Ее история – любовь 4 страница

«Потеряв свое Священное Писание, народ умирает», – писал Юнг. Истинное Писание дает ответ на фундаментальные вопросы Бытия, но никак не быта, и не нашим личным мыслям и идеям. Человек рождается к онтологической реальности, как и Писание, которое называется Священным Писанием. Традиция всегда будет открыта, она продвигает Откровение бесконечно – наше участие и понимание не ограничены. Наша традиция строит с нами любовный диалог. И наша надежда заключается в том, что при возвращении к своим корням, вы воспламенитесь светом глубины внутреннего послания всем людям!» – заключает Анник де Сюзенель.

– Вот к какому преобразованию я вас приглашаю и передаю богатство корней традиции для вашего преображения, – не устает повторять Натали и продолжает: – каждого человека, который стоит на своих двух ногах, можно преобразить. Физиологическую природу можно исцелять, выравнивать, именно преображать, если полюбить ее судьбу и пригласить к метафизиологии. К той самой науке, к которой я сама шла, по существу, всю жизнь, и сейчас еще не могу сказать, что все осознала внутри себя до самой глубины. Развитию и восхождению человека предела нет, хотя повседневная погрешимость в быту продолжает беспредельно «засорять» наши дни.

–А как можно человека преобразить? Это значит что-то в нем изменить, сломать стереотипы?

– Преобразить не значит ломать, тут иная наука – ощутить свой поток крови, со своей костью познакомиться, – поясняет Натали. – Наука христианского дыхания в движении – это не гимнастика, не тяжелый и бессмысленный тренинг, а освобождение от безразличия, от беспросветной немощи, открытие иной грамоты своего тела-храма. Движение – это жизнь, поданная каждому, это дыхание через осознанный вдох и выдох. Такое умение, которое вводит в союз иных знаний, дает упругость, трамплин и, наконец, полет к Господней любви, ко всему телу-храму как коронации Его сотворения.

Один сустав взаимосвязан и управляет другим, невидимая жизнь течет чудом живым, продолжает Натали. Но чтобы это усвоить, надо учиться чувствовать правильную вертикаль и уметь правильно встать, что уже не просто. Правильность движения по образу Божьему, как Натали это осознала позднее, касается исключительно дыхания – изучения вдоха (откуда он и кем подан) и выдоха на вертикаль. Присутствием корней объясняется нагие бытие, погружая нас в «секрет» с призванием дойти до тайны... Это и есть наука восхождения в себе, наука о человеке, которую я назвала «метафизиологией», говорит Натали, не от меня исходящей, но через меня она призвана к свету. И к самому этому термину я подошла значительно позднее.

И мы с вами не будем опережать события. Господь нас выращивает постепенно, с геологической медленностью, всегда говорит Натали, словно бы нам в утешение.

– Вы во всем подчиняетесь, если так можно сказать, образу Божьему, только на него ориентируетесь, это так? – снова и снова пытаюсь прояснить для себя что-то самое важное.

–Я просто не умею подчиняться образу человеческому, -соглашается Натали, – и ищу рост иной породы, не умею приспособиться к психологии человека. Это вам каждый скажет: «Она не умеет слушать!» Я не чувствую целостность такой психологии. Не только не чувствую, но не она превалирует для меня в истине. Например, в моих отношениях с вами. Если говорить не по-светски, то вы для меня «иной человек».

– В какой смысле – «иной»?

– Новый, неизвестный, но дорогой и желаемый – это мой первый шаг к каждому. Мы- цепь тайны. То, что вы у меня в гостях, это мне подарок от Господа, от вас и сперва от мужа, который уехал, чтобы не мешать нам работать, и позволить мне передать то, что я начала делать 15 лег назад, когда мне было уже 65. Каждый из нас «иной» по отношению к другому, и это не психология, а факт, явление тайны. «Соль» человека – именно его образность, ибо в каждом – образ Божий, к которому он должен подойти. Принять, войти, быть может, и даже, наверное, перестрадать, чтобы встать на дорогу к Откровению и этим выбором расти. Ему для этого подарена жизнь.

– Человек призван расти не только физически, но, прежде всего, духовно, вы именно это имеете в виду? – пытаюсь уточнить мысль Натали.

