ФИЛОСОФИЯ 11 страница

Даже одна и та же материальная основа может быть в разной степени пронизана духовностью. Например, в основе прекрасного пения соловья и кошачьих весенних воплей лежит одно и то же стремление привлечь самку для реализации инстинкта размножения. Но пение соловья прекрасно в отличие от кошачьих воплей. Также и алмаз прекрасен, а уголь нет, хотя в основе лежит один и тот же химический элемент – углерод.

В конечном счете природная эволюция достигает высшего своего достижения в красоте женского тела, которое Соловьев рассматривает как совершенное равновесие телесности и духовности, причем здесь человеческая красота выступает как единство внутреннего и внешнего.

С возникновением человека появляется общество как новая и более сложная и развитая форма всеединства, вырабатываются все более совершенные объединения людей: семья, государство, нации, всемирные союзы, охватывающие человечество в целом. Все эти общности постепенно гуманизируются, все больше работают на формирование прекрасной человеческой индивидуальности. Прогресс заключается в том, что целое – семья, государство и т.д., все менее подавляет отдельную личность, и наоборот, служит развитию ее способностей и талантов.

Но человечество не может ограничиваться гуманизацией только жизни общества. Это было бы проявлением его эгоизма. Поэтому человечество переносит свою деятельность на природу в целом, начинает вносить в ее хаос и распад сознательный порядок и красоту. Задача будущего искусства состоит, по Соловьеву, в том, чтобы перейти от создания всегда условных произведений – картин, романов, стихов – к реальной переработке окружающего мира – мира природы, космоса, планет и звезд – по законам добра и красоты.

Люди выступают сознательной силой, препятствующей распаду материи в пространстве и во времени. И в конечном счете начинают бороться с самой смертью, с тем, чтобы удержать от исчезновения все, что возникает и делает мир богаче.

Соловьев ставит перед будущим развитием общества задачу обеспечения бессмертия всего живого и воскрешения всех умерших. И только в этом случае будет до конца реализовано движение к Абсолютному всеединству. Это состояние мира, в котором будет побеждена смерть и достигнуто абсолютное всеединство, Соловьев называет Царствием Божием.

Идея Богочеловечества. Согласно Соловьеву, существует изначальное единство и родство человека с Богом, их соизмеримость. Это единство и родство подтверждается фактом прихода Христа на землю – Богочеловека, в котором божественная и человеческая ипостаси были слиты. Это означает возможность откровения Бога человеку и возможность познания человеком Бога.

Но то, что произошло однажды на уровне одной уникальной личности – Христа, может произойти и на уровне всего человечества. Поэтому смысл истории и ее конечная цель состоит в том, что Христос должен постепенно воплотиться в человечестве в целом, вочеловечиться уже во все общество. И тогда человечество станет Богочеловечеством.

Церковь здесь выступает особым богочеловеческим организмом, мистическим посредником между Богом и человечеством. В Церкви можно выделить видимую часть – реальную церковь как совокупность конкретных людей-верующих и определенную организацию. Но есть еще невидимая часть Церкви – особая мистическая реальность, обиталище Христа, которая подобна невидимой части айсберга. Поэтому Церковь выступает проводником присутствия Христа на земле.

Богочеловечество как человечество, в котором воплотился Христос, – это идеальное общественное состояние, в котором исчезнет отчуждение человека от человека, исчезнет классовое и социальное противостояние между ними и будет любовное единение. Реализуется новозаветная формула “возлюби ближнего”.

Здесь Соловьев возлагал большие надежды на объединение католической, протестантской и православной церквей. В конце жизни Соловьев признал утопичность этих надежд.

Теория познания Соловьева. Существуют две формы познания окружающего мира. Первая – эмпирическое, или чувственное познание – на основе наших органов чувств: осязания, зрения, слуха и т.д. Вторая – рассудок, или разум - познание мира на основе абстракций и общих понятий: математика, естественные науки с их абстракциями – массой, силой, причинностью, энергией и т.д.

