Религиозная и научная картина мира 2 страница. Продолжая классификацию типов материальных систем, мож­но вспомнить рассуждения Л. Гумилева из его работы «этногенез и биосфера Земли»

Продолжая классификацию типов материальных систем, мож­но вспомнить рассуждения Л.Гумилева из его работы «Этногенез и биосфера Земли». Основания его классификации воспринима­ются с интуитивной ясностью. «Где вы живете? — спрашивает автор. — На планете Земля. Под одной оболочкой вы ходите — это литосфера. Другая проникает во все клетки вашего организ­ма — это гидросфера. Третьей вы дышите — это атмосфера. А чет­вертая — биосфера. Это вы сами со всеми живыми растениями, микроорганизмами».

Укрупняя это членение, можно подойти к классификации В.Вернадского, который предлагал выделять гео-, биоиноосферы.

Пространство и время как коренные условия бытия. Простран­ство и время понимаются как взаимосвязанные формы существо­вания материальных тел. Пространство — это такая форма бытия материи, которая выражает ее протяженность, структурность, взаи­модействие. Время — форма бытия материи, характеризующая дли­тельность существования всех объектов и последующие смены со­стояний.

В истории философии сложились две концепции, вскрываю­щие сущность пространства и времени: субстанциональная и реля­ционная. Родоначальники субстанциональной концепции Демок­рит (по проблеме пространства) и Платон («о взглядах на время) трактовали пространство и время как самостоятельные сущности, не зависимые ни от материи, ни друг от друга. Демокрит ввел представление о реальном существовании пустоты как вместилища движения атомов. Без пустоты, по мнению Демокрита, атомы ли­шены такой возможности. Пространство, согласно учению Демок­рита, Эпикура и Лукреция Кара, — объективно, однородно, бес­конечно. Оно вместилище совокупностей атомов. Время отождест-вимо с вечностью — это чистая длительность, равномерно теку­щая от прошлого к будущему. Время есть вместилище событий.

Противоположное Демокриту понимание пространства было сформулировано Аристотелем. Его взгляды составили суть реляци­онной концепции. Аристотель отрицает существование пустоты как таковой. Пространство неоднородно и конечно — это система естественных мест, занимаемых материальными телами. Отвечая на во­прос: «Что есть время?», Аристотель рассуждает: «Как в движе­нии, так и во времени всегда есть некоторое «прежде» и некоторое отличное от него «после». Именно в силу движения мы распознаем различные, не совпадающие друг с другом «теперь». Время оказыва­ется ничем иным, как последовательностью этих «теперь», их сме­ной, перечислением, счетом, «числом движения в свйзи предыду­щего и последующего».

Эти две тенденции в истолковании пространства и времени либо как самостоятельных, объективных и независимых от вещест­венного наполнения начал бытия, либо как неотъемлемых внутрен­них аспектов движущейся материи получили развитие в дальней­шем. Более двадцати веков просуществовала первая субстанциональ­ная концепция, подвергаясь лишь некоторым модернизациям. Нью­тоново пространство как неподвижное, непрерывное, однородное трехмерное вместилище материи, в сущности, также было и де-мокритовым. Время, по Ньютону, — однородная, равномерная, вечная и неизменная «чистая» длительность. В классической меха­нике пространство и время — объективные данности, которые все в себя вмещают и ни от чего не зависят. Ньютон говорил об абсо­лютном времени, которое «само по себе и по своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительностью».

Представления, аналогичные взглядам Аристотеля, о простран­стве и времени развивались в Новое время Декартом и Лейбницем. Ни однородной пустоты, ни чистой длительности как самостоя­тельных и независимых начал бытия не существует. Пространст­во — порядок взаиморасположения тел, время — порядок после­довательности сменяющих друг друга событий. Протяженность объ­ектов и длительность процессов не первичные свойства, они обу­словлены силами притяжения и отталкивания, внутренними и внеш­ними взаимодействиями, движением и изменением.

