В голубом хрустальном зале смерти. 15 страница

Мне кажется, или он неуверенно сделал паузу?

– Я просто хочу, что бы ты была в безопасности. Ты хрупкая, Данте, не смотря на силу, которую я дал тебе.

«Я достаточно сильна для некоторых вещей, Джаф. Убирайся».

– Оставь меня в покое.

– Я этого не сделаю. – Ровно, полное отрицание. Я редко слышала его менее ироничным и более серьезным.

– Я серьезно, Тьерс Джафримель. Оставь меня в покое. Иди, заканчивай свою проклятую охоту и играй с Люцифером. – Я хотела подтянуть колени, скрутиться в шар и ждать, когда исчезнет неистовая боль в груди. Не думала, что это случится так скоро, но мне было необходимо найти небольшое темное место, где я смогла бы ненадолго спрятаться. – Я хочу домой.

«Где бы он ни был». Гул летящего транспорта осел на моих коренных зубах. Меня мутило. Я не чувствовала такую неустойчивость, такую беззащитность, с тех пор… с каких пор?

С тех пор, когда мне было двенадцать, вот с каких. Мои двенадцать лет, когда человек, который растил меня с раннего детства, был зарезан наркоманом. Потеря Льюиса оставила меня дрейфовать в мире, слишком большом для меня, и сейчас я чувствовала то же самое – мое дыхание удушливое, мои пальцы рук и ног холодные, словно я только что ступила в зал смерти, моя кожа слишком нежная для жестокого мира.

Я чувствовала себя очень‑очень маленькой.

Ну, конечно же, он знал слова, которые ранят меня больнее всего.

– А у тебя есть дом, Данте?

Я сгорбилась. «Сент‑Сити довольно близко. Именно там я прожила большую часть жизни перед тем, как появился ты и разрушил ее. Разрушил все. Затащил меня в ад, обратил в почти демона, умер и оставил меня в одиночестве, вернулся и закончил все тем, что… что…» Я не могла закончить мысль. Все еще чувствовала кафельную плитку, холодную и твердую около моей спины, его пальцы стали жесткими, а не заботливыми. «Я считала тебя своим домом, Джаф».

Моя кожа медленно двигалась. Я разделила с ним свое тело, пустила в свои самые тайные уголки, куда не допускала других любовников. Даже Дорин, которая научила меня иметь сильную гордость в теле и нужде в ней, ее доброта открыла для меня целый новый мир.

Даже Джейса.

От мыслей о Джейсе окружающий меня стеклянный шар спокойствия немного треснул. Я сжала челюсти, решила не сломаться.

«Я не сломаюсь». Мои зубы давили друг на друга, руки сжались сильнее на мече, изумруд метнул одинокую яркую искру.

Он снова вздохнул.

– Наши легенды предупреждают о цене становления а’нанкимелем. Я не могу быть человеком, Данте, даже для тебя. Разве ты не понимаешь?

Что это было в его голосе, что ранило так сильно? Мольба. Он определенно молил.

Во мне поднимался гнев, моя правая рука сжала рукоять меча. Мои глаза широко открыты. Он только что прижал меня к стене в подземной станции Новой Праги, и хотел, что бы я поняла?

– Понять тебя? Я думала, что сделала это! Я думала я… я думала ты… – Казалось, я потеряла любую способность говорить, но я не говорила бессвязно. Думаю, я была к этому близка.

Он кивнул, наклоняясь вперед, локти уперлись в его колени, пальцы сомкнулись вместе.

– Злись на меня, Данте. Будь яростной. Отомстишь мне позже; я позволю. Столько, сколько ты позволишь и даже дольше, я твой. От этого не убежать, только не теперь.

Я потрясла головой, словно вытряхивая воду.