Недостаток первого вида познания состоит в его случайности. Органы чувств не дают общеобязательного и необходимого знания. Наоборот, рассудок придает нашему знанию необходимый характер, позволяет познавать законы природы и общества, но эта необходимость привносится в мир нашим сознанием, т.е. исходит от субъекта. Общий недостаток обеих форм состоит в том, что они не дают отличия реального восприятия от иллюзорного.

Известно, что чувства нас могут обманывать – мы воспринимаем солнце как движущееся по небосводу вокруг земли, однако в действительности все происходит наоборот. Также мы можем построить образ предмета в уме, например кентавра, и изучать его своими абстрактными понятиями и познавать его чувственные характеристики. Поэтому оба вида познания недостаточны, чтобы понять, каким образом мы способны познавать реальность.

Соловьев вводит третий момент познания – интуицию. Интуиция здесь понимается не как нечто чисто психологическое, а как непосредственное созерцание, непосредственное восприятие вещи.

Согласно принципу всеединства, каждая вещь, в том числе и мы как познающие эти вещи субъекты, является частью единого мира, единого сущего. И как части этого сущего мы непосредственно связаны друг с другом, хотя в пространстве и во времени мы разъединены. Находясь в непосредственном единстве с вещами мира, мы можем познавать их присутствие в мире наряду с чувствами и понятиями через особую форму познания – интуицию. Благодаря интуиции как особой форме познания, мы четко отличаем действительную вещь от иллюзорной.

Приведем аналогию Соловьева. Представим себе дерево. Его ветви и листья разделены в пространстве как отдельные вещи, но через ствол дерева они все соединены в одно целое и сообщаются между собой. Так и вещи, и познающие субъекты разделены в пространстве и во времени, но в сущем они составляют неразрывное единство. Это единство и позволяет познавать вещи окружающего мира через интуицию, которую Соловьев часто называет также верой. Не в смысле религиозной веры, но как акт непосредственного познания.

Или вот мы с вами разделены пространством и временем и не можем знать непосредственно, что у каждого на уме; наши субъективные миры разделены друг от друга. Но углубившись в самого себя, двигаясь как бы через то общее, которое нас всех объединяет, я лучше пойму вас помимо того, что вы мне говорите и даже сами чувствуете. Углубляясь в себя (скажем так, в тишину собственного молчания), мы лучше понимаем других.

Рассмотрим теперь некоторые идеи работы Соловьева “ Смысл любви ”. Сначала Соловьев спорит с утверждением, что смысл половой любви состоит в размножении рода, или в продолжении рода.

Соловьев пишет о том, что значительная часть растительных и низших животных организмов размножается вообще бесполым образом, деление на полы здесь неважно: может происходить через деление, почкование, споры, прививку. То есть размножаться можно и бесполым путем. Лишь у высших организмов размножение происходит обязательно через соединение полов. Причем, чем на более высокой ступени развития стоит организм, тем сила размножения ниже, меньше дается потомства, а половое влечение выше и более избирательно. Например, у рыб размножение происходит в огромных размерах (миллионы икринок), но ничто не позволяет предполагать у них высокую избирательность полового влечения. У птиц сила размножения гораздо меньше, а половое влечение и взаимная привязанность между самцом и самкой достигают высокого развития. У млекопитающих размножение еще слабее, чем у птиц, а половое влечение гораздо интенсивнее.

Наконец, у человека, если его сравнивать со всем животным царством, произведение потомства осуществляется в наименьших размерах, а половая любовь достигает наибольшего значения и высочайшей силы.

Соловьев делает вывод, что смысл любви заключается не в том, чтобы производить потомство, но любовь имеет самостоятельное значение помимо размножения.

Далее разбирается популярная в ХIХ веке теория немецкого философа Артура Шопенгауэра, согласно которой природа создала сильное чувство любви как средство порождения наиболее пригодного для мировой эволюции потомства – гениев, великих личностей. Из этой теории должно вытекать, что чем сильнее любовь родителей, тем более качественное потомство. В действительности же, пишет Соловьев, нет прямой связи между силой любовной страсти и значением потомства. Наоборот, самая сильная любовь может оказаться неразделенной и никакого потомства вообще не производит, такая любовь часто бывает и несчастна, а несчастная любовь обыкновенно ведет к самоубийству. Согласно этой теории Ромео и Джульетта должны были бы по своей великой взаимной страсти породить великого человека, но они умерли, не породив никого. И вообще странно представить, чтобы у Ромео и Джульетты могла быть многодетная семья, как у обычных людей. А породивший их гениальный Шекспир, как и многие великие люди, родился не от безумно влюбленной пары, но от заурядного житейского брака.