Исторически сложилось так, что на протяжении XVIII—XIX вв. субстанциональная концепция — концепция абсолютного простран­ства и времени стала ведущей как в философии, так и в естество­знании. По своему существу эта концепция была метафизична, ибо разрывала связь движущейся материи, пространства и време­ни, так как получалось, что могло существовать «этакое» чистое пространство вне материи или время, абсолютно не связанное с материальными процессами. Тем не менее эти метафизические пред­ставления о пространстве и времени как о пустых вместилищах вещей и событий имели под собой определенные эмпирические основания. В области обычного опыта и малых скоростей в макро­мире (а макромир есть основная среда обитания человека) не наблюдается прямой связи между пространством, временем и дви­жущимся предметом. Объект может быть удален из определенного места, но от этого пространство не изменится и не исчезнет. Ана­логичным образом воспринимается и время, оно безразлично к объектам. Именно поэтому метафизические представления были так живучи, особенно в условиях, когда естествознание еще не подошло к изучению микромира.

Однако против подобных взглядов энергично выступал диалек­тик Гегель. «Мы не можем обнаружить никакого пространства, ко­торое было бы самостоятельным пространством; оно всегда есть на­полненное пространство и нигде не отличается от своего наполне­ния». В отношении времени Гегель замечает: «...Не во времени все возникает и преходит, а само время есть это становление, есть воз­никновение и прохождение». В своих возражениях Гегель был прав.

Естественно-научные аргументы, опровергающие метафизиче­ские представления о природе пространства и времени, стали скла­дываться лишь к концу XIX в. с возникновением в физике электро­магнитной теории. Ее развитие привело к необходимости отбросить представления о пустом пространстве. Первоначально его заменили эфиром, который выполнил роль представителя теперь заполненного всюду, но все же абсолютного и ни от чего не зависимого простран­ства. А затем и эти представления были преодолены.

Однако субстанциональная и реляционная концепции, как и представления о пространстве и времени в рамках объективного идеализма Гегеля, не ставили под сомнение объективность сущест­вования пространства и времени. Для всей субъективно-идеалистской линии в философии и пространство и время — способ расположе­ния впечатлений, а следовательно, имеют психологический источ­ник своего происхождения. Кант трактует пространство и время как формы нашей чувственности — формы созерцания, согласно кото­рым именно познающий субъект организует данный ему мир в оп­ределенный пространственно-временной образ. От Беркли к Маху идет цепочка доводов, согласно которым пространство и время — это формы упорядоченных рядов ощущений. Английский махист Пирсон утверждает, что пространство и время не имеют реального существования, а являются лишь субъективным способом воспри­ятия вещей. Пространство — порядок или категория восприятия пред­метов. Время — категория восприятия событий. Русский махист Бо­гданов считает пространство и время продуктами организующей и гармонизирующей человеческой мысли.

С точки зрения современного естествознания и соответствующих философских обобщений объективная реальность представляет со­бой нераздельную связь пространства, времени, движения и взаи­модействия видов вещества и поля. Современные ученые предпочитают говорить о некоем едином пространственно-временном кон­тинууме. Поскольку все существующие в мире тела пространствен­но ограничены именно тремя направлениями и самая плоская из всех фигур все же имеет длину, ширину и высоту, то трехмерность на­шего пространства является повсеместно эмпирически обнаруживаю­щим себя фактом. Итак, трехмерность пространства — эмпирический постулат. Это не значит, что вывод о трехмерности пространства ба­зируется на нашей интуиции, исходит из стремления удобства, це­лесообразности, экономии мышления, эстетических предпочтений или убежденности в совершенстве мира. Трехмерность пространст­ва обусловлена материальными взаимодействиями. Пространство, в котором мы живем, — трехмерно. Это не значит, что не может су­ществовать иного мномерного пространства, но в том, ином, про­странстве не было бы ни известных нам атомов, ни молекул, ни солнечной системы. Если бы пространство не было трехмерным, то нарушились бы все действующие физические закономерности, без всякой причины могли бы появляться и исчезать вещи (их причи­ны были бы в иных измерениях). Не могли существовать атомы, так как электроны мгновенно бы падали на ядра. И весь мир должен бы быть иным. В нашем мире считается, что любое событие определя­ется четырьмя числами: тремя пространственными координатами, фиксирующими местоположение событий, и его временным пара­метром. Таким образом, универсальным свойством объектов мате­риального мира является их принадлежность к 3 + 1 пространствен­но-временной структуре.