– Я сделала бы все, чего бы ты ни попросил, будь ты просто честен со мной, – несчастно произнесла я, наворачивались слезы. Я ненавидела себя за слезы. Я не плакала, проходя через ад «Риггер‑Холла», я и потом редко плакала. Я думаю, он использовал этот тон – мягкий тон, на который реагировало мое тело. Нечто большее, чем мягкость в его голосе, было предательством. Это было предательство, которое ранило больше всего.

Или это была мягкость? Я не могла сказать точно. Я обнаружила, что снова тру грудь, мои ногти царапают рубашку, под диагональным ремнем моей перевязи. «Я думала, что знаю тебя». Ком в моем горле становился больше с каждой минутой, словно я попала в комнату без окон.

– У тебя все еще привычка быть человеком, Данте. Это займет время. – Он даже не пытался извиниться. По крайней мере, когда человеческий парень обижает свою девушку, то впоследствии пытается показать, что сожалеет об этом.

По моей щеке скатилась горячая слеза. Я даже не могла сразиться с ним, он был слишком силен.

– Я могу возненавидеть тебя, – прошептала я.

– Я предупреждал тебя, что будешь. Но ты и это перерастешь.

Я посмотрела на него. «Чушь собачья, я перерасту ненависть к тебе. Как ты можешь, Джафримель?» Мои глаза немного сузились, я напряженно опустила руку, постучала по рукояти меча. Ничего не сказала.

– Ты договорилась с Принцем на семь лет. Я сделаю так, что бы ты их пережила. Если я должен приковать тебя к себе, я так и сделаю. – Его челюсти были сжаты, а глаза горели. Я ему поверила.

«О, хорошо, я выживу. Я хороша в выживании. А если я умру, мне нечего бояться, мой бог заберет меня. Может, ты хоть там не будешь меня преследовать».

Я снова закрыла глаза. Откинула голову на спинку сиденья. Оно действительно было очень удобным. Ничего, кроме лучшего для приспешников Дьявола.

– Ты не должна прощать меня, – повторил он. – Но мне нужно твое сотрудничество.

– Знаешь, – сказала я, сохраняя свой голос ровным, – ты действительно можешь научить Дьявола паре вещей. – Тьма под моими веками была заманчивой. К сожалению, я все еще могла его видеть. Хорошо контролируемое черное алмазное пламя его ауры все еще окутывало меня. Знак на моем плече нежно горел, энергия распространялась по моей коже, как теплое масло. Успокоение, словно пальцы гладили мою кожу, расслабляло связанные в узлы мускулы, ослабляя напряжение.

Неожиданно послышался слабый шорох, словно он зашевелился, его пальто двигалось вместе с ним.

– Я меньшее из двух зол, хедайра. Запомни это.

Я ничего не могла на это ответить. Если бы ни Дьявол или Джафримель, где бы я была?

«Пошло оно, это «где». Загнана в угол демоном».

«Снова».

Глава 32

Демилитаризованный Сараджево все еще почти спорная территория. Потребовалось два верховных нихтврена и целая куча – семь Стай – оборотней для восстановления порядка после кошмарного геноцида, последовавшего за Семидесяти Дневной войной. Это тот тип места, куда даже псионы охотники не приходят – потому что человеческие вознаграждения того не стоят.

Северная часть города, в сущности, и является Демилитаризованной Зоной, где большинство нечеловеческих видов имеют свою территорию; южная часть патрулируется оборотнями, чьим хозяином являлся единственный Смотритель территории – нихтврен Леонид, кто был последним победителем в схватке за власть. Это одна из четырех нечеловеческих территорий свободной зоны в мире, зона от Адриатики и вперед до Австро‑Венгерской границы Пучкина, на юге граничит с Грейсиа Гегемонии. Последние люди бежали, когда последнее Сербское восстание было подавлено Леонидом и вожаком оборотней по имени Мэсуд, примерно век спустя после Войны. Гегемония и Пучкин обсудили поглощение этнических меньшинств и пересилили их в культурные зоны, которые наиболее походили на их прежний дом. Лингвисты и историки культуры работали годами, что бы рассортировать неразбериху.

