Старый листок бумаги 4 страница

— Погоди! — остановил я его. — Бак попал под удар донной платформы с восемью мембранами? Да?

И Пас, и Викинг вытаращились на меня так, словно у меня на голове рога выросли.

— Откуда ты знаешь? — одновременно рявкнули они.

— Платформа класса “Марина”, — решил я еще сильнее разжечь их недоумение, — но с восемью мембранами, да? Ее нет в каталоге Вершинского, но прозвали ее Поганкой. Поганка М‑8, правильно я говорю?

— Откуда ты это знаешь? — с нажимом повторил Викинг.

— Когда на тебя напала акула, а была она тигровой масти, ты не стал бить в нее из карабина, а решил сразиться глубинным ножом. После этой схватки Бак подарил тебе рисунок, обычным печным стилом на грубоватом картоне. Ты бьешь акулу кинжалом, и в этот момент вас почти накрывает волной. Так?

— Ты не можешь знать Бака! — наклонился ко мне бывший охотник. — И про акулу не можешь знать. Кто вы вообще такие, барракуда вас обоих дери?

— Давай договоримся, — я тоже подался вперед. — Я тебе расскажу, откуда все знаю. И можешь не сомневаться, мой рассказ тебя заинтересует. А взамен ты поможешь нам сбежать отсюда, не дожидаясь помощи с базы.

Несколько секунд Викинг молчал, потом встал и отошел к окну.

— Обойдусь без твоего рассказа, — буркнул он.

— Тогда я продолжу твой, — сказал я с вызовом. На самом деле у меня были только предположения, но, если не вдаваться в подробности, можно попробовать запудрить мозги старичку.

— А дальше было вот что, — продолжил я. — Когда Дикий увидел на рисунке платформу, которой не было в каталоге Вершинского, у него сорвало крышу. И он решил любой ценой до нее добраться и уничтожить. Вы не хотели ему помогать, но он так все повернул, что у вас не осталось выбора — только участвовать в этой афере. Операция окончилась плачевно — платформа убила всех, кроме тебя. Ты же чудом всплыл и остался один в океане. На базу вернуться не смог, а дальше ты знаешь лучше меня.

От этой моей тирады Викинг пришел в полное замешательство, а я добавил, чтобы окончательно его добить:

— Кроме тебя и Бака, в команде была баба по имени Рита, под два метра ростом, и такой же рослый мужик, сапер по специальности. А вот Дикий, наоборот, был коренастым и широкоплечим. Когда он злился или хотел кого‑то достать, он говорил шипящим змеиным шепотом, да?

Я заметил, что до Паса наконец дошло, по каким узелкам я размотал это клубок. А вот Викинг обалдел окончательно.

— Ты хочешь, чтобы я поверил в переселение душ? — спросил он, присаживаясь на свои нары.

— Нет. Я хочу, чтобы ты помог нам отсюда смотаться. В одиночку у тебя не получалось, я понимаю, но неужели три охотника не смогут вырваться из этого сарая? Викинг молчал. Тогда я использовал последнее оружие.

— Послушай. Вот если бы ты мог встретиться с Диким, что бы ты сделал?

— Убил бы сволочь, — не задумываясь, ответил наш новый знакомый. — За Бака, за Рипли, за то, что я по его милости попал к пиратам, горбатился у них в трюме, терпел издевательства и едва не жрал собственное дерьмо от голода. За то, что остался без глубины, без охоты, без друзей и без дома, за то, что просидел здесь почти пять лет. Жаль, что он сдох вместе со всеми.

— Так вот, — я облокотился о стену, как делал это сеньор Вега в своем кресле. — Если мы отсюда выберемся, я тебя отведу прямиком к Дикому.

— Так он жив?!

— И прекрасно себя чувствует. Собрал новую команду, снова хочет охотиться на Поганку.

— Ну и придурок! А ты‑то откуда все это знаешь?