В качестве основных свойств пространства и времени следует выделить бесконечность и неисчерпаемость пространства и времени, трехмерность пространства, однонаправленность и необратимость времени. Когда говорят о порядке и направлении времени, обычно подразумевают ход его течения от прошлого через настоящее к бу­дущему. Время предстает как однонаправленный, асимметричный и необратимый процесс. Для временного упорядочивания явлений дей­ствительности использовались две серии временных понятий: серия А — «прошлое—настоящее—будущее» и серия В — «раньше-одновременно—позже». В тех случаях, когда фиксировались количе­ственные характеристики времени, предпочтения отдавались второй серии временных понятий, например на 4 минуты раньше, на 5 ми­нут позже и т.п. Структура нашего языка не позволяет строить пред­ложения типа: 4 часа «прошедшее», 5 минут «будущее».

Время — одно из уникальных явлений, для которого сущест­вуют два способа описания. Это связано с тем, что в осмыслении времени присутствуют эталонный количественный аспект и пси­хологическая окраска переживания временного потока, мировоз­зренческая оценка бренности мира. Понятия «прошлого—настоящего—будущего» более пригодны для передачи психологического, качественно содержательного описания времени. Для количествен­ного анализа применяется менее эмоциональное описание: «рань­ше—одновременно—позже».

Эти два временных языка были четко выделены и разграниче­ны в 1908 г. Дж.Мак-Таггартом. Он ввел представление о двух сериях понятий, разграничение которых позволяет уточнить постановку целого ряда проблем. С одной стороны, время осознается динамиче­ским или временным путем как воплощение потока и транзитивно­сти переноса свойств. События, существующие в прошлом, настоя­щем и будущем, непрерывно меняются по отношению к этим вре­менным определенностям. Прошлые события становятся все более прошлыми, будущие — все менее будущими. Этот процесс времен­ного становления часто выражается посредством метафор и афориз­мов: «река времени», «время течет», «завтра придет». Вместе с тем события, которые непрерывно изменяются, вытянуты в неизмен­ном порядке и конституированы отношением «раньше, чем — поз­же, чем». Здесь присутствует этакая «демократическая эквивалент­ность всех времен».

Всеобщность пространства и времени означает, что они сущест­вуют, пронизывая все структуры универсума. В связи с этим следует отметить специфические проявления пространства и времени не только в макро-, микро- и мегамире, но и в живой и социально организо­ванной материи. Специально анализируются биологическое время, психологическое время, социальное пространство и время.

Из теории относительности явствует, что при увеличение ско­рости движения тел и при приближение ее к скорости света увели­чивается масса и замедляются временные процессы относительно состояний покоя. Замедление временных ритмов происходит также и под воздействием очень мощных гравитационных полей. В живых организмах действуют еще и биоритмы различных функциональных систем, зависящие от смены дня и ночи, времен года, циклов сол­нечной активности. Предполагается, что биологические часы, ос­нованные на периодических ритмах, присутствуют у любого орга­низма, даже у растений. Творец кибернетики Н.Винер высказывал гипотезу относительно того, что интуиция времени у человека связана с ритмами его мозга, в частности с альфа-ритмом, харак­теризующим его активность. Иногда чувство времени связывается с обменными процессами. Поскольку в старости интенсивность обмена веществ уменьшается, то и ход внутреннего часового меха­низма замедляется.

Собственные временные отношения и ритмы развития имеет и общество как целостный организм. Они могут либо ускоряться по мере развития производства и науки, либо замедляться, иногда говорят даже о состоянии стагнации тех или иных общественных про­цессов.