Леонид, вероятно, поняв, что даже нихтврен не может поспорить с совместной термоядерной атакой Гегемонии‑Пучкина, убедился, что большинство выживших людей выпущены невредимыми.

Несколько человек пытались вернуться, но никто о них больше не слышал. На какое‑то время появилось движение по восстановлению территории, особенно духовного водоворота Блэкберд Филдс, но, в конце концов, нихтврен кому‑то заплатил, и проблема стала спорным вопросом. Любой достаточно глупый человек, отправившийся в ДМЗ Сараджево, был либо убит, либо обращен в течение двадцати четырех часов – это также относится к псионам. Даже физически натренированные, дипломированные псионы с деньгами за поясом не приходят сюда.

Конечно же, ходят слухи о людях, настолько отчаянных, что они отправляются в Сараджево и заключают сделки об обращении. Так же ходят слухи о наемных слугах и торговле рабами – но это только шепот в темных уголках. Гегемония и Пучкин уделяют этому мало внимания до тех пор, пока Леонид соблюдает порядок и никакое термоядерное оружие не вывозится контрабандой за территорию.

«Я именно в Сараджево», ошеломленно подумала я, смотря в окно машины.

– Мы получили разрешение. – МакКенли посмотрел назад через плечо. – Они встретят нас в доке.

Джафримель лишь кивнул. Весь полет он сидел в кресле и смотрел на меня. Спустя какое‑то время я бросила все попытки уснуть и, вместо этого, изучала темноту снаружи, медленно опускающуюся под машину. Небо на востоке стало серым – преддверие рассвета. Я увидела маленькие огни, по большей части городские, пятна кромешной тьмы в районе к северу от реки, много неоновых огней, когда мы заходили на посадку над ДМЗ. МакКенли управлял машиной уверенным, ловким движением.

– Мой господин? – спросил МакКенли.

Джафримель наконец‑то шевельнулся, повернулся в кресле, что бы посмотреть в переднюю часть машины.

– Да?

– Она… – Было похоже, словно он не может найти вежливый способ произнести фразу. О чем он спрашивал? Выучила ли я уже свое место? В порядке ли я? Была ли я все еще жива? Какая ему вообще разница?

– Это не твое дело. – Ничто не омрачало голос Джафримеля, за исключением может быть небольшой усталости.

– Хорошо, господин. – МакКенли отвернулся. Спустя несколько мгновений, я увидела, как консоль начала ярко гореть, когда транспортный док АИ начал приближаться. МакКенли расслабился в сиденье и потянулся, щелкнул суставами. Металлическое покрытие на его левой руке слегка блестело, отражая свет.

Он не смотрел на меня. Я была этому рада.

Джафримель повернулся обратно ко мне.

– Твое сотрудничество, Данте. Дай слово.

От этих слов из меня вырвался смех – неровный звук, от которого задрожал воздух.

– Ты уверен, что хочешь верить моему слову, демон?

– Ты дашь мне кое‑что еще. – Знак горел на моем плече, бархатное пламя покрывало мои нервы. Когда‑то это ощущение было приятным. Комфортным.

Теперь же я его ненавидела. Ощущение, что моя кожа ползает под энергией с отвращением, было новым, интересным и ужасным. Это было похоже на чувства наемных слуг – беспомощность, слабое отвращение и гнев. Моя грудь все еще пульсировала саднящей болью, может потому, что я все время терла ее, царапая ногтями, пытаясь счистить бесполезное чувство загнанности и предательства одновременно.

– Я заставлю тебя заплатить за это, – прошептала я. Мое горло было забито, глаза – горячие и шершавые. «Ты не должен был этого делать, Джафримель».

– Не сомневаюсь. Твое сотрудничество, Данте. Полное и совершенное сотрудничество. Дай слово.

– Или что, убьешь меня? – Я старалась, что бы это звучало, как вызов. – Снова прижмешь к стене? Может, побьешь меня немного. Покалечишь меня. Покажешь мне мое место.