— Мы в его команде. Нас, кстати, тоже не спрашивали, как и тебя. Дикий умеет ставить людей в зависимость от себя.

— Это меняет дело! — потер ладони Викинг. — Ради удовольствия повидаться со старым знакомым я отсюда выберусь.

— Замечательно, — улыбнулся я. — А ты что скажешь, Чистюля?

— Я с вами. А то как представлю, что придется срать в этот унитаз, меня оторопь берет.

Викинг жестом подманил нас поближе.

— Выбраться отсюда можно только одним способом, — он понизил голос до шепота. — Но для этого всем троим придется слегка поднапрячься, потому что

главное в этом способе — завладеть огнестрельным оружием.

— А что тебе помешало это сделать? — поинтересовался я.

— Думаешь, нас полные дураки стерегут? В коридор охранники входят без оружия, и в комнате для допросов трое охранников без оружия. Мне удавалось туда дойти. Л вот дальше, в дежурке, четверо вооруженных полицейских, у одного ружье с картечью, а у троих пистолеты. Сила такой системы в том, что тебя сначала отоваривают дубинками, а потом, под угрозой стволов, загоняют в камеру. Если же пройти коридор без драки, а потом в дежурке обезоружить охранника, тогда все получится с точностью до наоборот — оставшиеся в комнате для допросов окажутся блокированными и безоружными.

— Осталось только придумать способ, как выйти из камеры и не получить дубиной по голове. — Я потрогал приличную кулю за правым ухом.

— Это я уже давно придумал, — отмахнулся Викинг. — Только в одиночку такое дело не провернуть. Вдвоем же, а тем более втроем, не так уж это и сложно.

— Погоди, — удивился Пас. — Ты сначала говорил, что и втроем отсюда не выбраться!

— Но я ведь не знал, что Дикий где‑то поблизости. Ладно, хватит на меня наезжать. Лучше послушайте, что надо делать.

Когда стемнело, принесли ужин. Нам, собственно, только это и было нужно, так что, когда открылось окошко “кормушки”, мы уже все стояли по номерам. Самая сложная роль досталась Викингу, точнее, он сам взял ее на себя, поскольку не был уверен в нашей с Пасом боеспособности. Как только в дверном окошке показалась рука охранника с миской баланды, Викинг схватил его за запястье и так рванул на себя, что бедняга шарахнулся лицом в дверь и на несколько секунд вырубился. В следующий миг Викинг раскрыл ему рот и впился пальцами в язык с такой силой, что охранник моментально пришел в себя, но крикнуть уже не мог, только дышал часто и шумно.

— Дверь! — шепнул ему в лицо Викинг.

Щелкнул соленоид замка, и дверь распахнулась внутрь камеры. Тут и нам нашлось дело — я перехватил охранника на удушающий, затащил его внутрь, а Пас принялся стаскивать с него форму. Викинг быстро натянул ее на себя, после чего я додушил полицейского до бессознательного состояния и наскоро надел на него оставшиеся лохмотья. Викинг взял у Паса стекло, несколько раз полоснул охранника по лицу и, когда кровь потекла ручьями, вымазал в ней собственное лицо и руки. Когда он заканчивал с этим, по коридору уже грохотали ботинки полицейских из комнаты для допросов. Нападать на них не было смысла, поскольку оружия у них не было, так что мы продолжили делать все точно по плану, а именно — колотить ногами упавшего на пол Викинга.

Ворвавшиеся охранники смели нас к окну, хорошенько отдубасили палками, добавили своему, лежащему в лохмотьях с окровавленной мордой, а потом стянули нам руки пластиковыми петлями наручников. В полной уверенности, что спасают раненого полицейского, они подхватили переодетого Викинга и бережно потащили его в дежурку, заперев за собой дверь.

