В голубом хрустальном зале смерти. 18 страница

Джафримель, прислушивается к звукам, которые я не могу услышать. Напряженный и готовый, возможно думает, что кто‑то наблюдает за мной. Осознающий, что я в опасности, знающий, что Люцифер зовет меня. Это выражение на его лице, это чувство, будто он прислушивается, не из‑за того, что он недоволен мной. Это была бдительность, типичная защитная внимательность, которую я иногда испытывала, когда работала телохранителем, но никогда не подозревала, что окажусь объектом защиты. Значит, жилье в Тоскане должно было спрятать меня.

Держать меня в безопасности.

– Ты в опасной игре, Данте. – Она медленно, словно масло, обошла кресло, которое стояло спиной к церберу. Она грациозно села, скрестила ноги. – Люцифер нанял тебя, что бы убить четырех демонов.

Я обнаружила, что сажусь в другое кресло, катана легла на мои колени. Мой пульс тонко бился на запястьях, щиколотках, в моем горле. Я сглотнула, услышала, как щелкнуло в горле.

– Да, – осторожно сказала я.

«Один из них стоит прямо здесь, притворяясь куском мрамора». Я нервно взглянула на него и пожалела об этом. Его глаза не отрывались от нее, он не двигался, но казалось, все его существо тянулось к ней. «Готова поспорить, ты тоже одна из них. Не удивительно, что Люцифер… боги. О, боги. Джафримель знает об этом? Знает?»

Она снова улыбнулась этой знакомой полуулыбкой.

– Полагаю, я одна из них. Близнецы, Кел и я – все мы сбежали из ада. – Она откинулась в кресле, отвернулась от меня. Глаза Дорин на ее лице смотрели на огонь. – Это моя вина. Я… уникальна, кажется.

Затем ее взгляд вернулся ко мне. Ее пристальный взгляд был так похож на взгляд Дорин, что мне стало трудно дышать. Демон и цербер были абсолютно неподвижны, Лукас также не двигался. Словно в комнате было только два человека – я и Ева.

Я уже почти поверила, что она сидит предо мной.

– Данте, – произнесла она, – слушай очень внимательно. Я хочу рассказать тебе кое‑что, чего не знают другие. Варколак Вардималь создал меня из двух генетических материалов; один был взят из Яйца – генетический материал Люцифера. Второй был взят у седайин – твоей подруги и возлюбленной. Но, о чем не мог знать Вардималь, о чем Принц тьмы, безусловно, не знает, так это то, что второй образец был смешан с еще одним материалом. – Она сделала паузу, возможно для большего эффекта. – Твоим. Ты моя вторая мама, Данте. Когда Вардималь спускал кровь сидайин, каким‑то образом к нему попала и твоя кровь.

Воспоминания набросились на меня, полностью поглотив.

«Игра окончена», – хихикает он, и ужасная рана на моем боку превращается в горящее онемение, когда он ударяет меня, я отскакиваю назад, но не достаточно быстро, не достаточно быстро.

«Дэнни!», – отчаянный крик Дорин.

«Уходи!» – кричу я, но она возвращается, ее руки испускают бледно‑голубой свет, она пытается меня спасти.

Исцелить, остановить хлещущую из раны кровь, между нами возникает связь, она резанирует с моей болью и ее светящимися руками…

Я вскакиваю на ноги и ору, что бы она убиралась отсюда, но в меня вновь впиваются когти Сантино, один из них цепляет меня за ребро, мой меч звенит, когда я атакую его, но слишком медленно. Я была слишком медленной.

Снова падаю. Что‑то поднимается во мне – мучительный холод. Руки Дорин сжимают мою руку. Тепло вызывает сырость. Так много крови. Так много.

Ее энергия прорывается через меня, и я чувствую искру жизни в ее тусклом сиянии. Она продолжает держаться, когда Сантино издает сопящий, сдавленный звук ликования. Вой лазерного ножа, когда он вырезает часть ее бедра, легкий звук вспарываемой кожи. Кровь заливает мои глаза, брызгает на щеку. Вдалеке слышится сирена – информация о смерти Дорин уже поступила с ее персонального датчика, и вскоре к нам будет направлена помощь. Слишком поздно. Слишком поздно для нас обеих.