– Мы всегда должники дара жизни, и надо открыть в себе это богатство, с ним и расти. Буквально вытягивать из себя заложенный в глубине весь свой потенциал Господний, чтобы стать просвещающим светом, даже если живешь во тьме! «Человек иной» несет в себе особое богатство – оно зарыто в нем, и ему никогда до конца не открыть свое, поданное в себе, богатство. Это и есть зародыш Господний, его образ Божий, к которому каждый призван подойти и разрабатывать, чтобы получить от него помощь для своего роста осознанного, чтобы стать Человеком по закону не психологическому, но онтологическому.

Это определение очень близко мировоззрению Натали, она постоянно обращает нас к онтологическому началу во всем. Онтология в переводе с греческого значит «учение о бытии» (ontos – сущее, logos – учение). Читаем в словаре русского философа Владимира Соловьева: «учение о сущем» означает «свойства и условия действительного бытия – пространство, время, движение, форма, происхождение из другого и в другое»... Так вот Натали старается во всем и всегда исходить от сознания Бытия, как она говорит, «от тайны невозможного осознанно открываться и по ступенькам к возможному доступать». Предлагает не только понять, но влюбиться в ту особую глубину, которая дана каждому из нас, влюбиться в божественную тайну ибо это истинный нам дар. И она призывает: «Выйди, не трусь, покажись, благодаря Кому ты «иной плотью» рождаешься, кому кланяешься за дар жизни и как ее величаешь?!»

Сегодня мир – светский, суетный, и в нем индивидуальное лицо поглощается, нет места его уникальности, а есть стремление подравнять всех под один стандарт. Уникальность в обществе заранее презирается и даже отвергается, ибо она всегда будет мешать уравниловке, уверена Натали. Это и есть организованное «потопление созидательное», чтобы подогнать людей под один гребешок, и оккультные силы этому всегда помогают. Социум как вчера, так и сегодня старается подчинить человека, сделать его простым инструментом, а женщину – «вещью на потребление».

–А призвание человека в ином – подойти к своему величию, и оно в восхождении к Голосу, к которому Господь призывает каждого из нас послушанием во имя Его. Ответить глубочайшим внутренним зовом: «Да будет Воля Твоя, а не моя!» – молится Натали.

Не мы – основная твоя жизнь?

Ожидая свою первую дочь, Натали ощущала себя одаренной чудом, подарком. Появление первенца всегда трепетное чудо, но оно и самое трудное.

Девять месяцев прошло, а ребенок все не рождается. Еще три недели пролетели – а дитя не появляется. Сделали укол, чтобы ускорить роды. В таких случаях специалисты делают кесарево сечение, но Натали взмолилась: не режьте, пожалуйста...

Врач согласился, и в последующие годы он принял еще шестерых детей в семье Дроэн. В конце концов, с большими мучениями Натали родила свою первую красавицу с перламутровыми глазами, которую назвали Людмилой: «Дочерью, любимой Люли, можно было действительно любоваться, как чудом не от мира сего»

– Почему же не от мира сего?

– Я, как легион других женщин, подошла к своему мужу с нетронутым телом-храмом, и я перед Господом получила благословение, согласилась: «Да будет Воля Твоя!» Дальнейшее – не моя воля, я – жена своего мужа, его дополнительность, и ему говорила: все дети – ваши, вы – отец, вождь семьи. Вы хотите – я к вашим услугам с радостью, когда вы приглашаете. Вы хотите вашего блага – я приобщаюсь по вашему желанию, буду мать, вами рожденная, но у нас Господнее дитя через ваше господство. Я действительно после праздника встречи ничегошеньки не делаю – ожидаю, как все женщины, девять месяцев и молюсь, мечтаю, как же это выйдет? Все делается помимо меня. И чудо рождения происходит помимо меня. От «чина мужа», по его желанию и по моему поведению, но по образности Божьей. Вот почему я мужу повторяла: это ваши дети, ваше желание, вы – отец этой семьи, вы ее сотворяете. Спасибо вам! Все восхищались, какие у нас дети – один, другой, третий, четвертый... седьмой.

– Почему же вы как будто умышленно принижаете свою роль матери?

– Потому что я не чувствовала никакого авторитета в материнстве, – неожиданно призналась Натали. – Мы получали от Господа подарок: чудо родов – вот это я чувствовала. Но не как мать, которая творит, а как мать, которая получает, не присасываясь к своему ребенку. Этого у меня никогда не было, но я любуюсь каждым и благодарю за реальное чудо. Я восхищалась чудом, мне посланным, любила и люблю, но без материнских страстных порывов.