Теперь оставалось лишь ждать. Ударом палки мне откололи кусочек зуба, а так все шло точно по плану. По крайней мере пока. Дальнейшее зависело от того, как справится в дежурке Викинг, но в тесноте помещения у любого охотника достаточно преимуществ перед менее тренированными людьми. Мы на это очень надеялись, и через минуту по коридору прокатился грохот ружейного выстрела, затрещала какая‑то мебель, раздался пистолетный хлопок и снова шарахнуло картечью ружье. Мы вскочили на ноги.

Дверь с лязгом открылась, и мы увидели Викинга — теперь он был в кровище с головы до ног, а из опущенного ружья у него в руке все еще змеилась дымная лента.

— Ты их убил? — побледнел Пас.

— Нет, вежливо попросил заткнуться. Выметайтесь скорее!

— Наручники бы хоть срезал! — возмутился я.

— Чем, блин?

— У нас забрали два глубинных кинжала, — ответил Пас. — И еще кое‑какие важные вещи. Наверное, они в дежурке.

Двигаться было нелегко — руки связаны, а ботинки без шнурков так и норовили соскочить с ног. Выбравшись в коридор, мы увидели пять тел. Некоторые из охранников еще дышали, один даже постанывал. Но брызги крови на стенах говорили о том, что это для них не самый удачный вечер. Ввалившись в дежурку, я заметил в углу высокий вибропластовый сейф.

— Наши вещи скорее всего там! — сказал я. — У дежурного должны быть ключи.

— Какие ключи, барракуда! — бывший охотник поднял ружье и шарахнул картечью в замок. — Понабирали детей в охотники, стакан вина выпить не с кем!

Сейф распахнулся, и лицо Паса, несмотря на побои, вспыхнуло радостью — кроме денег и наших ножей, там валялась пластиковая карта из банка и сверкал муляж Алмазного Гарпуна.

— Ни фига себе! — помотал головой Викинг. — Это чья побрякушка?

— Чистюли, — ответил я, поскольку тот замешкался. — Да срежешь ты нам сегодня наручники или нет?

“Вот тебе и дети, — мстительно думал я, пока Викинг орудовал кинжалом. — Вот тебе и стакан вина. Не ожидал небось встречи с кавалером высшего ордена?” Сбросив обрезки наручников, я кинул в карман шорт деньги и забрал свой кинжал у Викинга. Шнурки пришлось снять с ботинок мертвого полицейского, так как наших нигде не было видно.

— Куда теперь? — спросил Викинг.

— Нужна машина, — Пас тоже закончил набивать карманы и застегнул ремень с ножом. — Но патрульная не подойдет, нас на ней не пропустят на мост.

— Тогда в порт, — предложил я. — Там что‑нибудь точно найдем.

Мы покинули полицейский участок и направились к океану. Видок у нас был тот еще. Хорошо, что ночи в южных широтах темные, а гуляки по большей части пьяны. Мы тоже прикинулись подвыпившей компанией, так что наши разукрашенные физиономии ни у кого не вызвали подозрения. Плохо было лишь то, что поймать такси в таком виде довольно проблематично. В безуспешных попытках мы миновали несколько кварталов и вышли к порту.

— Вот так номер! — воскликнул я, заметив знакомый фургон у дверей круглосуточной аптеки. — Пас, погляди, чья машина!

— Забавно, — усмехнулся он.

— Это друг или враг? — насторожился Викинг.

— Нельзя делить мир на черное и белое, — философски заметил я.

Не успели мы подойти к фургону вплотную, как из аптеки вышел Артур с повязкой на голове. Мы встретились взглядами. Немая сцена.

— Ну вас и отделали... — наконец покачал головой ресторанщик. — Кажется, мне досталось меньше. А где чемодан? Прощелкали?

— Ничего подобного. Сдали в банк.

Артур уважительно цокнул языком.

— Охотники есть охотники, — усмехнулся он. — Своего не упустят.

— Твоя доля в сто пятьдесят тысяч тоже не пострадала. — Пас достал карточку и повертел у ресторанщика перед носом.