Я теряю сознание. Последнее, что я слышу – это какое‑то чавканье, когда Сантино, тонко взвизгивая, забирает то, что ему нужно. На всю жизнь я запомнила его лицо – черные слезы в глазах, остроконечные уши, острые, чуть желтоватые клыки.

«Не человек, – успела подумать я. – Он не может быть человеком. Дорин, Дорин, уходи, беги, беги…»

Ее душа, словно маленькая свеча в длинном и темном зале, гаснет. Гаснет. Последняя искра растворяется в вечности. Я некромантка, но не могу вырвать ее из лап смерти…

Я уставилась на нее, затылок покалывало, а во рту чувствовался привкус меди. Это может быть правдой. Мы обе истекали кровью, когда он убил ее. Но как Сантино мог не знать? Демонская генетика вполне могла отличить загрязненную кровь от чистой. Для него не было никакого смысла даже хранить загрязненный образец.

Если только, он не догадался, что может воспользоваться этим.

Ее взгляд вернулся ко мне. Губы снова искривились в этой полуулыбке.

– Вардималь мог знать, а мог и не знать. В любом случае, это было не важно, когда он выяснил, что получил – жизнеспособный образец. Жизнеспособный плод. – Теперь уголки ее губ опустились в мягкой гримасе – так Дорин выражала свою неприязнь. Было чертовски трудно думать, вдыхая наполненный ее запахом воздух. Я неестественно задрожала на твердом сиденье, мой взгляд метнулся к дремлющему церберу и вернулся к ней.

Глаза Дорин. Глаза моей мертвой возлюбленной.

На чужом лице – лице, содержащем отголоски черт Люцифера. Я отвечала ей, незнакомое желание поднималось, что бы поглотить меня. Тонкая струйка тепла мурлыкала в моем животе. «Дорин. О, боги, Дорин».

Мое сердце ударилось о ребра. Знак на моем плече ожил, начал гореть и врезаться в кожу.

– Почему ты мне это рассказываешь? – Я все еще была в шоке.

«Я в одной комнате с демонами, цербером и Лукасом Виллалобосом. Анубис, защити меня».

– Я объясню. – Ее голос был нежным, успокаивающим. – Вардималь не смог удержать меня от него. Призыв Принца, оказывающий давление на андрогина, очень… силен. Мы относимся к его роду, а он самый старший, первый. У меня не было шансов остановить его проникновение в мой разум, когда я была ребенком. Тем не менее… всякий раз создавая андрогина, Принц закладывает в него некоторые команды, прежде чем андрогин рождается. Одна из них – повиновение. В меня заложили эти команды, когда мне было пять человеческих лет. Они сдерживали меня до недавнего времени. – Полуулыбка вернулась. Похолодев до костей, я поняла, почему улыбка показалась мне знакомой – я видела ее в зеркале. Это было мое собственное выражение лица. – Похоже, я унаследовала твое упрямство, Данте. Это единственное объяснение, приходящее ко мне в голову, почему Принц потерпел неудачу в попытке сломить меня.

– Сломить тебя? – Мой голос звучал словно вдалеке. В руках чувствовалась слабость и неуверенность, словно они тряслись. «Что об этом думает Джафримель? Он знает? Знает?»

Если Джафримель знает, и не сказал мне… то ничего, я ничего не могу сделать с этим пробелом не меньшим, как абсолютное и совершенное предательство.

Он думал, что я не узнаю? Конечно да? Он был абсолютно уверен, что сильнее меня, и способен заставить меня делать то, что он хочет.

Он знает? Смогу ли я когда‑нибудь спросить его и поверить его ответу?

Моя грудь разрывалась. «Теперь я знаю, что у меня есть сердце», неуместно подумала я. «Оно разбито».