Неизвестно также о какой-нибудь особенной любви и родителей Христофора Колумба, но известно о его сильной страсти к донье Беатрисе Энрикэс, плодом которой был незаконнорожденный сын Диэго, ничего великого как раз не сделавший.

Итак, как правило, особая интенсивность половой любви или вовсе не допускает потомства, или допускает такое, которое по своему значению нисколько не соответствует напряженности любовного чувства.

Соловьев ссылается также на Библию, согласно которой любовь оказывается совершенно ненужной для происхождения Спасителя.

Таким образом, и в общей и в священной истории любовь не является средством или орудием истории, она не служит человеческому роду, в ней нет жизненной необходимости, род будет существовать и продолжаться без нее. Но это означает, что любовь имеет самостоятельную ценность для нашей личной, индивидуальной жизни, безотносительно к историческому процессу. Ее смысл, следовательно, должен корениться именно в индивидуальной жизни. В чем же этот смысл состоит?

На этот вопрос – о самостоятельном смысле половой любви – Соловьев отвечает во второй части своей работы. И вот дальше идет очень сложный текст и очень сложные идеи. Вообще, у Соловьева эта работа является одной из сложнейших. Поэтому мы не будем разбирать ее подряд, а рассмотрим только отдельные моменты про смысл человеческой любви.

Смысл любви состоит в спасении нашей индивидуальности через жертву нашего эгоизма. Эгоизм состоит в том, что мы замыкаемся в самих себе, изолируемся от остального мира, видя лишь в себе безусловную ценность. Но не впуская в себя мир, мы оказываемся пустыми, и ни о какой индивидуальности нашей не может быть речи, потому что одна пустота ничем не отличается от другой. Все эгоисты на одно лицо, если можно так выразиться.

Индивидуальность же выражается в особом способе, каким мы впускаем в себя окружающий мир, в нашем особом видении окружающего мира, в нашем особом к нему отношении.

Любовь состоит в том, что мы преодолеваем свой эгоизм и ставим в центр своей жизни другого человека. Другой человек становится для нас бесконечно значим. Познавая в любви истину другого человека, мы тем самым переносим центр своей жизни за пределы своей внешней, случайной особости, тем самым мы, по Соловьеву, осуществляем свою собственную истину.

Мужчина и женщина, являясь полярными и в то же время соизмеримыми противоположностями, в любви дополняют друг друга и создают нераздельное и неслиянное единство.

Этим половая любовь отличаются от других видов любви. Соловьев разбирает родительскую любовь, в частности материнскую. Она связана с размножением, т.е. законом животной жизни, в ней нет полной взаимности. Родители не могут быть для детей целью жизни в той же степени, в какой дети бывают для родителей. В дружбе нет формальной полярности сторон, взаимодополнения. Если очень интенсивные отношения, то это уже противоестественный суррогат любви. Патриотизм и любовь к человечеству. Здесь любящий и любимое несоизмеримы и несопоставимы. Любящий растворяется в объекте любви без остатка.

И только при половой любви возникает то, что Соловьев называет абсолютной идеальной личностью, – единство мужского и женского начал, т.е. полная личность. При любви возникает идеализация любимого существа, любимый предстает в особом свете, как некоторое совершенство. В западной философии это явление описывается как чисто психологическое. Возникает некая иллюзия для влюбленного, а со стороны – для других людей, для посторонних – видна истина, что вот этот человек несовершенен.

По Соловьеву, любящий отличается тем, что он сквозь биологическое и социальное в человеке видит третье, то, в чем человек подобен Богу. Прекрасный божий образ просвечивает в любимом существе для любящего. Таким образом, именно любовь позволяет познать действительную истину другого человека, ту истину, которую не способны видеть посторонние. Влюбленный видит не иллюзию, а реальность, то лучшее, что есть в этом человеке. Поэтому, чтобы воспринять истину другого человека, необходимо полюбить его.