— Хорошая новость! Только зачем было бить меня чемоданом по голове?

— Мы испугались, — признался я.

— Ладно, — Артур примирительно махнул рукой. — От такой суммы у кого угодно крышу сорвет. А что с вами за полицейский?

— Его зовут Викинг, — ответил Пас. — И он не полицейский, а охотник.

— Н‑да, — еще больше развеселился Артур. — Похоже, у вас был славный денек. Ладно, поехали. Только не знаю, как я вас в таком виде буду начальству сдавать.

— Что‑нибудь придумаем, — буркнул я, залезая в фургон.

Последним к нам забрался Викинг и захлопнул за собой дверь с разбитым стеклом.

— Куда мы сейчас? — осторожно поинтересовался он.

— На базу, — ответил Пас, устраиваясь на баллоне. — Можешь готовиться к встрече с Диким.

Артур запустил двигатель и направил машину к шлагбауму на мосту. После беглого осмотра нас пропустили, и фургон быстро набрал ход, все глубже погружаясь в темное пространство между звездным небом и океаном. В салоне царил полумрак, разжиженный только свечением приборной панели.

— Скажем, что машина сломалась, — не отвлекаясь от дороги, сказал ресторанщик. — А то за опоздание мне впаяют.

— Это ладно, а как объяснить разбитые морды? — нахмурился я.

— Зависит от того, сколько вы всего повредили.

— Один полицейский участок, — вздохнул Пас.

— Свидетели есть?

— Думаю, что нет, — хохотнул Викинг.

Мне показалось, что его нервы после побега окончательно сдали, но можно ли винить за это человека, четыре года просидевшего в камере, а потом вырвавшегося на свободу?

— Тогда про полицейский участок лучше никому не знать, — заключил Артур. — Подозрения подозрениями, а факты фактами. Я предлагаю вот какую легенду — проезжая по городу, вы заметили человека, на которого напали подростки. Отбив нападение хулиганов, вы выяснили, что жертвой преступников был этот ваш Викинг. А когда мы возвращались на базу, у меня сдох клапан в машине и пришлось ждать, когда Мигель привезет новый.

— Годится, — кивнул я.

Наверное, слово все‑таки обладает властью над неодушевленными предметами — как только мы разработали этот план, мотор несколько раз кашлянул и заглох.

— Надо было договариваться поближе к базе, — фыркнул Викинг.

— Чертова кляча! — взвыл Артур, выбираясь из кабины. — И аккумуляторы в телефоне сели!

Мы тоже покинули фургон — внутри было душно, а снаружи резвился соленый ветер и сияли в небе мохнатые звезды.

— Сколько мы успели проехать? — спросил я.

— Чуть больше половины пути, — Артур глянул на спидометр.

— Тогда я пойду пешком.

— Э, погоди! — вытаращился на меня Пас. — До базы пять часов ходу!

— Можешь оставаться, я тебя с собой не тащу. Но мне надо быть на острове до восхода.

— Из‑за той девушки?

— Да. Биологи уезжают утром, а вы тут можете проторчать неизвестно сколько. Мне очень надо ее увидеть.

— Ладно, я с тобой.

— Меня не забудьте! — встрепенулся Викинг.

Мы с Пасом переоделись в форму, а наш новый знакомый натянул штаны и майку.

— Хорошо на свободе, — блаженно проговорил он.

— Доберемся до базы, отправим к тебе тягач, — пообещал я Артуру.

— А это в качестве компенсации, — Пас протянул ему толстую пачку купюр. — За то, что мы тебя... Ну, чемоданом.

— Забыто, — улыбнулся ресторанщик. — Я рад, что вы справились с передрягами.

Мы махнули ему на прощанье и направились в сторону острова. С каждым шагом темнота сгущалась все больше и больше, пока усыпанный звездами небосвод не остался единственным источником света.