Сейчас вопрос: «Существует ли социальное время?» не является дискуссионным. Проблема в том, какие приоритеты и константы присутствуют в его содержании. Социальное время делится на вре­мя индивида и время поколения. Оно зависит от изменчивой инфор­мационной емкости человеческого сообщества. Можно встретиться и с проникновением пространственных характеристик во временные процессы, т.е. с указанием на длину социального времени как на последовательность этапов жизненных циклов. Ширину как коли­чественное разнообразие видов деятельности. А также глубину как степень вовлеченности индивида в те виды деятельности, в которых он участвует. Наиболее иллюстративно связь времени и пространства отражается в такой принятой формуле, как «местное время», которое в разных пространственно отнесенных регионах различается. Все это вновь и вновь подчеркивает взаимозависимость пространственных, временных и материальных процессов.

Бытие и его формы. Согласно философской дисциплине онто­логии — учении о бытии, определяющему место человека в струк­туре бытия и Вселенной, в качестве первой формы выступает бы­тие Космоса, процессов природы. Вселенная, весь универсум и при­рода являются исторически первичной предпосылкой возникнове­ния человека и человеческой деятельности. Они существовали «до», существуют «вне» и «независимо» от сознания человека.

Вторая форма охватывает собой бытие человека. Третья форма — бытие духовного. Она включает в себя индивидуализированное духов­ное (то, что в субъекте, в его мыслях, эмоциях и намерениях — т.е. мир состояний его сознания) и объективированное духовное (кни­ги, картины, статуи и прочие плоды духовной деятельности человека. Мир объективного содержания мышления, прежде всего содержания научных идей, поэтических мыслей и произведений искусства).

Четвертая форма — бытие социального распадается на бытие отдельного человека в природе и истории и бытие общества.

Согласно классическому определению, «Бытие людей есть ре­альный процесс их жизнедеятельности» (Маркс). Данный процесс невозможен без наличия многообразных факторов: объективно за­данных условий деятельности отдельных людей и поколений; фи­зических процессов Земли и Космоса; многообразных технологиче­ских приспособлений, созданных человеком и человечеством, а так­же отношений людей, их учреждений и социальных институтов.

Укрупняя наиболее общие системообразующие принципы осмыс­ления проблемы бытия в философской картине мира, можно выявить следующие особенности. В центре античного миропостижения находит­ся космос, оно космоцентрично. Космическая закономерность определяет законы полисной жизни, строй мироощущения, отражается в человеческой жизни как в микрокосмосе. Законы космоса, то или иное сочетание созвездий влияют на успех всех государственных пред­приятий, как-то походы, завоевания, строительство, а также на пред­назначение самого человека. Согласно меткому замечанию А.Ф.Лосева, античность построена на одушевленно-разумном, а не просто объек­тивно-материальном и чувственном космологизме.

В качестве предельного основания бытия в средневековье выдви­нут Бог. Как совокупность всех совершенств Бог обладает также и существованием, и существование всего заключено в Боге. Весь мир пронизан иерархическими структурами, основанными на соподчи­нении, субординации низшего и высшего. Центральной проблемой оказывается вопрос о взаимодействии человеческой души и боже­ственного начала. Бытийственная проблематика средневековья тео-центрична.

Для Нового времени суть бытия сокрыта не в божественном промысле, но в природных закономерностях. Ее Величество При­рода обнимает собой весь тайный смысл бытия, поэтому-то так важно вступить с ней в диалог, испытать естество. Первостепен­ную значимость приобретают науки, изучающие природу. Разви­тие инициативы, активности и предприимчивости, обусловленное зарождающимся капитализмом, создает антропоцентристское ви­дение мира с культом индивидуализма.

Ядром Новейшей истории в постижении сути бытия оказыва-, ется социальное творчество человека. Такая ориентация зачастую именуется технократической.