Этой мысли удалось вернуть меня к реальности. Ева. Здесь. На земле, свободная. Возможно ненадолго, пока Люцифер договорился не только со мной и Джафримелем, но и с другими охотниками, что бы выследить ее. Не удивительно, что я чувствовала наживкой. Я была наживкой, приманкой, что бы она показалась. Что бы придать ее, даже не зная этого.

– Я единственный андрогин, покинувший ад за много смертных лет, не считая Принца. – Она сверкнула на меня своими темными голубыми глазами. Ее лицо было чистым, без морщинок. На вид ей было лет двадцать пять, за исключением тени демонической мудрости в ее глазах.

Ей должно быть не больше семи‑десяти человеческих лет. Сколько она пробыла в аду, если Люцифер спрашивал обо мне все это время?

«Год в аду отличается от года на земле». Сколько ей лет по меркам ада? Сколько это в собачьих годах? Сколько человеческих лет, сколько ей лет, как долго она пробыла там, страдала из‑за Принца тьмы?

По моему горлу поднималась желчь, а в груди – ярость. Холодный, ужасный гнев, которого я не чувствовала за всю свою долгую и яростную жизнь.

Этот гнев был другим. Это была чистая, беспримесная ненависть.

Мой взгляд метнулся к Велокелю. Вернулся к Еве.

Она продолжила, очевидно, решив, что я слишком ошеломлена, что бы ответить. Она была права.

– Я участвую в восстании против Принца. Я андрогин, и я решила остаться живой и свободной. – Она сделала глубокий вдох. – Мне нужна твоя помощь, Данте. Я не торгуюсь, а просто спрашиваю. Ты можешь притвориться, что охотишься за мной; я прошу тебя не стараться так сильно. Отвлеки своего а’нанкимеля. Через семь лет твой договор с Принцем будет закончен, и обещаю тебе всю защиту и поддержку, которую смогу оказать. – Она наклонилась вперед, ее глаза искрились. – Свобода, Данте. Я хочу свою, ты хочешь твою – вместе мы сможем обеспечить альтернативу Принцу и его правлению, как на земле, так и в аду.

Это до боли напоминало то, как Сантино говорил о всеобщем освобождении от люцифера. Но Сантино хотел внедрить в меня еще одного андрогина. Он думал, что может управлять Евой, а через нее и всем адом. Я посмотрела через ее плечо на дремлющего цербера, от его кожи мягко поднимался пар. Велокель все не отрывался от Евы, я без труда расшифровала выражение на его круглом лице. Оно было похоже на частичную свирепую сосредоточенность и нежную защиту, которую он не пытался скрыть. Это могло бы быть человеческое выражение, если б не ярко горящая напряженность в его кошачьих глазах. Он словно был одержим ею. Велокель, очевидно, был влюблен.

Если демоны могут любить. Однажды я уже видела такое выражение на лице другого демона.

– Боги всемогущие, – прохрипела я. – Ты серьезно?

– Я клянусь водами Леты, это правда. Я прошу тебя только о времени. Я не скручиваю тебе руки и не пытаюсь вынудить тебя, как это сделал он. – Было и так понятно, кто этот «он». Всякий раз, упоминая Люцифера, ее прекрасное лицо искривлялось.

«Знаешь, я понимаю. Каково это, жить в аду, жить с этой проклятой гадюкой, именующей себя Люцифером? Она наполовину человек. Наполовину Дорин. Какая часть в ней от меня?» Я сделала глубокий, бесконечный вдох. «Давай‑ка во всем разберемся».

– Ты хочешь, что бы я разорвала свою сделку с Люцифером. Ополчилась против Дьявола.

Она кивнула.

– Да.

Я выдохнула сквозь сжатые зубы. «Что ж, хорошо, что мы поняли друг друга».

– Это трудная задача, солнышко.

Велокель дернулся. Ева подняла свою выразительную золотистую руку, и он остановился, вернулся назад к стене. Цербер не шевельнулся. Я быстро взглянула на Лукаса, который выглядел в высшей степени беззаботно, облокотившись на дверь. Его патронташ скрипнул, когда он переместил тяжесть – тихий звук.

