Что есть справедливость?

Справедливость (дикайосюнэ) – одна из основополагающих греческих добродетелей. Она была персонифицирована в образе богини с соответствующим именем. Наряду с ней у греков была богиня Дика – правосудие, правда. Примечательно, что в греческой мифологии богиня мира – Эйрена, будучи противоположностью бога войны – Полемоса, была родной сестрой Дике. В представлении греков справедливость прежде всего связана с соблюдением закона, законным поведением.

Понятие справедливости было всесторонне раз­работано в классическую эпоху Аристотелем и особен­но Платоном. У Платона справедливость неразрывно связана с понятием добродетели – αρετή (ср.: Plat. Prot. 323а – 327b); она – одна из добродетелей, наряду с σοφία (мудростью), άνδρία (мужеством) и σωφροσύνη (благоразумие). Справедливость государства – охранять права всякого гражданина, правильно разделять вы­полняемые каждым из трех сословий (управляющие, стражи, народ) обязанности. Справедливость индивида – обеспечивать преобладание разума над другими частями души.

Для Аристотеля справедливость есть равенство для равных (Pol. 3.1280a 12). Подводя итоги концепции Платона и Аристотеля, Цицерон в диалоге «О государстве» говорит, справедливость воздает каждому свое и сохраняет равенство между всеми.

В эллинистическую эпоху понятие справедливости стало увязываться либо с «естественным правом», либо с «договором».

В некоторых фрагментах сочинений стоика Хрисиппа (III в. до н.э.) впервые появляются понятия «естественной справедливости» и «естественного закона». В одном из сохранившихся фрагментов (SVF. Vol. 3. Frg. 308) он утверждает, что справедливость и закон существует по приро­де, а не по договору.

Так же считает и Панеций (II в. до н.э.), идеи которого пере­дает Цицерон: «А если человек пожелает следовать справедливости (iustitiam), не будучи при этом сведущ в божественном праве (divini iuris), то он примет за­коны своего племени (gentis suae leges), словно они являются истинным правом (verum ius), законы, кото­рые при всех обстоятельствах придумала не справед­ливость, а выгода (utilitas)...» (De rep. 3.20).

Напротив один из персонажей Платонова «Государства» Главкон в полемике с Сократом приводит аргументы, позволяющие судить о взглядах софистов на справед­ливость: «Говорят, что творить несправедливость обычно бывает хорошо, а терпеть ее – плохо. Однако, когда терпишь несправедливость, в этом гораздо больше плохого, чем бывает хорошего, когда ее тво­ришь. Поэтому когда люди отведали и того и другого, то есть и поступали несправедливо, и страдали от не­справедливости, тогда они... нашли целесообразным договориться друг с другом, чтобы не творить неспра­ведливости, и не страдать от нее. Отсюда взяло свое начало законодательство и взаимный договор. Установления закона и получили имя законных и справедли­вых – вот каково происхождение и сущность справед­ливости» (Plat. Rep. 2.358е—359а).

Аналогичный подход к проблеме у эпикурейцев. Смысл их понимания справедливости заключен в мак­симе, которую приводит Диоген Лаэрций: «Справед­ливость не существует сама по себе, это — договор о том, чтобы не причинять и не терпеть вреда, заклю­ченный при общении людей и всегда применительно к тем местам, где он заключается» (Diog. Laert. 10. 150. 33).

К отрицанию всякого данного по природе закона приходит и Фил — один из участников диалога «О государстве» Цицерона: «... Право, которое мы исследуем, есть нечто, относящееся к гражданственно­сти, но отнюдь не к природе. Ибо, если бы оно отно­силось к природе, – то – подобно горячему и холод­ному, подобно горькому и сладкому – справедливое и несправедливое (iusta et iniusta) были бы одинаковы­ми для всех людей» (Cic. De rep. 3.13).

Излагая учение скепти­ков, Диоген Лаэрций говорит о том же самом: «От природы (φύσει) не существует ни добра, ни зла. Если бы от природы существовали добро и зло, они были бы добром и злом для всех, как снег холоден для всех...» (Diog. Laert. 9.101). Карнеад(214-129 гг. до н.э.) утверждает, что и право (ius) – отно­сительно: люди установили права в соответствии с вы­годой (utilitas), иными словами, права зависят от обычаев, и часто изменялись людьми в зависимости от обстоятельств, «но естественного права (ius naturale) не существует». Все люди, как и животные, руковод­ствуясь природой, стремятся к пользе для себя, поэтому вообще не существует и справедливости (iustitia). Но если и есть справедливость – это величай­шая глупость (stultitia), поскольку она вредит себе, предоставляя выгоды другим (Carn. Frg. 150 = Cic. De rep. 3.21). Философ приводит такие аргументы: «Всем народам, процветающим благодаря своему мо­гуществу, в том числе и самим римлянам, чья власть простирается над всем миром, – если только они по­желают быть справедливыми, то есть возвратить чужое, – придется вернуться в свои хижины и влачить жизнь в бедности и нищете» (ibidem). И если справедливость рождена не приро­дой, не доброй волей, а слабостью (Cic. De rep. 3.23), то вполне логичной оказывается возможность проти­вопоставить Справедливости – Силу. По мысли Карнеада следовало, что справедли­вый и порядочный человек — глуп (stultum esse), бла­горазумный – плох (malum) (Carn. Frg. 151 = Cic. De rep. 3.29). Никто не может быть справедливым, не подвергая своей жизни при этом опасности. Концепция Карнеада, хотя относится к сторонникам договора, однако несомненно примечательна, является продуктом своего (эллинистического) времени.

Как видим, греческие философы по-разному воспринимали понятие справедливости. Это восприятие справедливости находит отражение и в трактовке войны.

Дата добавления: 2014-11-29