавших дальнейшее теоретическое развитие комму­нистических мотивов социальных утопий средневековья, Энгельс отме­чал, что они «предвосхитили бесчисленное множество таких истин, пра­вильность которых мы доказываем научно» (19, 18, 499). Высказывая гени­альные догадки в объяснении действительной сущности буржуазного об­щества, в определении контуров путей освобождения трудящихся масс от эксплуатации, в предвосхищении будущего, социалисты-утописты не мог­ли подняться до уровня «научного коммунизма», так как еще не были пролетарскими представителями.

Аналогично обстоит дело и с представителями буржуазии, которые за­щищают ее «узкоэгоистические» интересы, что обусловливает ненаучность, консервативность и реакционность их теоретических построений как соци-

¹ Данная максима выдержана вполне в духе принципов политической теории Макиавелли. К. Маркс (вслед за Гегелем) ценил его творчество, а книги называл «высоко мастерскими произведениями». Он внимательно читал их и делал много выписок, в частности, в процессе работы над Коммунистическим манифестом, о приоритетном влиянии «действительного хода вещей» на исторический процесс, роли интереса в людских действиях, экономических мотивах борьбы классов и др.

алъное лицемерие эпохи. Интересы восходящего пролетариата обязывают объявить непримиримую идейную борьбу апологетам буржуазии на основе жесткого канона классовой партийности¹.

Историческая закономерность, по Марксу, заключается в том, что лишь пролетариат, имея преимущества по отношению к непролетарским клас­сам, обеспечивает применимость критерия научности (истины) к его ми­ровоззрению, свидетельствуя о его совместимости с научной теорией. Его классовое осознание оказывается способным преодолеть классовый и на­циональный эгоизм, уничтожить частную собственность как основу угне­тения большинства меньшинством и выработать такой подход к действи­тельности и ее познанию, который «остается все время на почве действи­тельно истории» (19, 3, 7).

Маркс и Энгельс обосновывали сопряженность партийности с выражени­ем интересов, целей, программ действий определенных социальных сил, поскольку именно партийность дает ориентацию па те или иные социальные ценности. Но возникает вопрос: насколько совместимы научная объектив­ность и заинтересованность (субъективность) социальной позиции?

«Субъективная партийность» — тенденциозность, противоположная научной беспристрастности, ведет к искажению реального положения ве­щей, произволу мнений и действий. Ведь люди скорее руководствуются ошибками, в которые верят, нежели правдой, которую не хотят знать. Однако марксизм провозгласил правомерность тенденциозности (партий­ности социальной науки) особого рода — пролетарской партийности, яко­бы ориентированной на самые прогрессивные тенденции всемирно-исто­рического процесса. Данная установка привела к крайностям и предрассуд­кам в отношении идеологического мессианства рабочего класса, предоп­ределившего направленность и содержание марксистской парадигме соци­ологии.

Таким образом, согласно марксизму, прогрессивные мировоззренчес­кие ориентиры в области человеческих проблем вырабатываются в среде наемных работников — пролетариев, составляющих большинство челове­чества. Их интересы — это мировоззренческое ядро всемирно-историчес­кого (общечеловеческого) подхода к интерпретации дсйствителыюти. Оно тесно связано с научными основами, освещает смыслом и направляет исторический процесс в русло коммунистических преобразований. Поэто­му сознательная ангажированность ученых, философов, политиков инте­ресами рабочего класса помогает им научно освещать объективный ход развития человечества на пути ликвидации частной собственности и осно­ванного на ней миропорядка. Результатом такого концептуального подхода стало деление социального знания на немарксистское (домарксистское) — не научное и марксистское — научное.

Обратим внимание лишь на некоторые моменты такого подхода.

Во-первых, тезис о том, что бедные и угнетенные являются носителя­ми высших моральных ценностей и поэтому призваны принести их всему

¹ В силу этого основоположники марксизма непримиримо относятся к позити­вистской социологии Конта я Спенсера, выряжающей идеи буржуазии.

человечеству — это предрассудок, которому нет доказательств. Он исходит из презумпции благородства человеческой природы, лишь испорченной частной собственностью. Апелляция к здравомыслию простых людей, на­роду как верховному судье, лучшей части населения ведет к «народопок-лонству» («Глас народа — глас божий»). Но это одна из опасных социально-политических иллюзий — видеть в толще масс вековую и окончательную мудрость. Да и человек из толпы не является социальным экспертом.

Положение промышленного рабочего класса как основной силы в сфе­ре производства XIX века еще не означало его руководящей роли в обще­стве. И истина не зависит от того, что по ее поводу думает тот или иной класс и его представители. Принадлежность к классу не наделяет после­дних автоматически чувством непогрешимости. В частности, классовый ро­мантизм принципа пролетарской партийности (тенденциозности) не спас самих его теоретиков от иллюзий, мифотворчества и заблуждений.

