Уничтожение права отъезда бояр и вольных слуг

БОРЬБА С ПЕРЕЖИТКАМИ УДЕЛЬНОЙ ЭПОХИ ПРИ ИВАНЕ III И ВАСИЛИИ III И УСТАНОВЛЕНИЕ МОНАРХИЧЕСКОГО АБСОЛЮТИЗМА

Лекция девятнадцатая

ПРЕКРАЩЕНИЕ удельного дробления не знаменовало еще собой полного уничтожения поряд­ков удельной эпохи. В качестве наследия этой эпохи оставались еще договорный характер отношений между государем и боярами и соединение некоторых полити­ческих прав с землевладением. Новая верховная власть на Руси в лице Ивана III и его сына Василия вступила в борьбу и с этими пережитками старого порядка и одер­жала ряд крупных побед над ними.

Здесь на первый план надо поставить уничтожение права отъезда бояр и вольных слуг. Право это в теории подтвер­ждалось великими князьями московскими до самого кон­ца XV века. Исследователи справедливо указывают, что московским князьям, к которым со всех сторон приезжа­ли вольные слуги, выгодно было охранять это право в своих договорах с другими князьями. Но на практике и в отношении к своим слугам они очень рано стали бороться с правом вольного отъезда. Так, например, еще великий князь Семен Иванович обязал своих братьев не принимать к себе на службу боярина Алексея Петровича, который вошел к нему «в коромолу», и заставил их формально признать, что «волен в нем князь великий и в его жене и в его детях». Из договора видно, что Семен конфисковал имущество мятежного боярина. Великий князь Димит­рий Иванович Донской конфисковал села у Ивана Васи­льевича Вельяминова и Некомата Сурожанина, которые отъехали от него в Тверь, и затем, заключая перемирную грамоту с Тверским князем, выговорил: «а что Ивановы села Васильевича и Некоматовы, и в тыи села тобе не вступатися, а им не надобе: те села мне». Мало того, когда названные лица попались ему позже в руки, он приказал их казнить за измену. Подобное же случилось и с Иваном Димитриевичем Всеволожским, который отъехал от вели­кого князя Василия Васильевича. Великий князь захва­тил его села «в своей вине» и по договору с дядей Юрием Димитриевичем удержал их за собой; а когда Иван Ди-митриевич попался ему в плен, он приказал его ослепить. Шемяка, сделавшись великим князем на Москве, поотнимал села и дома у бояр и детей боярских, отъехавших в Коломну к Василию Васильевичу. Все эти факты, впро­чем, можно еще объяснить тем, что отъезд названных бояр был по обстоятельствам равнозначителен действи­тельной измене или враждебным замыслам их против князей. Но этого нельзя сказать про такие, например, меры, как договор Василия Васильевича Темного с дядей Юрием и Борисом Александровичем Тверским о неприеме служилых князей с вотчинами. В этих договорах не со­держится прямого запрещения отъезда, но содержится только оговорка, которая почти равнозначительна прямо­му запрещению: «а кто моих князей отъедет к тебе слу­жебных, и в тех ти вотчины не вступаться, кого ми Бог поручил, ни твоим детям, ни твоей братье молодшей».

Иван III, не издавая общего запрещения отъезда, стал брать с отдельных лиц письменные обязательства о неотъезде, и притом с крупным денежным поручитель­ством за их верность со стороны родственников и дру­зей. Таким образом, например, в 1474 году он взял за­пись с князя Данила Дмитриевича Холмского, причем за него поручились 8 бояр всего на сумму 8000 рублей. Такие же «укрепленные» грамоты брал с князей и бояр и Василий III, и царь Иван Васильевич Грозный. При этом вошло в обычай требовать поручителей даже за тех, кто ручался за верность служилого человека. Таким путем весь военно-служилый класс, или по крайней мере его высший слой, опутывался круговой порукой. Не довольствуясь этим, московское правительство старалось положить конец переходам и некоторыми общими распоряжениями, и своими договорами с удельными князьями. Иван III в своем завещании говорил: «боярам и детям боярским Ярославским со своими вотчинами и с куплями от сына моего Василия не отъехати никому никуда; а кто отъедет — земли их сыну моему». Новое правило о неотъезде служилых людей было утверждено в малолетство Ивана Грозного митрополитом Даниилом и боярами. В 1534 году, по смерти Василия III, митро­полит Даниил привел к крестному целованию братьев умершего великого князя Андрея и Юрия Ивановичей, на том, что «людей им от великого князя Ивана не отзывати». В 1537 году Андрей повторил свое обещание и обязался не принимать к себе служилых людей вели­кого князя — князей, бояр, дьяков, детей боярских — и извещать правительство о таких охотниках до переез­дов. Наконец, в 1553 году Иван Грозный обязал един­ственного удельного князя, который еще оставался, Вла­димира Андреевича Старицкого не принимать на службу московских бояр. Уничтожая исподволь право отъезда к своим удельным князьям. Московский государь, само собой разумеется, должен был стремиться и к уничто­жению права отъезда к иноземным государям. Этот отъезд он рассматривал уже как прямую измену и наказывал за нее не только самих виновников, но и их родственни­ков и советчиков, смертью, тюремным заключением, конфискацией имений и т. п. Отъезд не проходил даром даже в тех случаях, когда отъезчик возвращался обрат­но и приносил повинную. В таких случаях и сам он, и его род понижались в чести.

Так, постепенно уничтожились в Великой Руси дого­ворные отношения между государем и его слугами. Эти отношения заменились обязательными отношениями подданства, а вольные слуги превратились в невольных служилых людей, холопов Московского государя.

Дата добавления: 2014-11-29