На его гладкой золотистой щеке дернулся мускул, но его голос был по‑прежнему нежным и ровным.

– Я могу думать о более приятных вещах, которые могу сделать с тобой, моя любопытная. Дай слово.

Я посмотрела в окно, немного удивленная, что плазменный кварц не треснул. «Ты будешь сожалеть об этом, сволочь».

– Ладно. Я даю слово. Я буду сотрудничать.

«Сотрудничать с чем и кем? Вот в чем вопрос».

Он изучал меня. Я повернулась к нему в профиль, не отрывалась от окна.

– Ты будешь сотрудничать со мной, пока будет длиться наш договор с Принцем.

– Я даю тебе семь лет со дня моего договора с Люцифером, – я с трудом повернулась.

«При первой возможности, я брошу тебя, я могу «сотрудничать» из любого места в мире».

Бравада была чисто рефлекторной, и я это знала. Если я оставлю его, сколько я продержусь?

– Ты даешь слово?

Черт бы его побрал, он давил на меня. Не смотря на слабую тень заботы в его тоне, я могла сказать, что он, вероятно, просто оценивает, как сильно он сможет надавить на меня, без моего треска и попыток убежать от него.

Если я сейчас наброшусь на него, что он сделает? Отберет меч? Наденет на меня наручники или оковы демонической магии? «Я больше не твой знакомый; я твой падший. Я не обязан подчиняться, только защищать».

Для меня и демонов понятие «защита» может означать совершенно разные вещи. Он был заботлив, но мог заставить меня делать все, что угодно. У меня столько же шансов убежать от него, как у связанного преступника от хорошего охотника.

Другими словами, вообще никаких шансов, кроме небольшой креативности и большой удачи. Но, даже если мне удастся что‑то сделать, что тогда?

– Я уже сказала. – Я пропустила конец предложения. – Не дави на меня.

МакКенли не смотрел на меня, но он вздрогнул. Это было интересно. У меня была не утешительная идея, что агент считает, будто Джафримель все еще играет со мной в «любезность». Или, что я неосмотрительная самоубийца. Приветственное раздражение начало снова наполнять меня, как тоник, давая мне сил сделать глубокий вдох, встретить взгляд Джафримеля открытыми глазами и вызывающе поднять подбородок. «Даже если ты можешь заставить меня делать то, что ты хочешь, я все равно буду сражаться. Я могу добавить тебе хлопот».

Может быть, спустя какое‑то время он устанет от этого. Я надеюсь.

Машина опустилась. В ушах у меня хлопало каждый раз, когда транспорт снижался. Сейчас же, я чувствовала только забавное чувство слабости в моем горле. Хедайр обычно не тошнит, за исключением отравления ядом – уж я‑то знаю – но я чувствовала сильную тошноту. Сложно сказать было ли это из‑за машины или последних событий.

Джафримель еще не закончил.

– Будь осторожна с тем, кого ты из меня делаешь.

Будто я каким‑то образом несу ответственность за то, что он так со мной обращается. Будто это моя вина. Только потому, что он сильнее меня, не дает ему право делать со мной такое, правильно? Я сжала челюсти, посмотрела вниз на свой меч. Мысль… «может Йедо дал мне меч, который может убить Дьявола?…» закружилась в моей голове.

Затем, словно подарок, идея начала формироваться.

«Ты с ума сошла?» Взвизгнула моя практичная, ориентированная на выживание половина. «Не важно, что он проклятый демон, он остается твоим лучшим шансом остаться в живых! Что случится, если ты встретишь еще одного цербера?»

Глубокий голос полный упрямой решимости сформировался в самом центре моей груди, прямо под натертым и пульсирующим пятном между моих грудей. «Не имеет значения. Лучше умереть на ногах, чем жить на коленях, Дэнни. «Риггер‑Холл» научил тебя этому. Сантино научил тебя этому. Каждая чертова вещь в твоей жизни, которая пыталась сломать тебя, научила тебя этому. Если ты не будешь с этим сражаться, то потеряешь все свое самоуважение».