До базы мы добрались только к рассвету. В этих широтах он включается, как прожектор, за минуту поджигая все небо с востока до запада. Причем цвета полыхают совершенно безумные — от алого до желтого или даже зеленого. Фейерверк, а не восход, честное слово.

На острове было тихо. Посыльный на шлагбауме спал. Сторожевая собака узнала нас издалека и весело завиляла хвостом. На Викинга она косилась с подозрением, но гавкать при нас не решалась.

— Привет, — Пас погладил ее по голове.

— Может, спереть у Свиста карабин? — я глянул на посыльного.

— Делать тебе нечего, — сказал Пас. — Пусть поспит человек.

У берега ветер шумел не так, как на мосту, было слышно, как гудит генератор на маяке и поскрипывает какой‑то спортивный снаряд на стадионе.

— Какие у тебя планы? — спросил я Викинга, когда мы ступили на землю острова.

— Есть тут где спрятаться? На каждой базе должна быть надежная шхера.

— Можно в роще, — прикинул Пас. — Там хорошо тем, что можно смотаться в любом направлении, если кто‑то идет.

— А баб много на острове? — поинтересовался Викинг.

— Это тебе зачем? — удивился я.

— Затем, что трахается народ обычно в таких укромных местах.

— Нет, — Пас качнул головой. — У нас свидания назначают в дюнах, на дальнем мысу.

— Тогда годится. Только не забудьте мне пожрать принести.

— И долго ты собираешься прятаться? — спросил я, направляясь к пальмовой роще.

— Может, до завтра. Не знаю. Надо понять, как тут все.

— А почему бы тебе не представиться начальству прямо сейчас? — удивился Пас.

— Потому что утром вас будут долбить за опоздание и разукрашенные морды. Не хватало мне еще попасть под горячую руку.

Такое соображение лично мне показалось резонным. Добравшись до валявшегося посреди рощи бревна, мы оставили Викинга и направились к ангару, где когда‑то был пост химического наблюдения.

Мое сердце забилось чаще — я знал, что там сейчас отдыхают биологи, а значит, и Леся, не дождавшаяся меня вечером. И хотя избитое лицо мало подходило для подобных свиданий, но я готов был стерпеть насмешки, только бы повидаться с ней. Каково же было мое разочарование, когда я разглядел печать на двери.

— Уехали, — упавшим голосом произнес я. — Они же должны были задержаться до утра!

— Зато мы можем забрать бумажку с декомпрессионной таблицей, — резонно заметил Пас.

Если честно, я бы не задумываясь променял любую тайну Жаба на возможность встретиться с Лесей, но делать было нечего. Даже заработанные в городе деньги не казались мне достойной компенсацией за упущенную возможность. В душе я обозлился на Паса.

“Надо же было ему соблазниться тем дрянным вином!” — с горечью подумал я.

— Не расстраивайся, — он заметил мое состояние.

— Да ладно. — Я отвернулся и несколько раз моргнул, чтобы не позволить навернуться слезам.

— Я знаю, ты на меня дуешься за вино, — сказал он. — Но если бы мы не попали в участок, то не встретили бы Викинга.

— Я бы как‑нибудь пережил.

— Ты просто злишься. Давай рассуждать здраво. Жаб поставил нас в серьезную зависимость от себя, использовал наши слабости и еще не раз попробует использовать такой поводок. Но теперь мы знаем о нем больше, чем он думает. Возможно, когда‑нибудь это спасет жизнь тебе или мне. А с Лесей ты все равно еще встретишься.

— Как хочешь. Давай лучше подумаем, как влезть внутрь, за этой проклятой бумажкой. Неохота взламывать дверь.

— И не надо. В такую жару кто‑нибудь из биологов наверняка открывал окно. А замки здесь старые, закрывать сложно.

Мы подергали несколько окон и быстро обнаружили одно незакрытое. Забравшись внутрь, я увидел несколько надувных кроватей с заправленными постелями. Наверняка на них никто не спал, если биологи уехали вечером.