Ева опустила свою руку.

– Подумай об этом, Данте. Он боится тебя. Ты отняла у него Правую руку и стала реальной преградой в доступе ко мне. Если бы ты не вернулась в Нуэво Рио, он был бы вынужден обратиться к тебе, как проситель. Не так давно, он пытался уговорить твоего падшего убить тебя. Теоретически, в награду Старший был бы восстановлен в аду. Это невозможно, и Принц прекрасно это знает. Тем не менее, твой падший отказался; я слышала это своими ушами. Принц отчаянно пытался восстановить свою Правую руку. Его правление в аду уже не такое прочное.

«Подожди‑ка. Притормози. Когда это случилось? Может пока Люцифер просил о встрече со мной, а Джафримель отказывал?» Мое сердце подскочило. Джафримель отказался убить меня и вернуться в ад. Не важно, что это «невозможно».

Насколько все это запутано, что я начала чувствовать себя лучше? Но у меня был еще один вопрос.

– Что на счет того демона, который хотел убить меня в Новой Праге? Цербер?

– Кел хотел найти Старшего и переговорить с ним, но отступил, когда выяснил, что Истребитель не так понял его действия. Церберы из Новой Праги не принадлежат своре Кела. Другой демон мог восстать и ударить до того, как Истребитель найдет его – в конце концов, Старший наиболее опасен для демонов, восставших против Принца. Меня выслеживают и другие охотники, Данте. Мир полон опасности. – Она опустила свою изящную голову. Энергия поглаживала мою кожу такая теплая, как нефизическая ласка Джафримеля. Мне было трудно сглотнуть тонкий, предательский звук, когда мое тело вспыхнуло от жара. – Передай падшему это обещание Кела – он не будет охотиться на тебя, пока ты не угрожаешь нам.

Велокель, казалось, почти подпрыгнул, даже не шевелясь; его внимание неожиданно сосредоточилось на ней еще сильнее. Глаза Евы немного опустились, и легкий румянец залил ее щеки. Очень интересно. В моей голове возникла мысль, что этот Кел был более тесно связан с Евой, чем должен.

Приятно знать.

– Кел. – Мои глаза встретились с его на долгое время. Знак на моем плече начал бесшумно пульсировать. – Охотник. Тот, кто охотился за хедайрами?

Ева склонила голову, ее волосы мягко двигались.

– Он делал это по приказу Принца. Тебе говорили, кто охотился на тех, кого не мог убить Кел?

«Нет, никто мне об этом не говорил». Мы встретились с ней взглядами.

– Дай угадаю. Правая рука.

Она кивнула.

– Старший сын Люцифера убил столько а’нанкимелей и хедайр, сколько Кел и не надеялся. Его не просто так называют Истребителем.

Моя кожа похолодела. Не удивительно, что Джафримель не говорит о падших, раз он убил стольких из них. Должно быть, он не ожидал, что станет одним из них.

«О, боги. Джафримель. Ты знал об этом? О ней?»

Я облизнула нижнюю губу.

– Я не могу сказать точно. Но если это возможно, если я смогу это сделать, то помогу тебе. – Затем, я произнесла это. – Я обещаю.

Если ей удастся сломить власть Люцифера над адом, что может случиться? Смогут ли неконтролируемые демоны вылезти на землю? Я не маги, но я знала достаточно о жителях ада, что перспектива наполнила меня неприятным чувством, очень близким к ужасу.

Но что еще я могла сделать? Что, черт возьми, я еще могла сделать?

Ева открыла рот, что бы ответить, но в воздухе поднялось тихое рычание. Я посмотрела за ее плечо. Цербер поднял голову, оскалился. Он смотрел не на меня, а на дверь.

Велокель произнес единственное слово, резкое и взвешенное на странном, неприятном демонском языке. Он неожиданно напрягся, его широкие плечи вздулись от мускулов. Он напомнил мне быка, сильного и медленного, но, готова поспорить, он обладает такой же невероятной скоростью, как и другие демоны.