Я посмотрела вверх на Джафримеля.

– У тебя нет никакого права обращаться со мной, как с прислугой, – тихо сказала я, качая головой. Завиток иссиня черных волос упал мне на лицо, я сдула его назад коротким, резким выдохом. – То, что я всего лишь человек, не дает тебе права манипулировать мной или запугивать, что бы я делала то, что ты хочешь.

Я вскочила на ноги и направилась в переднюю часть машины, посмотрела вниз на панель управления. Как было бы приятно разбить ее – но вместо этого, я просто стояла там, опустив голову, смотрела в окно и сканировала док, к которому мы приближались. Джафримель ничего не сказал. Было обнадеживающе, что последнее слово наконец‑то осталось за мной.

В одном конце группировались нихтврены. Позади них громоздилось несколько оборотней. Я отметила одного Смотрителя – огромное, геометрическое пятно энергии; несколько Помощников с собственной защитой в зависимости от Смотрителя, и несколько человеческих рабов. Я полагаю, рабов нельзя совсем идентифицировать, как человеческих, но все же… это дало мне паузу, что бы я могла увидеть их.

МакКенли взглянул на меня, его спина опиралась на перегородку между кабиной и остальной машиной. Я была близка к тому, что бы всадить в него нож.

Соблазн был почти непреодолимым.

Я ничего не говорила, пока машина причаливала, АИ посадил нас с легким глухим ударом. На короткое мгновение я закрыла глаза, вышла…

…и отступила назад, за свою собственную демонически сильную защиту. Воздух снаружи был живым от клубящейся энергии, как в Доме Боли в Сент‑Сити. Не удивительно, что они не пускают сюда людей; такое большое количество паранормальных видов в городе, пропитанном болью и страданиями, зарядили психическую атмосферу.

Заряжен, как реактивный огонь. Я поморщилась, желая остановить мысли о реактивном огне.

«Ладно, Данте. Представь, что ты окружена врагами и в ДМЗ Сараджево. Продолжай идти, оставайся непринужденной и высматривай удобный случай. Он не сможет обращать на тебя внимание каждую минуту этого чертового дня».

По крайней мере, я на это надеюсь. Все, что мне надо – остаться без внимания на какое‑то время, и тогда у меня появится шанс, по крайней мере, заставить Джафа поработать, если мне не удастся сбежать сразу.

Хорошей новостью было то, что если мне каким‑то чудом удастся ускользнуть от Джафримеля, я смогу найти какое‑нибудь место, что бы спрятаться и попытаться найти не полный план, который помог бы мне выжить.

Плохой новостью было то, что если я убегу и встречу другого демона или даже другого цербера, то в любом случае умру.

С каждым разом становилось все лучше и лучше.

Глава 33

Нихтвреном Смотрителем был никто иной как Леонид собственной персоной – невысокий, стройный, невероятно красивый мужчина, лишь чуть‑чуть выше меня, с лоснящимися черными волосами, изящно вьющимися и свисающими за спиной. Это был первый человек, из тех, кого я встречала, который носил тогу из микроволокна с широким пурпурным поясом и сандали, завязанные на его голой карамельного цвета ноге. Один из его Помощников держал над головой небольшой зонтик. Я была слишком занята, проверяя землю под ногами, так сказать, поэтому пропустила большую часть его элегантного поклона Джафримелю.

Его приветствие привлекло все мое внимание.

– Ну. Разве это не Старший сын и его возлюбленная. Добро пожаловать в мой скромный город. – Помимо всего прочего, он говорил на более или менее похожем на мериканский языке – вероятно более, потому что это был язык торговли, что было почтительно по отношению к моим ограниченным лингвистическим способностям. Его голос был мягким с легким акцентом и наполненный достаточной энергией, что бы затенить заряд плазменного пистолета. Он не был таким жутким, пугающе могущественным, как Николай, верховная сила Сент‑Сити.