Мои дети меня восхищают, хоть и выматывают душу, как, наверное, у всех матерей, но я люблю их неограниченно всегда, – повторяет Натали. Я их связываю с Господом. Постоянно. И мужу говорила: вы будете отвечать за ребенка. Все-таки вы – вождь. Я не буду думать, когда можно, когда нельзя к вам подойти, мне страсти не нужны, потому что в их плен я не бросаюсь. Может, это мой большой минус, но это так, и я мужу благодарна за покой, мы с радостью всю жизнь общаемся, и любовь растет всегда живая – тут нет обмана или лжи.

Потом Натали тоже стала по-своему вождем семьи, надо было держать в порядке всю свою гвардию. Она могла с восхищением на детей смотреть, когда они спали – час, полтора или два. Любоваться истинно, полноценно. Какие там музеи, какие картины?! Натали смотрела на живое ангельское лицо, на заливавший его румянец, на то, как откинуты руки и локоны: «Тут Господство в каждом дыхании. Онтологическое выражение любви в блаженной «женственности», его безмолвное желание явиться чудом тишины! Нельзя не воскликнуть: «Спаси Вас Бог!» Именно от этих высоких слов родилось наше благодарное «спасибо».

– Значит, вы согласны, что браки совершаются на небесах? –Тут речь о любви в ином, высоком выражении. Первый брак уже заключен Господом в сотворении Адама. Для жены муж, повторю, господин от слова Господь, этим он господствует в жизни. Вот почему он – лицо, которое уже во браке с Господом здесь, во браке земной жизни! Сперва он кланяется Богу, и мой муж именно такой. Есть территории, которые существуют помимо нас, и нам очень интересно вместе на этом уровне встречаться.

– Какой же это уровень?

– Уровень двух «женственностей» – две божественные искры любви, заложенные Господом в каждом человеке – встречаются, скрещиваются и выступают из невидимого мира, как я говорю, «на сушу» – к осознанности, к мужественности и просят на это благословение, чтобы вместе восходить к мужественности. Это значит благословить их брак тайной реальностью – знамением креста рукой священной.

Мы с мужем очень разные и нередко спорим. Но все равно нам необходимо быть вместе, мы словно слиты друг с другом. Он – католик, я – православная, и Иисус Христос нас все время сводит.

У нас разные характеры, но Иисус один, и Он покровительствует нам, потому что мы хотим жить как одно лицо с Ним в любви. Вот фундамент нашей жизни – Его любить как основу и принцип реальной невидимости: «Кто видит Меня – видит Отца Моего», – сказано в Священном Писании самим Иисусом!

После рождения первой дочери Натали продолжала заниматься движением, интересовалась им ничуть не меньше, а, пожалуй, даже больше и глубже после родов. Много занималась с Князевым – настоящим мастером классики, чтобы поддерживать свой внутренний строй и по-прежнему давала уроки, в которые включала уже и свой опыт. У нее занималась одно время Брижитт Бардо – приятная интеллигентная девушка, в ту пору никому не известная, моложе Натали на десять лет. Князев говорил: ты с ней времени много не теряй, она для движения все равно потеряна. Вскоре Брижитт Бардо и сама поняла, что балет – не ее стихия, но эти занятия придали ее походке легкость и уверенность в себе. Она ушла в кино, где начала покорять мир. Натали вместе с Жильбером были на ее свадьбе – ее первый муж, Роже Вадим Племянников, будущий знаменитый режиссер, происходил из старинного русского дворянского рода: его отец, как и родители Натали, бежал из Киева от революции.

Одно время, правда, короткое, Натали и Брижитт Бардо часто встречались. Будущей звезде экрана хотелось приобщить молодую учительницу к красоте антикварной мебели. Та удивлялась: у меня есть белый стул, белый стол, зачем мне что-то еще? У нее действительно копейки за душой не было, какой там ампир!? Но истинную красоту старинной мебели Натали умела ценить, видела в ней образец выточенной строгой красоты, культуру особой руки, ее живое материнство. Однажды, уже много лет спустя, она целый день провела в Эрмитаже, завороженная красотой мебели, замечательным собранием разных стилей знаменитых западных мастеров разных эпох.