— Пучеглазый говорил, что оставил бумажку в умывальнике, — напомнил Пас.

— Да выбросили ее давно. — Настроение у меня стремительно ухудшалось.

Столик в умывальнике был пуст, как я и ожидал, а у зеркала валялся лишь использованный элемент от зубной щетки.

— Вот так, — вздохнул я. — Ни мне, ни тебе. Попили, блин, вина.

— Прекрати истерику, — осадил меня Пас. — Идем лучше в штаб, Жабу докладывать о прибытии. И мы обещали Артуру подогнать тягач.

Посыльный у штаба, разглядев нас, выразительно присвистнул.

— Ну вы и погуляли! По вас что, ногами ходили?

— Было дело, — недовольно буркнул Пас.

— А тебе, Копуха, девка перед отъездом записку оставила. Только Молчунья у меня ее забрала. Сам иди разбирайся с этой бестией.

“Иногда так все плохо, — с раздражением подумал я, — что кажется, будто хуже уже не бывает. Но нет, случайности словно сговариваются против тебя, направляя события по наихудшему из возможных путей”.

— Разберусь, — проворчал я. — Жаб где ночевал?

— В радиорубке, — усмехнулся посыльный. — Он последние дни почти не вылезает оттуда.

Мы поднялись по лестнице. Я несколько раз нажал кнопку под видеокамерой на двери.

— Копуха? — хрюкнул динамик голосом Жаба. — Где это тебя так разукрасили? На погрузке?

Щелкнул замок, и мы с Пасом вошли внутрь, захлопнув за собой дверь. Робкий еще солнечный свет почти не проникал в помещение, освещенное только приборными шкалами. Жаб за последние дни осунулся, его кожа пожелтела и выглядела какой‑то особенно пупырчатой.

— Красавцы, — он еще раз оглядел наши ссадины. — Докладывайте, чего замерли?

— Возвращаясь из города на машине начальника ресторана, мы заметили группу подростков, избивающих сорокалетнего мужчину, — монотонно начал доклад я. — Мужчина оборонялся как мог, но его били прутьями и обрезками водосточных труб. Мы не могли не вмешаться.

— Понятно. За это прощаю. Драка поднимает боевой дух. А почему опоздали почти на двенадцать часов?

— Застряли на мосту. Сломалась машина хозяина ресторана. Добирались пешком.

— Артур там остался, что ли?

— Да, он просил выслать тягач.

— Хорошо, я распоряжусь. Можете быть свободны до обеда, а потом работать, работать! Завтра у обоих буду зачеты принимать по специальности. Доступно?

— Так точно, — ответил я.

От Жаба я ожидал большей взбучки, но даже то, что нам удалось так легко отделаться, не смогло поднять нам настроение.

На завтраке над нашим видом потешались всей базой, но я не обращал на это внимания. Молчуньи не было, а Рипли оказалась трезвой и злой — она умяла три порции и поманила нас пальцем.

— Биологи кое‑что раскопали с теми капканами, — поделилась она информацией. — Кроме начальства, не знает никто, но это еще один случай.

— Саморазмножающиеся твари? –догадался Пас.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Рипли.

— Нам химик рассказал.

— А еще про что он рассказывал?

— Про “Скат” и плавающую пушку, — ответил я.

— И все?

— Да. А как этот феномен объясняют биологи?

— Очень странные у них выводы получились, — нахмурилась Рипли. — Поначалу думали, что какая‑то страна смогла восстановить биотехнологию по фрагментам имеющихся биотехов, утечка которых происходит время от времени по разным причинам. Но все оказалось намного сложнее. Это мутация старых тварей, созданных во время и до войны.

— Бред, — покачал головой Пас. — Какая мутация без размножения? Эта функция заводами‑изготовителями не предусматривалась!