– Пора уходить, – сказал Лукас. – Пойдем, chica.

Я поднялась на ноги, как старуха. Шок за шоком, я начинала чувствовать себя, как оглушенный боец в клетке. Моя рука схватилась за рукоять меча, когда я посмотрела на цербера. Довольно странно, но меня больше пугал цербер, а не Велокель.

Ева подошла ко мне. Ее запах, запах андрогина, аромат, который грозил подкосить мои колени и распластать на полу, лаская меня. Моя голова наполнилась жаром, рот приоткрылся. Я никогда не отвечала так Люциферу – я была слишком напугана, что бы испытывать к нему какое‑нибудь желание, несмотря на то, что он красив и опасен. Я никогда раньше не испытывала сексуальной реакции на чистую энергию. Но у нее была вся энергия Люцифера и лицо Дорин, как у секс ведьм есть покорность, как духи. Лицо возлюбленной седайин, единственный человек, научивший меня, что темница моего тела может быть источником удовольствия, также как и боль.

«Ты ведь все чувствуешь, правда?» однажды спросила меня Дорин. «Но ты не любишь это показывать. Ты надеваешь эту маску, и люди думают, что тебе все равно. Но это не так, Дэнни. Тебе не все равно».

Она единственный человек, который понял меня. Она была единственной возлюбленной, которая не просила у меня больше, чем я могла дать.

Я отдала ей все, что смогла.

Что бы я сделала, если б не воспоминания о Дорин, если б не мое стремление искупить вину за то, что не смогла спасти ее?

– Не принимай решение сейчас. Я свяжусь с тобой, как только смогу. – Дыхание Евы коснулось моей щеки, теплое и снисходительное.

Я кивнула, не в силах произнести слова. Не уже ли это правда?

Не уже ли моя кровь действительно смешалась с кровью Дорин? Не уже ли мой генетический материал является частью Евы?

Значит она и мой ребенок тоже? Моя дочь, возможно единственная. Не думаю, что у нас с Джафримелем могут быть дети. Sekhmet sa’es, нет. Не сейчас. Да может вообще никогда.

«Он отказался убить меня. Он отказался от Люцифера. Боги». Я застыла на месте, а Ева отошла, подманивая цербера. Он встал, отряхнулся и последовал за ней, когда она подошла к камину. Затем, чудо из чудес, она вошла в огонь, пламя поднималось, лаская ее тело, как любовник, и она исчезла. В воздухе послышался пронзительный крик энергии; мои кольца искрились, а браслет кружился зеленым светом. Велокель быстро взглянул на меня, сощурив глаза и оскалившись, и последовал в огонь. Цербер крутанулся вокруг себя и прыгнул за ним. Исчез.

«Какого черта, как нам за ней охотится, когда она ходит сквозь стены? Почему Люцифер об этом не упомянул?»

Конечно, он ничего не сказал мне. Я бы ни за что не согласилась охотиться за Евой, не важно, чем бы он мне угрожал.

Джафримель. Он знает?

«Он отказался убить меня и вернуться домой в ад. В конце концов, он защищает меня. Прямо сейчас я испытываю к нему большую благодарность. За исключением небольшого вопроса о том, что он, возможно, держал это в себе».

Лукас был за моим плечом.

– Хватит стоять, Валентайн. Что‑то мне подсказывает, нам пора уходить. Нам нужно поймать транспорт.

– Боги, – сказала я. – Боги. Ты в это поверил?

– Анализировать будешь потом, – произнес он, когда здание под нами – секс, кормление и музыка, смешанные вместе – странно затихло. Единственная волна страха прокатилась по моей спине. – А сейчас, двигайся. – Он открыл дверь и начал спускаться по лестнице.

– Разве мы не собираемся уйти через окно?