Потом Натали с Брижитт Бардо еще немного позанималась, и с балетом будущая кинодива простилась. Их дороги разошлись и больше не пересекались. Одна продолжала завоевывать мир, а другая скромно рожала детей – одного за другим. Давала свои не совсем обычные уроки и к ученикам была очень строга. Ее строгость исходила не от чего-то внешнего, она из глубины искала, как подойти к человеку. Старалась, чтобы ученик не потерял не только свое время, но, главное, – цель, ради которой пришел на встречу с Натали.

Она никогда не считала и не считает себя в привычном смысле учителем, но всегда знала, что у нее есть нетривиальный подход к телу. Это неизвестное образование не просто тела, но тела-храма, чтобы вытащить из него его же «просвещенную плоть». Ты вырасти в себе кем-то другим, раз пришла в такой класс не ради урока, а ради встречи сама с собой – «подойди к себе», как сказано в Священном Писании.

Однако молоденькие француженки, идя на урок к Натали, вряд ли думали о сокровенном внутреннем своем содержании. Скорее, им хотелось подойти не к себе, а к другим, они и не подозревали о том, что существует особый подход к движению через иное содержание, но Натали все равно хотелось им от себя что-то передать. Для нее уже тогда была важна правильность не через технику, которой ее учили, а такая правильность, которой можно было бы объединить органы тела и душу истинного внутреннего храма. Выстроить их как единое – тело-храм Господнего сотворения. Как сказано в Первом Послании к коринфянам святого апостола Павла: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят, а этот храм – вы».

Сейчас Натали подходит к еще более сложному пониманию, разыскивает правильность не физиологическую, но метафизиологическую, и в эту основательную глубину мы вслед за ней нырнем позднее. А тогда она думала, что должна учиться сама и учить себя – от начала до конца постоянной проверкой. И сегодня – уже от накопленного опыта к началу иной таинственной реальности, к онтологическому проекту человека – максимальной осознанностью воссоздавать свой образ Божий.

– О теле как о храме вы уже и в ранней молодости задумывались?

– Знала о телесном храме всегда, – не сомневаясь ни секунды, говорит Натали. – Величие телесности в осуществленном желании Господнем: завершить свое сотворение «коронацией» – поставить человека в живом подвижном теле по Его Образу. Скажу смело: даже если вы не все понимаете и воспринимаете, но исключительно правильно внимаете работе дыхания, чтобы преодолеть трудности и стремитесь к исправлению, вы все равно одолеваете какую-то часть секрета во внутреннем пространстве вашего собора – тела-храма. Вы вашим желанием живым, чувствительным уже начинаете жить с новой реальностью в себе – в кости, в крови – дыханием новым. Но секрет разом не одолеть и никогда не одолеть, если не будет правильного дыхания, то есть дыхания «седьмого дня» милости: встречи вдоха с осознанным выдохом. А дыхание всегда плавное и свободное. Нет никакого напряжения – в этом самый важный для здоровья секрет: течение крови должно быть плавным, ибо любое напряжение может стать предпосылкой к болезни.

Техника требует – ей служить, ее восхвалять. А Господь приглашает к Его послушанию красоты и здоровья, уверена Натали. Чтобы одолеть технические приемы, людям приходится усиленно тренироваться и себя принуждать. Вот от этого Натали отошла. Отказалась от бессмысленного, по ее убеждению, физического напряжения, потому что правильность всегда плавная и свободная, но разом она не дается, требует своего величия терпением – одолевать то, что веками отброшено с презрением в коробку или ящик телесный, в том числе и церковью.

– Что значит – «правильность плавная и свободная»?

– Это значит – не напрягайтесь, а плавной и свободной должна быть взаимосвязь мышц на выдохе, чтобы улетать, чутьем со-творяться, – пробует пояснить Натали, но без показа все это понять очень трудно.

И я опять пытаюсь оторвать Натали от высокого вдоха и выдыхания и вернуть на грешную землю. Спрашиваю по-женски, как спросила бы сегодня любая мать: тело земное, тело женское предназначено для рождения новой жизни, все ли ваши семеро детей были желанными? И Натали, в свою очередь, терпеливо пытается оторвать меня от грешной земли:

– У нас все дети – Господние, – в который раз настойчиво повторяет она. – У меня есть муж, и наш брак благословенный. Я брала ответственность за свои желания через него. Не хочешь – любовь не отступит, но предохранит меня и тебя. Это наше богатство, и я вхожу в его единство, чтобы дар ребенка стал нашим. Потребность встречи, как Господь Бог пошлет. Воля растет свыше. Четверо детей рождались каждые два года, разница между Арианой и Никитой шесть лет. А в 1968-ом году, через четыре года после явления Дианы, родилась

Татьяна – получилось седьмое чудо. Как жемчужина на воскресенье!