Рассмотрим некоторые идеи работы Соловьева “Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории”. Эта работа представляет собой диалог между несколькими действующими лицами, главными из которых являются Князь и Господин Z, причем последний выражает точку зрения самого Соловьева.

Обсуждается вопрос о применимости евангельских истин в конкретных ситуациях. И обнаруживается, что чисто формально эти истины могут быть неприменимы. Например, насильник терзает жертву и никаких словесных увещеваний не признает. Есть библейское положение: в любом случае необходимо помочь жертве. И есть другое положение – не убий! Но как же быть, если помочь жертве можно, лишь только убив насильника?

Согласно мнению Князя, есть абсолютная, нерушимая норма “не убий!”, и точка. Но, с другой стороны, помочь в любом случае необходимо.

По Соловьеву, эта антиномия решается не через словесные споры и доказательства, а через поступок, в котором нами движет некое третье начало, интуиция, которая позволяет перешагнуть через неразрешимые противоречия. Это третье начало есть непосредственное действие в нас и через нас Добра с большой буквы, т.е. Бога. В спор Князя с Господином Z вступает Генерал, который рассказывает, как на Кавказе он вошел со своим отрядом в армянское село, вырезанное башибузуками, и затем, ведомый божественным наитием, бросился через горы и скалы наперерез башибузукам, расстрелял их (4 тысячи человек) в засаде картечью. И в этот момент солнце показалось из-за туч, и настроение было такое, точно в раю. И Генерал точно знал, что сделал богоугодное и святое дело.

Таким образом, мысль Соловьева состоит в том, что в нас может действовать особое, интуитивное начало, знающее истину и способное вести нас к истине.

Можете сами провести опыт. В момент нерешительности и колебаний прислушайтесь к себе, и в глубине души вы услышите, как прозвучит точное решение. То есть мы всегда знаем в глубине души истину, но, оглушаемые шумом газет, телевизора, чужими мнениями и собственными предрассудками, не доверяем самим себе, собственной интуиции, которая связывает нас со всем миром через принцип всеединства.

Кроме рассказа Генерала, Соловьев дает еще один пример такого особого поведения, анализ которого на соответствие формальным правилам заводит в неразрешимое противоречие, и в то же время речь идет о несомненном случае действия Добра в нас и через нас. Это притча о двух отшельниках.

Два отшельника много лет жили в своих пещерах, молились Богу и вели чистую, безгрешную жизнь. Но однажды, не сговариваясь, покинули свои пещеры и ушли в город, где провели три дня в грехе и блуде. Возвращаются обратно в свои пещеры по дороге через лес. Один отшельник весь в унынии и казнит себя, потому что вся его безгрешная жизнь перечеркнута. А другой идет радостно, песни распевает. - Почему же ты такой радостный? - спрашивает его первый отшельник. – Как же не радоваться, птички поют, солнышко светит, божий мир прекрасный душу радует. – Что же ты, нечестивец, не помнишь разве, чем мы занимались в городе, неужели тебе не совестно? – А чем же мы занимались? Молились, постились, ручку игуменье целовали.

Первый отшельник не стерпел такой наглости и избил второго отшельника. Дошли до своих пещер. Первый всю ночь каялся и плакал. И пришел к выводу, что все равно свою душу загубил и нет ему прощения, ушел он в разбойники, грабил добрых людей и убивал, а когда поймали его, то казнили без всякого покаяния. Второй продолжал Богу молиться. И скоро слава о нем пошла как о святом. Бесплодные женщины после бесед с ним зачинали младенцев мужского пола. А в час кончины его тело просияло и наполнило воздух благоуханием.

Прелесть притчи в том, что она именно по ту сторону всех формальных правил и заповедей. Ведь рассуждая с точки зрения Князя, герой притчи не мог продолжать быть праведным и совершать чудесные подвиги, так как не только согрешил, но сделал вид, что ничего не было, т.е. слицемерил. И тем не менее мы, читая притчу, интуитивно и, можно сказать, необъяснимо для нас самих встаем на сторону неунывающего отшельника.