– Нет, – бросил Лукас через плечо. – Гладкая кирпичная стена ведет в тупик, мы попадем в ловушку, как крысы. Пойдем, chica. Я собираюсь сохранить твою жизнь.

Глава 38

Мы скатились по лестнице и оказались в заполненном музыкой зале. Стоящий возле двери оборотень‑охранник исчез. Я проверила свой персональный датчик, подняла левую руку, сжимающую меч.

Почти полночь. Я начала думать, что все‑таки жива и не умерла от шока. Пронзающая воздух энергия прочистила мою голову, и я обнаружила, что мои трусики стали влажными. Я никогда раньше так не отвечала. Никогда.

Она ребенок Дорин, а может и мой. То, как я на нее отреагировала было позорным секретом, и ничего больше. В конце концов, она носит лицо моей мертвой возлюбленной. «Она меня не привлекает», сказала я себе. Нет, я просто полна решимости помочь дочери Дорин, чтобы ее не затащили обратно в ад или не убила проклятая гордость изворотливого Люцифера.

«Я уже достаточно пообщалась с Дьяволом». Я обнаружила браслет, уютно устроившийся чуть выше моего датчика. По нему бегали линии зеленого огня, застывая в остроконечной руне в виде буквы Н.

Опасность.

«Да, как будто я не знаю». Я снова начинала чувствовать себя собой. Если Джафримель знал, что здесь была Ева, а не Люцифер… он догадался? Почему он решил, будто Люцифер снова хочет немного со мной поболтать? Леонид не назвал имя демона, желающего встретиться со мной, и я тоже об этом задумалась.

«Забудь об этом, Данте. Сейчас время двигаться».

Танцплощадка все еще пульсировала от извивающихся тел. Я пробежалась взглядом по интерьеру и обнаружила, что сванхильды исчезли. Это интересно. Приближалось что‑то дикое; уж если я это чувствовала, то сванхильды определенно, с их‑то повышенной чувствительностью к хищникам.

Я сделала глубокий вдох, чувствуя синтетический табак, и последовала за прямой, пересеченной патронташем, спиной Лукаса через давящую плоть нихтвренов и рычащих на меня оборотней. Знак на моем плече снова загорелся, живое клеймо впивалось в кожу. Эта боль опаляла через слои серого оцепенения, грозя мне.

Я почти приветствовала боль. Я желала, что бы Джафримель оказался здесь. Конечно, он лживый ублюдок – но прямо сейчас я чувствовала, что не смогу выбраться из этой замысловатой паутины без него.

«Не могу поверить, что даже думала об этом. Он отказался убить меня и вернуться в ад. Он оставил свой дом ради меня».

«Да, и он просто «забыл» упомянуть, что Ева вышла из ада и заставила Дьявола побегать за своим сокровищем. Конечно «забыл».

Мы уже пересекли половину танцплощадки, когда Лукас изменил направление, взяв курс прямо к сцене и горящему зеленому знаку, где на кириллице было написано «выход». Я обхватила меч обеими руками – левая на ножнах, правая на рукояти. Мой затылок покалывало, холод скользил по мелким каналам на моей спине. Я чувствовала холод даже посреди жары и потоков энергии, желание исчезло, оставив боль и неудовлетворение. От бара поднимался шум – несколько коболдингов играли в «выпивку». Коболдинг‑бармен стоял спиной к зеркальной стене, к которой были прикреплены стеклянные полки для бутылок и шкафчики для клонированной крови и других вещей. Его желтые глаза сверкнули, когда он принюхался. Он подозрительно просканировал помещение, подняв свою крупную, серую голову.

Окна рядом с баром помутнели, и я заметила знакомые очертания. Широкие плечи под черной футболкой, черная кожаная оснастка наемников «Моб», копна светлых волос. Во мне щелкнуло узнавание и мгновенное отрицание.

Не может быть.

Я остановилась в самом центре танцплощадки; меня со всех сторон толкали нихтврены. Я пристально смотрела, встав на носочки, что бы лучше видеть.