– На каждый день недели Бог послан нам ребенка, и я кланяюсь и говорю – «Спаси Бог!», – продолжает Натали. – Как много Господь нам доверяет. Ребенок есть награда. Муж захотел нашу встречу – она как причастие, хотя я отдаю себе отчет в том, что сегодня большинство подумает, как абсурдно так не только думать, но главное – утверждать. Половые органы у всех трепещут и вызывают особое завершение, но сегодня эта тема намеренно и цинично подброшена молодым, особенно подросткам, как первое искушение, которым нужно овладеть, откинув всякую святость во встрече, чтобы окунуться в разврат, хаос, болезни, СПИД и тому подобное. Речь о разрушении себя под игом звериной сексуальности. Вот оно, сегодняшнее бытовое «достижение»! Взрослые как будто умышленно пошли на преступление перед детьми, полагая, что вседозволенность допустима, подавая пример дьявольской отчаянности.

Родители и священники стыдятся говорить о глубине темы Эроса, хотя именно мать, убеждена Натали, должна говорить своим детям о сексуальной жизни как о святом деле, о тайне соединения мужского и женского в единую любовь, к единому Адаму. С ней самой об этом родители, к сожалению, тоже не говорили, но она видела их отношения, и ей самой хотелось свой женский статус защитить и спасти себя по иному порядку. Тайну превозносить как первую живую реальность, как главнейшее и неотвергаемое никем, как основу сотворения и откровения. Тайна всегда нас всех ведет – это ее любовь и господство, цель и полет!

Когда Натали выходила замуж, она вступала в брак, в тайный союз не по расчету, потому и сказала мужу: «Не хочу претендовать на ваше имущество. Мне нужны ваши любовь и уважение до бесконечности. Ваша власть для меня есть и будет ваша любовь, а недвижимость вашего рода с моей кровью породы – для детей. Я подчиняюсь небесному благословению, оно-тайна и любимая высшая власть. Эту тайну я люблю как высшую Любовь, которая мне подана и которая требует постоянной защиты».

Господь послал им семеро детей, один другого лучше. Желанием Натали было получить любовь от Бога. Когда она ее получила, то поняла, какая именно эта любовь награда. С ней и возрастала. Поэтому для нее было не важно «хотеть или не хотеть» ребенка. Никакими пилюлями и таблетками я не пользовалась, признается она, природа была на своем месте. С мужем иногда воевала, чтобы он был на своем месте. Не допускала звериного подхода. Ни о каком разводе они с мужем никогда не помышляли, наоборот – с годами их любовь только усиливается, но и житейских проблем меньше не становится.

У каждого бывают страстные желания, у них же восторг особого порядка. Муж одарил Натали великолепным уважением. Он дарил высоту отношений всегда. От своего чина не отступал, чудесный с юмором и мудростью человек, в полном смысле интеллигент, аристократ. Нет дня без поклона, но иногда, по мнению Натали, им следует расставаться, впрочем, как всем, чтобы отдохнуть от быта. Отдохнуть наедине, но лично ей – совсем не от мужа, а именно от быта, чтобы повседневность обогатить по иному роду, ибо быт всегда есть плен.

Всю жизнь они обращаются друг к другу «на Вы». Такое обращение идет от традиции высокого уважения – сохранять между супругами какое-то расстояние, не позволяя и не допуская даже малейшей грубости. Если иногда они переходят «на ты», это обычно знак бытового разногласия. Первая четверка детей поначалу тоже обращалась к родителям «на Вы». Остальные – уже «на ты». Времена стали проще, грубее. Но у них супружеская дистанция сохраняется именно от взаимного и глубокого уважения, за которым – настоящее воспитание, деликатность высшего порядка. «Бог наградил меня встречей с безупречно воспитанным человеком», – заключает Натали, и к любимому мужу во всех встречах и разговорах она возвращается постоянно.