В этой же работе “Три разговора” есть небольшая повесть об Антихристе. Ее можно рассматривать как аналог “Легенды о Великом Инквизиторе” Достоевского.

В недалеком будущем происходит завоевание Европы монголами - так Соловьев предчувствовал будущие мировые войны. Затем Европа освобождается. Появляется гений с необычайными творческими способностями. Он весь в ожидании прихода к нему Христа, который должен передать ему дело осчастливливания человечества. Но Христос не приходит и не приходит. Наконец гений в отчаянии продает душу дьяволу. И тогда у гения все удается. Он в небольших, не очень кровопролитных войнах устанавливает свою власть над всем миром. Прекращаются войны, и начинается вечный мир, народы впервые живут спокойно. С помощью чудес науки гений всех накормил и обеспечил. Все живут счастливо и все довольны. Гений решает объединить все церкви, он хочет, чтобы они признали его главой. Но православный священник признает в нем Антихриста, слугу дьявола. И в борьбе с ним его побеждают.

Смысл этой повести в том, что стремление всех осчастливить, накормить и создать общество всеобщей сытости и довольства, спасти всех от страданий, – все это уводит человека от его собственной, человеческой сущности. Заводит в тупик.

Действительно, исторический опыт показывает, что все попытки построить светлое будущее и окончательно победить зло здесь, на земле, приводят к еще большему злу и невиданному производству колючей проволоки и лагерных бараков на душу населения.

Лекция 4.

Н. Бердяев

Бердяев Николай Александрович (1874-1948) родился в Киеве в семье дворян – военных. Отец происходил из дворянского рода киевских и харьковских помещиков, предки его были почти все военные, сам он был кавалергардским офицером, потом киевским уездным предводителем дворянства, потом председателем правления киевского земельного банка. Мать - урожденная княжна Кудашева, по матери француженка.

С 14 лет Бердяев читает Канта, Гегеля, Шопенгауэра. Вначале он учится в Киевском кадетском корпусе, но военная обстановка оказалась ему чуждой. Он переходит в университет Святого Владимира в Киеве, учится там сначала на естественном, а затем на юридическом факультетах. В университете начинает принимать участие в социал-демократическом движении и изучает марксизм. В 1898 году за участие в студенческой демонстрации подвергся месячному тюремному заключению, затем был выслан в Вологду (1901-1902). Живет в Вологде, а затем в Житомире. Вращается в изысканной среде ссыльных революционеров-интеллигентов, среди которых были Луначарский, Богданов, Ремизов и др.

Начинает печататься в 1898 году. С 1904 года сотрудничает с журналом “Новый путь”. В 1903 году сближается с русскими православными философами Сергеем Булгаковым, Семеном Франком.

1907-1908 г.г. живет в Париже, после возвращения в Россию сближается с кругом московских православных философов, объединенных книгоиздательством “Путь” (кн. Е.Н. Трубецкой, В.Ф. Эрн, С. Булгаков, Павел Флоренский), участвует в организации религиозно-философского общества “Памяти Вл. Соловьева”.

В 1909 г. выходит сборник “Вехи” со статьей Бердяева “Философская истина и интеллигентская правда”. В ней Бердяев делает вывод, что русская интеллигенция должна перестать слепо следовать за новейшими европейскими философскими течениями, в том числе за марксизмом, и обратиться к традициям русской философии.

В 1914 году пишет книгу “Смысл творчества”, в которой выдвигает положение, что творение мира еще не завершено. Выдвигает идею о том, что в творении мира Бог нуждается в человеке и будущий мир должен быть результатом сотворчества мира человеком и Богом. Само понятие Бога тоже еще незавершенное, и человек в свободном творчестве должен строить все более истинное представление о Боге.

Человек ставится Бердяевым в центр бытия как фигура, творящая мир в свободном диалоге с Богом и стремящаяся к более высокому понятию о самом Боге. Центральными понятиями философии Бердяева становятся понятия творчества и свободы.

Официальная православная церковь несколько критически относится к Бердяеву, так как ее смущает чрезмерный творческий пафос философии Бердяева, который призывает переосмысливать многие устоявшиеся понятия православной религии.