Но он был к этому близок.

Очень близок. Что было удивительно, так как по моим догадкам, Леонид был старейшим нихтвреном. Обычно возраст, но не всегда, означает силу вокруг них.

Если б я все еще была абсолютным человеком, то начала бы лихорадочно искать стену, что бы прижаться к ней спиной. Я не стала тянуться к рукояти меча только потому, что левая рука Джафримеля сжалась вокруг моего правого запястья – случайное движение, эффективное, как стальные наручники. Вокруг моих колец кружился свет, но они не искрились. Я сдержалась, осадила себя так сильно, как телепатический ошейник, почти дрожала от желания вытащить меч.

Джафримель кивнул. Рядом с его реактивным свечением сила нихтврена была подобна пламени свечи, но я все еще чувствовала большую тревогу по поводу кровососа, чем демона.

Представляете. Хотя, Джаф быстро его нагонял, не так ли? Влажное пятно на моей груди вспыхнуло, боль затихала. Я снова хотела потереть его, но подавила это желание.

– Моя благодарность за твое теплое приветствие. Я здесь для охоты, начал недавно, и я не в настроении шутить. – Джафримель звучал скучающим, но МакКенли оскалился с другой стороны от меня – раздражающий опасный оскал. Я была самой маленькой персоной в доке. Один из Помощников, крупный блондинистый мужчина, показал свои клыки, увидев, что я смотрю на него. На его лице кружились голубоватые линии – татуировка, до того, как он был обращен. На коже нихтвренов не бывает шрамов.

По крайней мере, я так думаю, а не помню из курсов Паранормальной Анатомии в Академии. Блондин был одет во что‑то, напоминающее изъеденную молью волчью шкуру, накинутую на что‑то вроде туники. Его глаза были смертельными омутами, кровавыми озерами, которые могли затянуть целого борющегося человека, чтобы утопить его в своей глубине. Энергия здесь пахла восхитительно, небольшой гнилью, нихтвренами с резким, прочищающим нос привкусом оборотней, который поднимался вверх и наружу – отражая специфическое свойство феромонов оборотней для большинства видов. Поверх этого был тонкий медный запах крови, засохшей на шкуре. От этого чужеродного запаха мои человеческие инстинкты начали кричать, как пойманное незарегистрированное рыболовное судно. Эта энергия могла съесть псиона заживо.

Но я больше не была абсолютным человеком, и вместо того, что бы съесть меня, энергия щекотала глубокие уголки моей психики, омывало меня холодной кровавой тяжестью соблазнительного шепота. «Сдерживайся, Дэнни». Я дала себе резкую мысленную пощечину, снова просканировала док. Я не могла позволить себе погрузиться в атмосферу. Каналы, отвечающие за распространение энергии в моем теле, горели, постоянно двигаясь; понадобилось немного больше времени, что бы приспособиться к огромной энергии в воздухе. Я дрожала, большой палец Джафримеля снова погладил тыльную часть моего запястья. Вероятно, он пытался утешить меня.

«Наблюдай. Жди». Рано или поздно, Джаф или МакКенли ошибется или отвлечется. Я дала слово, правда – но я дала его под принуждением, я не обещала находиться рядом с Джафримелем, и после того, что он сделал, я была уверена, что это в любом случае не считается.

«Ты действительно в этом уверенна?» Неловкость поползла по моей спине. «Это твое слово, Дэнни. Твое СЛОВО. Каждый, кто использует магию, не может нарушить свое слово. Твоя магическая воля зависит от правдивости твоего слова».

«Но я пообещала только сотрудничать. Я не обещала оставаться с ним. Я могу с таким же успехом сотрудничать на расстоянии».

Полагаю, работа с демонами сказывается на тебе спустя какое‑то время. Никогда даже не думала, что буду уклоняться от своего слова.

Также это было очень глупо. Сколько я продержусь сама по себе?