Мудрость же юной Натали была в том, что именно эту встречу она сумела распознать среди многих других. Она в свои 80, безусловно, красива, как-то по-особому выделяется, а в юные годы была восхитительно хороша, притом действительно по-иному. Копна пышных белокурых волос, если она их распускала, могла закрыть ее ниже пояса, на очаровательную синеглазую блондинку всегда обращали внимание. Мужчины были готовы «бросить к ее ногам всю роскошь мира».

Когда однажды она плыла на морском лайнере, в нее влюбился богатый грек и приказал капитану: все на этом судне должно быть в ее распоряжении, но Натали это даже возмутило! «Мне ничего не надо», – ответила она и нисколько не поддалась на его чары, хотя он засыпал ее цветами, был предупредителен, всячески старался заслужить ее внимание. Однако к Натали было не подступиться. Зато она умела дружить, и с этим галантным греком потом они стали хорошими друзьями.

Жилъбер, безусловно, тоже был очарован красотой Натали, но еще больше его восхитила и до сих пор восхищает цельность ее натуры, особый внутренний стержень и полное отсутствие лицемерия. Это особое онтологическое отвращение ко лжи: желание не лгать никогда – ни себе, ни детям, ни ему, ни друзьям, ни журналистам – никому, словом, в плену лжи не жить.

После Людмилы у них родились Николай, Фабрис, Ариана – как в семье говорят, «первая четверка», потом еще трое – Никита, Диана и Татьяна. И я попросила Натали рассказать о детях. Ее рассказ – словно исповедь перед ними.

– Все дети – очень спаянная стайка. Нежно и глубоко любят друг друга, постоянно перезваниваются и говорят часами. Все дети, конечно, очень разные. Фабриса, к примеру, вообще воспитывать было почти не надо, родился очаровательный ангел – я часами на него смотрела, как на икону, посланную Богом, любовалась, – с нежностью начала рассказывать Натали. – Всегда первый откроет дверь и всех пропустит. Всегда улыбнется, принесет цветок, скажет доброе слово. Вызывал всеобщее восхищение – настоящий подарок, ни тени грубости или злости.

Фабрис вырос, как с небес ангелочек, и первым ушел в небеса. Скорей поверхностно учился в школе, но педагоги нас, родителей, успокаивали: не волнуйтесь, он все равно какой есть – истинно умное сердце и всего добьется в жизни. Так и получилось. Не человек, а радость. Теперь он помогает нам с небес молитвой.

Фабрис отошел, когда ему было всего 49 лет. Врачи боролись, используя самые новейшие методы, даже те, которые еще проходили испытания, но рак оказалась сильнее. Эта утрата по-иному сплотила семью, и сегодня Фабрис наш живой ангел-хранитель – тянет любовь к нему, где он есть! Его четыре сестры, как принцессы влюбленные, сумели окружить его радостью на прощание. Их слезы текли, но только у него за спиной, чтобы он их не видел, и эти слезы открывали душу каждой. Они доказали, что смерть не может ограничить любовь.

– Любовь Господняя и любовь родительская существуют бок о бок. Вы, как мне кажется, строгая мать?

–Уж если родители своим детям могут помочь, то, прежде всего, любовью, но какой? Муж действительно никогда детей не наказывал, да его и дома не было, он работал, как положено всем мужчинам. Не способен был по-настоящему прикрикнуть. Высота его воспитания по сей день не позволяет ему выйти из себя. Строгость и крики от изнеможения всегда исходили от меня из-за моей немощи, незнания и неумения. Когда дети бурными играми доводили до балагана, то кричала и выходила из себя я. Это калечило меня и калечит до сих пор. Не выношу грубость, наглость, ложь – тогда вон от меня! Никакого мастерства выдержки у меня нет.

Я не терпела и не терплю неправду и трусость. Скажи правду – тогда ты не будешь наказан или наказан значительно меньше, говорила я каждому ребенку, и останется тебе твой стыд и грязь, но их можно отмыть, если покаяться. Ложь – дьявольская сила, и я ее не допускаю, хоть она и управляет миром, в котором мы живем. Или ты говоришь правду – или лжешь. Признайся во лжи перед собой, покайся, глубоко и искренне попроси прощения вслух. Господь тебя простит через священника, и если это необходимо, родители накажут, но ты станешь, как новый пятачок. Только не лги! Мой сын Никита – он по виду просто «царской породы», однажды сказал примерно следующее: ты, мама, меня накажи, а я все равно сделаю, как хочу. Шестилетний малыш предпочитал быть наказанным, но сделать по-своему. Целенаправленный характер, великолепный, светлый, без омута, в котором черти водятся, и спасибо ему за это. Одно его присутствие – уже живая награда.