Падение самодержавия в феврале 1917 года Бердяев воспринимает с энтузиазмом, толкует его как конец “священного русского царства”, которое было “мужицким”, не имеющим ничего общего с истинной Россией. Прежняя была темной и непросвещенной, той, которая описана Чеховым в рассказах “В овраге” и “Мужики”, “Злоумышленник”, но которую идеализировали народники и славянофилы.

Но Октябрьский переворот Бердяев воспринимает как выявление разрушительного начала революции и как крах тех социалистических идей, которыми была одержима русская интеллигенция.

Осенью 1919 года Бердяев в Москве организует Вольную академию духовной культуры, где лучшие русские философы читают свои курсы – Андрей Белый, Вяч. Иванов, С. Франк, Ф. Степун. Сам Бердяев ведет семинар по Достоевскому и читает лекции по философии религии и философии истории, позднее в 1923 году на их основе в Берлине он издаст книгу “Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы”, которую он наряду со “Смыслом творчества” будет ценить больше всего из того, что написано в доэмигрантский период.

Деятельность Бердяева привлекает внимание новой власти. В 1920 году он был арестован, допрошен лично Дзержинским, но освобожден без каких-либо последствий. В 1922 году последовал второй арест. Бердяева высылают в составе большой группы оппозиционно настроенной интеллигенции за пределы РСФСР. Тогда было выслано более сотни профессоров и писателей по обвинению их в расхождении с советской идеологией, среди них были Булгаков, Ильин, Лапшин, Франк, Карсавин, Лосский, социолог Питирим Сорокин. Такое массированное вливание в европейскую культуру самых умных и творческих людей России привело к расцвету философии, социологии и общему росту духовности в западном мире. А сама высылка из России спасла этих людей от расстрела и гибели в ссылках в ближайшие годы. Так погибли, например, оставшиеся в России Павел Флоренский, Густав Шпет, вернувшийся в Россию Лев Карсавин.

Сначала Бердяев живет в Берлине, знакомится с знаменитыми философами Шпенглером, Шелером. Формируется окончательное отношение Бердяева к революции: он принимает ее как неизбежную стадию в исторической судьбе России. Европейскую известность Бердяеву приносит книга “Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы” (1924). У Бердяева начинает складываться репутация одного из ведущих философов послевоенной Европы.

В 1924 г. Бердяев переезжает в Париж. Создает Религиозно-философскую академию в Берлине. Издает журнал “Путь”. Его постоянно приглашают участвовать в международных философских и эстетических конгрессах, конференциях, симпозиумах.

Во время второй мировой войны обострились его патриотические чувства по отношению к России. Он мучительно переживает первые годы войны Советской России с фашистской Германией, в то же время “он все время верил в непобедимость России” и “чувствовал себя слитым с успехами Красной армии”. На этой почве началось его отчуждение от знакомых по русской эмиграции, которые надеялись, что поражение Советской России в войне с Гитлером приведет к освобождению ее от большевизма.

После войны выходит книга Бердяева “Русская идея. Основные проблемы русской мысли ХIХ в. и начала ХХ в.” (Париж, 1946), где он излагает историю русской философии. 23 марта 1948 года Бердяев скоропостижно скончался во время работы за своим письменным столом в своем доме в Кламаре под Парижем. Перу Бердяева принадлежат 43 книги и около 500 статей.

О Бердяеве как о личности. Был очень вспыльчив, мог в споре накричать, прийти в бешенство, потом смутиться и извиниться. Внешне Бердяев был очень колоритен, красив, у него были прекрасные волнистые волосы. Обладал нервным тиком, во время разговора широко раскрывал рот и высовывал язык, но в процессе беседы это быстро переставали замечать. Не любил монахов, священников. В книгах у него часто очень сложный стиль письма: разбирая проблему, вдруг уходит совсем в сторону, попутно разбирая ряд других идей, поэтому сложен для чтения. Рассмотрим ряд идей философии Н. Бердяева.