— В том‑то и загадка, — согласилась начальница. — Это прижизненные изменения. Сделанная на заводе икринка породила тварь с заданной анатомией, но впоследствии в ее организме произошли изменения, и органы размножения появились. Биологи предположили воздействие специально сконструированного вируса, который внес в организм уже имеющихся тварей необходимые гены. Другого объяснения пока нет.

— То есть кто‑то специально все это устроил? — Такое объяснение противоречило здравому смыслу. — Кому это выгодно? Даже пиратам ни к чему, на них же самих эти твари и нападут!

— Биологи взяли ткани и срочно отбыли на материк для тщательных анализов, — сказала Рипли. — Это ведь ЧП мирового масштаба. Представьте, что будет, если торпеды и мины сами собой начнут размножаться! Ученые попытаются выявить вирус и понять, кто его мог создать. Другой информации пока нет. Так что в любой момент по всем базам могут объявить общую тревогу желтой категории.

Мы вышли с камбуза, и я направился к автопарку — хотелось выяснить отношения с Молчуньей. Пас тактично оставил меня одного, и я был благодарен ему за это, хотя так и не простил истории с вином. Никогда больше не буду верить его чутью.

Молчунью я нашел лежащей под броневиком. Из тени торчали только ее ноги, поэтому я присел и осторожно коснулся коленки. Звякнул инструмент, Молчунья выбралась из‑под днища и глянула на меня с укором.

“Я тебя искала вчера, — резко шевельнула она пальцами. — Что у тебя с лицом? ”

“Извини. Мы с Чистюлей попали в переделку на материке”.

“К тому же ты мне вчера соврал”.

“Ты о чем?”

“О той бабе. Она хотела тебе передать привет не от матери, а от себя. Где ты успел ее подцепить? ”

“Это подруга детства”. — Я невольно начал оправдываться.

“Зачем тогда врал? ”

“Чтобы ты не мучила меня вопросами”.

“Значит, вы с ней трахались? ”

“Какая разница? Мы с ней не виделись почти четыре года. Когда ты трахаешься с кем попало, я не устраиваю истерик”.

“Зачем ты мне грубишь? Уходи. Я не хочу с тобой говорить”.

Я не знал, что делать. При всех недостатках Молчуньи я к ней привык, и назревающий разрыв застал меня врасплох.

“Извини”, — попробовал оправдаться я.

“Уходи. И вот это забери, — она швырнула мне под ноги записку от Леси. — Не хочу с тобой разговаривать. Дрочи теперь на эту бумажку”.

Она залезла обратно под броневик, а я стоял и обдумывал, как быть дальше.

— А какого вообще дьявола? — шепнул я, чувствуя, как обида во мне переплавляется в злость. — Да пошла ты к черту!

Я поднял записку и двинулся к океану. Мне хотелось поскорее оставить за спиной обиды и неудачи прошедших суток, я спешил остаться наедине с прибоем и с ветром, чтобы только с ними поделиться содержанием Леськиного послания. Забравшись в скалы недалеко от мыса, где жил Долговязый, я отдышался и только после этого развернул записку.

На старом, затертом и исчерканном листе было написано тонким Леськиным почерком: “Рома, я без тебя очень скучаю. Я поняла, что была не права, отговаривая тебя от поступления в учебку охотников. У каждого свой путь, я это только теперь осознала. Но если у тебя будет возможность соединить свой путь с моим, подумай, прежде чем упустить ее. Сегодня я узнала, что меня направляют на плавучую станцию „Тапробани“, она дрейфует в пятистах милях к югу от Шри‑Ланки. Если будешь в Индийском океане, дай о себе знать. Я люблю тебя так же, как раньше. Леся”.

Я перевернул записку и увидел набросанную рукой Жаба декомпрессионную таблицу.

Похоже, этот истрепанный лист был вознаграждением за все пережитые мной несчастья.

Дата добавления: 2014-11-29