– А могут ли родители повлиять на судьбу детей?

– Они могут и должны их воспитывать и любить, но как? Воспитывать своим собственным примером, чтобы дети видели внутреннюю образность родителей, уважали их образ жизни. Им нужно уметь встать перед отцом, перед матерью, перед трапезой за столом, чтобы не терялся твой образ Божий, чтобы знали, чей ты сын! Мой муж, когда приходит в дом, первое, что сделает – поклонится мне. Так как нужно учить детей? Показывать образ своего поведения, образ своего дома, образ своей семьи, образ своего дыхания. Но важно общаться с каждым наедине, и здесь мой материнский провал, дети до сих пор его мне не прощают.

– Просто авторитета матери и отца детям всегда недостаточно, как говорится, нет пророка в своем отечестве?

– Авторитет отца и матери представляет поток любви единой, который захватывает их волю в единую плоть. Важно, чтобы ребенок рос не как зверь, а осознанным крещением становился бы послушником рода Господнего. Такое воспитание идет от глубокого образования, когда отец и мать – одно звено сакральное. Учить детей возвышать свой день молитвой – это и есть образование, а не этикет и не быт. Молитва-это жажда сохранить род и учиться с милостью правильному дыханию. Но плен быта берет детей законами социума в клещи, и каждый обязан этим законам подчиняться. Быт сегодня поглощает все силы, и дети в первую очередь с бытом считаются, чтобы строить свою жизнь, в которой развитие духа вряд ли можно найти как приоритет.

– А муж разделял ваши взгляды на воспитание, на духовное развитие детей?

– Вопрос, какое «питание» и на какой «восход»? Когда мы были молодыми, у нас, как у всех, не было необходимого опыта. По воскресеньям и по праздникам я обычно, но не всегда, хожу в православную церковь, а муж – в католическую на свои основополагающие службы. А в другой раз он и со мной пойдет, или я с ним, ведь истинная литургия по чину Иоанна Златоуста у нас совпадает. Литургия – это одно здание христианской веры, тайна и рассказ всей истории Сотворения от корней Ветхого Завета к Евангелию. Это пирамида, которая берет все человечество в объятия на воскресение, в жизнь вечную!

Но за последние годы католичество отошло от многих своих высот, что для моего мужа не приемлемо. В этом, как ему казалось, было нарушение традиций всего Храма Земли, когда, к примеру, Папа Римский Иоанн Павел II целовал Коран, общался с иудеями, индусами, принимал Горбачева и Путина – а ведь он этим действительно вымаливал милость Господнюю за все человечество! Но нам, слепым, в этом виделось больше политкорректное, чем Духа Святого, и тут мы, наверное, не правы. Видит Господь – не мы. И действительно – это ли нарушение христианских традиций? Наш уровень житейский слишком ничтожен, чтобы объять истинную глубину тех владык, кто молится постоянно.

Однако смерть понтифика Иоанна Павла II и прощание с ним, которое было показано в прямом эфире по всем мировым телеканалам, помогло, уверена Натали, многим осознать истинную высоту величайшего служения. Человек во Христе собрал в одном месте миллионы людей – не только католиков, но всех вероисповеданий. Приехали главы более чем 200 государств и руководители всех ведущих конфессий – православных церквей, протестантов, лютеран, иудеев, мусульман, буддистов и многих, многих других. Всех их привела к Собору Святого Петра единая Любовь.

Папа действительно был гигант духа, и он делал все возможное для прекращения вражды между конфессиями и религиями. Он впервые в истории папства переступил порог синагоги и назвал иудеев старшими братьями христиан – такова история: Ветхий Завет принес нам Новый Завет. Он молился у Стены плача в Иерусалиме, был первым папой, который вошел в мечеть. Он объездил весь мир и не был принят только в России, куда искренне стремился для соединения церквей, но одного его желания оказалось недостаточно. Предубеждение и косность все еще бывают сильнее заповедей любви.

Дата добавления: 2014-11-29