Философское понимание сознания. Сознание выделяется из бо­лее обширной сферы психического и понимается как высшая, свой­ственная только человеку и связанная с речью функция мозга. Су­ществует по крайней мере два подхода, объясняющих природу сознания. Первый связан с именем Р.Декарта, который предлагал понимать сознание как замкнутый внутренний мир человека, содер­жащий в себе ощущения, восприятия, память, эмоции, волю, мыс­ли, суждения, язык, а также образы вещей. Названные элементы со­ставляют структуру сознания. Главной формой деятельности сознания признается логический строй мышления. Декартово «cogito ergo sum» («я мыслю, следовательно, существую»), подчиняет соз­нанию все проявления человека вплоть до его существования.

Опираясь на этот подход, наука предлагает поход «внутрь» соз­нания, т.е. исследование механизмов мозга. Однако нейрофизиологи сомневаются в возможностях получения полной информации о соз­нании на основе изучения структур и деятельности мозга. Возникает огромное количество проблем, связанных с общественной природой сознания, его конкретно-историческим и творческим характером. Второй подход, согласно которому сущность сознания следует искать не в нем самом, а во внешнем мире, в общественной прак­тике, развит марксовой традицией. В нем предполагается, что обра­зы сознания рождаются в процессе деятельности, в результате воз­действия на человека окружающей реальности. Мышление и сознание тем совершеннее, чем шире круг вещей, с которыми человек всту­пает в контакт, чем активнее сам субъект. Выводы данного подхо­да: «бытие определяет сознание», «сознание — субъективный образ объективного мира», «сознание — отражение бытия», «сознание — коллективно полученное знание» — подтверждают зависимость соз­нания от внешнего бытия, общественную природу сознания. Созна­ние предстает не как личностное и индивидуальное свойство, а как универсальный процесс всего человеческого рода.

Дальнейшее проникновение в суть феномена сознания требует объединения этих двух подходов. Изучение природы сознания долж­но проводиться одновременно и в сфере духовности, и в сфере ма­териальных, предметно-практических отношений.

Таким образом, по способу своего бытия сознание есть свой­ство мозга, нервные процессы головного мозга служат материаль­ными носителями сознания.

По содержанию сознание представляет собой отражение объек­тивной реальности, информацию о внешнем мире и о себе, пред­варительное мысленное построение действий и предвидение их ре­зультатов.

По способу своего возникновения сознание является продук­том развития биологической и социальной форм движения мате­рии, общественно-предметная деятельность человека есть условие исторического становления сознания.

По функциональному назначению сознание — фактор управления поведением и деятельностью человека, обобщенное, оценочно-целе­направленное отражение и конструктивно-творческое преобразование действительности, условие становления форм логического мышления.

Научная картина мира и ее функции. С понятием научной кар­тины мира связывают широкую панораму знаний о природе, вклю­чающую в себя наиболее важные теории, гипотезы и факты. В на­учной картине мира выделяют центральное теоретическое ядро и частные теоретические модели. Центральное теоретическое ядро об­ладает относительной устойчивостью и сохраняет достаточно дли­тельный срок своего существования. Частные теоретические моде­ли постоянно достраиваются, изменяются и совершенствуются.

Научная картина мира представляет собой не просто сумму или набор отдельных знаний, а результат их взаимосогласования и организации в единую целостность и систему. С этим связана сис­темная функция научной картины мира. Из требования к научной картине мира обеспечивать синтез различного рода знаний выте­кает ее интегративная функция.

Научная картина мира задает систему установок и принципов освоения универсума. Она влияет на формирование социокультур-ных, методологических и логических норм научного исследования, задает этические ориентиры научного поиска. Научная картина мира накладывает определенные ограничения на характер допущений «ра­зумных» новых гипотез, тем самым направляет движение научной мысли. Она влияет на стиль научного мышления, на способ аргумен­тации, обоснования и объяснения. Поэтому необходимо выделять, как особо значимую, нормативную функцию научной картины мира.

Содержание научной картины мира, обуславливая способ виде­ния универсума, влияет на процессы активного отражения челове­ком объективной реальности. Когда проблему научной картины мира обсуждают естествоиспытатели (а среди них можно найти имена та­ких ученых, как Л.Больцман, М.Планк, П.Дюгем, В.Амбарцумян, В.Казютинский и др.), речь идет прежде всего о физической реаль­ности. То есть о системе фундаментальных физических параметров, характеризующих основные свойства универсума: пространство, время, вещество, поле. К сверхустойчивым элементам любой кар­тины мира относят принцип сохранения энергии, трехмерность про­странства и однонаправленность времени, принцип постоянного роста энтропии (меры хаотизации).