Мужчина – это был мужчина? Не в ДМЗ Сараджево. Но он протянул руку и коснулся стоящего возле бара посоха. Посох был чуть выше него, и привязанные к нему косточки зашумели, когда пальцы мужчины коснулись их. Этот тихий звук прорезался через музыку и волнующуюся энергию, и по моим венам растеклось покалывание. Мои соски сжались, я задыхалась.

Он обернулся. Вспыхнули голубые глаза.

Джейс Монро заметил меня в толпе танцующих нихтвренов. Он поднял свой меч, и я поняла, что могу видеть сквозь него, словно он был сделан из цветного дыма.

Я некромантка, смерть моя работа. Но раньше я никогда не видела ничего подобного. Большинство призраков – это струйка бледно‑серого дыма, и не имеют жизненных цветов. И он умер не здесь. Здесь не было его праха. Прах кремированных людей некромант может использовать, для вызова духа, и расспросить его – если некромант достаточно силен. Джейс никогда здесь не бывал.

Его и сейчас здесь быть не должно.

Призрак усмехнулся мне, поднимая свой спрятанный в ножны дотануки – точно такой же меч висел над алтарем на вилле в Тоскано, скрученный в агонии своего последнего удара и смерть все еще поет в нем. Только этот меч, который держал призрак, был нормальным, прямым, правильным и знакомым.

Моя правая рука поползла вверх, что бы коснуться очертаний ожерелья, спрятанного под рубашкой.

Он подмигнул мне. Затем его лицо помрачнело, и его губы произнесли три слова.

«Беги, Дэнни. Беги».

Сила покинула мои ноги. Я бы точно упала, если б на меня со всех сторон не давили нихтврены. Призрак моего мертвого любовника покачал головой; он всегда так делал, когда я была слишком медленной во время спарринг матча.

«Иди». Я услышала слово очень четко, оно заплыло ко мне в ухо; дыхание Джейса на моем затылке. Все мое тело сжалось, тепло снова расплылось в низу живота, мои трусики намокли, словно я вспотела, как разгорячившаяся студентка Академии. Что, черт побери, со мной не так?

«Я. Не. Секс‑ведьма».

Лукас снова схватил меня за руку. Он издал какое‑то ругательство и потянул меня, а я с готовностью пошла. Мы прокладывали наш путь сквозь давку на танцплощадке, Лукас плечом отодвинул в сторону пару нихтвренов‑Помощников, одетых в соответственную красную экипировку. Когда мы уже выбрались из толпы, все здание начало дрожать.

Лукас наклонился. Он отпустил меня – я была рада, что могу идти сама. Его руки поднялись, в каждой был зажат 60‑ваттовый плазменный пистолет. Я повесила меч за петлю на поясе, держа правую руку на рукояти. Я оголила сталь, а моя свободная левая рука схватилась за мой собственный плазменный пистолет. И разверзнулся ад. Снова.

Глава 39

У меня было несколько секунд, что бы решить, что делать, перед тем как второй цербер проломил стену, полетел кирпич. Первый цербер был занят четырьмя оборотнями, которые, к несчастью, оказались у него на пути, и воюющая куча врезалась в бар. Звякнуло пластиковое стекло. Лукас схватил меня за плечо и дернул назад, когда второй цербер двинулся вперед.

Эти два цербера отличались от других. Их глаза были зелеными – свирепый зеленый огонь, вместо темно‑красного. Жар мерцал и расползался от них по всей танцплощадке.

Вожделение исчезло. Инстинкт самосохранения вернулся на свое место, холодная ярость поднималась под моей кожей. Браслет на моем запястье издал тонкий жужжащий звук, словно хрусталь.

Мой меч перестал петь; второй цербер зарычал – низкий, ужасающий звук разлился в воздухе. Музыка остановилась, но ее заменили быстро нарастающие крики. Три нихтврена, крича, горели, словно свечки. Цербер пробежал мимо них, его шерсть и сверхъестественная кожа горели. Паранормальное существо бросилось на дверь – очень человеческое действие – с присущей ему энергией и угрозой.