Во-вторых, это иллюзия, что промышленный рабочий класс всегда бу­дет составлять большинство в индустриальной цивилизации и останется определяющей силой общества. В условиях высшей фазы индустриального и начальной — постиндустриального обществ основу социальной страти­фикации составляет «средний класс». При этом в сфере услуг и информации занято 70—80 % наемных работников. В силу этого социальные изменения в разных обществах и сознании масс радикально трансформируют жизне-ные установки, ценностные ориентации и политические амбиции. Как ре­зультат, приоритеты современного наемного работника находятся в сфе­ре общенационального и государственного процветания. Наз^шо-техничес-кий прогресс привел к таким социально-структурным сдвигам, при кото­рых марксистское классовое деление и приписываемое ему классовое со­знание (отношение к собственности, классовой борьбе, насильственным революциям и. п.) принципиально изменились. Социальное положение, уро­вень защищенности и благосостояние наемного работника ведут сегодня в развитых странах к сотрудничеству, социальному партнерству и демокра­тическому консенсусу, при которых в обществе нет места доминирующим социально-политическим группам как основе диктатуры. Подобные изме­нения начинают происходить и в российском обществе, обусловливая глу­бинные социальные сдвиги от реального социализма к капитализму, не вписывающиеся в жестокий канон классовой партийности.

В третьих, абсолютизация классового (оценочного) подхода неизбежно ведет к доминирующей роли идеологии во всех сферах общественной жиз­недеятельности: вступая в контакт с другими социокультурными явления­ми, она придает им идеологическую окраску, нагружснность, то есть иде­ологизирует человеческую жизнедеятельность. Идеология является теоре­тико-мировоззренческой конструкцией, основанной на ценностно-партий­ной интерпретации (рецепции) действительности. Отсюда вытекает субъек­тивность и возможность деформации истины в превратные формы ложно­го сознания, заблуждений, иллюзий, фальсификаций и т. п.

Вместе с тем, выражая и защищая интересы социальных общностей и групп, идеология выступает средством социального сплочения, иистру-

ментом консолидации людей, мобилизующим и организующим фактором их определенных социальных действий и поведенческих актов. Осознание данной активности, способности идеологических конструкций целесооб­разно воздействовать на динамику социокультурных процессов, обуслов­ливает актуальность идеологии.

Формирующийся марксизм выступил одной из форм идеологии ста­новящегося индустриального общества, выражающей интересы про­мышленного рабочего класса¹. Основоположники марксизма создали также в «Немецкой идеологии» (19, 3) методологию идеологоведения как «учения об идеях». Последнее ракрьтвает их основу «на почве дей­ствительной истории», показывает активную роль идей в историческом процессе, причины ложности, иллюзорности мыслительной деятель­ности идеолога и др.

В последующем на этой методологической основе в марксизме-лени­низме происходил переход к позитивному толкованию идеологии. В част­ности, он связан с ленинским учением идеологии, в котором учение Маркса и Энгельса было названо «научной идеологией» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 6. С. 39, 40, 269). Ленину принадлежит вывод о том, что «...исто­рически условна всякая идеология, но безусловно то, что всякой науч­ной идеологии (в отличие, например, от религиозной) соответствует объективная истина, абсолютная природа» (Там же. Т. 18. С. 138). Тем са­мым была сделана попытка применить критерии истины к идеологии и засвидетельствовать совместимость марксистской идеологии с наукой. В результате, снятие абсолютизации противопоставления идеологии и на­уки в марксизме-ленинизме позволило перенести акцент на проблему про­тивопоставления марксистской, пролетарской — научной и буржуазной — ненаучной идеологий.

«Научное» обоснование марксистско-ленинской идеологии на основе классового принципа партийности привело в конечном счете к тому, что науку стали подгонять под выбранные тезисы, ответы, лозунги и т. п. Дан­ная гиперидеологизация исповедовала принцип соответствия любых партий­но-государственных действий социалистическо-коммунистическим идеалам, то есть истинам, которые еще не получили практической проверки. Целью становится не польза, а абстрактная идея как идеал, чаще всего неосуще­ствимый в силу его утопическо-мифологического характера. Таким обра­зом, в классовом принципе пролетарской партийности следует искать ис­токи крайностей воплощения марксистских идей в реальном социализме XX века, приведших к банкротству «научной идеологии», которую долгое время называли «социалистической» («коммунистической»).

¹ Необходимо отметить, что основоположники марксизма не пользовались тер­мином «научная идеология» и на протяжении всей своей деятельности рассматри­вали идеологию в традиционном для их времени негативном смысле и обозначали им «превратное сознание» — мышление, оторванное от реальной действительнос­ти и искаженное, ложно отражающее жизненный процесс. Собственное учение Маркс и Энгельс называли «пролетарским мировоззрением», теоретушески выра­жавшим суть пролетарского движения — научной теорией социального прогресса.

Дата добавления: 2014-11-29