– Очень хорошо. Но у меня есть сообщение для тебя, Старший. – Тяжелые веки Леонида опустились, как у ящерицы, открылись снова. – Оно от того, кто желает встречи с твоей очаровательной спутницей. Демон с соответствующим зеленым драгоценным камнем.

Это может означать только одно. «Люцифер хочет увидеться со мной? Снова?» Мой желудок неожиданно наполнился холодными металлическими змеями, мое сердце глухо билось в груди.

Джафримель был совершенно неподвижен целых пять секунд, достаточно времени, что бы я снова нервно проверила док. Я была уверена, что смогу справиться с нихтвреном, и я раньше убивала оборотней, но МакКенли оставался под вопросом. Я даже понятия не имела, что он такое. Он не демон, но и не человек.

И Джафримель? У меня не было шансов. Хорошо, я найду что‑нибудь, чтобы отвлечь его, вывести из равновесия. Но что если…

«Что если» не помогут тебе выжить, женщина. Сосредоточься!» Это был знакомый мужской голос, наполненный раздражением. Тон Джейса, когда он чувствовал, что я не уделяю должного внимания в течение спарринг матча. Я использовала голос Джейса, чтобы сказать себе оставаться хладнокровной. Или может, я просто разговариваю сама с собой, используя его голос. Это профессиональный риск для псиона, голоса в наших головах иногда превращаются в людей, которые наиболее важны для нас – или которые пугают нас.

– Когда и где? – наконец спросил Джафримель.

– Хонт Тэис‑той. Нейтральная территория. Завтра ночью, в полночь. Одна. – Леонид ухмыльнулся, выставляя свои клыки, пальцы Джафримеля на моем запястье не сжались сильнее, но знак на моем плече снова ожил, сладкие веревочки жара нажали на мою плоть. – Я ручаюсь за ее безопасность, Старший. Мне дали гарантию.

– Кто?

От этого вопроса нихтврен покачал светлой головой, щелкая языком.

– Могу ли я сейчас сказать тебе? Я полагаю, твои дела связаны с другими демонами.

– Возможно. Я здесь по другому поручению. Я желаю поговорить с Ангеликусом. – Бетон слегка затрещал, принимая тяжесть голоса Джафримеля. Большинство помощников отступили, а Смотритель побледнел даже под карамельной кожей.

«Ангеликус? Это еще что за черт?»

Леонид изменился в лице. Я не дура. Нихтврены обладают поразительной силой, старейшие из них могут разрушить бетон небрежным взмахом своей, на первый взгляд хрупкой, руки. Не удивительно, что они занимают вершину, когда речь идет о паранормальном.

– Я нейтральная сторона. – Но его черные глаза определенно вспыхнули. – Постарайся не разрушить большую часть моего города, хорошо? Я был для тебя хорошим другом.

– Конечно, хорошим. – Джафримель кивнул. – Очень хорошо. Моя благодарность, Леонид.

Нихтврен, кажется, нашел это забавным.

– Он благодарит меня! Очень опасно. Что ж, приближается рассвет. Надеюсь, ты извинишь нас?

Я искала, что можно на это ответить, но совершенно ничего не придумала. Джафримель стоял спокойно и тихо, пока нихтврены растворялись в темноте; оборотни направились прочь, и исчезли в вестибюле, вероятно, именно эта транспортная система позволяла принимать посетителей в городе. Я посмотрела назад через плечо – да, рассвет. Немного светлее, чем было. На востоке небо определенно стало серым.

Вскоре мы остались в доке совсем одни, холодный воздух тихо шуршал в глубоком, полукруглом сооружении.

– Ну, – сказал Джафримель. – Что ты об этом думаешь?

– Не отпускай ее одну, – незамедлительно ответил МакКенли, словно только и ждал вопроса. – Это ловушка.

– Что за ловушка? Вот в чем вопрос. – Еще один зловещий оттенок забавы в голосе Джафа. Он никогда не разговаривал так со мной.