Задумываясь над вопросом: «Как же создается научная картина мира?» — обратимся к мнению видного современного физика А.Фрид­мана. Он убежден, что как бы ничтожна ни была сумма людских зна­ний, всегда находились мудрецы, пытающиеся на основании постоянно ничтожных данных воссоздать картину мира. Ответ ученого предпола­гает совокупную деятельность философов, а точнее, методологов, кро­потливо вносящих на полотно новые штрихи современного образа мира.

Следовательно, в более широком смысле научная картина мира понимается как обоснованное конкретно-историческое представление о мире, обуславливающее способ научного мышления. В структуру научной картины мира входит набор теоретических представлений о способах взаимодействия, генезисе (возникновении) и развитии.

Различают три этапа эволюции научной картины мира. Класси­ческая картина мира основана на достижениях Галилея и Ньютона. В ней утвердился принцип жесткого лапласовского детерминизма, означающий, что все состояния мира от бесконечно отдаленного про­шлого до весьма далекого грядущего могут быть просчитаны и пред­сказаны. Прошлое определяет настоящее так же изначально, как и настоящее определяет будущее. Классическая картина мира осущест­вляла описание объектов, как если бы они существовали изолирован­но, сами по себе, в строго заданной системе координат. Особую роль играла строго однозначная причинно-следственная зависимость. Клас­сическая научная картина мира стремилась к обнаружению некоего единственно верного метода, гарантирующего достижение истины.

Неклассическая картина мира, пришедшая на смену классиче­ской, родилась под влиянием теорий термодинамики, оспаривающих универсальность законов классической механики. Переход к неклас­сическому мышлению был осуществлен в период революции в есте­ствознании на рубеже XIX—XX вв., в том числе и под влиянием тео­рии относительности. В ней возникает более гибкая схема детермина­ции, нежели в классической, и учитывается новый фактор — роль случая. Предположительно, изменения осуществляются, подчиняясь закону вероятности и больших чисел. Чем более отклонение, тем менее оно вероятностно, ибо каждый раз реальное явление приближается к генеральной линии — «закону среднего». Такая форма детермина­ции вошла в теорию под названием «статистическая закономерность».

Третий этап эволюции научной картины мира связан с обра­зом постнеклассической картины мира. Он разработан во второй трети XX в. с учетом достижений Брюссельской школы И.Приго-жина. В нем с самого начала и к любому данному моменту времени будущее остается неопределенным. Развитие может пойти в одном из нескольких направлений, что чаще всего определяется каким-нибудь незначительным фактором. Достаточно лишь небольшого энергетического воздействия, так называемого «укола», чтобы сис­тема перестроилась и возник новый уровень организации.

В современной постнеклассической картине мира анализ обще­ства предполагает исследование динамичных, открытых систем, в которых велика роль исходных условий, входящих в них индиви­дов, локальных изменений и случайных факторов. В перспективе ста­новятся допустимыми многочисленные комбинации последующего развития. Поэтому наиболее пригодной для описания поведения подобных систем оказывается древовидная ветвящаяся графика.

ЛИТЕРАТУРА

1. Фромм Э. Психоанализ и религия/ Иметь или быть? М., 1990.

2. Рассел Б. Почему я не христианин? М., 1987.

3. Лосский И.О. История русской философии. М., 1991.

4. Пространство, время, движение. М., 1971.

5. Вольтер. Философские сочинения. М., 1989.

6. Гегель. Энциклопедия философских наук. В 2 т. М., 1974—1975.

7. Лешкевич Т.Г. Постнеклассическая методология: эволюция парадиг­мы фундаментальной философии// Вестник Московского Универ­ситета. Серия 7. Философия. 1998, № 6.

Дата добавления: 2014-12-07