Лукас выстрелил в бросившегося на меня цербера. Темно‑красный след заряда разрезал воздух, врезался в зверя, который зарычал и затряс головой, падая на пол. Он буквально сотряс здание. Поднялась пыль, я слышала поющий звон, когда согнулась опорная стойка из плазменной стали.

«Sekhmet sa’es. Наверно трудно поддерживать такое здание». Чувство, словно попал в ночной кошмар, руки и ноги болтаются как во сне, пока зверь набрасывается на тебя, парализовало меня.

– Уходи! – крикнул Лукас своим высоким, свистящим голосом. Паралич прошел.

Я попятилась, не в силах отвернуться от существа. Сокрушительный, визжащий рев поднимался от сражения возле бара. Взрывались бутылки, кусочки стекла и пластикового стекла летали в воздухе с тихим смертоносным звуком. Алкоголь и другие жидкости горели, вспыхивая голубым и красным пламенем. Шкафчики сломались, и запах горящих нихтвренов и горящей крови заполнил воздух. Полоска огня пересекла мой лоб – пролетающий мимо осколок задел меня. На глаза капнула черная кровь. Я даже вздрогнуть не успела, а порез уже зажил сам собой.

Знак на моем левом плече издал еще одну сильную вспышку боли, от которой я чуть не упала на колени. Воздух был горячим и неподвижным, в нем начал разливаться щелкающий звук, когда загорелась деревянная барная стойка.

Лукас поддержал меня.

– Я не собираюсь повторять снова, Вален… – начал он.

Затем, он отлетел назад, когда второй цербер поднялся на ноги и бросился на него. Зверь двигался так быстро, что казался просто вспышкой в пространстве.

– Лукас! – закричала я и кинулась за ним. Мой меч горел голубоватым огнем, от клинка исходила поднимающаяся кровожадная песня. Я стояла на битом стекле, разрушенном камне и других осколках.

Потом стало действительно, чертовски интересно.

Я уже достигла цербера, когда от двери послышались новые крики и давление в воздухе изменилось. Волна отвратительной энергии заполнила воздух, когда я рубанула мечом, мое «киа» приняло острую физическую тяжесть.

Цербер вскинул голову и завыл, когда мой меч, подкрепленный энергией, врезался в его спину еще глубже. Черная кровь кипела и испарялась, в то время как сияние на моем мече заставило кислотные потоки шипеть и брызгать, как раскаленное масло. «О, мой бог, я действительно порезала его!»

Он повернулся с хрустом в гибких костях, и я упала, когда он налетел на меня – этот момент заставил его промахнуться. Он приземлился посреди кучи нихтвренов, которые корчились и кричали из‑за вспыхивающего на них пламени. Изогнулась, когти заскребли по плоти и полу, и я оказалась на ногах, меч скользнул вниз и по кругу, когда я убедилась, что могу свободно действовать правой рукой. Это было движение фехтовальщика, легкое и привычное. Весь мир сузился, когда цербер зарычал и снова метнулся ко мне.

Но он не добежал до меня.

Стена огромной энергии врезалась в мой бок, и я отлетела в сторону, пальцы выронили рукоять меча. «Что…»

Цербер завизжал – гладкий звук бесполезной ярости. Я ударилась о стену, камень и кирпич посыпались почти с музыкальным грохотом. Еще до того, как я упала на пол, он оказался на мне: изящные золотистые пальцы вцепились в мое горло и весь мир забарабанил от ярости Принца тьмы.

– Где она? – потребовал Люцифер, его глаза горели так ярко, что по его безупречным скулам бегали тени. Его волосы тоже горели – золотой очаг, словно солнце.

Я не могла ответить, даже если бы захотела. Его пальцы сжались, закручиваясь вокруг почти всей моей шеи. Я услышала, как что‑то хрустнуло в моем горле – похоже на маленькую косточку – и сделала единственную вещь, которую могла. Я ударила его, сильно со всей имеющейся у меня энергией.

Дата добавления: 2014-12-17