Я начала понимать, что между этими двумя была целая история – и еще одна история между Джафом и Леонидом. Меня кололо любопытство, но я закусила щеку с внутренней стороны и еще раз изучила док. Что я могла увидеть в вестибюле и полукруглой крыше, поддерживаемой огромными стойками из плазменной стали.

МакКенли больше не скалился.

– Демон с зеленым драгоценным камнем. Или Принц, или андрогин, что в принципе одно и тоже. Здесь, в том же городе, что и Ангеликус Кос Рафаэлус. Мне это не нравится.

«Ктокус чтокус?» Я подумала, знает ли агент Хеллесвранта что‑нибудь о хедайрах, и как мне расспросить его, если Джафримель оставит нас наедине. К сожалению, если Джаф оставит меня с ним наедине, я могу оказаться связанной или того хуже, неспособной совершить попытку побега.

– Технически, это не вызов. – Джафримель посмотрел вниз на меня. – Что ты думаешь, Данте?

Я сглотнула горечь, услышав, как он спокойно произносит мое имя. «Кто, черт возьми, Ангеликус? Хочу ли я это знать?»

– Я здесь не для того, что бы думать, – решительно произнесла я. – Только сотрудничать.

МакКенли уставился на меня, его глаза расширились.

– Мой господин…

– Тихо. – Голос Джафримеля заставил весь док тихо трещать. Я сжала челюсти и уставилась на ноки своих сапог. – Мы разыщем Ангеликуса, а потом укрытие.

МакКенли кивнул. Он тоже замолчал – очень жаль. Я бы хотела послушать, что он собирался обо мне сказать.

«Просто подожди, малышка Дэнни», пробормотал голос Джейса в моей голове. Когда Джафримель пошел вперед, я послушно двинулась за ним, размышляя над новым поворотом событий. Значит Люцифер снова хочет со мной встретиться. В последнее время я становлюсь очень популярной среди обитателей ада.

Кто такой Ангеликус? Кажется, скоро я это узнаю.

Я опустила голову так, что бы волосы упали вперед, пряча лицо. Мои губы беззвучно двигались, посылая молитву Анубису. Это привычка – когда я нахожусь в безвыходном положении, то молюсь. Даже физически натренированная полу демоническая некромантка достаточно человечна для этого.

Сараджево был темным, его потрескавшиеся улицы встречали старинным поклоном, осыпающиеся здания выглядели заброшенными, за исключением необычно разбитых окон и граффити. Ветер переносил колючий, ослабевающий и усиливающийся резкий запах оборотней так же хорошо, как сухой легкий запах сванхильдов и более приятный аромат нихтвренов, покрывающий воздух рябью. Тьма сама по себе казалась живой.

Не упоминай о еде.

Когда Джаф, казалось наугад, повернул, МакКенли последовал нами, мои шаги отдавались эхом в жуткой тишине между демоном и агентом Хеллесвранта. Я шла, мое правое запястье все еще находилось в мягкой, но безжалостной хватке Джафримеля, поглядывая украдкой снова и снова, чтобы зафиксировать город в моей маги натренированной памяти. Здесь темнота была глубже, чем в человеческих городах, где оранжевый свет от уличных фонарей поднимается в небо; здесь же, фонари были темными, хоть и не разбитыми. Похоже, паранормалы не разбивают фонари, как это делаем мы.

Энергия в воздухе гладила мою защиту, дразнила меня даже под тяжестью ауры Джафримеля. Это был конец долгого темного времени – раннее утро, как вечер для псионов, когда нормалы покидают кровати, и улицы разворачиваются, как живые ленты с секретами. Время, когда старики в госпиталях медленно и тихо умирают. Здесь в Сараджево воздух двигался беззвучно, потрескивая от давления, и наполненный специфическими нотками движущегося города, необычно тихими, но все же, слышимыми. Я слышала несколько машин, сирены вдалеке, и неопределимый звук осознания движения вокруг. Тусклый серый рассвет становился сильнее, но солнце было еще далеко.

Дата добавления: 2014-12-17