Идея объективации. Рассмотрим ее в контрасте с тем, что для нас привычно. С точки зрения обычных людей тот мир, который вокруг нас, есть нечто нам предзаданное и от нас независимое. И он бы существовал, даже если бы нас всех не было. И этот мир остается таким, когда кто-то из нас уходит, как говорится, в лучший мир. Вот эти горы и леса, моря и звезды, галактики и стулья в этой аудитории – все это вместе есть объективный, независимый от нашего сознания и нашей воли мир. Мир как объективная данность. И история тоже есть независимая от нас данность. Есть законы истории – капитализма и феодализма, они неумолимы, как законы природы. Итак, есть предданный нам мир со своими не зависящими от нас законами. И он такой, какой есть. Это понимание мира представляется безупречным, оно характерно для многих людей и для многих философских учений.

Теперь точка зрения Бердяева. Он заявляет: я не верю в твердость и прочность так называемого объективного мира, мира природы и истории. Этот мир реально, сам по себе не существует, он есть результат определенной направленности нашего духа, нашего Я. Окружающий нас мир не есть нечто предзаданное нам, но есть лишь одно из возможных состояний подлинного реального мира, и это состояние может быть изменено.

Дальше он формулирует мысль, которая трудно укладывается в голове. Не субъект, т.е. не наше сознание, есть порождение объекта, но объект есть порождение субъекта. Исходная же реальность есть то, что Бердяев называет перво-жизнью. Перво-жизнь – это творческий акт, свобода. Носителем перво-жизни, т.е. исходной реальности, является личность, субъект, дух, а не природа и не объект.

Попробуем пояснить эти мысли на примере из хорошо известного литературного источника. В романе Пушкина “Евгений Онегин” Ленский уговаривает Онегина приехать на именины Татьяны: там будут все свои, по-семейному, весело. Онегин соглашается приехать. И видит там помещиков, которых он презирает и от которых ему нестерпимо скучно. Он решает отомстить Ленскому, танцует весь вечер с его невестой Ольгой. Ленский в бешенстве уезжает, посылает Онегину вызов на дуэль, и ясно, что хорошо выспавшийся Онегин должен был убить Ленского, который всю ночь писал стихи.

Весь этот процесс выступает объективной данностью, в основе которой лежат независимые от нашего сознания законы психологии, социологии, физиологии и т.д. Весь процесс – от согласия Онегина приехать на день рождения Татьяны до убийства Ленского на дуэли – запрограммирован различием темпераментов Онегина и Ленского, различием их характеров, социальными обычаями – дворянский ритуал дуэли в случае обиды, результат дуэли предопределен тем, что Онегин выспался, а Ленский нет, и т.д.

Так что вроде бы ясно, что природа, мир первичны, а наше сознание вторично. Но рассмотрим ситуацию так, как бы ее разобрал Бердяев.

Онегин дал себя уговорить Ленскому поехать на именины к Татьяне, а мог бы не поехать. Здесь нет неумолимости никаких законов. И на именинах мог бы не поддаться чувству мщения Ленскому, когда увидел помещиков. А поступил бы как взрослый мужчина, отнесся бы с юмором и не дал воли своей хандре. И даже когда Онегин получил вызов на дуэль, то – это Пушкин показывает – он понимает, что Ленский поступил, как мальчишка, но сам-то он, Евгений, взрослый человек и, конечно же, он во всем виноват, и лучше отправиться к Ленскому извиниться и распить бутылку бургундского. Но Онегин испугался хохота глупцов. Он знал, как правильно поступить, но испугался. А мог бы не испугаться и вызвать на дуэль того, кто заподозрит его в трусости.

Мы видим, что вся цепь событий происходит не неумолимо, и законы психологии, всякие правила и обычаи не неизбежно предопределяют цепь событий. Это мы выбираем тот или иной ход событий и тем самым творим реальность. Реальность есть не что иное, как именно объективация нашего свободного выбора, поэтому реальность всегда многовариантна, и тот вариант, который реализуется, или объективизируется, зависит от нашей свободы и нашего выбора. Другое дело, что когда цепь событий в результате однажды сделанного выбора начинает вот так, а не иначе складываться, то все труднее потом ее повернуть в другую сторону. В результате появляется так называемая необратимость и неумолимость исторического процесса, т.е. все большая независимость от нашей воли и желания. Но это все начинается как результат ранее сделанного нами выбора, т.е. как результат нашей свободы.

Дата добавления: 2014-12-07